"Игра престолов". Глава 11. Дэйнерис
"Игра престолов"
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Смотреть содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 11. Дэйнерис
Свадьба Дэйнерис Таргариен и Кхала Дрого состоялась во всем своем страшном первобытном великолепии в полях у стен Пентоса, поскольку дотракийцы верили, что все самые важные в жизни человека события должны совершаться под открытым небом.
Дрого собрал на свадьбу весь свой кхаласар, и явились все сорок тысяч дотракийских воинов с бесчисленным множеством женщин, детей и рабов. Всё пространство за стенами города заполнилось высокими плетеными из травы шатрами, между которыми бродили многочисленные стада. Дикари подъели все съестное в округе, заставив добрых граждан Пентоса с каждым днем испытывать всё большее беспокойство.
- Магистры города, к коим имею честь принадлежать и я, удвоили численность городской стражи, - рассказывал Иллирио, сидя перед большими плоскими блюдами с уткой в меду и сушеными оранжевыми перцами.
В этот вечер они ужинали вместе во дворце, принадлежавшем Дрого. Сам кхал на время свадебных торжеств присоединился к своему кхаласару, предоставив резиденцию Дэйнерис и ее брату.
- Хорошо бы выдать принцессу Дэйнерис замуж раньше, чем наемники опустошат всю казну Пентоса, - пошутил сэр Джорах Мормонт.
В ту самую ночь, когда Дэни была продана Кхалу Дрого, изгнание вынудило рыцаря предложить свой меч Визерису, и тот согласился на это с энтузиазмом. С тех пор Мормонт стал с ними неразлучен.
Магистр Иллирио чуть слышно рассмеялся сквозь раздвоенную бороду, но Визерис даже не улыбнулся.
- Пусть забирает ее хоть завтра, если хочет, - сказал он, быстро взглянув на Дэни. Она опустила глаза. - Только при условии, если заплатит цену.
Иллирио вяло махнул рукой. На толстых пальцах блеснули кольца.
- Я уже говорил вам, все решено. Поверьте мне. Кхал обещал вам корону, и вы ее получите.
- Да, но когда?
- Тогда, когда кхал сам решит, - ответил Иллирио. - Сначала он возьмет девушку, и они поженятся. Затем он будет обязан объехать с ней всю степь и представить ее дош кхалин в Ваес Дотрак. И только потом, возможно, он начнет войну… Если предзнаменования будут благоприятствовать…
Визерис закипел от негодования.
- Плевать я хотел на дотракийские предзнаменования! Узурпатор сидит на троне моего отца. Сколько я должен еще ждать?
Иллирио неопределенно пожал широкими плечами.
- Вы прождали почти всю жизнь, великий король. Что изменят несколько лишних месяцев или даже лет?
Сэр Джорах, которому уже доводилось путешествовать на восток до самого Ваес Дотрак, согласно кивнул.
- Я бы посоветовал вам быть терпеливее, Ваша Милость. Дотракийцы всегда выполняют обещания, но только в тот момент, когда сами сочтут нужным. Человек, находящийся по положению ниже кхала, имеет право просить его о помощи, но никто не смеет требовать от него…
Визерис рассвирепел.
- Прикуси язык, Мормонт, или я его вырву. Я не ниже какого-то кхала. Я - истинный лорд Семи Королевств! Дракон никогда ничего не просит.
Сэр Джорах почтительно потупил взор. Иллирио загадочно улыбнулся, оторвал от утки крылышко и впился зубами в нежное мясо. Смесь мёда с жиром потекла сквозь его пальцы прямо на бороду.
«Нет больше никаких драконов», - думала Дэни, глядя на брата, но не решаясь сказать об этом вслух.
Тем же вечером она увидела одного из них во сне.
…Визерис бил ее, и бил жутко. Она была голая, ее сковывал страх. Дэни пыталась от него убежать, но тело, ставшее каким-то толстым и неповоротливым, совсем ее не слушалось. Он ударил снова. Она споткнулась и упала.
- Ты разбудила дракона! - орал он, продолжая избиение. - Ты разбудила дракона, ты разбудила дракона!
Голые бедра стали скользкими от крови. Она закрыла глаза и тихонечко завыла. Вдруг, как бы ответив ей, раздался отвратительный режущий звук и, вслед за тем, рев сильного пламени. Дэни открыла глаза. Визериса больше не было, зато повсюду вырастали большие огненные столбы, в самой гуще которых сидел дракон.
Он медленно повернул свою огромную голову. Глаза цвета расплавленного металла посмотрели прямо на нее, и… она проснулась, вся дрожа и обливаясь потом. Никогда раньше ей не приходилось так пугаться…
…пока не наступил, наконец, день ее свадьбы.
Церемония началась на рассвете и длилась до самого заката. Это был бесконечный день, наполненный возлияниями, обжорством и драками. Посреди города травяных дворцов воздвигли могучую земляную насыпь, на которой расположился Кхал Дрого. Рядом с ним посадили Дэни, а внизу разлилось бурлящее море дотракийцев. В первый раз в жизни она видела такое множество людей, собравшихся в одном месте, а тем более - людей настолько странных и пугающих. Посещая Вольные Города, степные вожди могли одеваться в дорогие ткани и пахнуть ароматными духами, но, оказываясь под открытым небом, они возвращались к своим первобытным обычаям. И мужчины, и женщины носили жилеты из крашеной кожи прямо на голое тело и штаны из конского волоса на ремнях с бронзовыми медальонами.
Воины умасливали свои длинные косы топленым животным жиром. Они набивали брюхо кониной, обжаренной с медом и перцем, упивались допьяна забродившим кобыльим молоком или великолепными винами Иллирио, а потом подшучивали друг над другом у костров или вступали в неистовые перебранки. Ушам Дэни речь их казалась чуждой и грубой.
Визерис, одетый в великолепную новую тунику из черной шерсти с багряно-алым драконом на груди, сидел чуть ниже сестры. Иллирио и сэр Джорах - рядом с ним. Это были очень почетные места - сразу после кровных всадников кхала, но Дэни заметила, какой гнев сверкает в сиреневых глазах брата. Визерису не нравилось, что его посадили ниже ее, и он кипел от злобы, когда рабы подносили блюда сначала кхалу и его невесте, и только после них - ему.
