Среди сыпучих песков и отрубленных голов. 2: Асхабад
В. Н. Гартевельд. Среди сыпучих песков и отрубленных голов. Путевые очерки Туркестана (1913). - М., 1914.
Другие части: [ 1. Баку и Красноводск], [2. Асхабад], [ 3. В гостях у текинцев], [ 4. Байрам-Али и Старый Мерв], [ 5. Бухара], [ 6. Самарканд], [ 7. Коканд, Скобелев и Андижан], [ 8. Ташкент и Оренбургская ж. д.].
II. Асхабад
Итак, я очутился в Асхабаде.
Шутка сказать - Асхабад! От персидской границы рукой подать.
Остановился я в «Гранд-Отеле», который считается лучшей гостиницей в городе. И, по справедливости надо сказать, что эта гостиница, даже в Москве, имела бы свой «raison d'être».
Чисто, уютно и не слишком дорого. Зато питание оставляет желать многого, и обеды не всегда съедобны.
Кроме того, мой временный приют в Асхабаде имел один недостаток, общий всем гостиницам Туркестана.
Дело в том, что зима (приехал я на Рождестве) здесь очень мягка и напоминает хорошую осень в Европейской России. Но ночи холодные, и в гостинице печей почти не топят. Кроме того, постройки сооружаются, принимая во внимание частые землетрясения; иначе говоря, все дома строятся налегке (обязательно одноэтажные), так что холодный ночной ветер (степной или горный), благодаря щелям, свободно разгуливает по комнатам, и поэтому советую всем, едущим в Туркестан зимою, запастись парою теплых одеял.
В Асхабаде я прожил около двух недель (от Рождества до половины января) и за это время, конечно, более или менее основательно с ним ознакомился. Прежде всего, спешу заметить, что старая, настоящая текинская столица - Асхабад, лежит в пятнадцати верстах от нынешнего, русского Асхабада, и представляет собою в настоящее время самый заурядный текинский аул. Город же Асхабад, центр Закаспийской области и резиденция начальника края, основан русскими в 1882 году. В нем находятся все отделы областного управления, как то: управление Среднеазиатской железной дороги, окружной суд, отделение Государственного банка, таможня, казначейство, акцизное управление и т. п. Имеется женская гимназия, мужская прогимназия, железнодорожное техническое училище, Куропаткинская школа садоводства, воскресные школы, детский приют, церковно-приходская школа и баханнское училище бабистов. Существует Закаспийское общество любителей охоты, общество врачей и музыкальное общество. Наконец, в городе имеется пять православных церквей, лютеранский молитвенный дом, две мечети и синагога.
Воскресенский собор
Издается газета «Асхабад». Другая (старейшая газета края «Закаспийское обозрение») недавно закрылась.
На меня Асхабад произвел сначала странное и, должен признаться, неожиданное впечатление.
Здесь, в Средней Азии, в городе, так близко отстоящем от Персии, я уже ожидал встретить яркий и сказочный Восток.
Ничего или очень мало подобного представляет собой Асхабад в этом отношении. Конечно, объясняется это тем, что город, в сущности, является лишь огромным русским поселком.
Только богатая растительность и караваны верблюдов, встречающиеся на улицах, да текинцы верхом на осликах или лошадях, заставляют вас помнить, что вы находитесь не в Рязани или Калуге. А грандиозные горные вершины, окружающие Асхабад, то утопающие в тумане, то сверкающие в лучах солнца, дают вам возможность забыть о благословенных русских губернских городах. Но воспоминание о Рязани и Калуге окончательно исчезло, когда в первый день Рождества я вышел погулять на залитые солнцем улицы, в летнем пальто…
Но при этом должен сказать, что я, немало пошатавшийся по белу свету, еще не встречал места в климатическом отношении более капризного, чем Асхабад. И если благословенную Рязань и Калугу можно сравнить со старым, уравновешенным мужем-чиновником (хотя и геморроидальным), то Асхабад похож на молодого любовника-ветрогона, который изменяет вам каждый день.
