"Прощай, Америка" (1951)
Продолжая нашу кино-рулетку «Золотая клюква Политбюро», обращаемся к фильму «Прощай, Америка» 1951 года. Известный кинорежиссер Довженко взялся за этот политический памфлет, но не сдюжил. В самый разгар производственного ада киноман Сталин зарезал кино. Часть сцен так и не была отснята. Некоторые сцены потерялись (остались только «кадрики» и полный текстовый сценарий). Оставшиеся снятые сцены легли на 50 лет на полку Мосфильма. В середине проклятых 90-х фильм достали, отреставрировали и выпустили в канун 100-летия кино в рамках специальной 10-дисковой серии о Довженко. Так как совокупный хронометраж сохранившихся эпизодов не дотягивал до часа, то эту недокиноленту разбавили документальными видами самого режиссера и неспешными пояснениями доктора искусствоведения Ростислава Юренева. Получилось 69 минут.
Зная заранее, что там где-то в основе скрывалась книга об американских дипломатах и об их жизни после Второй мировой войны в СССР, мне хотелось проверить «Прощай, Америка» на соблюдение принципа историзма. Юренев показывает [2:10] эту книгу авторства Аннабелль Бюкар, вертит ее в руках. На вид там не больше 200 страниц: «И вот эту книжечку Александру Петровичу предложили экранизировать. В годы холодной войны, железного занавеса эта книжечка пришлась весьма кстати для пропагандистских целей и Довженко был обязан был сделать по ней политический пропагандистский фильм». Книжечка. Интересно.
Сюжет охватывает период с 1945 по, предположительно, лето 1949 года. Насчет верхней планки 1949 года можно быть уверенным, потому что СССР еще не изобрел атомную бомбу и в фильме про это говорят: «Что мы знаем об атомной бомбе?» - спрашивает новый посол - «Ведь она где-то делается. Эксперты утверждают, что она у них будет не раньше 54-ого года. А вы уверены, что она не взорвется вдруг?» Советский зритель в 1951 году должен был при этих словах самодовольно погладить свою бороду, крякнув: «Эка-эк мы их … вдруг». В первых сценах фильма празднуют победу над Германией, поэтому начальная точка отсчета - это 1945.
За этот период в посольстве США в СССР сменилось два посла. В первой половине 1946 Гарримана сменил Уолтер Беделл Смит. Поверенного в делах Кеннана сменил Дюбрау. Всех этих фамилий в киноленте нет. Придуманный Роберт Деверс - это ушедший посол (типа Гарриман). Уолтер Скот - второй (пришедший) посол (типа Уолтер Смит). Поверенного в делах (charge d’affair) иногда называют советником (counselor) посольства, поэтому придуманный тут Кеннон - это первый (бывший) советник посольства (типа Джордж Кеннан). Марроу - новый советник (типа Дюбрау).
Как мы видим, Гарримана пощадили в этом кино-памфлете. Это была примелькавшаяся и хорошо знакомая фигура в военном и послевоенном СССР. Гарримана возили по всему Союзу, советские граждане его обожали, советские власти не мешали этому культу и льстили американскому миллионеру-послу. Смешивать Гарримана с грязью было никак нельзя: вдруг пригодится для личных дипломатических контактов как Дэвис или Гопкинс. Не смотря на это тактичное стратегическое замалчивание в первых же кадрах ленты на встрече американских дипломатов в московском посольстве нам показали долговязого брюнета с острыми угольными чертами лица и характерным вытянутым черепом. Его не назвали по имени, но это была правдоподобная копия Аверелла Гарримана. Довженко нашел двойника миллионера, но побоялся бросить его в водоворот клеветнических событий. Всё равно ничего вы не докажите. Двойник тут даже не посол, а не пойми кто. Посла Деверса показывают полминуты, и он абсолютно не похож на Гарримана.
Второго посла Уолтера Скота уже так не пожалели. Имя (но не фамилия) совпадает с именем реального посла того времени. По профессии его называли генералом и шпионом. Смит действительно был бригадным генералом. Он служил начальником штаба Эйзенхауэра на европейском ТВД. Насчет же шпиона сценарист (Довженко сам составил 4 варианта сценария, так что полностью несет за него ответственность) забежал вперед. До своей работы в посольстве Уолтер Смит не был разведчиком. Вот вернувшись из Москвы, он возглавил ЦРУ, став «шпионом». Сценарий писался в 1950-51 году. Бравого союзника-генерала через темпоральную петлю превентивно запачкали обвинениями в профессиональном шпионаже и отправили в будущее продолжительное, чтобы спасти прошедшее совершенное время. «Back to the future» по-советски.
Первого советника Джорджа Кеннана еще сильнее не пожалели. В сценарии написано «Кеннон». Всего одна буква разницы. Но в краткой сцене с его участием к нему почему-то обращаются как «Кейтен» [10:15]. Этот «Кейтен» прямым текстом рассказывает, что его смена закончилась, что он возвращается в Вашингтон и что его заменяет на посту советник Марроу. Никаких сомнений: это и есть прототип шарже д’афер Джорджа Кеннана. Почему звучит «Кейтен», а не «Кенон»? Плохой звук пленки? Проблемы с дикцией у советского актера? Поспешное вмешательство политического консультанта на съемках, осознавшего вдруг, что за клевету на советолога Кеннана может прилететь с неожиданной стороны? Правды об этой афере мы никогда не узнаем.
Второму советнику Марроу не повезло также, как и второму послу Уолтеру Скоту. «Марроу» из-за дифтонга напоминает мне немного «Дюбрау». Все четверо в фильме показаны истеричными антисоветчиками с одним нюансом. Первая смена (Деверс и Кеннон) обзывается второй сменой (Скот и Марроу) «рузвельтскими последышами», и что при них, дескать, посольство распустилось, раскисло, потеряло капиталистический компас. Знай своих антисоветчиков: у них там градация и 50 оттенков серого.