Но он ничего не мог с этим поделать. Оставалось только копить в себе обиду. И чем больше он ее копил - с каждым часом, с каждым новым нанесенным ему оскорблением - тем чернее становилось его настроение.
Никогда еще Дэни не чувствовала себя настолько одинокой, как находясь в самом центре этой гигантской орды. Брат велел ей улыбаться, и она изо всех сил улыбалась, пока лицо не стало сводить судорогой, и на глаза не навернулись непрошеные слезы. Она старательно пыталась скрыть их, помня о том, каким злым становится Визерис, видя ее плачущей, и страшась того, как воспримет это Кхал Дрого. Непрерывно ей подносили еду - дымящиеся куски мяса, толстые черные сосиски и кровяные дотракийские пироги, затем фрукты, тушеную сладкую зубровку и изысканные пентосские пирожные, но она от всего отказывалась, потому что живот крутило так сильно, что она боялась, как бы еда не вышла обратно.
Даже поговорить было не с кем. Кхал Дрого выкрикивал приказы, шутил над своими кровными всадниками, смеялся над их ответами, но почти ни разу не взглянул на сидевшую рядом с ним Дэни. Между собой у них не было общего языка. Дотракийского она не понимала вовсе, кхал же знал только несколько слов из вульгарного валирийского, распространенного в Вольных Городах, и ни слова - из Общего Языка Семи Королевств. Она уже была бы рада даже обществу Иллирио или своего брата, но они были слишком далеко.
Так она и сидела в своих свадебных шелках, теребила в руках кубок с медовым вином, не решаясь поесть, и тихо разговаривала сама с собой.
«Я от крови дракона, - говорила она себе, - Я Дэйнерис Бурерождённая, принцесса Драконьего камня, из крови и семени Эйгона Завоевателя».
Солнце преодолело всего лишь четверть дневного пути, как она уже увидела первую в своей жизни смерть. Несколько женщин под бой барабанов танцевали для кхала. Выражение лица Дрого не менялось, но глаза внимательно следили за каждым их движением. Время от времени он швырял танцующим бронзовые медальоны, и смотрел, как они за них дерутся.
За женщинами наблюдали и простые воины. Вдруг один из них шагнул в круг, дернул одну из танцевавших за руку, пригнул к земле и овладел ею прямо на месте - точно так, как жеребец овладевает кобылой. Иллирио предупреждал Дэни, что такое может произойти:
- Дотракийцы совокупляются как стадные животные, - рассказывал он. - В кхаласаре нет такого понятия, как частная жизнь, и они совсем не понимают, что такое грех или стыд.
Дэни отвернулась сразу, как только с испугом поняла, что происходит, но тут вперед шагнул второй воин, за ним третий, и вскоре отворачиваться стало некуда. Одно и то же происходило везде, со всех сторон. Двое мужчин стали тянуть каждый к себе одну и ту же женщину. Дэни услышала крики, увидела толкотню, затем в одно мгновение в руках у обоих блеснули аракхи - длинные, острые как бритвы, клинки, полумечи-полукосы.
Начался танец смерти. Воины кружились и наносили резкие удары, бросались друг на друга и вращали аракхами над головой. При каждом столкновении клинков оба пронзительно выкрикивали оскорбления. Разнимать их никто и не думал.
Все закончилось так же быстро, как началось. Аракхи замелькали с такой скоростью, что Дэни уже не могла их различить. Наконец, один из воинов споткнулся, а другой - прочертил клинком широкую дугу. Сталь глубоко вонзилась в плоть чуть выше дотракийского пояса и пропорола живот от пупа до позвоночника. Внутренности воина упали прямо в пыль. После того, как проигравший скончался, победитель схватил ближайшую женщину - даже не ту, из-за которой возникла ссора - и сразу же с нею совокупился. Рабы уволокли труп, и танцы продолжились.
И об этом предупреждал магистр Иллирио:
- Считается, что дотракийская свадьба не удалась, если во время нее не произошло как минимум трех убийств, - говорил он.
Свадьба Дэни, оказалась, по-видимому, особенно благословенной, поскольку до конца дня погибла целая дюжина мужчин.
С каждым часом ее все больше охватывал нестерпимый ужас. Ей было страшно смотреть на таких чуждых, и таких злобных дотракийцев. Казалось, что это даже не люди, а свирепые чудовища в человечьем обличье. Ее пугал брат, вернее, мысли о том, что он с ней сделает, если она его подведет. Но больше всего она страшилась того, что произойдет ночью под звездами, когда брат отдаст ее этому громадному человеку, который сидел сейчас рядом. Лицо гиганта было неподвижным и жестким - словно бронзовая маска. Он пил, не глядя на Дэни.
«Я от крови дракона», - повторила она про себя.
Наконец, когда день уже близился к закату, Кхал Дрого хлопнул в ладони. Внезапно бой барабанов смолк, шум разговоров быстро затих, и гости отставили еду. Дрого встал и поднял на ноги Дэни. Настал час «подарков невесте».
Она знала, что потом - как только все подарки будут приняты, а солнце закатится за горизонт - придет время их первого конного выезда, и наступит первая брачная ночь. Дэни старалась об этом не думать, но это было невозможно. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь.
Брат Визерис подарил ей трех служанок. Дэни знала, что они ничего ему не стоили, и не сомневалась, что девушками его обеспечил Иллирио. У меднокожих дотракиек Ирри и Чикви были черные волосы и миндалевидные глаза. Светловолосая голубоглазая Дореа оказалась лиснийкой.
- Они не простые служанки, милая сестрица, - рассказывал ей брат, пока рабынь одну за другой проводили мимо. - Мы с Иллирио отобрали их специально для тебя. Ирри научит тебя верховой езде, Чикви - дотракийскому языку, а Дореа обучит искусству женской любви. - Он тонко улыбнулся. - Она очень хороша. Мы оба - и я, и Иллирио - можем это подтвердить.
Сэр Джорах Мормонт извинился за свой подарок:
- Это очень скромный дар, принцесса. Все, что я сумел сохранить в изгнании, - сказал он, выкладывая перед ней небольшую стопку из книг.
Дэни увидела, что среди них были песни и книги об истории Семи Королевств, написанные на Общем Языке. Она поблагодарила рыцаря от всей души.
