Эйяфьядлайёкюдль, или На какие шиши
Ну вообще-то - Эйяфьядлайёкюдль.
Но дело не в нём.
Потому что эти три произнести не так уж и сложно. А вы попробуйте сказать своему большому боссу, что он муд... чудак на букву "М".
Мне говорят, мол, сказать не сложно, если при этом кинуть в лицо заявление на расчёт.
Так я и не кидал ничего в лицо. И не сказал, что он... чудак на букву... Я вообще о другом говорил. И даже не ему.
Просто так получилось. Фамилиё у него было... специфическое.
Короче - давно хотел написать, но всё как-то не складывалось. Да и britmila тоже обещал.
19 июля 1980 года начались летние Олимпийские игры.
Я их не видел. От слова "совсем". Некогда было.
Я был заместителем командира Олимпийского комсомольского оперативного отряда. Больше 160 человек под началом, четыре объекта под охраной, в том числе наша ТЭЦ-16 и стадион, где должны были тренироваться олимпийцы (на стадионе, конечно). За всех не знаю, но велосипедисты тренировались точно. Плюс одна группа была направлена для работы с БХСС.
В общем-то, мог бы быть и командиром отряда, поскольку был командиром институтского (120 настоящих ребят, не шелупонь из ДНД, шли не за отгулы), но основным требованием для этой должности было членство в КПСС, а я там никогда не состоял, да и отношения с нашими партийными буграми были не очень. Как и с комсомольскими: и за словом в карман не лез, и позицию отстаивал, и посылал куда подальше инициативы, спущенные МГК и ЦК ВЛКСМ. Да и на инструктаже перед Олимпиадой умудрился проехаться в адрес 3-го секретаря парткома. А партком Курчатовского был на правах райкома, не хухры-мухры. Да и московские районы в то время были не в пример нынешним. Наш тогдашний Ворошиловский район - это нынешние Щукино, Строгино, Хорошёво-Мнёвники (все три СЗАО) и частично Хорошевский район САО.
То самое здание. Когда-то - РУВД. Танк ИС-2М появился уже в 1990-е
Перед началом Олимпиады регулярно проводились инструктажи для всего отряда.
Хорошо помню два.
Первый был в нашем РУВД, он тогда был в районе Серебряного бора. Сам по себе инструктаж ничего особенного не представлял, но когда мы поднимались в актовый зал, на площадке третьего этажа увидели статного майора милиции. Лицо до боли знакомое, только он точно был не из нашего района. По-любому понятно, что именно в РУВД можно встретить майора милиции в форме, но... И только через несколько ступенек понял, что это майор Знаменский из телесериала "Следствие ведут знатоки" (Георгий Мартынюк). Перед инструктажем нам и объяснили, что у них снимается очередная серия.
А второй был в Институте. В актовом зале, больше похожем на зал для лекций в МГУ - все как на ладони, что студенты или сотрудники, что те, кто лекции читает.
Присутствовали практически все бойцы отряда, т.е. полторы сотни молодых, здоровых ребят с хорошим чувством юмора.
Внизу длинный стол, за которым заместитель директора по режиму в штатском (хотя он был при высоком звании), замсекретаря парткома, секретарь комитета комсомола, командир отряда по имени Саша (точнее, Александр, фамилию называть не буду), комиссар отряда и ваш покорный слуга, замкомандира Олимпийского отряда.
Третий замсекретаря что-то пробубнил для начала, за ним взял слово зам по режиму.
В принципе, мужик он был неплохой и со своим непосредственным делом, мне рассказывали, справлялся вполне достойно. Но тут, если честно, дело было не по его части. По работе нам контакты с иностранцами были запрещены. Если общался - доложи. Типа - кабы чего не вышло. Если контакты по делу - проинструктируют и будут держать на контроле. Мы все давали подписки, хотя понятно, возможностей контактировать с иностранцами у нас было немного.
А тут совсем другое: спортсмены, тренеры, обслуживающий персонал, туристы.
В принципе, для нас было даже благом, что Запад объявил бойкот Олимпиаде. Думаю, наши спецслужбы вообще сбились бы с ног, не говоря уже о поехавших крышах сотрудников. А тут им значительно облегчили работу.
И вот генерал вещает нам прописные истины, а ребята начинают откровенно скучать и зевать. Мало того, что от работы оторвали, так ещё и жвачку жуют. Наконец начальство задаёт сакраментальное: "Вопросы есть?" - в явной надежде, что вопросов нет.
