По поводу статьи Франциски Тун-Хоэнштайн "Варлам Шаламов обращается к западному читателю"
На сайте "Уроки истории" опубликована статья немецкой исследовательницы Франциски Тун-Хоэнштайн "Архивная находка: Варлам Шаламов обращается к западному читателю". В ней идет речь о найденном в черновых тетрадях Шаламова тексте следующего содержания:
Обложка
Родившийся в 1907 г. Шаламов провел 20 лет своей жизни в концентрационных лагерях Советского Союза. Сборник, который мы сейчас публикуем, содержит три серии рассказов, которые никогда не находились в обращении в своей родной стране только в форме машинописных копий.
Все они рассказывают об опыте 17 лет лагеря, которые он прожил в золотых рудниках Колымы - Магаданской.
Немедленно напрашивается сравнение со свидетельствами Солженицына и Евгении Гинзбург, тем более, что эта последняя была выслана в тот-же самый район, что и Шаламов.
Точка зрения Шаламова на лагеря радикально в корне пессимистическая. В то время как у Солженицына и даже у Евгении Гинзбург человеческое существо борется чтобы защитить свое человеческое достоинство и чаще всего этого достигает. У Шаламова лагерь лагерь постепенно снижает, спускает Человеческое, низводит его до уровня животного, убивает в нем всякое достоинство.
Автор
Варлам Шаламов, советский поэт и прозаик родился в г. Вологде в 1907 году. Был арестован первый раз в 1929 г. и приговорен к 3 годам концентрационного лагеря.
Арестованный во второй раз в 1937 году, он провел семнадцать лет своей жизни в лагере Колымы. После своего возвращения в Москву он публикует в 1957 году первый цикл стихов «Стихи о Севере»; в 1961 г. и 1967 году две тонких книжки, вызвавшие, в частности, восхищение Пастернака.
Его творчество в прозе пока полностью [?] не опубликовано.
Однако, оно известно советской публике, которая ставит Шаламова в ряды лучших современных писателей рядом с Солженицыным.
"Следующее - последнее - предложение, - добавляет Тун-Хоэнштайн, - которое трудно расшифровать, становится понятным, если знать, что ради защиты авторов, живших в Советском Союзе, их произведения, выходившие в тамиздате, снабжались пометкой, что публикация осуществлена без ведома автора. В последнем предложении у Шаламова слово «мы» подчеркивает, что по «по видимо понятным соображениям», «мы», т.е. издательство берет на себя ответственность «только за это издание». На этом набросок обрывается".
Эта запись очень похожа на аннотацию книги Varlam Chalamov "Récits de Kolyma", Denoël, les Lettres nouvelles, Paris, увидевшей свет в 1969 году в издательстве Мориса Надо. Аннотация помещена на задней обложке сборника. Марк Головизнин дает ее перевод с французского:
«Родившийся в 1907 году, Шаламов провел 20 лет своей жизни в концентрационных лагерях в СССР. Сборник, который мы публикуем, содержит рассказы из трех циклов, которые распространялись на родине только в форме перепечатанных копий. Все они пересказывают опыт 17 лет лагерей, где он жил на золотых приисках Колымы и Магадана. Сразу же напрашивается сравнение со свидетельствами Солженицына и Евгении Гинзбург, тем более что последняя отбывала срок в тех же местах, что и Шаламов. Точка зрения Шаламова на лагерь радикально пессимистична. В то время как у Солженицына и Евгении Гинзбург человек борется за то, чтобы защищать свое человеческое достоинство и чаще всего достигает успеха в этом, у Шаламова лагерь неуклонно разрушает человеческую сущность, низводит человека до уровня животного, убивает его достоинство. Тон рассказов - это просто констатация: ни прилагательных, ни взлетов, ни лиризма. Фраза как частое и неглубокое дыхание узника. Только бесконечное разнообразие жертв разбивает единообразие этого абсурдного и жестокого мира. Целое общество, дробившееся в мире лагерей, проходит перед нашими глазам».
«Варлам Шаламов, советский поэт и прозаик, родился в Вологде в 1907 году, впервые был арестован в 1929 году и осужден на три года концентрационного лагеря. Арестованный второй раз в 1937 году, он провел семнадцать лет своей жизни в лагерях Колымы. После своего возвращения в Москву, он публикует в 1957 году первый цикл своих «Стихов Севера»; в 1961 и в 1964 годах выходят два тонких буклета его стихов, которые вызвали, в частности, восхищение Пастернака. Его проза до сих пор не издана, хотя, впрочем, она известна советскому читателю, который возводит Шаламова в ранг наилучших писателей современности, наряду с Солженицыным. По причинам, которые легко понять, мы берем на себя ответственность только за настоящее издания».