Летом здесь стоит такая жара, от которой, по выражению моего асхабадского знакомого, «мозг сохнет и глаза лопаются», а зимою, с гор часто налетает снежная буря совершенно нежданно-негаданно.
Так, например, утром в семь часов, в день Крещения (6-го января), я, при чисто летней погоде, пил кофе у открытого окна, а через пять часов (в полдень), я смотрел на Скобелевской площади крещенский парад - и вся площадь, публика и солдаты были покрыты снегом…
На следующее утро, опять настало лето.
Слово «Асхабад» - персидское, и в русском переводе означает «приятное место». Однако, думаю, что увлекающийся сын знойного Ирана не без пристрастия дал городу такое название.
Судите сами!
Изменчивый климат располагает, конечно, к всевозможным простудным болезням. Недостаток воды не позволяет производить поливку улиц, и специфическая едкая пыль создает массу глазных болезней (преимущественно трахому). Эпидемии тифа, скарлатины, оспы и кори почти всегда чувствуют себя в Асхабаде как дома. Солнечный удар летом такое же обычное явление, как насморк в Европейской России, а болотная лихорадка (малярия) имеет здесь свою штаб-квартиру.
Затем, Асхабад является одним из рассадников ужасной и характерной для Закаспийской области болезни.
Я говорю о «пендинной язве», по-местному - «паша-хурда». Она впервые была обнаружена в Пендинском приставстве и отсюда получила название «пендинки». Язва эта накожная, и ее бывает от одной до ста на различных частях тела. Она причиняет сильные боли, и по выздоровлении оставляет ужасные рубцы.
Болезнь эта поражает кого угодно без различия возраста, пола и состояния.
Истинная причина заболеваемости пендинкой еще не найдена, и радикального лекарства также не открыто.
Длится болезнь от 4 месяцев до 1 года и, так же внезапно, как приходит, так неожиданно и исчезает.
Прямо жалко иной раз видеть молодую, миловидную девушку, лицо которой изуродовано пендинными рубцами.
И это называется «приятное место»!!!
Если переименован Дерпт в Юрьев, Маргелан в Скобелев, следовало бы переименован и Асхабад, ну хотя бы в - Смертоношу (ведь есть же - Золотоноша) .
Единственным воспоминанием о владычестве текинцев в Асхабаде остались, посредине города, развалины вала бывшего текинского укрепления. Но все это тонет в общем рязанском колорите.
Тем не менее, в Туркестане Асхабад величают, и не без основания, «Закаспийским Парижем», и местные аборигены с понятной гордостью повторяют это название.
И должен сказать: веселятся в Асхабаде вовсю! Для этого имеется здесь три клуба: военное собрание, клуб велосипедистов и общественное собрание. Кроме того, есть цирк с театральной сценой, а рестораны все до единого носят чисто кафешантанный характер. Прибавлю еще, что почти все гостиницы в городе, кроме разве «Гранд-Отеля», имеют характер приютов временной любви…
Вполне фешенебельным местом, где собирается высшее асхабадское общество, является военное собрание.
Не надо забывать, что в Асхабаде сосредоточено огромное количество войска, с массой прикомандированных сюда офицеров всех родов оружия, до гвардейских полков включительно. Прекрасные туалеты дам и блестящие мундиры гвардейских офицеров, на вечерах и в военном собрании, легко переносят вас, хотя на время, к берегам Невы, а в мою бытность в Асхабаде, в велосипедном клубе функционировала даже русская оперная труппа. Чего же еще надо?
Население в Асхабаде по национальностям чрезвычайно пестро. В процентном отношении русские составляют 35%, персы 32% и армяне 19%. Кроме того, много греков, кавказцев, молокан; последние все до одного извозчики.
Сами текинцы в городе почти совсем не живут, а населяют окрестные аулы. По утрам, на своих осликах, они привозят в город зелень, молоко и уже к полудню возвращаются обратно в свои аулы. Иностранцев почти нет, так как им не разрешено пребывание в Туркестане…
Зато нашла здесь покровительство и приют мусульманская секта бабистов, и в русском Асхабаде бабисты, несомненно, являются самым интересным элементом населения.