Магистр Иллирио шепнул приказание, и четыре крепких раба быстро вынесли вперед и поставили на землю огромный, оббитый бронзой сундук из кедрового дерева. Дэни открыла его и увидела груду лучшего бархата и дамаста, который производили только в Вольных Городах… а на самом верху этой груды, обернутые мягкой тканью, покоились три гигантских яйца. Дэни ахнула. Она не видела в своей жизни ничего более прекрасного. Каждое яйцо отличалось от других, и все переливались такими богатыми цветам, что поначалу ей показалось, что они украшены драгоценными камнями. Яйца были настолько огромны, что взять их можно было только двумя руками. Она осторожно подняла одно из них, полагая, что оно сделано из какого-то тонкого фарфора, или из изящной эмали, или даже из выдувного стекла, но оно оказалось тяжелее и тверже камня. Дэни повертела яйцо в руках. Крошечные чешуйки, покрывавшие поверхность, сверкнули в лучах заходящего солнца так, будто они были вырезаны из полированного металла. Яйцо темно-зеленого цвета густо усеивали глянцевые бронзовые крапинки, то появляющиеся, то исчезающие в зависимости от того, с какой стороны на них смотреть. Другое яйцо было бледно-кремовым с золотистыми прожилками. И последнее - глубоко черным, словно море в полночь, слегка оживленное пурпурными волнами и спиральными завитками.
- Что это? - спросила она удивленно.
- Драконьи яйца из Края Теней за Асшаем, - ответил магистр Иллирио. - Долгие века превратили их в камень, но они еще сияют своей первозданной красотой.
- Я буду беречь их, как сокровище.
Дэни слышала рассказы о таких яйцах, но никогда раньше их не видела, и даже не думала, что увидит. Это был поистине дорогой подарок, хоть она и осознавала, что Иллирио внакладе не останется. Магистр приобрел целое состояние в виде лошадей и рабов, в счет своей части цены, полученной от продажи ее Кхалу Дрого.
Согласно традиции, кровные всадники кхала преподнесли три вида оружия. Дары были роскошны: Хагго подарил ей великолепный кожаный кнут с серебряной рукоятью, Кохолло - внушительный аракх с золотой гравировкой, а Кото - лук из кости дракона с двойным изгибом, который был длиннее самой Дэни. Магистр Иллирио и сэр Джорах заранее научили ее традиционному отказу, который требовалось произносить по такому случаю:
- Это дар, достойный великого воина, - ответила она. - О, кровь моей крови, я всего лишь женщина. Пусть мой муж и повелитель владеет всем этим вместо меня!
Таким образом и Кхал Дрого получил свои «дары невесте».
Затем остальные дотракийцы обрушили на нее бесчисленное множество прочих подарков: мягкие туфли и драгоценные камни, серебряные кольца для волос и ремни с медальонами, выделанные меха и крашеные жилеты, песочные шелка и кувшины с благовониями, швейные иглы, перья и крошечные бутылочки из пурпурного стекла. Подарили ей и платье, сшитое из шкурок тысячи мышей.
- Это щедрый дар, кхалиси, - ответил магистр Иллирио на ее вопрос о том, что это такое. - Оно приносит удачу.
Подарки складывали вокруг огромными кучами. Их было очень много - больше, чем ей было нужно; больше, чем она смогла бы захотеть или даже хотя бы представить.
Наконец, последним свой дар преподнес сам Кхал Дрого.
Он встал со своего места и пошел прямо в толпу. И по мере того, как он шел, вокруг него волной распространялось почтительное молчание, постепенно охватившее весь кхаласар. Спустя некоторое время застывшее море дотракийских дароносцев раздвинулось, и кхал показался вновь.
Он вёл для нее лошадь.
Это была великолепная горячая молодая кобыла. Дэни знала о лошадях достаточно, чтобы понять: перед ней - необыкновенное животное. В лошади угадывалось что-то такое, от чего захватывало дух. Кобыла была серой масти - как зимнее море, и с гривой, похожей на серебряный дым.
Дэни протянула руку и нерешительно погладила лошадиную шею. Тонкие пальцы зарылись в серебро гривы. Кхал Дрого произнес что-то по-дотракийски, и магистр Иллирио перевел:
- Кхал сказал: серебро к серебру твоих волос.
- Какая красивая! - прошептала Дэни.
- Эта кобыла - гордость всего кхаласара, - пояснил Иллирио. - Обычай велит, чтобы кхалиси объездила лошадь, достойную ее места рядом с кхалом.
Дрого шагнул вперед и взял Дэни за талию. Затем поднял ее, как ребенка, и усадил на лошадь. Узкое дотракийское седло оказалось немного меньше тех, в которых девушке доводилось ездить раньше. Она ощутила смятение. Об этой части церемонии ей никто ничего не рассказывал.
- Что мне делать? - спросила она Иллирио.
Но вместо него ответил сэр Джорах Мормонт:
- Берите поводья и поезжайте. Только не очень далеко.
Волнуясь, Дэни собрала в руки поводья и всунула ноги в короткие стремена. Она не считала себя опытной наездницей: ей чаще приходилось путешествовать на кораблях, в повозках и паланкинах, нежели верхом. Молясь о том, как бы не упасть и не опозориться, она легонько и робко тронула кобылу коленями.
И вдруг, в первый раз за все эти часы, она почувствовала, что больше не боится. А может быть, в первый раз за всю жизнь...
Серебряно-серая кобыла спокойно и мягко пошла вперед. Толпа расступилась. Все взгляды были устремлены на нее. Дэни ощутила, что едет быстрее, чем хотела, но это чувство было скорее восхитительным, чем ужасным. Лошадь перешла на рысь, и Дэни заулыбалась. Дотракийцы быстро освобождали ей дорогу. Кобыла реагировала на каждое незначительное прикосновение ее ног и любое легчайшее касание поводьев. Она отправила лошадь в галоп. Теперь дотракийцы со смехом отпрыгивали с ее пути, гикая и крича вслед.
Дэни притормозила, развернулась и поскакала обратно. Внезапно перед ней возник костер, по обеим сторонам которого толпились люди. Объезжать или останавливаться было поздно. Ощутив непривычную для себя отвагу, Дэйнерис полностью доверилась лошади.
Серебристая кобыла перелетела через огонь так, будто у нее вдруг выросли крылья.
