Игорь Шелковский. Неосуществленное издание книжки "Осколки двадцатых годов" на Западе, 1985 (I)
В четвертой беседе для фонда "Устная история" художник Игорь Шелковский рассказывает о создании эмигрантского журнала современного искусства "А-Я" и, в частности, о публикации в этом журнале шаламовских "Осколков двадцатых годов", а также о замысле издать эти мемуары отдельной книгой, на что, к сожалению, не хватило денег. Напомню, что "Осколки двадцатых годов", опубликованные парижским "А-Я", являются аутентичным авторским текстом воспоминаний, тогда как версия, опубликованная Сиротинской под названием "Двадцатые годы" в журнале Юность (1987) и с тех пор кочующая с поправками из сборника в сборник, сокращена и искажена редакционной правкой, по понятным причинам не согласованной с уже умершим к тому времени автором. Напомню также, что шаламовские очерки русского авангарда, заказанные ему в 1962 году журналом Знамя, были напечатаны на родине (пусть в урезанном виде) только спустя двадцать пять лет. Что еще требуется для характеристики истинных отношений Шаламова с совписом и советским режимом.
Обложка неизданной книги Шаламова. Дарственная надпись: "Первому критикку этой рукописи М.Н. Авербаху". Фотография с сайта фонда
Не случайно именно версия, напечатанная в журнале "А-Я", послужила базой для остроумного, спорного и очень дотошного исследования русского литературного авангарда глазами Шаламова, предпринятого Алексеем Панфиловым (см. здесь и здесь). Приведу обширную цитату из его статьи:
"Сообщив в первой записи этого "чичеринского" блока о том, что мемуары В.Т. Шаламова "Двадцатые годы" впервые полностью были опубликованы в нашей стране в 1991 году, - я совершил ошибку. Я имел в виду сборник нескольких авторов "Записки очевидцев", в который вошли и данные воспоминания Варлама Шаламова. Однако... в этом издании они были перепечатаны по первой своей, сокращенной публикации в журнале "Юность" в 1987 году! Фрагмент об А.Н. Чичерине в эти публикации вообще не вошел. Судите сами: мог ли я предположить, что в 1991 году, на пике "перестроечного" полиграфического бума мемуары Шаламова будут печататься... в сокращенном виде?!
Но это еще что: оказывается, в сокращенной редакции этот текст был напечатан и в сборнике шаламовских мемуаров... аж 2001 года! Первую публикацию, в которой текст воспоминаний приводится полностью (да и то - употребляя это выражение условно), пролистав известные мне издания, я нашел только в сборнике Шаламова: "Новая книга. Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела". А была издана эта "Новая книга"... лишь совсем недавно, только в 2004 году! Не могу не ставить в каждой фразе восклицательных знаков: почти 20 лет спустя после публикации в парижском издании мемуары Шаламова впервые в полном (и опять повторю: относительно полном) виде были напечатаны на родине автора!.. Это что-нибудь да говорит об их исторической ценности, вернее даже - сенсационности?.. <...>
Совершенно ясно теперь, что в случаях разночтений следует доверять не отечественным (роковым образом продолжающим оставаться... сокращенными!) публикациям воспоминаний Шаламова, а этому, первому его воспроизведению, несмотря на то что оно было осуществлено, как нам сообщают, с неправленной, неавторизованной машинописи. Парижские издатели просто-напросто буквально, с фотографической точностью воспроизвели имеющийся у них в распоряжении текст - в отечественных изданиях осложненный редакторскими конъектурами (совершавшимися, в этом не может быть никаких сомнений, с самыми лучшими намерениями).
Речь идет о всех тех мнимых "ошибках" мемуариста, которые послужили предметом анализа в настоящей серии заметок и выявили в результате свою... огромную историческую ценность! Об этом легко судить, взглянув на текст посвященного А.Н. Чичерину фрагмента, опубликованного в указанном издании 2004 года и на сайте, посвященном В.Т. Шаламову, в Интернете. Часть того, что при первом взгляде кажется ошибками Шаламова, в этих публикациях (в сравнении с изданием 1985 года) убрано. Но не нужно думать, что тем самым убраны "ошибки", вызванные публикацией воспоминаний по несовершенной рукописи. Другая часть ошибок осталась. <...>
Совершенно ясно: отечественные публикаторы, помедлив... в течении двадцати лет, в конце концов те "ошибки", которые были им известны, - из текста Шаламова изъяли. Но точно такие же, и еще даже более вопиющие ошибки, установить которые они не смогли, - остались... К числу изъятых, но существующих в оригинале "ошибок", в чем у меня теперь нет сомнений, и принадлежат те разночтения между парижским и отечественными изданиями, которые вызвали у меня недоумения в самом начале."