В отношении работы человеческой мысли, скованной мертвой буквой ислама, особенное внимание заслуживают последователи мусульманской секты бабистов.
Основателем и учредителем этой секты был перс из Шираза - Мухамед-Али. В середине прошлого столетия он возбудил в Персии всеобщее внимание своим благочестием и нравственной чистотой своей жизни.
Он отыскал новый смысла в словах Корана и в старых арабских религиозных преданиях.
В конце концов, он создал новое религиозное учете ислама и назвал себя «Баби» (точнее, «Баб» - rus_turk), т. е. ворота, так как, но его убеждению, он своим учением открывал новый путь к познанию Бога и Правды.
Мухамед-Али - это в некотором роде мусульманский Лютер, а его последователи - протестанты, почти порвавшие связь с шариатом.
Главные догмы его учения заключаются в следующем:
Бог - единый, вечный источник жизни.
Так как Бог есть добро, то его творения могут быть только добрыми.
Зло есть нечто временное, преходящее и всегда поддающееся исправлению.
Государство, по теории Мухамед-Али, должно в принципе быть социал-демократическим с теократическим управлением.
Он совершенно отрицает налоги, и бюджет его государства составляется всецело из добровольных пожертвований.
Все люди избавляются от исполнения обрядов, так связывающих мусульман, и даже обязательный пятикратный намаз (моление), установленный Кораном - отменяется.
Женщина свободна и ее чадра упраздняется.
Бабисты обещают своим последователям воскресение из мертвых, путем переселения душ.
При всем этом царит полная терпимость к чужим религиям, и всякому бабисту предоставляется изучать все, что только он считает согласным с законом нравственности.
И часто можно видеть в руках бабиста книгу, с наилучшим переводом Виктора Гюго, Тургенева и других европейских писателей.
Персидское правительство сначала терпело эту секту. Но скоро в черной и невежественной массе народа, да и у представителей шиитской церкви, возник протест против нового веяния.
У мусульманских священников это было, конечно, «jalousie de métier».
В конце концов, персидское правительство предприняло против бабистов репрессалии, что и повело к волнениям.
В 1849 году Мухамед-Али был расстрелян, а среди его последователей персидские власти учинили жестокое кровопролитие. Тогда большая часть бабистов бежала из Персии в Россию, где к ним относятся, по крайней мере, равнодушно.
Несомненно одно, что мусульманскому миру придется еще считаться с этим учением и, весьма возможно, что в ветхое тело ислама только бабизм способен влить новые, жизненные соки; а если Персия с ее наукой и поэзией способна еще к возрождению, то это чудо совершат бабисты.
Школа их в Асхабаде находится почти в центре города. Я был прямо поражен любезностью начальника этой школы - Ахмета-Верди, когда безо всякой рекомендации явился к нему, просто в качестве любознательного иностранца.
Ахмет-Верди говорил со мною на очень плохом русском языке, но обнаружил довольно основательные познания во французском и английском. Что касается его наружности, то редко я видел такого красивого, величественного старца (лет 70).
Высокий, с длинными волосами и бородой, почти совершенно белого цвета, он в моем воображении воскресил образ древнего пророка. При этом пара черных и добродушно смеющихся глаз сияла молодостью.
Он прежде всего угостил меня кофе с превосходным вином (бабистами вино не запрещается).
Беседовали мы с ним решительно обо всем - о разных религиях, о политике, об искусстве Востока, и везде у него сквозила черта полной незлобивости и любви ко всему живущему.
Только тогда, когда разговор слегка коснулся экс-шаха персидского, Мухамед-Али, в глазах старца что-то блеснуло, но сейчас же он успокоился и с улыбкой заметил: «Не стоит говорить о таких людях».
Когда, прощаясь с ним, я выразил мое глубокое сочувствие бабизму, он, горячо пожав мою руку, сказал: «Все бабисты хорошие люди и все хорошие люди бабисты».
После секты и школы бабистов, самое интересное, что найдется в Асхабаде, это - областная случная конюшня.