Дэни остановилась у магистра Иллирио и попросила перевести:
- Скажите Кхалу Дрого, что он подарил мне ветер.
Толстый пентосец повторил ее слова по-дотракийски, огладив желтую бороду, и тут - впервые за всё время! - Дэни увидела, что муж ее улыбнулся.
В этот момент заходящее на западе солнце исчезло за высокими стенами Пентоса и последние его лучи погасли. Дэни совершенно потеряла счет времени. Кхал Дрого велел кровным всадникам подвести к нему его собственного коня - поджарого рыжего жеребца. Пока кхал устраивался в седле, к серебристой лошади Дэни подскочил Визерис, крепко сжал пальцами ее ногу и жарко зашептал:
- Постарайся угодить ему, милая сестрица, или, клянусь, ты увидишь такого разбуженного дракона, о каком даже не подозревала.
Страх вернулся к ней - вместе со словами брата. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой - всего лишь одиноким тринадцатилетним ребенком, еще не готовым к тому, что должно произойти этой ночью.
Они выехали вдвоем, оставив кхаласар с его травяными шатрами далеко позади - сразу, как только на небе показались звезды. В сгущающихся сумерках жеребец Дрого шел энергичной рысью. Кхал так и не сказал ей ни слова. Крошечные серебряные колокольчики в его косе тонко звенели при каждом движении.
- Я от крови дракона, - шептала она сама себе громко, пытаясь набраться мужества. - Я от крови дракона. Я от крови дракона…
Драконы никогда ничего не боятся.
Она не смогла бы сказать точно, как долго, или как далеко они ехали, но, достигнув заросшей травой поляны у какого-то маленького ручья, они, наконец, остановились. К тому времени уже полностью стемнело. Дрого спрыгнул с коня сам и спустил на землю ее. В его объятьях Дэни почувствовала себя хрупкой, словно из стекла. Руки-ноги стали бессильными и не слушались. Так она и застыла в своем свадебном наряде, дрожащая и беспомощная, пока кхал привязывал лошадей. Затем он повернулся и посмотрел на Дэни. Девушка заплакала.
Кхал Дрого уставился на ее слезы. Лицо его не выражало никаких эмоций.
- Нет, - сказал он.
Кхал протянул руку и грубо стер слезу мозолистым пальцем.
- Ты говоришь на Общем Языке? - удивленно спросила Дэни.
- Нет, - повторил он.
Наверное, он знает только одно слово, догадалась она. Но все-таки это было на одно слово больше, чем ничего, и она почувствовала себя немного лучше. Дрого осторожно прикоснулся к ее волосам, пропустил серебряные локоны между пальцев и тихо сказал что-то по-дотракийски. Дэни ничего не поняла, но голос его оказался неожиданно мягким и теплым. В нем послышался даже намек на нежность, которой она никак не ожидала от такого человека.
Кхал взял пальцами ее за подбородок и приподнял голову. Дэни посмотрела ему в глаза. Дрого возвышался над ней точно так же, как возвышался над всеми. Легко подхватив под руки, он приподнял и посадил ее на круглый камень, лежавший у ручья. Затем сел на землю прямо перед ней и скрестил ноги. Теперь их лица оказались на одном уровне.
- Нет, - еще раз сказал он.
- Это единственное слово, которое ты знаешь? - спросила она.
Дрого не ответил. Тяжелая длинная коса, свернувшись в кольцо, лежала на грязной земле. Он перекинул ее на правое плечо и принялся выплетать из неё колокольчики - один за другим. После короткого смятения Дэни подалась к нему поближе и стала помогать. Когда все колокольчики были сняты, Дрого сделал рукой движение. Дэни всё поняла. Медленно и осторожно она начала расплетать его косу.
Это заняло довольно много времени, в течение которого он просто сидел и молча смотрел на нее. Когда она закончила, он тряхнул головой и умасленные блестящие волосы разметались по его спине темной рекой. Она никогда в жизни не видела таких длинных, таких черных и густых волос.
Теперь наступила его очередь, и он начал раздевать ее.
Пальцы кхала оказались ловкими и неожиданно нежными. Он осторожно снимал с нее шелка, а Дэни сидела перед ним, не шевелясь, и молча смотрела ему в глаза. Наконец, он обнажил ее маленькую грудь, и ей стало трудно справляться с собой. Дэни отвела взгляд и прикрыла себя руками.
- Нет, - сказал Дрого.
Он отвел ее руки от груди - мягко, но непреклонно, и поднял ее лицо, заставив смотреть на себя.
- Нет, - повторил он.
- Нет, - эхом ответила она.
Он поднял ее на ноги, придвинул поближе и снял с нее последние предметы одежды. Холодный воздух коснулся ее обнаженой кожи. Она задрожала. Руки и ноги покрылись муражками. Ей было страшно при мысли о том, что произойдет дальше, но момент этот никак не наступал. Кхал Дрого просто сидел, скрестив ноги, и смотрел на нее, жадно впитывая глазами ее тело.
Спустя некоторое время он, наконец, до нее дотронулся. Сначала легонько, затем все жестче. Она почувствовала, какая свирепая сила скрывается в его руках… но он не причинял ей боли. Дрого просто взял ее за руку и стал гладить пальцы - один за другим. Затем осторожно провел ладонью по ноге. Потом поднял руку и погладил ее лицо, потрогал за ушами, нежно прикоснулся пальцем к губам. Наконец, ухватил обеими руками за волосы и расчесал их пальцами. После этого развернул ее, погладил плечи и провел костяшками пальцев по спине.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его руки прикоснулись к ее груди. Сначала он погладил мягкую кожу под выпуклостями, заставив Дэни затрепетать. Потом зажал соски между большими и указательными пальцами и принялся крутить их и подергивать - сначала очень нежно, затем все более настойчиво - пока они не отвердели и не стали болезненно ныть.
Внезапно он остановился и потянул ее, сажая себе на колени. Дэни вся горела и задыхалась, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он взял своими огромными руками ее лицо, и она посмотрела ему в глаза.
- Нет? - сказал он снова, и она поняла, что это был вопрос.
Дэни перехватила его руку и опустила ниже - к влаге между своих бедер.
- Да, - прошептала она.
И протолкнула в себя его палец.
Читать главу 10. Джон... / Читать главу 12. Эддард...