Марк Головизнин. К вопросу о происхождении первых зарубежных изданий "Колымских рассказов" В. Т. Шаламова
Казалось бы, все ясно. Однако Тун-Хоэнштайн, упустившая из виду это французское издание, мыслит в направлении рукописи, переданной Шаламовым в Америку: "Возникают некоторые вопросы и некоторое недоумение: вопреки тому, что первым приходит в голову, по хронологии событий этот текст не удается связать с возможной передачей рукописи Клэренсу Брауну: она должна была произойти до сентября 1966 года, а тетрадь, согласно дате на ее обложке, была выпущена только в четвертом квартале 1966 года".
Здесь получается двойная накладка. Тун-Хоэнштайн упустила из виду не только французское издание, но и тот факт, что Роман Гуль получил не одну, а две рукописи "Колымских рассказов".
Из письма Романа Гуля Глебу Струве, 7 декабря 1970 года: "Чеховскому изд<ательст>ву я могу предложить, у меня с ними отношения хорошие. И они могут напечатать независимо от того, пойдет ли это в Н<овом> Ж<урнале> (это их не стесняет). Они вот хотят выпустить рассказы Шаламова, кот<орые> шли в Н<овом> Ж<урнале>. И у меня еще есть их довольно много. В свое время я двумя путями получил две разные рукописи".
В этой второй рукописи имелось как минимум 8 рассказов, написанных в 1967 году: "Житие инженера Кипреева", "Две встречи", "Графит", "Безымянная кошка", "Причал ада", "Визит мистера Поппа", "Боль", "Литургия" ("Выходной день"), все они были опубликованы в Новом журнале.
Посылая рукописи в Америку, Шаламов ни сном ни духом не ведал, что Роман Гуль будет печатать их в своем журнале в течение одиннадцати лет - он передавал их для издания книгой, что очевидно, мне кажется.
Поэтому недоумение, связанное с Кларенсом Брауном, никаких вопросов не порождает. Была еще одна рукопись, отправленная Шаламовым до того, как сформировался цикл "Воскрешение лиственницы" (1968), включающий эти 8 рассказов.
Логично предположить, что набросок аннотации написан Шаламовым для несостоявшегося американского издания на русском в 1967 году, а годом или двумя позже отослан Морису Надо для французского сборника.
Самохарактеристику Шаламова как одного из "лучших современных писателей" нетрудно соотнести со строками из письма к нему Надежды Мандельштам от 2 сентября 1965 года: "По-моему, это лучшая проза в России за многие и многие годы. ... А может, и вообще лучшая проза двадцатого века".
P.S. Нет, мое предположение не логично, поскольку рукопись "Колымских рассказов" была передана во Францию раньше, чем рукописи в Америку. Скорее так: Шаламов набрасывал аннотацию и биографические сведения для любой своей книги, которая выйдет в тамиздате, будь то во Франции или в Америке.
Обложка
Родившийся в 1907 г. Шаламов провел 20 лет своей жизни в концентрационных лагерях Советского Союза. Сборник, который мы сейчас публикуем, содержит три серии рассказов, которые никогда не находились в обращении в своей родной стране только в форме машинописных копий.
Все они рассказывают об опыте 17 лет лагеря, которые он прожил в золотых рудниках Колымы - Магаданской.
Немедленно напрашивается сравнение со свидетельствами Солженицына и Евгении Гинзбург, тем более, что эта последняя была выслана в тот-же самый район, что и Шаламов.
Точка зрения Шаламова на лагеря радикально в корне пессимистическая. В то время как у Солженицына и даже у Евгении Гинзбург человеческое существо борется чтобы защитить свое человеческое достоинство и чаще всего этого достигает. У Шаламова лагерь лагерь постепенно снижает, спускает Человеческое, низводит его до уровня животного, убивает в нем всякое достоинство.
Автор
Варлам Шаламов, советский поэт и прозаик родился в г. Вологде в 1907 году. Был арестован первый раз в 1929 г. и приговорен к 3 годам концентрационного лагеря.
Арестованный во второй раз в 1937 году, он провел семнадцать лет своей жизни в лагере Колымы. После своего возвращения в Москву он публикует в 1957 году первый цикл стихов «Стихи о Севере»; в 1961 г. и 1967 году две тонких книжки, вызвавшие, в частности, восхищение Пастернака.
Его творчество в прозе пока полностью [?] не опубликовано.
Однако, оно известно советской публике, которая ставит Шаламова в ряды лучших современных писателей рядом с Солженицыным.
"Следующее - последнее - предложение, - добавляет Тун-Хоэнштайн, - которое трудно расшифровать, становится понятным, если знать, что ради защиты авторов, живших в Советском Союзе, их произведения, выходившие в тамиздате, снабжались пометкой, что публикация осуществлена без ведома автора. В последнем предложении у Шаламова слово «мы» подчеркивает, что по «по видимо понятным соображениям», «мы», т.е. издательство берет на себя ответственность «только за это издание». На этом набросок обрывается".