При содействии любезнейшего из асхабадцев, полковника Ф. Е. Еремеева, я имел возможность осмотреть эту конюшню, причем заведующей ею штаб-ротмистр г. Мазан сопровождал меня лично и давал подробные объяснения.
Да будет мне здесь дозволено сказать несколько слов о красе и гордости лошадиного мира, о текинской лошади.
Существует две породы местных лошадей - ахальская и иомудская. Ахальская, или ахал-текинская лошадь, встречается теперь, как редкость. И это вполне понятно.
Во времена прежних «аламанов» (разбойничьих набегов), часто совершаемых в Персию, текинцы нуждались в прекрасных и, во всех отношениях, идеальных лошадях. Теперь же, сделавшись мирными скотоводами и земледельцами, они совсем не занимаются коневодством и, в результате, ахальская порода почти исчезла.
Обе породы туркменских лошадей происходят от арабского коня. Приближаясь по экстерьеру к последнему, иомудская лошадь отличается от нее: бо́льшим ростом и мясистостью и меньшей сухостью, грива и хвост довольно густы. Ахальская же лошадь очень схожа по экстерьеру с английской чистокровной скаковой, и гривы почти не имеет.
Я не «лошадник», и отношусь довольно равнодушно к лошадям; но должен сознаться, что я никогда не видал и даже не предполагал о возможности существования лошадей такой красоты, какой увидел в асхабадской конюшне.
Что ни лошадь - то поэма…
Конюшня имеет около 60 денников и содержится великолепно, несмотря на то, что субсидии от правительства не имеет. Цель этой конюшни заключается в том, чтобы путем скрещивания пород спасти текинскую лошадь от вымирания.
Можно было бы, конечно, устроить подобный завод и в Европейской России, но текинская лошадь имеет один недостаток: кроме туркестанского, другого климата она не переносит, и по выводе ее в Россию скоро погибает.
Во всяком случае жаль, что вымирает порода лошадей, делавшая, по персидским рассказам, во время «аламанов» 150 верст галопом, без отдыха…
ПРОДОЛЖЕНИЕИллюстрации: madi-ha, www.heyvalera.com.
Материалы об Асхабаде и других населенных пунктах Закаспийской области:
https://rus-turk.livejournal.com/544343.html
Другие части: [ 1. Баку и Красноводск], [2. Асхабад], [ 3. В гостях у текинцев], [ 4. Байрам-Али и Старый Мерв], [ 5. Бухара], [ 6. Самарканд], [ 7. Коканд, Скобелев и Андижан], [ 8. Ташкент и Оренбургская ж. д.].
II. Асхабад
Итак, я очутился в Асхабаде.
Шутка сказать - Асхабад! От персидской границы рукой подать.
Остановился я в «Гранд-Отеле», который считается лучшей гостиницей в городе. И, по справедливости надо сказать, что эта гостиница, даже в Москве, имела бы свой «raison d'être».
Чисто, уютно и не слишком дорого. Зато питание оставляет желать многого, и обеды не всегда съедобны.
Кроме того, мой временный приют в Асхабаде имел один недостаток, общий всем гостиницам Туркестана.
Дело в том, что зима (приехал я на Рождестве) здесь очень мягка и напоминает хорошую осень в Европейской России. Но ночи холодные, и в гостинице печей почти не топят. Кроме того, постройки сооружаются, принимая во внимание частые землетрясения; иначе говоря, все дома строятся налегке (обязательно одноэтажные), так что холодный ночной ветер (степной или горный), благодаря щелям, свободно разгуливает по комнатам, и поэтому советую всем, едущим в Туркестан зимою, запастись парою теплых одеял.
В Асхабаде я прожил около двух недель (от Рождества до половины января) и за это время, конечно, более или менее основательно с ним ознакомился. Прежде всего, спешу заметить, что старая, настоящая текинская столица - Асхабад, лежит в пятнадцати верстах от нынешнего, русского Асхабада, и представляет собою в настоящее время самый заурядный текинский аул. Город же Асхабад, центр Закаспийской области и резиденция начальника края, основан русскими в 1882 году. В нем находятся все отделы областного управления, как то: управление Среднеазиатской железной дороги, окружной суд, отделение Государственного банка, таможня, казначейство, акцизное управление и т. п. Имеется женская гимназия, мужская прогимназия, железнодорожное техническое училище, Куропаткинская школа садоводства, воскресные школы, детский приют, церковно-приходская школа и баханнское училище бабистов. Существует Закаспийское общество любителей охоты, общество врачей и музыкальное общество. Наконец, в городе имеется пять православных церквей, лютеранский молитвенный дом, две мечети и синагога.
