Русский дух Ближнего Востока. Армейский дневник. «Михвей Алон». Ч.8
Часть 1 http://ilyasevenard.livejournal.com/1964.html
Часть 2 http://ilyasevenard.livejournal.com/2164.html
Часть 3 http://ilyasevenard.livejournal.com/2335.html
Часть 4 http://ilyasevenard.livejournal.com/2587.html
Часть 5 http://ilyasevenard.livejournal.com/3045.html
Часть 6 http://ilyasevenard.livejournal.com/3286.html
Часть 7 http://ilyasevenard.livejournal.com/3414.html
Часть 8 http://ilyasevenard.livejournal.com/3821.html
Часть 9 http://ilyasevenard.livejournal.com/3879.html
Тут я должен сделать небольшое отступление. Все дело в том, что я страдаю очень острой формой зоофобии, то есть боязни всех животных. Я физически не могу взять в руки хомячка или морскую свинку, потому что меня обуревает сковывающий, неподконтрольный мне страх. Если я вижу на тротуаре человека с собакой, то машинально обхожу его стороной, и мне стоит невероятных усилий войти в дом к кому-то, если в коридоре я вижу кошку. Вообще, острая форма фобии или паническое расстройство - довольно сильная штука. Моя бабушка, например, страдает клаустрофобией. Помню, однажды мама машинально защелкнула снаружи дверь ванной комнаты, в которой та мылась, и ушла в ближайший магазин. Поняв, что заперта в замкнутом пространстве, бабушка выбила крохотное окошко, расположенное под самым потолком и умудрилась в него вылезти, хотя сделать это было непросто даже для циркового акробата. Одно из самых ярких воспоминаний моего детства связано с днем, когда, как обычно, опаздывая утром на работу, мама вышла со мной из дома. Детский сад находился по дороге, и, пройдя большую часть пути вместе, мы расходились у площади Юности. Завести меня в садик времени уже не было, и последние сто метров я должен был преодолеть один. Шел знакомой дорогой, как ходил много раз до этого, свернул во двор между длинным кирпичным домом и оградой своего детсада, оставалось совсем чуть-чуть, как вдруг я увидел стаю бродячих собак, мирно расположившуюся на газоне. Мне нужно было пройти мимо них, но, по мере приближения, мое сердце начало учащенно колотиться. Вот я уже почти поравнялся со сворой, иду, не поворачивая головы, не замедляя и не убыстряя шага, повторяя про себя бабушкин совет: не надо бояться - собаки чуют страх. Вот что за глупые взрослые! И это вместо того, чтобы сказать пятилетнему ребенку, что все собачки добрые, любят детей и приносят им подарки в Новый Год. Я бы и рад не бояться, но мне страшно, а от бабушкиного совета страшно вдвойне. Иду, а сам затылком чувствую - все собаки на меня смотрят, принюхиваются, мол, трус ты или не трус, жить тебе или умереть. Иду и понимаю, что спалился - они видят меня насквозь, они ноздрями втягивают аромат моего страха, они своими чуткими ушами слышат, как бьется мое сердце и ощущают вибрацию от моих дрожащих коленок. И тут наступает момент, как в шпионском кино, когда агент-нелегал уже попал под колпак, чувствует, что раскрыт, и чувство это час от часа все отчетливее. Но он еще соблюдает конспирацию, играет по законам жанра, а тревога тем временем нарастает. И контрразведка уже тянет к нему свои лапы, вокруг сжимается кольцо, тревожная музыка ускоряется и нарастает лавинообразно. Еще один такт, и все - стрельба, погоня, вой сирен. Герой бежит по оживленной улице, размахивая пистолетом, наплевав на все предостережения. Он раскрыт, и теперь нужно уносить ноги.