Итак, Игорь Шелковский в беседе с Дмитрием Споровым, 10 апреля 2013 года:
" Он [Александр Сидоров, московский соиздатель журнала*] мне переслал рукопись Шаламова. Она до сих пор у меня там, в Париже, лежит [курсив мой]. Как-то дошла, с кем-то он послал. Ну с кем-то, наверное, может быть, из посольских - не знаю. Но дошла. <...>
Много было материалов, и интересные материалы. Я очень рад, что… Там были хорошие вещи. <...> Там был Шаламов, Пригов был, даже Сева Некрасов тоже. Хоть потом эта ругань началась… Потом, Харитонов такой, Евгений Харитонов, писатель. Он как раз в то время умер. <...> Даже Шаламова я хотел потом выпустить, в виде брошюрки такой, книжечки, даже обложку нарисовал, но денег не было. И денег, и, главное, мне все приходилось делать самому, ну все абсолютно. Отвозить бумажку - там какая-то ошибка, ее надо исправить, а машинистка и эта машина за тридевять земель, и я теряю целый день из-за этой запятой."
* "Этим ключиком [открывшим "московскому концептуализму" советский "железный занавес"] стал художественный журнал «А-Я», а папой Карло, то есть попросту папой московского андеграунда Алик Сидоров (в журнале он фигурировал под псевдонимом Алексей Алексеев). Он вместе с соредактором, художником Игорем Шелковским создал проект двуязычного журнала «А-Я», от концепции до способов ее реализации. Пленки с материалами, сделанные Сидоровым в Союзе, отправлялись Шелковскому в Париж, там журнал печатался, и часть тиража возвращалась обратно в Россию. Легко сказать! Тогда, чтобы все заработало, нужно было преодолеть сейчас уже непредставимые барьеры. Функционировала целая агентурная сеть, которая вся сходилась на Сидорове в Москве. Надо ли говорить, что количество допросов, облав, обысков со вскрытием полов в его квартире, зашкаливало."
Александра Григоренко, "Отцы и дети", с сайта фонда "ПРО АРТЕ"
Продолжение темы в следующем посте.
Обложка неизданной книги Шаламова. Дарственная надпись: "Первому критикку этой рукописи М.Н. Авербаху". Фотография с сайта фонда
Не случайно именно версия, напечатанная в журнале "А-Я", послужила базой для остроумного, спорного и очень дотошного исследования русского литературного авангарда глазами Шаламова, предпринятого Алексеем Панфиловым (см. здесь и здесь). Приведу обширную цитату из его статьи:
"Сообщив в первой записи этого "чичеринского" блока о том, что мемуары В.Т. Шаламова "Двадцатые годы" впервые полностью были опубликованы в нашей стране в 1991 году, - я совершил ошибку. Я имел в виду сборник нескольких авторов "Записки очевидцев", в который вошли и данные воспоминания Варлама Шаламова. Однако... в этом издании они были перепечатаны по первой своей, сокращенной публикации в журнале "Юность" в 1987 году! Фрагмент об А.Н. Чичерине в эти публикации вообще не вошел. Судите сами: мог ли я предположить, что в 1991 году, на пике "перестроечного" полиграфического бума мемуары Шаламова будут печататься... в сокращенном виде?!