Но тут встаёт Виталик Фоменко.
Ещё раз: у нас ребята как на подбор - молодые, здоровые, неглупые и с хорошим чувством юмора.
Но Виталик даже на общем фоне выделялся, как выделялись кавээнщики среди других студентов. А у нас ещё были знаменитые Дни Физика и свои капустники, когда могли хорошенько подшутить даже над Анатолием Петровичем Александровым, нашим директором и президентом АН СССР. При том, что А.П. у нас не просто уважали, а искренне любили и боготворили. И помню, как он вместе с И.К. Кикоиным смеялся над этими шутками. Без обид! Это были Человечищи!
Так вот встаёт Виталик Фоменко и задаёт вполне логичный вопрос: "Как себя вести, если к нам за помощью обратится иностранец?"
В принципе, логично. Мы всегда должны быть в форме. В смысле - в нашей форме и при документах. И если что, действовать почти как милиция - по обстоятельствам. Хотя, в принципе, для этих случаев были волонтёры, у которых была своя форма и свои обязанности. А вот у нас кроме всего прочего - подписка (см. выше)...
Ареопаг замер.
Генерал покраснел и начал что-то про необходимость хранить гостайну и не выдавать себя.
Виталик опять задаёт тот же вопрос: "А если..."
Замдиректора опять про то же.
Виталик чуть изменяет вопрос: "а вот подошла ко мне семья иностранцев и просят что-то показать..."
Замдиректора опять ставит ту же пластинку.
Виталик - свою...
Шарик налево - шарик направо - шарик налево - шарик направо...
Ребята начинают посмеиваться.
Ареопаг чуть не подпрыгивает на своих стульях.
Наконец Виталик опять повторяет вопрос: "Ну объясните: подошли ко мне иностранцы, просят, что бы я им показал, как пройти-проехать, например, к Красной площади". Ага, так и понесёт иностранцев в наш район, тут и инфраструктуры подходящей не было. Но опять же - Виталик жил на Острове, недалеко от моих родителей. Там-то засранцы-иностранцы с загнивающего Запада как раз могли появиться. Хотя нашу набережную Максима Горького контролировал местный отряд, наверное, из студентов МИСИ или МТИЛП.
Саша-командир буркает что-то в сторону секретаря комитета комсомола, типа, сколько ж можно...
Я тоже уже на взводе, потому что и у Виталика пластинка заела, а нашу мимику и жесты он то ли не замечает, то ли игнорирует.
И я брякаю:
- Виталик, ну сам подумай, на какие шиши ты будешь их по Москве катать?..
Виталик осёкся и уставился на меня ошалелым взглядом.
Саша-командир громко икнул.
Секретарь комитета комсомола сидел окаменевший.
Рядом со мной трясся, едва сдерживая хохот, комиссар.
Я успел только заметить как у замдиректора отваливается челюсть...
И тут зал громыхнул от хохота...
Вся штука в том, что фамилия у всесильного в те времена заместителя секретаря парткома Института была... Ши́ша.
Инструктаж быстренько свернули, все разбежались по рабочим местам.
Мы с командиром и комиссаром вышли из здания. Саша нервно закурил.
- Толик, ну ты и вляпался. Кто тебя за язык тянул? - просипел он.
Комиссар опять затрясся от еле сдерживаемого смеха.
- В смысле?
- Он тебе этого не простит.
- В смысле?
- Дмитрич (тот самый Ши́ша - А.Г.) не простит. Ты просто не представляешь, какое он говно...
Он действительно не простил.
Как только подвернулась возможность, все возникшие у нас проблемы поставили мне в вину и сняли с замкомандира отряда.
Стыдно сказать, но я обрадовался. От основной работы, по большому счёту, меня никто не освобождал, хоть и был откомандирован в отряд, а работы было много и за меня её никто делать не будет. Работы в отряде было выше крыши, были и ночные дежурства, были и ЧП, когда после ночи надо было ехать разруливать ситуацию, и тут опять же - кроме меня никто этого не смог сделать, потому что у меня сложились хорошие отношения и с РУВД, и с нашими кураторами. И у них не было к нам никаких претензий. Но после Олимпиады, когда нагрузку наконец-то сняли, меня просто трясло. Реально трясло. В Отделе даже путёвку в Ессентуки дали, чтобы отдохнул. В самый сезон. Несмотря на...