Это была та невидимая черта, когда я делаю еще один шаг, и самая мелкая шавка из этой бродячей стаи сначала робко подает голос, а в следующее мгновение уже заливается громким тявканьем. Не в силах более изображать спокойствие, я срываюсь с места что есть мочи. Вся свора с хриплым лаем в ту же секунду бросается за мной. Я чувствую дыхание преследователей за спиной, бегу, превозмогая комариные возможности детского организма, к спасительной двери, тяну ее на себя и падаю на пол, исчерпав все душевные и физические силы. Больше никогда я не ходил этой дорогой один. С годами, повзрослев, я не избавился от своих страхов. Бабушка одной моей бывшей подружки, я, кажется, упоминал ее в эпизоде с зажигалкой, была та еще собаководка. Когда мы только начали встречаться с внучкой, у бабушки жил здоровенный черный терьер, очень старый и по этой причине слепой и глухой. Он мог запросто наброситься на меня просто потому, что не узнал! Правда, знал его я недолго, вскорости он испустил дух, однако счастье мое было непродолжительным. Бабка завела стаффорширдского терьера, точнее, терьериху. Каждый раз, когда я выходил из спальни своей подружки, предварительно хорошенько оттрахав ее, эта озабоченная псина, учуяв запах секса, тут же бросалась на меня. Возбужденная, она запрыгивала мне на спину, обхватывая передними лапами мою ногу, и начинала неистово тереться своим мохнатым клитором. При малейшей попытке стряхнуть ее, сучка оскаливалась, как собака Баскервилей, давая понять, что шутки с ней плохи. Я стоял, замерев, словно истукан, буквально пронизанный страхом, гортань мою блокировал страшный спазм, и поэтому мой крик о помощи представлял собой почти беззвучный шепот, который, конечно же, никто не слышал в большой квартире. Это отвратительное изнасилование продолжалось обычно несколько минут, пока, полностью удовлетворившись, псина не выпускала меня, и я на ватных ногах возвращался в комнату.
- С тобой все нормально?
- Да все в порядке, солнышко, - только и оставалось ответить мне. Подобно тому, как клаустрофоб не может объяснить, что такого страшного в замкнутом пространстве, я не смог бы объяснить, почему переживаю продолжительный приступ панической атаки, задыхаюсь от удушья, рассудок мой на грани помешательства, по моей спине ручьем течет холодный пот, а сердце выстукивает двести двадцать ударов в минуту.
Поэтому, когда Ленка бухнула мне в трусы здоровенную медузу, я, пытаясь сорвать с себя плавки чуть ли не вместе с кожей, скакал по пляжу, как душа Адольфа Гитлера по раскаленной сковородке. К счастью, медузы в это время года довольно редкое явление, а их книдоциты не так токсичны, но, придя домой, я тут же уселся перед зеркалом рассматривать свои покрасневшие гениталии.
- Знаешь анекдот: «боль снимите, опухоль оставьте»?
- Знаю. Но почему-то сейчас он не кажется мне смешным! Между прочим, токсины некоторых медуз смертельны для человека.
- Да, например яд австралийской кубической медузы «морская оса». Но у берегов Израиля такие не встречаются. Так что расслабься, и дай насладиться припухлостью, пока она не сошла.
В среду меня огорошил звонок из части. На связи была командирка второго отделения. Между собой мы звали ее «матате», то есть швабра, за высокий рост. Прозвище это звучало несколько обидно, но вообще-то девчонка была очень хороша собой - высокая, стройная и очень спортивная с миловидным, симпатичным личиком и выразительными глазами. Наверное, я нравился ей (или мне хочется так думать), потому что она частенько докапывалась до меня, хотя и была командующей другим отделением. Я, в общем, тоже ей симпатизировал.
- Илья, я приеду в Ашкелон около трех.
- Если специально, чтобы уговаривать меня вернутся на базу, то не трудись. В воскресенье утром, как обычно, я буду в части.
- Но я все равно приеду, потому что уже в пути.
- Зачем? Какой в этом смысл? Раньше я все равно не вернусь, сдамся в назначенный срок. Ты просто потеряешь время! Езжай спокойно домой.
- Нет, так положено, и я должна тебя навестить. Ты можешь меня встретить возле центральной автобусной станции, чтобы я не искала твой дом?
- Да без проблем, позвони мне за двадцать минут, как будешь подъезжать.
Ленка повернулась ко мне:
- Кто это? Твоя мефакедед?
- Не моя, но мефакедед. Я встречусь с ней около трех в городе.
- Да пошли ее на хуй!
- Слышишь, не нужно быть подонком уж до такой-то степени! Ей придется проделать неблизкий путь.
- Я собиралась вечером, но тогда поеду домой сейчас.
Не то, чтобы я устал, хотя и это имело место, прежде всего, физически, от непрерывного секс-марафона, и мне нравилось проводить с ней время, но я отчаянно нуждался в уединении. Лишь в одиночестве, при полном отсутствии контакта с людьми я мог подзарядить свои батарейки и накопить психический заряд для следующих двух недель в армии.
