ОСЕТИНСКИЕ ЭТЮДЫ. Живые и мёртвые
Погостив у Алексея Георгиевича Маргиева и познакомившись с его огромной библиотекой, отправимся дальше изучать город, благо он совсем невелик и ориентироваться в нём очень просто. В 2001-м, спустя почти 10 лет после окончания войны с Грузией, следы разрухи в столице Южной Осетии встречались на каждом шагу: и разбитые минами и снарядами дома на каждой улице и печки-буржуйки вместо центрального отопления, и свет по шесть часов в сутки... Гуляя по бывшему проспекту Ленина, одной из главных цхинвальских улиц, мы окажемся во дворах между школой и несколькими хрущёвками у военного мемориала, сооружённого в первый год после распада Союза.
Южная Осетия по итогам первой войны с Грузией. Обозначенные штриховкой 40% территории непризнанной республики контролируются Тбилиси. (Карта из Википедии.)
Цхинвал. Улица Советская, пятая школа. Старенькое здание-"коробка", баскетбольная площадка и беговая дорожка, по которой самозабвенно носится детвора лет семи-восьми. Обыкновенная идиллия, знакомая всем, кто сидел за партой хоть год, хоть сорок лет назад. Но - обманчивая. Маленькие люди, родившиеся на этой земле уже в мирные годы, привыкли к могилам земляков, ушедших за год-два до их появления на свет, и к часовне Скорби, что высится прямо на школьном дворе.
Для них, этих осетинских мальчишек и девчонок, такое зрелище - часть их повседневной жизни. Детям советских коммуналок сороковых-пятидесятых, наверно, так же привычно было видеть безногого соседа в гимнастёрке с орденами или портрет старшего брата в танкистском шлеме, погибшего на Курской дуге. Другой жизни огромная страна тогда не знала. В маленькой Южной Осетии сегодня подрастают люди, которые тоже не представляют, как может быть иначе, чем теперь.
Как во дворе школы выросло кладбище, знают все горожане. А многие из тех кто старше восемнадцати, и вовсе видели всё своими глазами. Первые цхинвальцы легли в эту землю после кровавого Рождества 1991-го, когда Гамсахурдиа решил силой "навести порядок" в непокорной автономии. К лету-92 здесь обрели последний приют около полутысячи человек - осетинских ополченцев, цхинвальских омоновцев и беженцев Последние добирались в спасительный Владикавказ, но не доехали - попали в засаду боевиков "Мхедриони" на Зарской дороге.
Но почему у школы? Не ждите патетики - дескать, чтобы помнили лучше, и прочее в том же духе. Причина гораздо проще, чем вы, может быть предположите. На Згудерском спуске, где хоронили в советское время, встали грузинские милиционеры и мхедрионцы. Им нужно было обстреливать город, лупить по его кварталам без разбору, и любой цхинвалец, появившийся на Згудери, больше других рисковал схватить пулю.
- Ляжем спать, а тут обстрел. Быстро хватаем детей - и в подвал. Наши мужчины по ночам дежурили у подъездов, чтобы мародёры не разграбили квартиры. - Ирина Аркадьевна Джанаева, председатель русской общины ЮО, вспоминает военное лихолетье, как будто оно кончилось вчера. - По телевизору показывали, как где-то люди радуются, а мы прятались от мин и снарядов и чувствовали, что о нас никто не помнит.
...Раньше я думал, что лишь в красивых легендах верная собака сторожит могилу хозяина. В Цхинвале довелось убедиться, что подобные легенды появляются из жизни. На холодной мраморной плите, свернувшись в клубок, лежал большой худющий рыжий пёс.
Достаю из сумки хлеб, протягиваю рыжему. Потянулся и отпрянул. Хочет, очень хочет, но боится. С тех пор как убили хозяина, пёс не доверяет людям. Когда-то ведь доверял - в щенячьем возрасте, когда было кого лизать в щёку и где жить. Сейчас он предпочитает отковылять в сторону, на всякий случай. Все ещё свежа память о тех двуногих с бешеными глазами и резким чужим запахом, что однажды ворвались в их двор и громко плевались огнём из каких-то железных штуковин...