Но речь о другом.
Когда командир принёс эту благую весть, я обрадовался:
- Отлично! Кому дела сдавать? А то у меня в Отделе работы завал.
- Что значит, кому сдавать? А кто вместо тебя работать будет?
- А мне-то что? Освободили!
Вот тут разговор пошёл уже на высоких тонах:
- Я тебя не освободил! Потому что кроме тебя с этой работой никто не справится! Ты понимаешь это?!!
- Освободили, Саша, освободили. Комитет комсомола освободил...
- Да е...л этот комитет комсомола! Я тебе любую другую должность придумаю. Хочешь, начальник штаба. Хочешь, главный советник. Мне плевать, как это будет называться. Мне нужно, ЧТОБЫ-ТЫ-РАБОТАЛ!!! Всё! Никаких отставок...
В принципе, я так и остался заместителем командира. Комитет комсомола с должности снял, командир отряда на должность назначил. Никто не пикнул.
Но страшнее было заседание райкома партии.
Туда мы поехали втроём: я, командир и тот самый Ши́ша, который упорно не хотел смотреть в мою сторону...
- Что вы сделали, чтобы улучшить работу отряда? - спросил его первый секретарь райкома.
- Мы отстранили от должности заместителя командира отряда Губарева, - ответствовал Ши́ша.
- Я Вас спрашиваю, что вы сделали, чтобы улучшить работу отряда, чем помогли? - голос первого секретаря не предвещал ничего хорошего.
Ши́ша пытался ещё что-то промямлить про меня, но первый его прервал:
- Я Вас спрашиваю, что сделано для успешной работы отряда, а Вы мне что отвечаете?...
Если совсем коротко, Ши́шу попросту возили мордой об стол.
При мне.
Этого он, конечно, простить уже никак не мог. В принципе.
Снять меня он тоже не мог - это ему доходчиво объяснили.
И сделать ничего не мог - ему не подчинялись подразделения, от которых зависела помощь. Он мог только просить. Например, выделить машину для отряда. Ему пообещали: как только, так сразу. Как только образовалось на следующий же день после Олимпиады, когда машина была уже не нужна.
Но кто виноват в фиаско, ясно было сразу...
После завершения Олимпиады мы должны были отработать ещё две недели.
Естественно, стояния на ушах уже не было, часть ребят мы даже отправили на работу. Предупредив их и руководство: если что - как штык! Никто не возражал.
Вскоре мне позвонили из райкома комсомола и попросили приехать, поговорить надо.
Оказалось, райком предложил представить меня к награждению медалью "За отличную службу по охране общественного порядка", райком партии поддержал. Но вот наш партком был категорически против. Его бы уломали, но, как я уже говорил, наш партком был на правах райкома, просто так не уломаешь. А ребята в райкоме комсомола были буквально в панике: "Тебя хотят не просто наказать, а примерно и показательно!"
- Да хрен с ними, - ответил я тогда. Честно говоря, усталость была такая, что всё было пофиг.
Но оказалось, в райкоме уже подготовились: мне прям там вручили грамоту райкома. Так себе прикрытие, но могло сработать. Смешнее то, что наш комиссар принёс точно такую же - они с командиром подсуетились через другой отдел райкома комсомола.
А потом мне в райкоме торжественно вручили Почётную грамоту МГК ВЛКСМ. Да ещё с извинениями: хотели грамоту ЦК ВЛКСМ, но она приравнивалась к госнаградам, поэтому требовалось представление с места работы. Которого, само собой, мне было не видать как собственных ушей.
Но это сработало: секретарь институтского комитета комсомола признал, что мне ничего сделать не смогут - нельзя наказать за то, за что уже наградили. Даже устного выговора не вынесли.
Для понимания: меня спокойно могли выгнать из комсомола, а это 50 на 50 - увольнение. В отделе, где я работал, такое решение не поддержали бы, но в любом случае проблемы были бы. Это - отметка в личном деле, а значит, и чисто финансовые потери. Да и морально - как-то не так себя чувствовал бы в то время.
P.S. Не знаю, плохо это или хорошо, но все грамоты остались в моём рабочем сейфе в Курчатовском: у меня оставались три или четыре неотгулянных отпуска, поэтому и ушёл я с работы раньше, чем был официально уволен. Пропуск в Институт-то я тогда не сдал, но ключи пришлось. А потом ничего забрать уже не смог. Режим всё-таки.
Click to view