Мистерия брака
До грехопадения мы были существами бессмертными и бесстрастными. Мы не испытывали болей и болезней и ничто в природе не могло нам повредить. Однако бесстрастие не означает, будто люди были не способны испытывать наслаждение, в том числе и сексуальное наслаждение. Оно означает лишь отсутствие фиксации, привязанности к этому наслаждению. У первых людей не было потребности испытывать плотские наслаждения, а была лишь способность к этому.
Следом за грехом вошла в мир смерть и страдания. Мы стали слабыми, ранимыми и зависимыми существами. Ребенок знакомится с этим прискорбным обстоятельством сразу же при рождении. И сразу обнаруживает острую нужду в покровительстве взрослого человека (в норме - Матери). Потому младенцы так отчаянно кричат, когда испытывают одиночество. Эта острая и неодолимая зависимость от другого человека составляет самый глубокий и важный слой нашей психики. Очень долгое время ребенок смотрит на взрослых, от которых зависит его жизнь, как на богов. И даже после взросления остается сильнейшая психологическая зависимость от первых впечатлений детства, у большинства людей остающаяся бессознательной. Фактически взрослые всегда поначалу занимают в душе ребенка место Бога - часто так и остаются там навсегда.
Это не безобидно с точки зрения религии. Фактически, сложившиеся в младенчестве отношения с родителями/воспитателями переносятся на Бога. Человек, сам того не осознавая, "создает Бога по образу и подобию" тех, кто занял Его место во младенчестве. Даже приходя к вере в Истинного Бога и узнавая о Нем из священных книг, человек все равно подспудно судит о Боге по своему младенческому опыту. А все то, что этому опыту не соответствует, принимает лишь умом, но не сердцем. И если родители не были святыми, это становится препятствием к тому, чтобы по-настоящему, всем сердцем уверовать в Святого Бога. Вера остается неглубокой, поверхностной. А в глубине сердца по-прежнему живут греховные страсти, и это серьезная проблема.
Один из способов решения этой проблемы - монашество. На этом пути, если человек заходит по нему достаточно далеко, действием благодати Божьей совершается полное отречение от мира, при котором окончательно рвется психологическая пуповина, изначально связывавшая человека с родителями, и Бог наконец занимает в сердце человека то место, которое для Него изначально и предназначено. Ведь на самом-то деле мы в первую очередь дети Его, и только во вторую - дети своих родителей.
Другой способ решения этой проблемы - христианский брак. "Оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будут двое плотью единой." Этот ЖЖурнал будет целиком посвящен тому, как совершается это таинство, что может воспрепятствовать его совершению и каким способом преодолеваются эти препятствия. По моему глубокому убеждению, христианский брак - не маловажная и частная тема, но столько же существенная для Православия, как и тема монашества.
Может быть, мне придется и о монашестве что-нибудь говорить, потому что эти две темы глубоко связаны, переплетены между собой. Недаром Иоанн Златоуст в своей книге "О девстве" более всего рассуждает о браке, а в своей книге "О браке" более всего рассуждает о девстве. Так что и я зарекаться не буду. Но все-таки главная моя тема здесь - христианский брак.
Иоанн Златоуст говорил, что до рождения Христа у брака было две основные цели: деторождение и обуздание блудной страсти, а после рождения Христа осталась лишь одна: обуздание блудной страсти. То есть, деторождение является лишь побочной целью христианского брака. А вот о блудной страсти нам придется говорить глубоко и подробно: что это за зверь и каким способом его можно обуздать.
На самом деле любая греховная страсть по человеческим меркам бездонно глубока. Язычники по сути обожествляли греховные страсти, персонифицируя их в своих божествах. Причина этого в том, что греховные страсти, в отличие от естественных страстей, коренятся не в природе человека, но в иной природе, которая через грех тесно переплелась с человеческой. Речь идет о падших ангелах, о демонах. Эти "бесплотные умы" (по выражению святых отцов Церкви) намного превосходят нас интеллектуально, а также и в плане жизненного опыта, потому что мы живем на земле недолго, а они бессмертны. Не удивительно, что мудрые греки приняли их за богов и служили им как богам.
Если родители/воспитатели ребенка не были святы, то через них в какой-то мере влияли на ребенка и темные силы, которые обретают власть над всяким человека, совершающим грех. Глубокая зависимость младенца от своих родителей в этом случае - совсем не безобидная вещь. И потому нередко обнаруживается, что у святого человека и родители были святы. Греховные страсти родителей влияют на развитие ребенка, становятся препятствием между ним и Богом, даже когда это всего лишь подспудные, бессознательные страсти, обитающие в глубине человеческого сердца. Ведь родители/воспитатели - это первая любовь каждого человека. Ребенок - существо чрезвычайно чувствительное и ранимое, а общается он со своими родителями на очень глубоком уровне, как губка впитывая всё, что получает от них.
Но дело не только в грехах родителей. Даже дети святых, если они становились монахами, отрекались от всего мира, в том числе и от своих родителей. Потому что святость означает, что человек любит Бога всем сердцем, без остатка. И потому жизнь устроена так, что "оставить отца своего и матерь" рано или поздно придется всем нам, хотим мы того или не хотим.