- Ок, тогда как раз я тебя провожу. Увидимся, скорее всего, через двое выходных. И, Лена, у тебя есть тональник, замазать один синяк?
- Посмотри на меня и подумай, есть ли у меня тональник, - конечно, никакой косметики у нее не было - но не переживай, он почти не заметен. А вот рубашку тебе лучше не снимать, когда будешь с ней встречаться.
- Звучит как ревность.
- Мечтай!
Проводив Ленку, я дождался командира, встретив ее прямо у автобуса. Конечно, я не смог обойтись без маленького циркового представления, и, вытянувшись по струнке, громко приветствовал ее «Акшев А Мефакедед!» Позади раздались смешки прохожих, а пассажиры скосили на нас взгляд.
- Ну да, было бы странным ожидать от тебя чего-нибудь другого. На базе ты упорно не отдаешь мне «Акшевы», а здесь просто не мог удержаться.
- Не смог. Извини. Пообедаем в ресторанчике на море?
Мефакедка окинула меня взглядом. Наверное, я непривычно выглядел в свободной рубашке, шортах и сандалиях.
- Нет спасибо, пойдем, сядем на травку и поговорим. Ты, кстати, свежо выглядишь. Отдых тебе на пользу.
- Спасибо. Но все же ты потратила кучу времени на дорогу сюда и потратишь кучу времени обратно. Поэтому, хотя бы чашку кофе в приличном заведении? - взяв ее за руку, я потянул к кафешке неподалеку.
- Каппучино, пожалуйста.
- Чай с бергамотом.
- Черный?
Я с удивлением посмотрел на официантку:
- А вы можете заварить зеленый с бергамотом?
- Нет, с бергамотом у нас только «Эрл Грей».
- Тогда зачем спрашиваете?
Мефакедед улыбнулась:
- Илья, ты когда-нибудь бываешь серьезным?
- Грустным бываю, а серьезным нет. Цитирую одного неизвестного тебе литературного героя: «Самые большие глупости в мире совершаются с серьезным лицом».
- И все же, Илья, сходи в госпиталь. Попробуй вытащить справку о болезни, иначе тебя отправят в тюрьму.
- Не беспокойся. В тюрьму меня не отправят. К тому же, я не могу сделать такого подарка нашей мефакедед. Нет уж! У нее в отделении случай нивкадута, и за это она получит взыскание.
- Почему ты так не любишь ее?
- А тебе она нравится?
- Вообще-то нет. Она, конечно, редкая сука, может ты и прав.
Распрощавшись с милой визитеркой, я отправился домой зализывать свои раны после затянувшегося свидания с Ленкой и наслаждаться одиночеством.
***
Как и обещал, я прибыл в часть в воскресенье утром вместе со всеми. Из четвертого отделения отсутствовал наш парижанин Джонатан, но к нему из Франции приехала его подруга, поэтому он симулировал сотрясение мозга. Правда, как и у меня, у него не все прошло гладко, так как Джонни оставили на сутки в госпитале для наблюдения после энцефалографии.
В первый же день мне назначили суд. Надев парадный комплект формы, штатные ботинки и чистую футболку, я предстал перед командиром батальона. Зачитав мне мои права и обязанности, он вальяжно предоставил мне слово для оправданий.
- Командир, я солдат-одиночка, что указано в моем личном деле. Естественно, что раз я один в стране, то помощи мне ждать неоткуда. Своевременные платежи по аренде квартиры, оплата всех счетов, включая связь, посещение банка, и...
- Да, да... я понял. Но именно для того, чтобы разрешить все свои бытовые обязательства каждый солдат-одиночка получает каждый месяц выходной в середине рабочей недели.
Это было действительно так, и этого дня было бы вполне достаточно человеку, живущему в Германии, где многие сервисы автоматизированы, а, заходя в любую контору, вы встречаете неизменную дежурную улыбку и в тот же миг слышите приветствие: «Халёё», которым служащий демонстрирует полную готовность вас обслужить. Но в Израиле, где вы можете топтаться и демонстративно покашливать у прилавка, в то время как продавщица мило беседует со своим молодым человеком по мобильнику вот уже битый час, одного дня явно не достаточно. Кроме того, в каждой конторе вас, скорее всего, попытаются нахлобучить, поэтому вам придется потратить еще полдня на сверку распечаток и ругань с менеджерами.