Но это еще что: оказывается, в сокращенной редакции этот текст был напечатан и в сборнике шаламовских мемуаров... аж 2001 года! Первую публикацию, в которой текст воспоминаний приводится полностью (да и то - употребляя это выражение условно), пролистав известные мне издания, я нашел только в сборнике Шаламова: "Новая книга. Воспоминания. Записные книжки. Переписка. Следственные дела". А была издана эта "Новая книга"... лишь совсем недавно, только в 2004 году! Не могу не ставить в каждой фразе восклицательных знаков: почти 20 лет спустя после публикации в парижском издании мемуары Шаламова впервые в полном (и опять повторю: относительно полном) виде были напечатаны на родине автора!.. Это что-нибудь да говорит об их исторической ценности, вернее даже - сенсационности?.. <...>
Совершенно ясно теперь, что в случаях разночтений следует доверять не отечественным (роковым образом продолжающим оставаться... сокращенными!) публикациям воспоминаний Шаламова, а этому, первому его воспроизведению, несмотря на то что оно было осуществлено, как нам сообщают, с неправленной, неавторизованной машинописи. Парижские издатели просто-напросто буквально, с фотографической точностью воспроизвели имеющийся у них в распоряжении текст - в отечественных изданиях осложненный редакторскими конъектурами (совершавшимися, в этом не может быть никаких сомнений, с самыми лучшими намерениями).
Речь идет о всех тех мнимых "ошибках" мемуариста, которые послужили предметом анализа в настоящей серии заметок и выявили в результате свою... огромную историческую ценность! Об этом легко судить, взглянув на текст посвященного А.Н. Чичерину фрагмента, опубликованного в указанном издании 2004 года и на сайте, посвященном В.Т. Шаламову, в Интернете. Часть того, что при первом взгляде кажется ошибками Шаламова, в этих публикациях (в сравнении с изданием 1985 года) убрано. Но не нужно думать, что тем самым убраны "ошибки", вызванные публикацией воспоминаний по несовершенной рукописи. Другая часть ошибок осталась. <...>
Совершенно ясно: отечественные публикаторы, помедлив... в течении двадцати лет, в конце концов те "ошибки", которые были им известны, - из текста Шаламова изъяли. Но точно такие же, и еще даже более вопиющие ошибки, установить которые они не смогли, - остались... К числу изъятых, но существующих в оригинале "ошибок", в чем у меня теперь нет сомнений, и принадлежат те разночтения между парижским и отечественными изданиями, которые вызвали у меня недоумения в самом начале."
Итак, Игорь Шелковский в беседе с Дмитрием Споровым, 10 апреля 2013 года:
" Он [Александр Сидоров, московский соиздатель журнала*] мне переслал рукопись Шаламова. Она до сих пор у меня там, в Париже, лежит [курсив мой]. Как-то дошла, с кем-то он послал. Ну с кем-то, наверное, может быть, из посольских - не знаю. Но дошла. <...>
Много было материалов, и интересные материалы. Я очень рад, что… Там были хорошие вещи. <...> Там был Шаламов, Пригов был, даже Сева Некрасов тоже. Хоть потом эта ругань началась… Потом, Харитонов такой, Евгений Харитонов, писатель. Он как раз в то время умер. <...> Даже Шаламова я хотел потом выпустить, в виде брошюрки такой, книжечки, даже обложку нарисовал, но денег не было. И денег, и, главное, мне все приходилось делать самому, ну все абсолютно. Отвозить бумажку - там какая-то ошибка, ее надо исправить, а машинистка и эта машина за тридевять земель, и я теряю целый день из-за этой запятой."
* "Этим ключиком [открывшим "московскому концептуализму" советский "железный занавес"] стал художественный журнал «А-Я», а папой Карло, то есть попросту папой московского андеграунда Алик Сидоров (в журнале он фигурировал под псевдонимом Алексей Алексеев). Он вместе с соредактором, художником Игорем Шелковским создал проект двуязычного журнала «А-Я», от концепции до способов ее реализации. Пленки с материалами, сделанные Сидоровым в Союзе, отправлялись Шелковскому в Париж, там журнал печатался, и часть тиража возвращалась обратно в Россию. Легко сказать! Тогда, чтобы все заработало, нужно было преодолеть сейчас уже непредставимые барьеры. Функционировала целая агентурная сеть, которая вся сходилась на Сидорове в Москве. Надо ли говорить, что количество допросов, облав, обысков со вскрытием полов в его квартире, зашкаливало."
Александра Григоренко, "Отцы и дети", с сайта фонда "ПРО АРТЕ"
Продолжение темы в следующем посте.