Любовь обладает естественным свойством подобно огню, вспыхнув где-то в одном месте, распространяться на все сферы жизни человека. И если кто-то полюбился в одном - то естественно ожидаешь того же и во всем остальном. Когда ребенок достигает пубертата, становится подростком, его бессознательная привязанность к родителям (пусть даже умершим на тот момент) исподволь оказывает влияние на его половое развитие. Поскольку в глубине сердца его уже живет глубокая любовь к родителям, то и властно прорывающаяся наружу сексуальность пытается развиваться в том же русле. Но это невозможно! И потому в сексуальном развитии каждого человека в этот период проявляется глубокое и неразрешимое противоречие, которое как правило остается неосознанным, но обнаруживается на поверхности в неузнаваемом виде "переходного возраста", "подросткового бунта". И не случайно именно в этот период жизни впервые возникают сильнейшие искушения блудной страсти.
Блудная страсть тесно переплетена с "родительским комплексом" (сложным комплексом бессознательных воспоминаний об инфантильных отношениях с родителями). Идеальная любовь должна быть такой же глубокой, сильной и искренней, как та привязанность младенца к своей матери, которая продолжает жить где-то в глубине сердца, в области давно забытых первых впечатлений детства. Но любить мать сексуально - невозможно, немыслимо. Сама такая идея пугает. И потому сексуальную любовь подросток начинает строить "от противного", ища удовлетворения своей естественной сексуальной потребности максимально далеко от семьи - в прямом и переносном смысле. Семья и секс для него вещи несовместные. Сама идея семьи и идея секса кажутся несовместимыми между собой. И здесь начало, корень блуда.
Взрослея, человек остепеняется и женится, и строит собственную семью, строит отношения со своей собственной женой и детьми. Строит, неосознанно используя в качестве образца те первые впечатления детства, которые он получил в своей собственной семье. В норме, он постепенно начинает ощущать, видеть в жене, матери его детей, далекий образ его собственной матери, и привязывается к ней всем сердцем, таким образом мало-помалу освобождаясь от бессознательной зависимости от своих родителей. (Речь идет именно о бессознательной зависимости; о сознательной зависимости от родителей на этом этапе речи уже как правило не идет.) Но увы! здесь его поджидает новая ловушка. Перенося на жену своё нежное младенческое чувство к матери, он вместе с тем неосознанно переносит и подобающую этому чувству асексуальность. Таким образом, естественно растущая и развивающаяся любовь парадоксальным образом связывает его сексуальную активность внутри семьи… и это опять-таки толкает его к блуду.
Таким образом, подсознательная привязанность к родителям (даже уже умершим) становится на каком-то этапе тормозом как в религиозном, так и в сексуальном плане. Эти два плана закономерно переплетаются. Богу противен блуд, зато приятен брак. Однако "родительский комплекс" уводит человека в сторону и от Бога, и от брака. Конечно, в благополучной христианской семье это не приводит к слишком серьезным внешним нарушениям. Человек соблюдает долг верности и в отношении к Богу, и в отношении к жене. Но в глубине души он несчастлив. Блудная страсть мучит его, подобно пиявке присосавшись к его естественной сексуальности, которая по указанной выше причине никак не находит полной реализации в браке. В отношениях с законной супругой он скован, чаще и сам не сознавая того, а рожденная этой скованностью неудовлетворенность естественной страсти выливается в греховных мечтаниях, фантазиях, сновидениях… а в нашем веке порой и в зависимости от порно. В отношениях с Богом он тоже несчастлив, так как подспудно создает себе образ Бога по подобию своих родителей - пусть людей и хороших, но ограниченных и грешных. Во всяком случае, в сравнении с Богом.
Таким образом, христианский брак, основным назначением которого является ограждение человека от блудной страсти, эту свою основную функцию порой исполняет неудовлетворительно. И причина этого в том, что человек по сути ещё не вжился в свой брак по-настоящему. Он не оставил отца своего и матерь, потому и не может по-настоящему прилепиться к жене своей. И это серьезная проблема. В этом ЖЖурнале я попытаюсь раскрыть, насколько возможно, тот путь, на котором эта проблема может быть по-настоящему решена.
Иисус Христос не имел жены и вёл по сути монашеский образ жизни. В этом подражали ему все самые великие святые, учителя Церкви, оставившие нам своё бесценное наследие в виде церковного Богослужения и замечательных текстов. Писаний и преданий Церкви. Однако писания Отцов в основном касаются монашеской жизни, а предания, не подкрепленные писаниями, не являются абсолютно надежным источником. В то же время попытки строить семейную жизнь в соответствии с монашескими идеалами как правило оказываются неудачными. Хотя и встречаются потрясающие примеры такого рода, но они крайне редки и исключительны - так же редки, как в монашестве подвиги столпничества, к примеру. И строить семейную жизнь по таким образцам - такое же безумие, как всех монахов поголовно призывать к столпничеству. Может быть, такой призыв звучит и красиво, но в большинстве случаев для духовной жизни это убийственно. Потому что основано на гордыне. Представьте себе на минуту, что если бы святоотеческие писания о монашестве до нас не дошли, а предания, как то свойственно преданиям, сохранили бы лишь самые яркие примеры монашества вроде столпничества. И на этом материале - пусть очень ценном, но недостаточном! - молодые монахи должны строить свою жизнь. Что бы стало с монашеством? Но ведь именно в таком положении и оказываются сегодня семейные православные люди, пытающиеся жить по-церковному. У них на руках практически нет писаний, посвященных тому, как строить полноценную брачную жизнь, а предания в качестве положительного примера и образца для подражания приводят святого праведного Иоанна Кронштадтского, который прожил со своей женой всю жизнь в девстве. Как тут избежать "столпничества"?