- Он опять сюда придёт, вот увидите. - Голос за спиной среди звенящей тишины заставляет вздрогнуть.
Цхинвал. Военный мемориал во дворе пятой школы. Фото 2001 года.
Оборачиваюсь: женщина лет пятидесяти-шестидесяти пришла навестить могилу сына. Ее старший десантником прошёл Афган. На дембель уходил без единой царапины и, вернувшись, поступил в Юго-Осетинский пединститут. Пуля отыскала его на второй в его жизни войне, на одной из высот, когда он, уже семейный, пошёл защищать свой город. Командир разведгруппы, "афганец" Геннадий Дзабиев погиб в 29 лет, за месяц до ввода миротворческих сил в Южную Осетию.
Его мама, Надежда Дмитриевна Кулумбегова, никогда не говорит о сыне как о мёртвом. Но на граните, бесстрастном камне - неизменное " Рухсаг у!" По-русски - царствие небесное.
А что оставалось тем, кого война, по счастью, пощадила? Поначалу многие были способны лишь мстить. Своими глазами видел сожжённую грузинскую школу напротив ЮОГУ. Точнее - одни стены да деревца внутри, успевшие вырасти по грудь. Осетины поступили со школой по принципу кровной мести: "око за око, зуб за зуб".
Когда наваждение схлынуло, решили увековечить имена павших. В честь отстоявших республику ополченцев назвали улицы - в ущерб памяти о классиках марксизма-ленинизма, революционных писателях и знаменитых грузинах, чьи имена улицы носили при советской власти. Ни Маркс, ни Герцен, ни поэт Важа Пшавела не развязывали бойню. Но опалённому войной народу стала важнее другая память, а советские названия остались в минувшей - довоенной - эпохе.
Легенда гласит, что когда Бог создал осетина, то в напутствие сказал ему: "Живи, терпи и преодолевай трудности".
- При нашем положении один год идёт за пять. И если взять, например, меня, то мне лет сто набежало, - убеждён Коста Георгиевич Дзугаев, председатель Комитета по делам печати и информации. По паспорту ему 45. Коста - человек с юмором, и слова его можно принять за шутку, если бы сквозь них в упор не смотрела правда.
Когда Грузия сделала выбор в пользу независимости, маленькая автономная область решила остаться в СССР. Но Союз распался, и народу Южной Осетии осталось одно - защищать свою вынужденную и никем не признанную независимость, чтобы выжить. Пройдя через лишения и ожесточение от потерь, осетины нашли в себе силы не держать зла на грузинский народ. Да, смешанных браков почти не стало, но нет и всеобщего отчуждения. По-прежнему в Хуссар-Ирыстоне каждый как минимум на бытовом уровне владеет русским, осетинским и грузинским языками. Крестьяне-грузины спокойно торгуют на цхинвальском рынке, с цхинвальского вокзала каждый день отправляются автобусы на Тбилиси, Кутаиси и Батуми.
Несмотря на разруху, всеобщую бедность и безработицу люди Южной Осетии сумели сохранить доброту и открытость. Ни одну ночь вы не будете ночевать под открытым небом, на улице вас всегда подвезут не требуя денег и на следующий день встретят как доброго знакомца.
Несмотря на то, что на вопрос о будущем их родины никто не может дать точного ответа, люди продолжают надеяться на объединение с братьями на Севере.
- Мы стремились к тому, чтобы даже наш герб был максимально похож н североосетинский, - рассказывал мне министр внешних связей ЮО Мурат Кузьмич Джиоев, историк по образованию. - Изображение снежного барса на фоне семи гор восходит к 10 в., к эпохе нашего государственного единства. Южные осетины видят своё будущее в единой Осетии в составе России.