Воскресенский собор
Издается газета «Асхабад». Другая (старейшая газета края «Закаспийское обозрение») недавно закрылась.
На меня Асхабад произвел сначала странное и, должен признаться, неожиданное впечатление.
Здесь, в Средней Азии, в городе, так близко отстоящем от Персии, я уже ожидал встретить яркий и сказочный Восток.
Ничего или очень мало подобного представляет собой Асхабад в этом отношении. Конечно, объясняется это тем, что город, в сущности, является лишь огромным русским поселком.
Только богатая растительность и караваны верблюдов, встречающиеся на улицах, да текинцы верхом на осликах или лошадях, заставляют вас помнить, что вы находитесь не в Рязани или Калуге. А грандиозные горные вершины, окружающие Асхабад, то утопающие в тумане, то сверкающие в лучах солнца, дают вам возможность забыть о благословенных русских губернских городах. Но воспоминание о Рязани и Калуге окончательно исчезло, когда в первый день Рождества я вышел погулять на залитые солнцем улицы, в летнем пальто…
Но при этом должен сказать, что я, немало пошатавшийся по белу свету, еще не встречал места в климатическом отношении более капризного, чем Асхабад. И если благословенную Рязань и Калугу можно сравнить со старым, уравновешенным мужем-чиновником (хотя и геморроидальным), то Асхабад похож на молодого любовника-ветрогона, который изменяет вам каждый день.
Летом здесь стоит такая жара, от которой, по выражению моего асхабадского знакомого, «мозг сохнет и глаза лопаются», а зимою, с гор часто налетает снежная буря совершенно нежданно-негаданно.
Так, например, утром в семь часов, в день Крещения (6-го января), я, при чисто летней погоде, пил кофе у открытого окна, а через пять часов (в полдень), я смотрел на Скобелевской площади крещенский парад - и вся площадь, публика и солдаты были покрыты снегом…
На следующее утро, опять настало лето.
Слово «Асхабад» - персидское, и в русском переводе означает «приятное место». Однако, думаю, что увлекающийся сын знойного Ирана не без пристрастия дал городу такое название.
Судите сами!
Изменчивый климат располагает, конечно, к всевозможным простудным болезням. Недостаток воды не позволяет производить поливку улиц, и специфическая едкая пыль создает массу глазных болезней (преимущественно трахому). Эпидемии тифа, скарлатины, оспы и кори почти всегда чувствуют себя в Асхабаде как дома. Солнечный удар летом такое же обычное явление, как насморк в Европейской России, а болотная лихорадка (малярия) имеет здесь свою штаб-квартиру.
Затем, Асхабад является одним из рассадников ужасной и характерной для Закаспийской области болезни.
Я говорю о «пендинной язве», по-местному - «паша-хурда». Она впервые была обнаружена в Пендинском приставстве и отсюда получила название «пендинки». Язва эта накожная, и ее бывает от одной до ста на различных частях тела. Она причиняет сильные боли, и по выздоровлении оставляет ужасные рубцы.
Болезнь эта поражает кого угодно без различия возраста, пола и состояния.
Истинная причина заболеваемости пендинкой еще не найдена, и радикального лекарства также не открыто.
Длится болезнь от 4 месяцев до 1 года и, так же внезапно, как приходит, так неожиданно и исчезает.
Прямо жалко иной раз видеть молодую, миловидную девушку, лицо которой изуродовано пендинными рубцами.
И это называется «приятное место»!!!
Если переименован Дерпт в Юрьев, Маргелан в Скобелев, следовало бы переименован и Асхабад, ну хотя бы в - Смертоношу (ведь есть же - Золотоноша) .