В основе любого неправильного понимания семейной жизни в христианстве лежит гнушение сексом. Причем это касается почти всех нас. Мы знаем, что гнушаться браком - значит навлечь на себя анафему Церкви. И на уровне сознания стараемся избежать этого. Но подспудный "родительский комплекс", намертво привязавший нас к родителям с самого младенчества, исподволь располагает нас именно гнушаться сексом как чем-то недостойным человеческого звания. Ведь родительская любовь принципиально асексуальна - но именно она является для нас подспудным первообразом любви Божественной. Это подталкивает нас к мысли, что быть настоящим христианином и значит быть монахом, в то время как брачная жизнь - это не совсем настоящая христианская жизнь. В такой "приличной" форме подспудное гнушение сексом проявляется на поверхности сознания очень у многих православных людей. Тут и закрадывается уже откровенная хульная мысль: да зачем Бог вообще вложил в нас эту мучительную тягу к сексуальному наслаждению?! И остается лишь "оправдывать" секс необходимостью деторождения.
Но ведь Бог мог бы и не связывать зачатие ребенка с таким интенсивным наслаждением. Так для чего же связал? И почему эта тяга к наслаждению настолько сильна, что даже великие подвижники-монахи борются с нею порой всю жизнь до самой смерти? Все это кажется тем более странным, что согласно учению Отцов после рождения Христа в деторождении уже в общем-то и нет необходимости! Так пытливый человеческий ум, пытаясь понять волю Бога, упорно ищет "оправдания" сексу, как будто супружеский секс вообще нуждается в каких-то оправданиях. В худшем варианте развития этой мысли попытки понять волю Божью просто терпят крах, "секс" и "блуд" становятся почти синонимами, и максимально рафинированный, "освобожденный" от наслаждения супружеский секс становится всего лишь прискорбной необходимостью, почти проклятием, от которого свободны только счастливцы, принявшие монашеский постриг. В этом ЖЖурнале я попытаюсь доказать глубокую ошибочность такого подхода, намереваясь не столько "оправдать" секс (естественное не нуждается в оправданиях), сколько разъяснить глубокую пользу и даже необходимость полноценного сексуального наслаждения для всякого человека, не принявшего монашеский постриг.
Монашеский постриг принципиально меняет дело. Как уже было сказано выше, монашество есть отречение от мира, которое мало-помалу освобождает человека от привязанности ко всему мирскому, то есть, в первую очередь именно от бессознательной "мистической" связи с родителями. По идее, это должно происходить сразу в момент принятия пострига - но на деле растягивается порой на долгие годы, а у некоторых и до конца жизни, так что лишь смерть окончательно удаляет монаха от суеты мира. (Но она делает это и с мирянином! а тогда какой смысл?) Оказывается, что отречься от мира не так-то просто. Это большая и сложная работа над собой, которая требует многих усилий и большого времени. То же происходит и в браке.
По идее, в самый момент совершения церковного таинства брака, венчания, человек должен полностью "оставить отца и матерь и прилепиться жене своей". Но на самом деле это как правило не происходит даже после того, как молодые супруги ложатся на брачное ложе, чтобы "два стали единой плотью". Первые восторги медового месяца проходят, и обнаруживается, что на самом-то деле они по-прежнему оплетены многочисленными невидимыми глазу, неосознаваемыми психологическими узами, которые вот не дают, не позволяют им по-настоящему стать единой плотью. И вот уже сексуальность, не достигая своей настоящей природной цели, мало-помалу подталкивают к блуду. Тем самым как будто "подтверждая" богохульную гипотезу, будто бы секс даже в браке "не совсем чист".
Конечно, с годами, со временем, верные друг другу супруги мало-помалу находят пути решения этой проблемы. Возраст умудряет, и к старости они иногда достигают той полноты единства, о которой говорится в Библии. Но увы, в большинстве случаев на это требуется слишком долгие годы, в то время как жизнь наша быстротечна. Думаю, в допотопные времена, когда продолжительность жизни человека измерялась не десятилетиями, а столетиями, ситуация была качественно иной. "Время лечит", и едва ли в психике 600-летнего супруга могут оставаться хоть какие-то следы инфантильной зависимости, ведь длительность младенчества ничтожно мала в таком масштабе времени. Но сейчас мы имеем то, что имеем. У нас нет возможности просто подождать лет двести-триста, пока все само собой утрясется - и потому изложенные здесь мысли о том, как ускорить естественный процесс слияния супругов воедино, могут оказаться для кого-то совсем не лишними.
Чтобы уловить логику моего подхода, нужно прежде всего осознать, что при всей той огромной власти над нашей душою и телом, которую имели над нами родители/воспитатели в детстве, они не имели права играть на нашей сексуальности. С самого начала мы принадлежали им не полностью, и в этой неполноте изначально заключался залог нашего будущего освобождения. Педофилия в семье - это действительно тяжкое преступление, а жертвы такого преступления нуждаются в специальной терапии. Хотя в принципе и брак может стать такой терапией, но это что называется "тяжелый случай". По счастью, это редкость, и я надеюсь, что мне не придется проводить такую психотерапию на страницах этого ЖЖурнала. Это было бы слишком трудно, а скорее всего и неэффективно. Такие экстремальные вопросы как правило не решаются виртуально.