========
Другие рассказы из сборника:
[Пара строк из Карабаха]
http://serge-novikov.livejournal.com/1832.html
[Страна гор в стиле ]http://serge-novikov.livejournal.com/1757.html
[О любви, рефлексах и дорожном счастье (вместо предисловия)]http://serge-novikov.livejournal.com/1026.html
Южная Осетия по итогам первой войны с Грузией. Обозначенные штриховкой 40% территории непризнанной республики контролируются Тбилиси. (Карта из Википедии.)
Цхинвал. Улица Советская, пятая школа. Старенькое здание-"коробка", баскетбольная площадка и беговая дорожка, по которой самозабвенно носится детвора лет семи-восьми. Обыкновенная идиллия, знакомая всем, кто сидел за партой хоть год, хоть сорок лет назад. Но - обманчивая. Маленькие люди, родившиеся на этой земле уже в мирные годы, привыкли к могилам земляков, ушедших за год-два до их появления на свет, и к часовне Скорби, что высится прямо на школьном дворе.
Для них, этих осетинских мальчишек и девчонок, такое зрелище - часть их повседневной жизни. Детям советских коммуналок сороковых-пятидесятых, наверно, так же привычно было видеть безногого соседа в гимнастёрке с орденами или портрет старшего брата в танкистском шлеме, погибшего на Курской дуге. Другой жизни огромная страна тогда не знала. В маленькой Южной Осетии сегодня подрастают люди, которые тоже не представляют, как может быть иначе, чем теперь.
Как во дворе школы выросло кладбище, знают все горожане. А многие из тех кто старше восемнадцати, и вовсе видели всё своими глазами. Первые цхинвальцы легли в эту землю после кровавого Рождества 1991-го, когда Гамсахурдиа решил силой "навести порядок" в непокорной автономии. К лету-92 здесь обрели последний приют около полутысячи человек - осетинских ополченцев, цхинвальских омоновцев и беженцев Последние добирались в спасительный Владикавказ, но не доехали - попали в засаду боевиков "Мхедриони" на Зарской дороге.
Но почему у школы? Не ждите патетики - дескать, чтобы помнили лучше, и прочее в том же духе. Причина гораздо проще, чем вы, может быть предположите. На Згудерском спуске, где хоронили в советское время, встали грузинские милиционеры и мхедрионцы. Им нужно было обстреливать город, лупить по его кварталам без разбору, и любой цхинвалец, появившийся на Згудери, больше других рисковал схватить пулю.
- Ляжем спать, а тут обстрел. Быстро хватаем детей - и в подвал. Наши мужчины по ночам дежурили у подъездов, чтобы мародёры не разграбили квартиры. - Ирина Аркадьевна Джанаева, председатель русской общины ЮО, вспоминает военное лихолетье, как будто оно кончилось вчера. - По телевизору показывали, как где-то люди радуются, а мы прятались от мин и снарядов и чувствовали, что о нас никто не помнит.
...Раньше я думал, что лишь в красивых легендах верная собака сторожит могилу хозяина. В Цхинвале довелось убедиться, что подобные легенды появляются из жизни. На холодной мраморной плите, свернувшись в клубок, лежал большой худющий рыжий пёс.
Достаю из сумки хлеб, протягиваю рыжему. Потянулся и отпрянул. Хочет, очень хочет, но боится. С тех пор как убили хозяина, пёс не доверяет людям. Когда-то ведь доверял - в щенячьем возрасте, когда было кого лизать в щёку и где жить. Сейчас он предпочитает отковылять в сторону, на всякий случай. Все ещё свежа память о тех двуногих с бешеными глазами и резким чужим запахом, что однажды ворвались в их двор и громко плевались огнём из каких-то железных штуковин...
- Он опять сюда придёт, вот увидите. - Голос за спиной среди звенящей тишины заставляет вздрогнуть.