К историческим неточностям в киноленте следует отнести также дату смены состава посольств. В фильме она производится чуть ли не в день Победы. В реальности же Гарриман уехал в январе 1946. Кеннан не уехал с ним, а остался за главного до апреля 1946, когда прибыл новый посол Уолтер Беделл Смит. Кеннан поработал на Смита до лета и только покинул СССР, когда на смену ему прибыл Дюбрау. То есть, смена состава руководства посольства растянулась на полгода, а не произошла одномоментно как «двое уехали, двое приехали». Но сценаристов и зрителей «Терминатора» и «Двух сорванных башен», как правило, такие неисторические нестыковки не смущают. Главное, чтобы пыщ-пыщ и красивая женщина с лицом главной актрисы из «Москва слезам не верит». Правильно сделал Сталин, что наложил свою отрицательную резолюцию. Такое неисторичное недипломатичное фэнтези нам не нужно. Кстати, это была последняя лента Довженко. «Я снял преступно малое количество фильмов» - жаловался он позднее. Мой запоздалый совет: надо было меньше перестрелок снимать [в фильме есть сцена с гангстерами и восьмью выстрелами].
Из всех персонажей самым историческим тут является только министр обороны Джеймс Форрестол. Это имя имеется в титрах. Где он тут появляется, я не разобрал. Возможно, что сцены с его участием потерялись. То, что его называют министром, опускает верхнюю границу сюжетного диапазона с лета 1949 до января 1949, когда Форрестол потерял свое министерское кресло.
Вскользь упоминается План Молотова. Это, надо думать, наш ответ на План Маршалла осенью 1947, который в 1949 превратится в СЭВ.
Есть небольшой незаглушенный дикторский монолог на испанском языке: типа дикторы всего мира возмущаются работой Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности в США, которая за девять лет потратила сотни миллионов долларов налогоплательщиков и внесла в черные списки миллион своих граждан. Русский переводчик не озвучил фрагмент про «9 лет», поэтому складывается впечатление, что HUAC нащелкал миллион обвиненных совсем недавно, во время только-только начавшейся антисоветской истерии. Вставка про «9 лет» исторически точна, потому как эта Комиссия начала свою работу в 1938, выискивая фашистских агентов. Если прибавить к 1938 девять лет, то получим 1947. План Молотова и 9 лет ХУАК дают нам конец 1947. Вот когда разворачиваются события этого ХАУК-ХУАК, но не в продакшн.
Если соотносить кино и книгу Бюкар, то сей фильм - это скорее приквел к книге, а не пересказ оной. Это не фильм о предательнице, перебежчице или любовнице. Салфетки вам не понадобятся. Искусствовед Юденич рассказывает, что «материала книжечки Довженко не хватало, и ему пришлось сочинять свой собственный сценарий». Это к вопросу о том, что А.Бюкар была ценным шпионом-информатором, под завязку забитой ценной информацией, которой она поделилась на страницах своего издания. В фильме нет романтической линии, но есть необузданная, не на одну ночь, любовь к стране. Дочь фермера Анна Бедфорд [ее играет Лилия Гриценко с лицом Веры Алентовой] работает на Госдеп в качестве молодого специалиста, приезжает в Москву на работу в Бюро информации посольства США, встречает замечательных советских людей. Некоторые сотрудники посольства также оказываются просоветски настроенными. Гад Марроу заставляет ее работать информатором, втираться в доверие к советскому физику-профессору [помним о вдруг-бомбе], собирать информацию о колхозах. Она послушно это делает, но в своих отчетах пишет про Советский Союз и его программу изменения климата [Climate Change повестка] путем насаждения лесополос только восторженно. Марроу переписывает ее отчеты в клеветнической форме, придумав байки про принудительный труд колхозников и плохо одетых советских женщин. В какой-то момент мать Анны умирает, и она на пике кризиса [часть сотрудников возмущается редакторскими выходками Марроу] возвращается в Штаты. Под конец фильма в центральном аппарате Госдепа кому-то пришла в голову светлая идея попросить Анну вернуться в Москву и написать книгу о Советском Союзе, о «страданиях народа и березках». Как если бы Марроу не держал в курсе Госдеп о том, что Анна настроена просоветски и такую книгу написать не сможет. Этот логический перекос я не понял: сценарист схалтурил. Анна триумфально возвращается в Москву с заданием самого [госсека или министра обороны Форрестола]. Посла Скота при таких известиях разбивает карачун: он-то знает, что Анна уж напишет, так напишет, всю их гадскую кухню вскроет. Следуют финальные титры. Таким образом, фильм подводит нас к публикации книги Аннабелль Бюкар, объясняет нам, каким образом появилась на свет эта книжища, но не рассказывает нам о ее содержании: подписывайтесь на канал районной библиотеки, ставьте лайки. Хотя советский зритель и так уже обо всем догадывается. Звучат противные звуки американского акапелла-джаза, дипломаты словно спекулянты какие скупают качественные советские товары за свои обесценивающиеся деньги, дипломаты пьют по-черному и дерутся меж собой, дипломаты цинично придумывают клеветническую грязь о жизни советского народа, мечтая о новой войне и боясь мирного распространения русского коммунизма по всей планете. Кто спал во время сеанса, может сходить в книжный и купить-наверстать.
В целом фильм было интересно смотреть. Яркие цвета, хорошие типажи, качественная пленка, много сочных советских газетных выражений - богатая кладезь для мемов. Единственное, что временами был плохой звук или дикция - иногда некоторые актеры, пародирующие американскую манеру говорить, говорят так скомкано и быстро, что я не все понимал. Не надо так делать.