Супруги принадлежат друг другу целиком. Когда Апостол говорит "тело жены принадлежит не жене, но мужу, и тело мужа принадлежит не мужу, но жене", тогда он, следуя воле самого Бога, дарит супругов друг другу целиком, не делая того важного исключения, которые всегда имеется в виду, когда мы говорим любви между детьми и родителями. Ребенок принадлежит родителям - но не целиком. Самая чувствительная и ранимая его часть изначально принадлежит не им, но будущему супругу/супруге. Родительской любви тут положен предел! Между тем, в супружеской любви именно эта-то запретная для родителей часть и является основополагающей темой брака, без которой брак уже и не брак. И вот здесь-то ключ к решению проблемы блуда, проблемы освобождения от инфантильного психического наследия.
И именно на такой глубине следует понимать слова Апостола "во избежание блуда каждый свою жену да имеет". Нет, речь идет совсем не о примитивном "по-быстрому сбросить напряжение" подобно тому как "сбрасывают напряжение" подростки при помощи мастурбации. Мастурбация не решает проблему, а без конца откладывает её настоящее решение "на потом". Секс в браке - это возможность настоящего, кардинального решения, ради которой Бог и вложил в нас эту способность, ставшую вследствие греха почти неодолимой потребностью. Кто-то совершенно справедливо заметил: неверно думать, будто супружеская любовь есть начало секса, но напротив: супружеский секс есть начало любви.
Духовное назначение супружеского секса в том и состоит, чтобы через прикосновение к тончайшим и самым тайным струнам человеческой способности любить супруги смогли освободить друг друга от греховных уз, наложенных на них через естественную страстность, которая после грехопадения сделала нас казалось бы безнадежно и неодолимо привязанными к первым впечатлениям детства. До грехопадения люди были бесстрастны, каждый из них не зависел ни от кого кроме Бога, а потому перед ними и не стояла проблема освобождения. Для чего же после грехопадения, когда мы стали страстными и зависимыми, Бог позволил сексуальности обрести такую власть над человеком? Именно для того, чтобы оставалась некая дистанция между ним и родителями/воспитателями, а значит и возможность через эти сильные, новые и захватывающие переживания полностью обновиться, по-настоящему "оставить отца и мать", по-настоящему "прилепиться к жене своей и стать единой плотью". Именно для этого нужен христианский брак. Что же касается блуда - блуд не просто понапрасну растрачивает эту данную нам мощную сексуальную энергию - хуже того, он усугубляет проблему, углубляя и расширяя разрыв между любовью и сексуальностью. Разрыв, и без того возникающий у каждого из нас вследствие глубокой, но асексуальной привязанности к родителям. Блуд кажется способом отложить решение "на потом", но в действительности отодвигает это "потом" всё дальше и дальше. Именно этим опасен блуд.
Потому в первую очередь православным супругам-христианам, которые осознают наличие у них указанных здесь проблем (а осознаваемое нами - лишь вершина айсберга бессознательного) надлежит изменить свое сознательное отношение к супружескому сексу. В первую очередь, нужно с глубокой и искренней благодарностью принять эту естественную страсть как великий дар благого Бога, который хотя и наказал нас за грех праотцев естественной страстностью и смертностью, но вместе с тем в самую эту страстность вложил и естественное лекарство от неё. Вот и древние святые, которые пришли к познанию Бога ещё до воплощения Сына Божия, женились не только для того, чтобы продолжить род праведных, но и для того, чтобы пользоваться этим естественным лекарством на путях Богопознания. Взаимная плотская страсть и привязанность супругов друг ко другу - это не болезнь и не проклятие, но благословение и лекарство. Болезнью и проклятием сексуальность становится в блуде. В браке же она благословенна так же точно, как в монашестве благословенно воздержание. Хороший монах должен овладеть искусством воздержания. Хорошие супруги должны овладеть искусством сексуальной любви. Сам по себе секс - не искусство, искусством он становится в супружеской любви. Монах должен всецело посвятить себя воздержанию. Так и сексом супруги-христиане должны заниматься с полной самоотдачей, буквально отдавая себя друг другу без остатка с полной самоотверженностью и без всякого смущения. Где этого нет, там нет полноценного брака, а значит, есть почва, засеянная семенами блуда. Потому и относиться к этой теме надо серьезно, но не теряя, впрочем, и чувства юмора.
Через супружеский секс человеческий род преодолевает смерть, продолжая цепочку поколений. Через супружеский же секс наша страстность обретает своё естественное состояние, при котором она перестает разделять нас с Богом, но открывает возможность Богопознания. И пусть чудотворение остаётся по-преимуществу уделом монахов. Ведь смысл христианства не в чудотворстве, но именно в Богопознании. Познать Бога нам мешают греховные страсти, которые паразитируют на естественных страстях. Но сами по себе естественные страсти не препятствуют Богопознанию, если они только очищены от греха. В супружеском сексе нет греха! напротив, через супружеский секс мы освобождаемся от семени греха, невольно воспринятого нами через родителей/воспитателей в то время, когда мы ещё не имели свободного выбора, но целиком и полностью зависели от воли других людей. Потому-то Церковь благословляет не один путь, но два пути как пути спасения - монашество и брак. Не только монашество, но и брак. И не просто "дозволяет" супружеский секс, но со всей ответственностью благословляет в таинстве венчания, торжественно напутствуя молодых супругов, восходящих на брачное ложе.