Эта запись очень похожа на аннотацию книги Varlam Chalamov "Récits de Kolyma", Denoël, les Lettres nouvelles, Paris, увидевшей свет в 1969 году в издательстве Мориса Надо. Аннотация помещена на задней обложке сборника. Марк Головизнин дает ее перевод с французского:
«Родившийся в 1907 году, Шаламов провел 20 лет своей жизни в концентрационных лагерях в СССР. Сборник, который мы публикуем, содержит рассказы из трех циклов, которые распространялись на родине только в форме перепечатанных копий. Все они пересказывают опыт 17 лет лагерей, где он жил на золотых приисках Колымы и Магадана. Сразу же напрашивается сравнение со свидетельствами Солженицына и Евгении Гинзбург, тем более что последняя отбывала срок в тех же местах, что и Шаламов. Точка зрения Шаламова на лагерь радикально пессимистична. В то время как у Солженицына и Евгении Гинзбург человек борется за то, чтобы защищать свое человеческое достоинство и чаще всего достигает успеха в этом, у Шаламова лагерь неуклонно разрушает человеческую сущность, низводит человека до уровня животного, убивает его достоинство. Тон рассказов - это просто констатация: ни прилагательных, ни взлетов, ни лиризма. Фраза как частое и неглубокое дыхание узника. Только бесконечное разнообразие жертв разбивает единообразие этого абсурдного и жестокого мира. Целое общество, дробившееся в мире лагерей, проходит перед нашими глазам».
«Варлам Шаламов, советский поэт и прозаик, родился в Вологде в 1907 году, впервые был арестован в 1929 году и осужден на три года концентрационного лагеря. Арестованный второй раз в 1937 году, он провел семнадцать лет своей жизни в лагерях Колымы. После своего возвращения в Москву, он публикует в 1957 году первый цикл своих «Стихов Севера»; в 1961 и в 1964 годах выходят два тонких буклета его стихов, которые вызвали, в частности, восхищение Пастернака. Его проза до сих пор не издана, хотя, впрочем, она известна советскому читателю, который возводит Шаламова в ранг наилучших писателей современности, наряду с Солженицыным. По причинам, которые легко понять, мы берем на себя ответственность только за настоящее издания».
Марк Головизнин. К вопросу о происхождении первых зарубежных изданий "Колымских рассказов" В. Т. Шаламова
Казалось бы, все ясно. Однако Тун-Хоэнштайн, упустившая из виду это французское издание, мыслит в направлении рукописи, переданной Шаламовым в Америку: "Возникают некоторые вопросы и некоторое недоумение: вопреки тому, что первым приходит в голову, по хронологии событий этот текст не удается связать с возможной передачей рукописи Клэренсу Брауну: она должна была произойти до сентября 1966 года, а тетрадь, согласно дате на ее обложке, была выпущена только в четвертом квартале 1966 года".
Здесь получается двойная накладка. Тун-Хоэнштайн упустила из виду не только французское издание, но и тот факт, что Роман Гуль получил не одну, а две рукописи "Колымских рассказов".
Из письма Романа Гуля Глебу Струве, 7 декабря 1970 года: "Чеховскому изд<ательст>ву я могу предложить, у меня с ними отношения хорошие. И они могут напечатать независимо от того, пойдет ли это в Н<овом> Ж<урнале> (это их не стесняет). Они вот хотят выпустить рассказы Шаламова, кот<орые> шли в Н<овом> Ж<урнале>. И у меня еще есть их довольно много. В свое время я двумя путями получил две разные рукописи".
В этой второй рукописи имелось как минимум 8 рассказов, написанных в 1967 году: "Житие инженера Кипреева", "Две встречи", "Графит", "Безымянная кошка", "Причал ада", "Визит мистера Поппа", "Боль", "Литургия" ("Выходной день"), все они были опубликованы в Новом журнале.
Посылая рукописи в Америку, Шаламов ни сном ни духом не ведал, что Роман Гуль будет печатать их в своем журнале в течение одиннадцати лет - он передавал их для издания книгой, что очевидно, мне кажется.
Поэтому недоумение, связанное с Кларенсом Брауном, никаких вопросов не порождает. Была еще одна рукопись, отправленная Шаламовым до того, как сформировался цикл "Воскрешение лиственницы" (1968), включающий эти 8 рассказов.
Логично предположить, что набросок аннотации написан Шаламовым для несостоявшегося американского издания на русском в 1967 году, а годом или двумя позже отослан Морису Надо для французского сборника.
Самохарактеристику Шаламова как одного из "лучших современных писателей" нетрудно соотнести со строками из письма к нему Надежды Мандельштам от 2 сентября 1965 года: "По-моему, это лучшая проза в России за многие и многие годы. ... А может, и вообще лучшая проза двадцатого века".
P.S. Нет, мое предположение не логично, поскольку рукопись "Колымских рассказов" была передана во Францию раньше, чем рукописи в Америку. Скорее так: Шаламов набрасывал аннотацию и биографические сведения для любой своей книги, которая выйдет в тамиздате, будь то во Франции или в Америке.