Джордж Р.Р. Мартин
Перевод Максима Сороченко
Заценить произведение с самого начала: https://nehoroshy.livejournal.com/179856.html
Смотреть содержание: https://nehoroshy.livejournal.com/89558.html
Глава 11. Дэйнерис
Свадьба Дэйнерис Таргариен и Кхала Дрого состоялась во всем своем страшном первобытном великолепии в полях у стен Пентоса, поскольку дотракийцы верили, что все самые важные в жизни человека события должны совершаться под открытым небом.
Дрого собрал на свадьбу весь свой кхаласар, и явились все сорок тысяч дотракийских воинов с бесчисленным множеством женщин, детей и рабов. Всё пространство за стенами города заполнилось высокими плетеными из травы шатрами, между которыми бродили многочисленные стада. Дикари подъели все съестное в округе, заставив добрых граждан Пентоса с каждым днем испытывать всё большее беспокойство.
- Магистры города, к коим имею честь принадлежать и я, удвоили численность городской стражи, - рассказывал Иллирио, сидя перед большими плоскими блюдами с уткой в меду и сушеными оранжевыми перцами.
В этот вечер они ужинали вместе во дворце, принадлежавшем Дрого. Сам кхал на время свадебных торжеств присоединился к своему кхаласару, предоставив резиденцию Дэйнерис и ее брату.
- Хорошо бы выдать принцессу Дэйнерис замуж раньше, чем наемники опустошат всю казну Пентоса, - пошутил сэр Джорах Мормонт.
В ту самую ночь, когда Дэни была продана Кхалу Дрого, изгнание вынудило рыцаря предложить свой меч Визерису, и тот согласился на это с энтузиазмом. С тех пор Мормонт стал с ними неразлучен.
Магистр Иллирио чуть слышно рассмеялся сквозь раздвоенную бороду, но Визерис даже не улыбнулся.
- Пусть забирает ее хоть завтра, если хочет, - сказал он, быстро взглянув на Дэни. Она опустила глаза. - Только при условии, если заплатит цену.
Иллирио вяло махнул рукой. На толстых пальцах блеснули кольца.
- Я уже говорил вам, все решено. Поверьте мне. Кхал обещал вам корону, и вы ее получите.
- Да, но когда?
- Тогда, когда кхал сам решит, - ответил Иллирио. - Сначала он возьмет девушку, и они поженятся. Затем он будет обязан объехать с ней всю степь и представить ее дош кхалин в Ваес Дотрак. И только потом, возможно, он начнет войну… Если предзнаменования будут благоприятствовать…
Визерис закипел от негодования.
- Плевать я хотел на дотракийские предзнаменования! Узурпатор сидит на троне моего отца. Сколько я должен еще ждать?
Иллирио неопределенно пожал широкими плечами.
- Вы прождали почти всю жизнь, великий король. Что изменят несколько лишних месяцев или даже лет?
Сэр Джорах, которому уже доводилось путешествовать на восток до самого Ваес Дотрак, согласно кивнул.
- Я бы посоветовал вам быть терпеливее, Ваша Милость. Дотракийцы всегда выполняют обещания, но только в тот момент, когда сами сочтут нужным. Человек, находящийся по положению ниже кхала, имеет право просить его о помощи, но никто не смеет требовать от него…
Визерис рассвирепел.
- Прикуси язык, Мормонт, или я его вырву. Я не ниже какого-то кхала. Я - истинный лорд Семи Королевств! Дракон никогда ничего не просит.
Сэр Джорах почтительно потупил взор. Иллирио загадочно улыбнулся, оторвал от утки крылышко и впился зубами в нежное мясо. Смесь мёда с жиром потекла сквозь его пальцы прямо на бороду.
«Нет больше никаких драконов», - думала Дэни, глядя на брата, но не решаясь сказать об этом вслух.
Тем же вечером она увидела одного из них во сне.
…Визерис бил ее, и бил жутко. Она была голая, ее сковывал страх. Дэни пыталась от него убежать, но тело, ставшее каким-то толстым и неповоротливым, совсем ее не слушалось. Он ударил снова. Она споткнулась и упала.
- Ты разбудила дракона! - орал он, продолжая избиение. - Ты разбудила дракона, ты разбудила дракона!
Голые бедра стали скользкими от крови. Она закрыла глаза и тихонечко завыла. Вдруг, как бы ответив ей, раздался отвратительный режущий звук и, вслед за тем, рев сильного пламени. Дэни открыла глаза. Визериса больше не было, зато повсюду вырастали большие огненные столбы, в самой гуще которых сидел дракон.
Он медленно повернул свою огромную голову. Глаза цвета расплавленного металла посмотрели прямо на нее, и… она проснулась, вся дрожа и обливаясь потом. Никогда раньше ей не приходилось так пугаться…
…пока не наступил, наконец, день ее свадьбы.
Церемония началась на рассвете и длилась до самого заката. Это был бесконечный день, наполненный возлияниями, обжорством и драками. Посреди города травяных дворцов воздвигли могучую земляную насыпь, на которой расположился Кхал Дрого. Рядом с ним посадили Дэни, а внизу разлилось бурлящее море дотракийцев. В первый раз в жизни она видела такое множество людей, собравшихся в одном месте, а тем более - людей настолько странных и пугающих. Посещая Вольные Города, степные вожди могли одеваться в дорогие ткани и пахнуть ароматными духами, но, оказываясь под открытым небом, они возвращались к своим первобытным обычаям. И мужчины, и женщины носили жилеты из крашеной кожи прямо на голое тело и штаны из конского волоса на ремнях с бронзовыми медальонами.
Воины умасливали свои длинные косы топленым животным жиром. Они набивали брюхо кониной, обжаренной с медом и перцем, упивались допьяна забродившим кобыльим молоком или великолепными винами Иллирио, а потом подшучивали друг над другом у костров или вступали в неистовые перебранки. Ушам Дэни речь их казалась чуждой и грубой.
Визерис, одетый в великолепную новую тунику из черной шерсти с багряно-алым драконом на груди, сидел чуть ниже сестры. Иллирио и сэр Джорах - рядом с ним. Это были очень почетные места - сразу после кровных всадников кхала, но Дэни заметила, какой гнев сверкает в сиреневых глазах брата. Визерису не нравилось, что его посадили ниже ее, и он кипел от злобы, когда рабы подносили блюда сначала кхалу и его невесте, и только после них - ему.