Следом за грехом вошла в мир смерть и страдания. Мы стали слабыми, ранимыми и зависимыми существами. Ребенок знакомится с этим прискорбным обстоятельством сразу же при рождении. И сразу обнаруживает острую нужду в покровительстве взрослого человека (в норме - Матери). Потому младенцы так отчаянно кричат, когда испытывают одиночество. Эта острая и неодолимая зависимость от другого человека составляет самый глубокий и важный слой нашей психики. Очень долгое время ребенок смотрит на взрослых, от которых зависит его жизнь, как на богов. И даже после взросления остается сильнейшая психологическая зависимость от первых впечатлений детства, у большинства людей остающаяся бессознательной. Фактически взрослые всегда поначалу занимают в душе ребенка место Бога - часто так и остаются там навсегда.
Это не безобидно с точки зрения религии. Фактически, сложившиеся в младенчестве отношения с родителями/воспитателями переносятся на Бога. Человек, сам того не осознавая, "создает Бога по образу и подобию" тех, кто занял Его место во младенчестве. Даже приходя к вере в Истинного Бога и узнавая о Нем из священных книг, человек все равно подспудно судит о Боге по своему младенческому опыту. А все то, что этому опыту не соответствует, принимает лишь умом, но не сердцем. И если родители не были святыми, это становится препятствием к тому, чтобы по-настоящему, всем сердцем уверовать в Святого Бога. Вера остается неглубокой, поверхностной. А в глубине сердца по-прежнему живут греховные страсти, и это серьезная проблема.
Один из способов решения этой проблемы - монашество. На этом пути, если человек заходит по нему достаточно далеко, действием благодати Божьей совершается полное отречение от мира, при котором окончательно рвется психологическая пуповина, изначально связывавшая человека с родителями, и Бог наконец занимает в сердце человека то место, которое для Него изначально и предназначено. Ведь на самом-то деле мы в первую очередь дети Его, и только во вторую - дети своих родителей.
Другой способ решения этой проблемы - христианский брак. "Оставит человек отца своего и матерь и прилепится к жене своей, и будут двое плотью единой." Этот ЖЖурнал будет целиком посвящен тому, как совершается это таинство, что может воспрепятствовать его совершению и каким способом преодолеваются эти препятствия. По моему глубокому убеждению, христианский брак - не маловажная и частная тема, но столько же существенная для Православия, как и тема монашества.
Может быть, мне придется и о монашестве что-нибудь говорить, потому что эти две темы глубоко связаны, переплетены между собой. Недаром Иоанн Златоуст в своей книге "О девстве" более всего рассуждает о браке, а в своей книге "О браке" более всего рассуждает о девстве. Так что и я зарекаться не буду. Но все-таки главная моя тема здесь - христианский брак.
Иоанн Златоуст говорил, что до рождения Христа у брака было две основные цели: деторождение и обуздание блудной страсти, а после рождения Христа осталась лишь одна: обуздание блудной страсти. То есть, деторождение является лишь побочной целью христианского брака. А вот о блудной страсти нам придется говорить глубоко и подробно: что это за зверь и каким способом его можно обуздать.
На самом деле любая греховная страсть по человеческим меркам бездонно глубока. Язычники по сути обожествляли греховные страсти, персонифицируя их в своих божествах. Причина этого в том, что греховные страсти, в отличие от естественных страстей, коренятся не в природе человека, но в иной природе, которая через грех тесно переплелась с человеческой. Речь идет о падших ангелах, о демонах. Эти "бесплотные умы" (по выражению святых отцов Церкви) намного превосходят нас интеллектуально, а также и в плане жизненного опыта, потому что мы живем на земле недолго, а они бессмертны. Не удивительно, что мудрые греки приняли их за богов и служили им как богам.
Если родители/воспитатели ребенка не были святы, то через них в какой-то мере влияли на ребенка и темные силы, которые обретают власть над всяким человека, совершающим грех. Глубокая зависимость младенца от своих родителей в этом случае - совсем не безобидная вещь. И потому нередко обнаруживается, что у святого человека и родители были святы. Греховные страсти родителей влияют на развитие ребенка, становятся препятствием между ним и Богом, даже когда это всего лишь подспудные, бессознательные страсти, обитающие в глубине человеческого сердца. Ведь родители/воспитатели - это первая любовь каждого человека. Ребенок - существо чрезвычайно чувствительное и ранимое, а общается он со своими родителями на очень глубоком уровне, как губка впитывая всё, что получает от них.
Но дело не только в грехах родителей. Даже дети святых, если они становились монахами, отрекались от всего мира, в том числе и от своих родителей. Потому что святость означает, что человек любит Бога всем сердцем, без остатка. И потому жизнь устроена так, что "оставить отца своего и матерь" рано или поздно придется всем нам, хотим мы того или не хотим.