Единственным воспоминанием о владычестве текинцев в Асхабаде остались, посредине города, развалины вала бывшего текинского укрепления. Но все это тонет в общем рязанском колорите.
Тем не менее, в Туркестане Асхабад величают, и не без основания, «Закаспийским Парижем», и местные аборигены с понятной гордостью повторяют это название.
И должен сказать: веселятся в Асхабаде вовсю! Для этого имеется здесь три клуба: военное собрание, клуб велосипедистов и общественное собрание. Кроме того, есть цирк с театральной сценой, а рестораны все до единого носят чисто кафешантанный характер. Прибавлю еще, что почти все гостиницы в городе, кроме разве «Гранд-Отеля», имеют характер приютов временной любви…
Вполне фешенебельным местом, где собирается высшее асхабадское общество, является военное собрание.
Не надо забывать, что в Асхабаде сосредоточено огромное количество войска, с массой прикомандированных сюда офицеров всех родов оружия, до гвардейских полков включительно. Прекрасные туалеты дам и блестящие мундиры гвардейских офицеров, на вечерах и в военном собрании, легко переносят вас, хотя на время, к берегам Невы, а в мою бытность в Асхабаде, в велосипедном клубе функционировала даже русская оперная труппа. Чего же еще надо?
Население в Асхабаде по национальностям чрезвычайно пестро. В процентном отношении русские составляют 35%, персы 32% и армяне 19%. Кроме того, много греков, кавказцев, молокан; последние все до одного извозчики.
Сами текинцы в городе почти совсем не живут, а населяют окрестные аулы. По утрам, на своих осликах, они привозят в город зелень, молоко и уже к полудню возвращаются обратно в свои аулы. Иностранцев почти нет, так как им не разрешено пребывание в Туркестане…
Зато нашла здесь покровительство и приют мусульманская секта бабистов, и в русском Асхабаде бабисты, несомненно, являются самым интересным элементом населения.
В отношении работы человеческой мысли, скованной мертвой буквой ислама, особенное внимание заслуживают последователи мусульманской секты бабистов.
Основателем и учредителем этой секты был перс из Шираза - Мухамед-Али. В середине прошлого столетия он возбудил в Персии всеобщее внимание своим благочестием и нравственной чистотой своей жизни.
Он отыскал новый смысла в словах Корана и в старых арабских религиозных преданиях.
В конце концов, он создал новое религиозное учете ислама и назвал себя «Баби» (точнее, «Баб» - rus_turk), т. е. ворота, так как, но его убеждению, он своим учением открывал новый путь к познанию Бога и Правды.
Мухамед-Али - это в некотором роде мусульманский Лютер, а его последователи - протестанты, почти порвавшие связь с шариатом.
Главные догмы его учения заключаются в следующем:
Бог - единый, вечный источник жизни.
Так как Бог есть добро, то его творения могут быть только добрыми.
Зло есть нечто временное, преходящее и всегда поддающееся исправлению.
Государство, по теории Мухамед-Али, должно в принципе быть социал-демократическим с теократическим управлением.
Он совершенно отрицает налоги, и бюджет его государства составляется всецело из добровольных пожертвований.
Все люди избавляются от исполнения обрядов, так связывающих мусульман, и даже обязательный пятикратный намаз (моление), установленный Кораном - отменяется.
Женщина свободна и ее чадра упраздняется.
Бабисты обещают своим последователям воскресение из мертвых, путем переселения душ.
При всем этом царит полная терпимость к чужим религиям, и всякому бабисту предоставляется изучать все, что только он считает согласным с законом нравственности.
И часто можно видеть в руках бабиста книгу, с наилучшим переводом Виктора Гюго, Тургенева и других европейских писателей.
Персидское правительство сначала терпело эту секту. Но скоро в черной и невежественной массе народа, да и у представителей шиитской церкви, возник протест против нового веяния.
У мусульманских священников это было, конечно, «jalousie de métier».
В конце концов, персидское правительство предприняло против бабистов репрессалии, что и повело к волнениям.