Но он ничего не мог с этим поделать. Оставалось только копить в себе обиду. И чем больше он ее копил - с каждым часом, с каждым новым нанесенным ему оскорблением - тем чернее становилось его настроение.
Никогда еще Дэни не чувствовала себя настолько одинокой, как находясь в самом центре этой гигантской орды. Брат велел ей улыбаться, и она изо всех сил улыбалась, пока лицо не стало сводить судорогой, и на глаза не навернулись непрошеные слезы. Она старательно пыталась скрыть их, помня о том, каким злым становится Визерис, видя ее плачущей, и страшась того, как воспримет это Кхал Дрого. Непрерывно ей подносили еду - дымящиеся куски мяса, толстые черные сосиски и кровяные дотракийские пироги, затем фрукты, тушеную сладкую зубровку и изысканные пентосские пирожные, но она от всего отказывалась, потому что живот крутило так сильно, что она боялась, как бы еда не вышла обратно.
Даже поговорить было не с кем. Кхал Дрого выкрикивал приказы, шутил над своими кровными всадниками, смеялся над их ответами, но почти ни разу не взглянул на сидевшую рядом с ним Дэни. Между собой у них не было общего языка. Дотракийского она не понимала вовсе, кхал же знал только несколько слов из вульгарного валирийского, распространенного в Вольных Городах, и ни слова - из Общего Языка Семи Королевств. Она уже была бы рада даже обществу Иллирио или своего брата, но они были слишком далеко.
Так она и сидела в своих свадебных шелках, теребила в руках кубок с медовым вином, не решаясь поесть, и тихо разговаривала сама с собой.
«Я от крови дракона, - говорила она себе, - Я Дэйнерис Бурерождённая, принцесса Драконьего камня, из крови и семени Эйгона Завоевателя».
Солнце преодолело всего лишь четверть дневного пути, как она уже увидела первую в своей жизни смерть. Несколько женщин под бой барабанов танцевали для кхала. Выражение лица Дрого не менялось, но глаза внимательно следили за каждым их движением. Время от времени он швырял танцующим бронзовые медальоны, и смотрел, как они за них дерутся.
За женщинами наблюдали и простые воины. Вдруг один из них шагнул в круг, дернул одну из танцевавших за руку, пригнул к земле и овладел ею прямо на месте - точно так, как жеребец овладевает кобылой. Иллирио предупреждал Дэни, что такое может произойти:
- Дотракийцы совокупляются как стадные животные, - рассказывал он. - В кхаласаре нет такого понятия, как частная жизнь, и они совсем не понимают, что такое грех или стыд.
Дэни отвернулась сразу, как только с испугом поняла, что происходит, но тут вперед шагнул второй воин, за ним третий, и вскоре отворачиваться стало некуда. Одно и то же происходило везде, со всех сторон. Двое мужчин стали тянуть каждый к себе одну и ту же женщину. Дэни услышала крики, увидела толкотню, затем в одно мгновение в руках у обоих блеснули аракхи - длинные, острые как бритвы, клинки, полумечи-полукосы.
Начался танец смерти. Воины кружились и наносили резкие удары, бросались друг на друга и вращали аракхами над головой. При каждом столкновении клинков оба пронзительно выкрикивали оскорбления. Разнимать их никто и не думал.
Все закончилось так же быстро, как началось. Аракхи замелькали с такой скоростью, что Дэни уже не могла их различить. Наконец, один из воинов споткнулся, а другой - прочертил клинком широкую дугу. Сталь глубоко вонзилась в плоть чуть выше дотракийского пояса и пропорола живот от пупа до позвоночника. Внутренности воина упали прямо в пыль. После того, как проигравший скончался, победитель схватил ближайшую женщину - даже не ту, из-за которой возникла ссора - и сразу же с нею совокупился. Рабы уволокли труп, и танцы продолжились.
И об этом предупреждал магистр Иллирио:
- Считается, что дотракийская свадьба не удалась, если во время нее не произошло как минимум трех убийств, - говорил он.
Свадьба Дэни, оказалась, по-видимому, особенно благословенной, поскольку до конца дня погибла целая дюжина мужчин.
С каждым часом ее все больше охватывал нестерпимый ужас. Ей было страшно смотреть на таких чуждых, и таких злобных дотракийцев. Казалось, что это даже не люди, а свирепые чудовища в человечьем обличье. Ее пугал брат, вернее, мысли о том, что он с ней сделает, если она его подведет. Но больше всего она страшилась того, что произойдет ночью под звездами, когда брат отдаст ее этому громадному человеку, который сидел сейчас рядом. Лицо гиганта было неподвижным и жестким - словно бронзовая маска. Он пил, не глядя на Дэни.
«Я от крови дракона», - повторила она про себя.
Наконец, когда день уже близился к закату, Кхал Дрого хлопнул в ладони. Внезапно бой барабанов смолк, шум разговоров быстро затих, и гости отставили еду. Дрого встал и поднял на ноги Дэни. Настал час «подарков невесте».
Она знала, что потом - как только все подарки будут приняты, а солнце закатится за горизонт - придет время их первого конного выезда, и наступит первая брачная ночь. Дэни старалась об этом не думать, но это было невозможно. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь.
Брат Визерис подарил ей трех служанок. Дэни знала, что они ничего ему не стоили, и не сомневалась, что девушками его обеспечил Иллирио. У меднокожих дотракиек Ирри и Чикви были черные волосы и миндалевидные глаза. Светловолосая голубоглазая Дореа оказалась лиснийкой.
- Они не простые служанки, милая сестрица, - рассказывал ей брат, пока рабынь одну за другой проводили мимо. - Мы с Иллирио отобрали их специально для тебя. Ирри научит тебя верховой езде, Чикви - дотракийскому языку, а Дореа обучит искусству женской любви. - Он тонко улыбнулся. - Она очень хороша. Мы оба - и я, и Иллирио - можем это подтвердить.
Сэр Джорах Мормонт извинился за свой подарок:
- Это очень скромный дар, принцесса. Все, что я сумел сохранить в изгнании, - сказал он, выкладывая перед ней небольшую стопку из книг.
Дэни увидела, что среди них были песни и книги об истории Семи Королевств, написанные на Общем Языке. Она поблагодарила рыцаря от всей души.