Любовь обладает естественным свойством подобно огню, вспыхнув где-то в одном месте, распространяться на все сферы жизни человека. И если кто-то полюбился в одном - то естественно ожидаешь того же и во всем остальном. Когда ребенок достигает пубертата, становится подростком, его бессознательная привязанность к родителям (пусть даже умершим на тот момент) исподволь оказывает влияние на его половое развитие. Поскольку в глубине сердца его уже живет глубокая любовь к родителям, то и властно прорывающаяся наружу сексуальность пытается развиваться в том же русле. Но это невозможно! И потому в сексуальном развитии каждого человека в этот период проявляется глубокое и неразрешимое противоречие, которое как правило остается неосознанным, но обнаруживается на поверхности в неузнаваемом виде "переходного возраста", "подросткового бунта". И не случайно именно в этот период жизни впервые возникают сильнейшие искушения блудной страсти.
Блудная страсть тесно переплетена с "родительским комплексом" (сложным комплексом бессознательных воспоминаний об инфантильных отношениях с родителями). Идеальная любовь должна быть такой же глубокой, сильной и искренней, как та привязанность младенца к своей матери, которая продолжает жить где-то в глубине сердца, в области давно забытых первых впечатлений детства. Но любить мать сексуально - невозможно, немыслимо. Сама такая идея пугает. И потому сексуальную любовь подросток начинает строить "от противного", ища удовлетворения своей естественной сексуальной потребности максимально далеко от семьи - в прямом и переносном смысле. Семья и секс для него вещи несовместные. Сама идея семьи и идея секса кажутся несовместимыми между собой. И здесь начало, корень блуда.
Взрослея, человек остепеняется и женится, и строит собственную семью, строит отношения со своей собственной женой и детьми. Строит, неосознанно используя в качестве образца те первые впечатления детства, которые он получил в своей собственной семье. В норме, он постепенно начинает ощущать, видеть в жене, матери его детей, далекий образ его собственной матери, и привязывается к ней всем сердцем, таким образом мало-помалу освобождаясь от бессознательной зависимости от своих родителей. (Речь идет именно о бессознательной зависимости; о сознательной зависимости от родителей на этом этапе речи уже как правило не идет.) Но увы! здесь его поджидает новая ловушка. Перенося на жену своё нежное младенческое чувство к матери, он вместе с тем неосознанно переносит и подобающую этому чувству асексуальность. Таким образом, естественно растущая и развивающаяся любовь парадоксальным образом связывает его сексуальную активность внутри семьи… и это опять-таки толкает его к блуду.
Таким образом, подсознательная привязанность к родителям (даже уже умершим) становится на каком-то этапе тормозом как в религиозном, так и в сексуальном плане. Эти два плана закономерно переплетаются. Богу противен блуд, зато приятен брак. Однако "родительский комплекс" уводит человека в сторону и от Бога, и от брака. Конечно, в благополучной христианской семье это не приводит к слишком серьезным внешним нарушениям. Человек соблюдает долг верности и в отношении к Богу, и в отношении к жене. Но в глубине души он несчастлив. Блудная страсть мучит его, подобно пиявке присосавшись к его естественной сексуальности, которая по указанной выше причине никак не находит полной реализации в браке. В отношениях с законной супругой он скован, чаще и сам не сознавая того, а рожденная этой скованностью неудовлетворенность естественной страсти выливается в греховных мечтаниях, фантазиях, сновидениях… а в нашем веке порой и в зависимости от порно. В отношениях с Богом он тоже несчастлив, так как подспудно создает себе образ Бога по подобию своих родителей - пусть людей и хороших, но ограниченных и грешных. Во всяком случае, в сравнении с Богом.
Таким образом, христианский брак, основным назначением которого является ограждение человека от блудной страсти, эту свою основную функцию порой исполняет неудовлетворительно. И причина этого в том, что человек по сути ещё не вжился в свой брак по-настоящему. Он не оставил отца своего и матерь, потому и не может по-настоящему прилепиться к жене своей. И это серьезная проблема. В этом ЖЖурнале я попытаюсь раскрыть, насколько возможно, тот путь, на котором эта проблема может быть по-настоящему решена.
Иисус Христос не имел жены и вёл по сути монашеский образ жизни. В этом подражали ему все самые великие святые, учителя Церкви, оставившие нам своё бесценное наследие в виде церковного Богослужения и замечательных текстов. Писаний и преданий Церкви. Однако писания Отцов в основном касаются монашеской жизни, а предания, не подкрепленные писаниями, не являются абсолютно надежным источником. В то же время попытки строить семейную жизнь в соответствии с монашескими идеалами как правило оказываются неудачными. Хотя и встречаются потрясающие примеры такого рода, но они крайне редки и исключительны - так же редки, как в монашестве подвиги столпничества, к примеру. И строить семейную жизнь по таким образцам - такое же безумие, как всех монахов поголовно призывать к столпничеству. Может быть, такой призыв звучит и красиво, но в большинстве случаев для духовной жизни это убийственно. Потому что основано на гордыне. Представьте себе на минуту, что если бы святоотеческие писания о монашестве до нас не дошли, а предания, как то свойственно преданиям, сохранили бы лишь самые яркие примеры монашества вроде столпничества. И на этом материале - пусть очень ценном, но недостаточном! - молодые монахи должны строить свою жизнь. Что бы стало с монашеством? Но ведь именно в таком положении и оказываются сегодня семейные православные люди, пытающиеся жить по-церковному. У них на руках практически нет писаний, посвященных тому, как строить полноценную брачную жизнь, а предания в качестве положительного примера и образца для подражания приводят святого праведного Иоанна Кронштадтского, который прожил со своей женой всю жизнь в девстве. Как тут избежать "столпничества"?
