Задолго до блестящей
прозы, пробившейся вопреки решению перековать лиру на меч, задолго до сверхусилия предотвратить неслыханную даже в еврейской истории катастрофу, задолго до фатального одиночества пророка, гонимого при жизни и после смерти…
Тогда еще одессит Владимир, а не сионист Зеев, талантливый юноша не только с легкостью
перелагал чужие
(
Read more... )