Магистр Иллирио шепнул приказание, и четыре крепких раба быстро вынесли вперед и поставили на землю огромный, оббитый бронзой сундук из кедрового дерева. Дэни открыла его и увидела груду лучшего бархата и дамаста, который производили только в Вольных Городах… а на самом верху этой груды, обернутые мягкой тканью, покоились три гигантских яйца. Дэни ахнула. Она не видела в своей жизни ничего более прекрасного. Каждое яйцо отличалось от других, и все переливались такими богатыми цветам, что поначалу ей показалось, что они украшены драгоценными камнями. Яйца были настолько огромны, что взять их можно было только двумя руками. Она осторожно подняла одно из них, полагая, что оно сделано из какого-то тонкого фарфора, или из изящной эмали, или даже из выдувного стекла, но оно оказалось тяжелее и тверже камня. Дэни повертела яйцо в руках. Крошечные чешуйки, покрывавшие поверхность, сверкнули в лучах заходящего солнца так, будто они были вырезаны из полированного металла. Яйцо темно-зеленого цвета густо усеивали глянцевые бронзовые крапинки, то появляющиеся, то исчезающие в зависимости от того, с какой стороны на них смотреть. Другое яйцо было бледно-кремовым с золотистыми прожилками. И последнее - глубоко черным, словно море в полночь, слегка оживленное пурпурными волнами и спиральными завитками.
- Что это? - спросила она удивленно.
- Драконьи яйца из Края Теней за Асшаем, - ответил магистр Иллирио. - Долгие века превратили их в камень, но они еще сияют своей первозданной красотой.
- Я буду беречь их, как сокровище.
Дэни слышала рассказы о таких яйцах, но никогда раньше их не видела, и даже не думала, что увидит. Это был поистине дорогой подарок, хоть она и осознавала, что Иллирио внакладе не останется. Магистр приобрел целое состояние в виде лошадей и рабов, в счет своей части цены, полученной от продажи ее Кхалу Дрого.
Согласно традиции, кровные всадники кхала преподнесли три вида оружия. Дары были роскошны: Хагго подарил ей великолепный кожаный кнут с серебряной рукоятью, Кохолло - внушительный аракх с золотой гравировкой, а Кото - лук из кости дракона с двойным изгибом, который был длиннее самой Дэни. Магистр Иллирио и сэр Джорах заранее научили ее традиционному отказу, который требовалось произносить по такому случаю:
- Это дар, достойный великого воина, - ответила она. - О, кровь моей крови, я всего лишь женщина. Пусть мой муж и повелитель владеет всем этим вместо меня!
Таким образом и Кхал Дрого получил свои «дары невесте».
Затем остальные дотракийцы обрушили на нее бесчисленное множество прочих подарков: мягкие туфли и драгоценные камни, серебряные кольца для волос и ремни с медальонами, выделанные меха и крашеные жилеты, песочные шелка и кувшины с благовониями, швейные иглы, перья и крошечные бутылочки из пурпурного стекла. Подарили ей и платье, сшитое из шкурок тысячи мышей.
- Это щедрый дар, кхалиси, - ответил магистр Иллирио на ее вопрос о том, что это такое. - Оно приносит удачу.
Подарки складывали вокруг огромными кучами. Их было очень много - больше, чем ей было нужно; больше, чем она смогла бы захотеть или даже хотя бы представить.
Наконец, последним свой дар преподнес сам Кхал Дрого.
Он встал со своего места и пошел прямо в толпу. И по мере того, как он шел, вокруг него волной распространялось почтительное молчание, постепенно охватившее весь кхаласар. Спустя некоторое время застывшее море дотракийских дароносцев раздвинулось, и кхал показался вновь.
Он вёл для нее лошадь.
Это была великолепная горячая молодая кобыла. Дэни знала о лошадях достаточно, чтобы понять: перед ней - необыкновенное животное. В лошади угадывалось что-то такое, от чего захватывало дух. Кобыла была серой масти - как зимнее море, и с гривой, похожей на серебряный дым.
Дэни протянула руку и нерешительно погладила лошадиную шею. Тонкие пальцы зарылись в серебро гривы. Кхал Дрого произнес что-то по-дотракийски, и магистр Иллирио перевел:
- Кхал сказал: серебро к серебру твоих волос.
- Какая красивая! - прошептала Дэни.
- Эта кобыла - гордость всего кхаласара, - пояснил Иллирио. - Обычай велит, чтобы кхалиси объездила лошадь, достойную ее места рядом с кхалом.
Дрого шагнул вперед и взял Дэни за талию. Затем поднял ее, как ребенка, и усадил на лошадь. Узкое дотракийское седло оказалось немного меньше тех, в которых девушке доводилось ездить раньше. Она ощутила смятение. Об этой части церемонии ей никто ничего не рассказывал.
- Что мне делать? - спросила она Иллирио.
Но вместо него ответил сэр Джорах Мормонт:
- Берите поводья и поезжайте. Только не очень далеко.
Волнуясь, Дэни собрала в руки поводья и всунула ноги в короткие стремена. Она не считала себя опытной наездницей: ей чаще приходилось путешествовать на кораблях, в повозках и паланкинах, нежели верхом. Молясь о том, как бы не упасть и не опозориться, она легонько и робко тронула кобылу коленями.
И вдруг, в первый раз за все эти часы, она почувствовала, что больше не боится. А может быть, в первый раз за всю жизнь...
Серебряно-серая кобыла спокойно и мягко пошла вперед. Толпа расступилась. Все взгляды были устремлены на нее. Дэни ощутила, что едет быстрее, чем хотела, но это чувство было скорее восхитительным, чем ужасным. Лошадь перешла на рысь, и Дэни заулыбалась. Дотракийцы быстро освобождали ей дорогу. Кобыла реагировала на каждое незначительное прикосновение ее ног и любое легчайшее касание поводьев. Она отправила лошадь в галоп. Теперь дотракийцы со смехом отпрыгивали с ее пути, гикая и крича вслед.
Дэни притормозила, развернулась и поскакала обратно. Внезапно перед ней возник костер, по обеим сторонам которого толпились люди. Объезжать или останавливаться было поздно. Ощутив непривычную для себя отвагу, Дэйнерис полностью доверилась лошади.
Серебристая кобыла перелетела через огонь так, будто у нее вдруг выросли крылья.