В основе любого неправильного понимания семейной жизни в христианстве лежит гнушение сексом. Причем это касается почти всех нас. Мы знаем, что гнушаться браком - значит навлечь на себя анафему Церкви. И на уровне сознания стараемся избежать этого. Но подспудный "родительский комплекс", намертво привязавший нас к родителям с самого младенчества, исподволь располагает нас именно гнушаться сексом как чем-то недостойным человеческого звания. Ведь родительская любовь принципиально асексуальна - но именно она является для нас подспудным первообразом любви Божественной. Это подталкивает нас к мысли, что быть настоящим христианином и значит быть монахом, в то время как брачная жизнь - это не совсем настоящая христианская жизнь. В такой "приличной" форме подспудное гнушение сексом проявляется на поверхности сознания очень у многих православных людей. Тут и закрадывается уже откровенная хульная мысль: да зачем Бог вообще вложил в нас эту мучительную тягу к сексуальному наслаждению?! И остается лишь "оправдывать" секс необходимостью деторождения.
Но ведь Бог мог бы и не связывать зачатие ребенка с таким интенсивным наслаждением. Так для чего же связал? И почему эта тяга к наслаждению настолько сильна, что даже великие подвижники-монахи борются с нею порой всю жизнь до самой смерти? Все это кажется тем более странным, что согласно учению Отцов после рождения Христа в деторождении уже в общем-то и нет необходимости! Так пытливый человеческий ум, пытаясь понять волю Бога, упорно ищет "оправдания" сексу, как будто супружеский секс вообще нуждается в каких-то оправданиях. В худшем варианте развития этой мысли попытки понять волю Божью просто терпят крах, "секс" и "блуд" становятся почти синонимами, и максимально рафинированный, "освобожденный" от наслаждения супружеский секс становится всего лишь прискорбной необходимостью, почти проклятием, от которого свободны только счастливцы, принявшие монашеский постриг. В этом ЖЖурнале я попытаюсь доказать глубокую ошибочность такого подхода, намереваясь не столько "оправдать" секс (естественное не нуждается в оправданиях), сколько разъяснить глубокую пользу и даже необходимость полноценного сексуального наслаждения для всякого человека, не принявшего монашеский постриг.
Монашеский постриг принципиально меняет дело. Как уже было сказано выше, монашество есть отречение от мира, которое мало-помалу освобождает человека от привязанности ко всему мирскому, то есть, в первую очередь именно от бессознательной "мистической" связи с родителями. По идее, это должно происходить сразу в момент принятия пострига - но на деле растягивается порой на долгие годы, а у некоторых и до конца жизни, так что лишь смерть окончательно удаляет монаха от суеты мира. (Но она делает это и с мирянином! а тогда какой смысл?) Оказывается, что отречься от мира не так-то просто. Это большая и сложная работа над собой, которая требует многих усилий и большого времени. То же происходит и в браке.
По идее, в самый момент совершения церковного таинства брака, венчания, человек должен полностью "оставить отца и матерь и прилепиться жене своей". Но на самом деле это как правило не происходит даже после того, как молодые супруги ложатся на брачное ложе, чтобы "два стали единой плотью". Первые восторги медового месяца проходят, и обнаруживается, что на самом-то деле они по-прежнему оплетены многочисленными невидимыми глазу, неосознаваемыми психологическими узами, которые вот не дают, не позволяют им по-настоящему стать единой плотью. И вот уже сексуальность, не достигая своей настоящей природной цели, мало-помалу подталкивают к блуду. Тем самым как будто "подтверждая" богохульную гипотезу, будто бы секс даже в браке "не совсем чист".
Конечно, с годами, со временем, верные друг другу супруги мало-помалу находят пути решения этой проблемы. Возраст умудряет, и к старости они иногда достигают той полноты единства, о которой говорится в Библии. Но увы, в большинстве случаев на это требуется слишком долгие годы, в то время как жизнь наша быстротечна. Думаю, в допотопные времена, когда продолжительность жизни человека измерялась не десятилетиями, а столетиями, ситуация была качественно иной. "Время лечит", и едва ли в психике 600-летнего супруга могут оставаться хоть какие-то следы инфантильной зависимости, ведь длительность младенчества ничтожно мала в таком масштабе времени. Но сейчас мы имеем то, что имеем. У нас нет возможности просто подождать лет двести-триста, пока все само собой утрясется - и потому изложенные здесь мысли о том, как ускорить естественный процесс слияния супругов воедино, могут оказаться для кого-то совсем не лишними.
Чтобы уловить логику моего подхода, нужно прежде всего осознать, что при всей той огромной власти над нашей душою и телом, которую имели над нами родители/воспитатели в детстве, они не имели права играть на нашей сексуальности. С самого начала мы принадлежали им не полностью, и в этой неполноте изначально заключался залог нашего будущего освобождения. Педофилия в семье - это действительно тяжкое преступление, а жертвы такого преступления нуждаются в специальной терапии. Хотя в принципе и брак может стать такой терапией, но это что называется "тяжелый случай". По счастью, это редкость, и я надеюсь, что мне не придется проводить такую психотерапию на страницах этого ЖЖурнала. Это было бы слишком трудно, а скорее всего и неэффективно. Такие экстремальные вопросы как правило не решаются виртуально.