- Да, командир, но также любой солдат-одиночка по регламенту имеет право на дополнительный день, если того требуют обстоятельства.
- Да, но по решению своего непосредственного командира.
- Именно! Я многократно писал прошения о предоставлении мне дополнительного выходного для устроения бытовых неурядиц, однако, так и не получил ответа от моей мефакедед. Обращаю Ваше внимание, что я не получил именно ответа, а не отказа, обоснованного и однозначного. Вот ксерокопии прошений, которые я писал от второго сентября, девятого сентября, а так же шестнадцатого сентября.
Комбат приказал вызвать на суд нашу мефакедед. Я не зря закончил юрфак и понимал, что все просьбы надо оформлять с входящими номерами и хранить копии. Собственно, я непрерывно строчил заявления на предоставление выходного. Во время уроков мы часто получали задание написать коротенький рассказ или сочинение на иврите. Все подобные сочинения я оформлял в виде прошения и вручал мефакедед по окончании занятий, предварительно щелкнув на свою мыльницу, просто чтобы пораздражать комсостав. Поэтому к моей писанине никто не относился всерьез. Мефакедед сильно удивилась вызову в суд.
- Это действительно так? Солдат писал просьбы, которые были оставлены без ответа?
- Но я думала это просто шутка.
- Какая же может быть шутка, командир, если это мое официальное письмо с подробным изложением особых обстоятельств и подписью? А кроме того, я неоднократно писал прошение предоставить мне Устав и свод законов, касающихся прохождения гражданином службы в израильской армии для ознакомления со своими правами, однако не получил ни Устава, ни внятных разъяснений от командиров, почему эти документы не могут быть мне предоставлены. Копии этих прошений у меня имеются.
Такая прыть озадачила нашего комбата. Устав мне никто не предоставил просто потому, что офицеры сами его отродясь в глаза не видели и не знали где взять.
- Я принимаю во внимание все вышеизложенные доводы и все же предостерегаю впредь от подобных действий. Ни один солдат не может брать закон в свои руки и самовольно покидать часть. Однако, учитывая те обстоятельства, что твои непосредственные командиры также не исполняли по отношению к тебе свои прямые обязанности и игнорировали прошения, то выношу оправдательный приговор. Только в этот раз!
Я вышел с суда, широко улыбаясь, в отличие от нашей дурочки, на которой не было лица.
Часть 2 http://ilyasevenard.livejournal.com/2164.html
Часть 3 http://ilyasevenard.livejournal.com/2335.html
Часть 4 http://ilyasevenard.livejournal.com/2587.html
Часть 5 http://ilyasevenard.livejournal.com/3045.html
Часть 6 http://ilyasevenard.livejournal.com/3286.html
Часть 7 http://ilyasevenard.livejournal.com/3414.html
Часть 8 http://ilyasevenard.livejournal.com/3821.html
Часть 9 http://ilyasevenard.livejournal.com/3879.html
Тут я должен сделать небольшое отступление. Все дело в том, что я страдаю очень острой формой зоофобии, то есть боязни всех животных. Я физически не могу взять в руки хомячка или морскую свинку, потому что меня обуревает сковывающий, неподконтрольный мне страх. Если я вижу на тротуаре человека с собакой, то машинально обхожу его стороной, и мне стоит невероятных усилий войти в дом к кому-то, если в коридоре я вижу кошку. Вообще, острая форма фобии или паническое расстройство - довольно сильная штука. Моя бабушка, например, страдает клаустрофобией. Помню, однажды мама машинально защелкнула снаружи дверь ванной комнаты, в которой та мылась, и ушла в ближайший магазин. Поняв, что заперта в замкнутом пространстве, бабушка выбила крохотное окошко, расположенное под самым потолком и умудрилась в него вылезти, хотя сделать это было непросто даже для циркового акробата. Одно из самых ярких воспоминаний моего детства связано с днем, когда, как обычно, опаздывая утром на работу, мама вышла со мной из дома. Детский сад находился по дороге, и, пройдя большую часть пути вместе, мы расходились у площади Юности. Завести меня в садик времени уже не было, и последние сто метров я должен был преодолеть один. Шел знакомой дорогой, как ходил много раз до этого, свернул во двор между длинным кирпичным домом и оградой своего детсада, оставалось совсем чуть-чуть, как вдруг я увидел