Цхинвал. Военный мемориал во дворе пятой школы. Фото 2001 года.
Оборачиваюсь: женщина лет пятидесяти-шестидесяти пришла навестить могилу сына. Ее старший десантником прошёл Афган. На дембель уходил без единой царапины и, вернувшись, поступил в Юго-Осетинский пединститут. Пуля отыскала его на второй в его жизни войне, на одной из высот, когда он, уже семейный, пошёл защищать свой город. Командир разведгруппы, "афганец" Геннадий Дзабиев погиб в 29 лет, за месяц до ввода миротворческих сил в Южную Осетию.
Его мама, Надежда Дмитриевна Кулумбегова, никогда не говорит о сыне как о мёртвом. Но на граните, бесстрастном камне - неизменное " Рухсаг у!" По-русски - царствие небесное.
А что оставалось тем, кого война, по счастью, пощадила? Поначалу многие были способны лишь мстить. Своими глазами видел сожжённую грузинскую школу напротив ЮОГУ. Точнее - одни стены да деревца внутри, успевшие вырасти по грудь. Осетины поступили со школой по принципу кровной мести: "око за око, зуб за зуб".
Когда наваждение схлынуло, решили увековечить имена павших. В честь отстоявших республику ополченцев назвали улицы - в ущерб памяти о классиках марксизма-ленинизма, революционных писателях и знаменитых грузинах, чьи имена улицы носили при советской власти. Ни Маркс, ни Герцен, ни поэт Важа Пшавела не развязывали бойню. Но опалённому войной народу стала важнее другая память, а советские названия остались в минувшей - довоенной - эпохе.
Легенда гласит, что когда Бог создал осетина, то в напутствие сказал ему: "Живи, терпи и преодолевай трудности".
- При нашем положении один год идёт за пять. И если взять, например, меня, то мне лет сто набежало, - убеждён Коста Георгиевич Дзугаев, председатель Комитета по делам печати и информации. По паспорту ему 45. Коста - человек с юмором, и слова его можно принять за шутку, если бы сквозь них в упор не смотрела правда.
Когда Грузия сделала выбор в пользу независимости, маленькая автономная область решила остаться в СССР. Но Союз распался, и народу Южной Осетии осталось одно - защищать свою вынужденную и никем не признанную независимость, чтобы выжить. Пройдя через лишения и ожесточение от потерь, осетины нашли в себе силы не держать зла на грузинский народ. Да, смешанных браков почти не стало, но нет и всеобщего отчуждения. По-прежнему в Хуссар-Ирыстоне каждый как минимум на бытовом уровне владеет русским, осетинским и грузинским языками. Крестьяне-грузины спокойно торгуют на цхинвальском рынке, с цхинвальского вокзала каждый день отправляются автобусы на Тбилиси, Кутаиси и Батуми.
Несмотря на разруху, всеобщую бедность и безработицу люди Южной Осетии сумели сохранить доброту и открытость. Ни одну ночь вы не будете ночевать под открытым небом, на улице вас всегда подвезут не требуя денег и на следующий день встретят как доброго знакомца.
Несмотря на то, что на вопрос о будущем их родины никто не может дать точного ответа, люди продолжают надеяться на объединение с братьями на Севере.
- Мы стремились к тому, чтобы даже наш герб был максимально похож н североосетинский, - рассказывал мне министр внешних связей ЮО Мурат Кузьмич Джиоев, историк по образованию. - Изображение снежного барса на фоне семи гор восходит к 10 в., к эпохе нашего государственного единства. Южные осетины видят своё будущее в единой Осетии в составе России.
========
Другие рассказы из сборника:
[Пара строк из Карабаха]
http://serge-novikov.livejournal.com/1832.html
[Страна гор в стиле ]http://serge-novikov.livejournal.com/1757.html
[О любви, рефлексах и дорожном счастье (вместо предисловия)]http://serge-novikov.livejournal.com/1026.html