Супруги принадлежат друг другу целиком. Когда Апостол говорит "тело жены принадлежит не жене, но мужу, и тело мужа принадлежит не мужу, но жене", тогда он, следуя воле самого Бога, дарит супругов друг другу целиком, не делая того важного исключения, которые всегда имеется в виду, когда мы говорим любви между детьми и родителями. Ребенок принадлежит родителям - но не целиком. Самая чувствительная и ранимая его часть изначально принадлежит не им, но будущему супругу/супруге. Родительской любви тут положен предел! Между тем, в супружеской любви именно эта-то запретная для родителей часть и является основополагающей темой брака, без которой брак уже и не брак. И вот здесь-то ключ к решению проблемы блуда, проблемы освобождения от инфантильного психического наследия.
И именно на такой глубине следует понимать слова Апостола "во избежание блуда каждый свою жену да имеет". Нет, речь идет совсем не о примитивном "по-быстрому сбросить напряжение" подобно тому как "сбрасывают напряжение" подростки при помощи мастурбации. Мастурбация не решает проблему, а без конца откладывает её настоящее решение "на потом". Секс в браке - это возможность настоящего, кардинального решения, ради которой Бог и вложил в нас эту способность, ставшую вследствие греха почти неодолимой потребностью. Кто-то совершенно справедливо заметил: неверно думать, будто супружеская любовь есть начало секса, но напротив: супружеский секс есть начало любви.
Духовное назначение супружеского секса в том и состоит, чтобы через прикосновение к тончайшим и самым тайным струнам человеческой способности любить супруги смогли освободить друг друга от греховных уз, наложенных на них через естественную страстность, которая после грехопадения сделала нас казалось бы безнадежно и неодолимо привязанными к первым впечатлениям детства. До грехопадения люди были бесстрастны, каждый из них не зависел ни от кого кроме Бога, а потому перед ними и не стояла проблема освобождения. Для чего же после грехопадения, когда мы стали страстными и зависимыми, Бог позволил сексуальности обрести такую власть над человеком? Именно для того, чтобы оставалась некая дистанция между ним и родителями/воспитателями, а значит и возможность через эти сильные, новые и захватывающие переживания полностью обновиться, по-настоящему "оставить отца и мать", по-настоящему "прилепиться к жене своей и стать единой плотью". Именно для этого нужен христианский брак. Что же касается блуда - блуд не просто понапрасну растрачивает эту данную нам мощную сексуальную энергию - хуже того, он усугубляет проблему, углубляя и расширяя разрыв между любовью и сексуальностью. Разрыв, и без того возникающий у каждого из нас вследствие глубокой, но асексуальной привязанности к родителям. Блуд кажется способом отложить решение "на потом", но в действительности отодвигает это "потом" всё дальше и дальше. Именно этим опасен блуд.
Потому в первую очередь православным супругам-христианам, которые осознают наличие у них указанных здесь проблем (а осознаваемое нами - лишь вершина айсберга бессознательного) надлежит изменить свое сознательное отношение к супружескому сексу. В первую очередь, нужно с глубокой и искренней благодарностью принять эту естественную страсть как великий дар благого Бога, который хотя и наказал нас за грех праотцев естественной страстностью и смертностью, но вместе с тем в самую эту страстность вложил и естественное лекарство от неё. Вот и древние святые, которые пришли к познанию Бога ещё до воплощения Сына Божия, женились не только для того, чтобы продолжить род праведных, но и для того, чтобы пользоваться этим естественным лекарством на путях Богопознания. Взаимная плотская страсть и привязанность супругов друг ко другу - это не болезнь и не проклятие, но благословение и лекарство. Болезнью и проклятием сексуальность становится в блуде. В браке же она благословенна так же точно, как в монашестве благословенно воздержание. Хороший монах должен овладеть искусством воздержания. Хорошие супруги должны овладеть искусством сексуальной любви. Сам по себе секс - не искусство, искусством он становится в супружеской любви. Монах должен всецело посвятить себя воздержанию. Так и сексом супруги-христиане должны заниматься с полной самоотдачей, буквально отдавая себя друг другу без остатка с полной самоотверженностью и без всякого смущения. Где этого нет, там нет полноценного брака, а значит, есть почва, засеянная семенами блуда. Потому и относиться к этой теме надо серьезно, но не теряя, впрочем, и чувства юмора.
Через супружеский секс человеческий род преодолевает смерть, продолжая цепочку поколений. Через супружеский же секс наша страстность обретает своё естественное состояние, при котором она перестает разделять нас с Богом, но открывает возможность Богопознания. И пусть чудотворение остаётся по-преимуществу уделом монахов. Ведь смысл христианства не в чудотворстве, но именно в Богопознании. Познать Бога нам мешают греховные страсти, которые паразитируют на естественных страстях. Но сами по себе естественные страсти не препятствуют Богопознанию, если они только очищены от греха. В супружеском сексе нет греха! напротив, через супружеский секс мы освобождаемся от семени греха, невольно воспринятого нами через родителей/воспитателей в то время, когда мы ещё не имели свободного выбора, но целиком и полностью зависели от воли других людей. Потому-то Церковь благословляет не один путь, но два пути как пути спасения - монашество и брак. Не только монашество, но и брак. И не просто "дозволяет" супружеский секс, но со всей ответственностью благословляет в таинстве венчания, торжественно напутствуя молодых супругов, восходящих на брачное ложе.