стаю бродячих собак, мирно расположившуюся на газоне. Мне нужно было пройти мимо них, но, по мере приближения, мое сердце начало учащенно колотиться. Вот я уже почти поравнялся со сворой, иду, не поворачивая головы, не замедляя и не убыстряя шага, повторяя про себя бабушкин совет: не надо бояться - собаки чуют страх. Вот что за глупые взрослые! И это вместо того, чтобы сказать пятилетнему ребенку, что все собачки добрые, любят детей и приносят им подарки в Новый Год. Я бы и рад не бояться, но мне страшно, а от бабушкиного совета страшно вдвойне. Иду, а сам затылком чувствую - все собаки на меня смотрят, принюхиваются, мол, трус ты или не трус, жить тебе или умереть. Иду и понимаю, что спалился - они видят меня насквозь, они ноздрями втягивают аромат моего страха, они своими чуткими ушами слышат, как бьется мое сердце и ощущают вибрацию от моих дрожащих коленок. И тут наступает момент, как в шпионском кино, когда агент-нелегал уже попал под колпак, чувствует, что раскрыт, и чувство это час от часа все отчетливее. Но он еще соблюдает конспирацию, играет по законам жанра, а тревога тем временем нарастает. И контрразведка уже тянет к нему свои лапы, вокруг сжимается кольцо, тревожная музыка ускоряется и нарастает лавинообразно. Еще один такт, и все - стрельба, погоня, вой сирен. Герой бежит по оживленной улице, размахивая пистолетом, наплевав на все предостережения. Он раскрыт, и теперь нужно уносить ноги.
Это была та невидимая черта, когда я делаю еще один шаг, и самая мелкая шавка из этой бродячей стаи сначала робко подает голос, а в следующее мгновение уже заливается громким тявканьем. Не в силах более изображать спокойствие, я срываюсь с места что есть мочи. Вся свора с хриплым лаем в ту же секунду бросается за мной. Я чувствую дыхание преследователей за спиной, бегу, превозмогая комариные возможности детского организма, к спасительной двери, тяну ее на себя и падаю на пол, исчерпав все душевные и физические силы. Больше никогда я не ходил этой дорогой один. С годами, повзрослев, я не избавился от своих страхов. Бабушка одной моей бывшей подружки, я, кажется, упоминал ее в эпизоде с зажигалкой, была та еще собаководка. Когда мы только начали встречаться с внучкой, у бабушки жил здоровенный черный терьер, очень старый и по этой причине слепой и глухой. Он мог запросто наброситься на меня просто потому, что не узнал! Правда, знал его я недолго, вскорости он испустил дух, однако счастье мое было непродолжительным. Бабка завела стаффорширдского терьера, точнее, терьериху. Каждый раз, когда я выходил из спальни своей подружки, предварительно хорошенько оттрахав ее, эта озабоченная псина, учуяв запах секса, тут же бросалась на меня. Возбужденная, она запрыгивала мне на спину, обхватывая передними лапами мою ногу, и начинала неистово тереться своим мохнатым клитором. При малейшей попытке стряхнуть ее, сучка оскаливалась, как собака Баскервилей, давая понять, что шутки с ней плохи. Я стоял, замерев, словно истукан, буквально пронизанный страхом, гортань мою блокировал страшный спазм, и поэтому мой крик о помощи представлял собой почти беззвучный шепот, который, конечно же, никто не слышал в большой квартире. Это отвратительное изнасилование продолжалось обычно несколько минут, пока, полностью удовлетворившись, псина не выпускала меня, и я на ватных ногах возвращался в комнату.
- С тобой все нормально?
- Да все в порядке, солнышко, - только и оставалось ответить мне. Подобно тому, как клаустрофоб не может объяснить, что такого страшного в замкнутом пространстве, я не смог бы объяснить, почему переживаю продолжительный приступ панической атаки, задыхаюсь от удушья, рассудок мой на грани помешательства, по моей спине ручьем течет холодный пот, а сердце выстукивает двести двадцать ударов в минуту.
Поэтому, когда Ленка бухнула мне в трусы здоровенную медузу, я, пытаясь сорвать с себя плавки чуть ли не вместе с кожей, скакал по пляжу, как душа Адольфа Гитлера по раскаленной сковородке. К счастью, медузы в это время года довольно редкое явление, а их книдоциты не так токсичны, но, придя домой, я тут же уселся перед зеркалом рассматривать свои покрасневшие гениталии.
- Знаешь анекдот: «боль снимите, опухоль оставьте»?