Дэни остановилась у магистра Иллирио и попросила перевести:
- Скажите Кхалу Дрого, что он подарил мне ветер.
Толстый пентосец повторил ее слова по-дотракийски, огладив желтую бороду, и тут - впервые за всё время! - Дэни увидела, что муж ее улыбнулся.
В этот момент заходящее на западе солнце исчезло за высокими стенами Пентоса и последние его лучи погасли. Дэни совершенно потеряла счет времени. Кхал Дрого велел кровным всадникам подвести к нему его собственного коня - поджарого рыжего жеребца. Пока кхал устраивался в седле, к серебристой лошади Дэни подскочил Визерис, крепко сжал пальцами ее ногу и жарко зашептал:
- Постарайся угодить ему, милая сестрица, или, клянусь, ты увидишь такого разбуженного дракона, о каком даже не подозревала.
Страх вернулся к ней - вместе со словами брата. Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой - всего лишь одиноким тринадцатилетним ребенком, еще не готовым к тому, что должно произойти этой ночью.
Они выехали вдвоем, оставив кхаласар с его травяными шатрами далеко позади - сразу, как только на небе показались звезды. В сгущающихся сумерках жеребец Дрого шел энергичной рысью. Кхал так и не сказал ей ни слова. Крошечные серебряные колокольчики в его косе тонко звенели при каждом движении.
- Я от крови дракона, - шептала она сама себе громко, пытаясь набраться мужества. - Я от крови дракона. Я от крови дракона…
Драконы никогда ничего не боятся.
Она не смогла бы сказать точно, как долго, или как далеко они ехали, но, достигнув заросшей травой поляны у какого-то маленького ручья, они, наконец, остановились. К тому времени уже полностью стемнело. Дрого спрыгнул с коня сам и спустил на землю ее. В его объятьях Дэни почувствовала себя хрупкой, словно из стекла. Руки-ноги стали бессильными и не слушались. Так она и застыла в своем свадебном наряде, дрожащая и беспомощная, пока кхал привязывал лошадей. Затем он повернулся и посмотрел на Дэни. Девушка заплакала.
Кхал Дрого уставился на ее слезы. Лицо его не выражало никаких эмоций.
- Нет, - сказал он.
Кхал протянул руку и грубо стер слезу мозолистым пальцем.
- Ты говоришь на Общем Языке? - удивленно спросила Дэни.
- Нет, - повторил он.
Наверное, он знает только одно слово, догадалась она. Но все-таки это было на одно слово больше, чем ничего, и она почувствовала себя немного лучше. Дрого осторожно прикоснулся к ее волосам, пропустил серебряные локоны между пальцев и тихо сказал что-то по-дотракийски. Дэни ничего не поняла, но голос его оказался неожиданно мягким и теплым. В нем послышался даже намек на нежность, которой она никак не ожидала от такого человека.
Кхал взял пальцами ее за подбородок и приподнял голову. Дэни посмотрела ему в глаза. Дрого возвышался над ней точно так же, как возвышался над всеми. Легко подхватив под руки, он приподнял и посадил ее на круглый камень, лежавший у ручья. Затем сел на землю прямо перед ней и скрестил ноги. Теперь их лица оказались на одном уровне.
- Нет, - еще раз сказал он.
- Это единственное слово, которое ты знаешь? - спросила она.
Дрого не ответил. Тяжелая длинная коса, свернувшись в кольцо, лежала на грязной земле. Он перекинул ее на правое плечо и принялся выплетать из неё колокольчики - один за другим. После короткого смятения Дэни подалась к нему поближе и стала помогать. Когда все колокольчики были сняты, Дрого сделал рукой движение. Дэни всё поняла. Медленно и осторожно она начала расплетать его косу.
Это заняло довольно много времени, в течение которого он просто сидел и молча смотрел на нее. Когда она закончила, он тряхнул головой и умасленные блестящие волосы разметались по его спине темной рекой. Она никогда в жизни не видела таких длинных, таких черных и густых волос.
Теперь наступила его очередь, и он начал раздевать ее.
Пальцы кхала оказались ловкими и неожиданно нежными. Он осторожно снимал с нее шелка, а Дэни сидела перед ним, не шевелясь, и молча смотрела ему в глаза. Наконец, он обнажил ее маленькую грудь, и ей стало трудно справляться с собой. Дэни отвела взгляд и прикрыла себя руками.
- Нет, - сказал Дрого.
Он отвел ее руки от груди - мягко, но непреклонно, и поднял ее лицо, заставив смотреть на себя.
- Нет, - повторил он.
- Нет, - эхом ответила она.
Он поднял ее на ноги, придвинул поближе и снял с нее последние предметы одежды. Холодный воздух коснулся ее обнаженой кожи. Она задрожала. Руки и ноги покрылись муражками. Ей было страшно при мысли о том, что произойдет дальше, но момент этот никак не наступал. Кхал Дрого просто сидел, скрестив ноги, и смотрел на нее, жадно впитывая глазами ее тело.
Спустя некоторое время он, наконец, до нее дотронулся. Сначала легонько, затем все жестче. Она почувствовала, какая свирепая сила скрывается в его руках… но он не причинял ей боли. Дрого просто взял ее за руку и стал гладить пальцы - один за другим. Затем осторожно провел ладонью по ноге. Потом поднял руку и погладил ее лицо, потрогал за ушами, нежно прикоснулся пальцем к губам. Наконец, ухватил обеими руками за волосы и расчесал их пальцами. После этого развернул ее, погладил плечи и провел костяшками пальцев по спине.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем его руки прикоснулись к ее груди. Сначала он погладил мягкую кожу под выпуклостями, заставив Дэни затрепетать. Потом зажал соски между большими и указательными пальцами и принялся крутить их и подергивать - сначала очень нежно, затем все более настойчиво - пока они не отвердели и не стали болезненно ныть.
Внезапно он остановился и потянул ее, сажая себе на колени. Дэни вся горела и задыхалась, сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он взял своими огромными руками ее лицо, и она посмотрела ему в глаза.
- Нет? - сказал он снова, и она поняла, что это был вопрос.
Дэни перехватила его руку и опустила ниже - к влаге между своих бедер.
- Да, - прошептала она.
И протолкнула в себя его палец.
Читать главу 10. Джон... / Читать главу 12. Эддард...