В 1849 году Мухамед-Али был расстрелян, а среди его последователей персидские власти учинили жестокое кровопролитие. Тогда большая часть бабистов бежала из Персии в Россию, где к ним относятся, по крайней мере, равнодушно.
Несомненно одно, что мусульманскому миру придется еще считаться с этим учением и, весьма возможно, что в ветхое тело ислама только бабизм способен влить новые, жизненные соки; а если Персия с ее наукой и поэзией способна еще к возрождению, то это чудо совершат бабисты.
Школа их в Асхабаде находится почти в центре города. Я был прямо поражен любезностью начальника этой школы - Ахмета-Верди, когда безо всякой рекомендации явился к нему, просто в качестве любознательного иностранца.
Ахмет-Верди говорил со мною на очень плохом русском языке, но обнаружил довольно основательные познания во французском и английском. Что касается его наружности, то редко я видел такого красивого, величественного старца (лет 70).
Высокий, с длинными волосами и бородой, почти совершенно белого цвета, он в моем воображении воскресил образ древнего пророка. При этом пара черных и добродушно смеющихся глаз сияла молодостью.
Он прежде всего угостил меня кофе с превосходным вином (бабистами вино не запрещается).
Беседовали мы с ним решительно обо всем - о разных религиях, о политике, об искусстве Востока, и везде у него сквозила черта полной незлобивости и любви ко всему живущему.
Только тогда, когда разговор слегка коснулся экс-шаха персидского, Мухамед-Али, в глазах старца что-то блеснуло, но сейчас же он успокоился и с улыбкой заметил: «Не стоит говорить о таких людях».
Когда, прощаясь с ним, я выразил мое глубокое сочувствие бабизму, он, горячо пожав мою руку, сказал: «Все бабисты хорошие люди и все хорошие люди бабисты».
После секты и школы бабистов, самое интересное, что найдется в Асхабаде, это - областная случная конюшня.
При содействии любезнейшего из асхабадцев, полковника Ф. Е. Еремеева, я имел возможность осмотреть эту конюшню, причем заведующей ею штаб-ротмистр г. Мазан сопровождал меня лично и давал подробные объяснения.
Да будет мне здесь дозволено сказать несколько слов о красе и гордости лошадиного мира, о текинской лошади.
Существует две породы местных лошадей - ахальская и иомудская. Ахальская, или ахал-текинская лошадь, встречается теперь, как редкость. И это вполне понятно.
Во времена прежних «аламанов» (разбойничьих набегов), часто совершаемых в Персию, текинцы нуждались в прекрасных и, во всех отношениях, идеальных лошадях. Теперь же, сделавшись мирными скотоводами и земледельцами, они совсем не занимаются коневодством и, в результате, ахальская порода почти исчезла.
Обе породы туркменских лошадей происходят от арабского коня. Приближаясь по экстерьеру к последнему, иомудская лошадь отличается от нее: бо́льшим ростом и мясистостью и меньшей сухостью, грива и хвост довольно густы. Ахальская же лошадь очень схожа по экстерьеру с английской чистокровной скаковой, и гривы почти не имеет.
Я не «лошадник», и отношусь довольно равнодушно к лошадям; но должен сознаться, что я никогда не видал и даже не предполагал о возможности существования лошадей такой красоты, какой увидел в асхабадской конюшне.
Что ни лошадь - то поэма…
Конюшня имеет около 60 денников и содержится великолепно, несмотря на то, что субсидии от правительства не имеет. Цель этой конюшни заключается в том, чтобы путем скрещивания пород спасти текинскую лошадь от вымирания.
Можно было бы, конечно, устроить подобный завод и в Европейской России, но текинская лошадь имеет один недостаток: кроме туркестанского, другого климата она не переносит, и по выводе ее в Россию скоро погибает.
Во всяком случае жаль, что вымирает порода лошадей, делавшая, по персидским рассказам, во время «аламанов» 150 верст галопом, без отдыха…
ПРОДОЛЖЕНИЕИллюстрации: madi-ha, www.heyvalera.com.
Материалы об Асхабаде и других населенных пунктах Закаспийской области:
https://rus-turk.livejournal.com/544343.html