- Знаю. Но почему-то сейчас он не кажется мне смешным! Между прочим, токсины некоторых медуз смертельны для человека.
- Да, например яд австралийской кубической медузы «морская оса». Но у берегов Израиля такие не встречаются. Так что расслабься, и дай насладиться припухлостью, пока она не сошла.
В среду меня огорошил звонок из части. На связи была командирка второго отделения. Между собой мы звали ее «матате», то есть швабра, за высокий рост. Прозвище это звучало несколько обидно, но вообще-то девчонка была очень хороша собой - высокая, стройная и очень спортивная с миловидным, симпатичным личиком и выразительными глазами. Наверное, я нравился ей (или мне хочется так думать), потому что она частенько докапывалась до меня, хотя и была командующей другим отделением. Я, в общем, тоже ей симпатизировал.
- Илья, я приеду в Ашкелон около трех.
- Если специально, чтобы уговаривать меня вернутся на базу, то не трудись. В воскресенье утром, как обычно, я буду в части.
- Но я все равно приеду, потому что уже в пути.
- Зачем? Какой в этом смысл? Раньше я все равно не вернусь, сдамся в назначенный срок. Ты просто потеряешь время! Езжай спокойно домой.
- Нет, так положено, и я должна тебя навестить. Ты можешь меня встретить возле центральной автобусной станции, чтобы я не искала твой дом?
- Да без проблем, позвони мне за двадцать минут, как будешь подъезжать.
Ленка повернулась ко мне:
- Кто это? Твоя мефакедед?
- Не моя, но мефакедед. Я встречусь с ней около трех в городе.
- Да пошли ее на хуй!
- Слышишь, не нужно быть подонком уж до такой-то степени! Ей придется проделать неблизкий путь.
- Я собиралась вечером, но тогда поеду домой сейчас.
Не то, чтобы я устал, хотя и это имело место, прежде всего, физически, от непрерывного секс-марафона, и мне нравилось проводить с ней время, но я отчаянно нуждался в уединении. Лишь в одиночестве, при полном отсутствии контакта с людьми я мог подзарядить свои батарейки и накопить психический заряд для следующих двух недель в армии.
- Ок, тогда как раз я тебя провожу. Увидимся, скорее всего, через двое выходных. И, Лена, у тебя есть тональник, замазать один синяк?
- Посмотри на меня и подумай, есть ли у меня тональник, - конечно, никакой косметики у нее не было - но не переживай, он почти не заметен. А вот рубашку тебе лучше не снимать, когда будешь с ней встречаться.
- Звучит как ревность.
- Мечтай!
Проводив Ленку, я дождался командира, встретив ее прямо у автобуса. Конечно, я не смог обойтись без маленького циркового представления, и, вытянувшись по струнке, громко приветствовал ее «Акшев А Мефакедед!» Позади раздались смешки прохожих, а пассажиры скосили на нас взгляд.
- Ну да, было бы странным ожидать от тебя чего-нибудь другого. На базе ты упорно не отдаешь мне «Акшевы», а здесь просто не мог удержаться.
- Не смог. Извини. Пообедаем в ресторанчике на море?
Мефакедка окинула меня взглядом. Наверное, я непривычно выглядел в свободной рубашке, шортах и сандалиях.
- Нет спасибо, пойдем, сядем на травку и поговорим. Ты, кстати, свежо выглядишь. Отдых тебе на пользу.
- Спасибо. Но все же ты потратила кучу времени на дорогу сюда и потратишь кучу времени обратно. Поэтому, хотя бы чашку кофе в приличном заведении? - взяв ее за руку, я потянул к кафешке неподалеку.
- Каппучино, пожалуйста.
- Чай с бергамотом.
- Черный?
Я с удивлением посмотрел на официантку:
- А вы можете заварить зеленый с бергамотом?
- Нет, с бергамотом у нас только «Эрл Грей».
- Тогда зачем спрашиваете?
Мефакедед улыбнулась:
- Илья, ты когда-нибудь бываешь серьезным?
- Грустным бываю, а серьезным нет. Цитирую одного неизвестного тебе литературного героя: «Самые большие глупости в мире совершаются с серьезным лицом».
- И все же, Илья, сходи в госпиталь. Попробуй вытащить справку о болезни, иначе тебя отправят в тюрьму.
- Не беспокойся. В тюрьму меня не отправят. К тому же, я не могу сделать такого подарка нашей мефакедед. Нет уж! У нее в отделении случай нивкадута, и за это она получит взыскание.
- Почему ты так не любишь ее?
- А тебе она нравится?
- Вообще-то нет. Она, конечно, редкая сука, может ты и прав.
Распрощавшись с милой визитеркой, я отправился домой зализывать свои раны после затянувшегося свидания с Ленкой и наслаждаться одиночеством.
***
Как и обещал, я прибыл в часть в воскресенье утром вместе со всеми. Из четвертого отделения отсутствовал наш парижанин Джонатан, но к нему из Франции приехала его подруга, поэтому он симулировал сотрясение мозга. Правда, как и у меня, у него не все прошло гладко, так как Джонни оставили на сутки в госпитале для наблюдения после энцефалографии.
В первый же день мне назначили суд. Надев парадный комплект формы, штатные ботинки и чистую футболку, я предстал перед командиром батальона. Зачитав мне мои права и обязанности, он вальяжно предоставил мне слово для оправданий.
- Командир, я солдат-одиночка, что указано в моем личном деле. Естественно, что раз я один в стране, то помощи мне ждать неоткуда. Своевременные платежи по аренде квартиры, оплата всех счетов, включая связь, посещение банка, и...
- Да, да... я понял. Но именно для того, чтобы разрешить все свои бытовые обязательства каждый солдат-одиночка получает каждый месяц выходной в середине рабочей недели.
Это было действительно так, и этого дня было бы вполне достаточно человеку, живущему в Германии, где многие сервисы автоматизированы, а, заходя в любую контору, вы встречаете неизменную дежурную улыбку и в тот же миг слышите приветствие: «Халёё», которым служащий демонстрирует полную готовность вас обслужить. Но в Израиле, где вы можете топтаться и демонстративно покашливать у прилавка, в то время как продавщица мило беседует со своим молодым человеком по мобильнику вот уже битый час, одного дня явно не достаточно. Кроме того, в каждой конторе вас, скорее всего, попытаются нахлобучить, поэтому вам придется потратить еще полдня на сверку распечаток и ругань с менеджерами.
- Да, командир, но также любой солдат-одиночка по регламенту имеет право на дополнительный день, если того требуют обстоятельства.
- Да, но по решению своего непосредственного командира.
- Именно! Я многократно писал прошения о предоставлении мне дополнительного выходного для устроения бытовых неурядиц, однако, так и не получил ответа от моей мефакедед. Обращаю Ваше внимание, что я не получил именно ответа, а не отказа, обоснованного и однозначного. Вот ксерокопии прошений, которые я писал от второго сентября, девятого сентября, а так же шестнадцатого сентября.
Комбат приказал вызвать на суд нашу мефакедед. Я не зря закончил юрфак и понимал, что все просьбы надо оформлять с входящими номерами и хранить копии. Собственно, я непрерывно строчил заявления на предоставление выходного. Во время уроков мы часто получали задание написать коротенький рассказ или сочинение на иврите. Все подобные сочинения я оформлял в виде прошения и вручал мефакедед по окончании занятий, предварительно щелкнув на свою мыльницу, просто чтобы пораздражать комсостав. Поэтому к моей писанине никто не относился всерьез. Мефакедед сильно удивилась вызову в суд.
- Это действительно так? Солдат писал просьбы, которые были оставлены без ответа?
- Но я думала это просто шутка.
- Какая же может быть шутка, командир, если это мое официальное письмо с подробным изложением особых обстоятельств и подписью? А кроме того, я неоднократно писал прошение предоставить мне Устав и свод законов, касающихся прохождения гражданином службы в израильской армии для ознакомления со своими правами, однако не получил ни Устава, ни внятных разъяснений от командиров, почему эти документы не могут быть мне предоставлены. Копии этих прошений у меня имеются.
Такая прыть озадачила нашего комбата. Устав мне никто не предоставил просто потому, что офицеры сами его отродясь в глаза не видели и не знали где взять.
- Я принимаю во внимание все вышеизложенные доводы и все же предостерегаю впредь от подобных действий. Ни один солдат не может брать закон в свои руки и самовольно покидать часть. Однако, учитывая те обстоятельства, что твои непосредственные командиры также не исполняли по отношению к тебе свои прямые обязанности и игнорировали прошения, то выношу оправдательный приговор. Только в этот раз!
Я вышел с суда, широко улыбаясь, в отличие от нашей дурочки, на которой не было лица.