19 июля в моей истории
19 июля 1980 года начались летние Олимпийские игры.
Я их не видел. От слова "совсем". Некогда было.
Я был заместителем командира Олимпийского комсомольского оперативного отряда. Больше 160 человек под началом, четыре объекта под охраной, в том числе ТЭЦ и стадион, где должны были тренироваться олимпийцы. За всех не знаю, но велосипедисты тренировались точно. Плюс одна группа была направлена для работы с БХСС.
В общем-то, мог бы быть и командиром отряда, поскольку был командиром институтского (120 настоящих ребят, не шелупонь из ДНД, шли не за отгулы), но основным требованием для этой должности было членство в КПСС, а я там никогда не состоял, да и отношения с нашими партийными буграми были не очень. Как и с комсомольскими: и за словом в карман не лез, и позицию отстаивал и посылал куда подальше инициативы, спущенные МГК и ЦК ВЛКСМ. Да и на инструктаже перед Олимпиадой умудрился проехаться в адрес 3-го секретаря парткома.
Две недели до Олимпиады, две недели после, две недели самой Олимпиады - ни минуты покоя, по сути, непрерывное дежурство. Даже в редкие часы передышки приходилось регулярно отзваниваться (телефоны-то только проводные), где ты и что ты. Чтобы если что, так сразу. Даже ночью. Не считая того, что во время самой Олимпиады дежурил в комитете комсомола.
Но ту часть закрытия, где звучала песня "До свиданья, наш ласковый Миша!" видел. По телевизору. В райкоме.
Райком предложил представить к медали "За отличную службу по охране порядка", но тот самый замсекретаря парткома и первый секретарь комитета комсомола встали на дыбы - замсекретаря орал, что вообще из комсомола за мои выходки выгнать надо (а это не просто исключили - даже если бы не выгнали с работы, ни о каких повышениях, в том числе оклада, речи долго не стояло бы). Но райком ухитрился-таки в обход дать грамоту райкома, а потом и МГК ВЛКСМ. После грамоты МГК наказывать было нельзя.
Напоследок, сдав "олимпийские" дела, я послал куда подальше наших партийных и комсомольских "бугров" и ушёл. К тому же у нас в отделе начинался новый, очень интересный проект. Чуть-чуть это касалось и темы недавнего поста.
И только когда началась перестройка и сменилось наше партийное и комсомольское руководство, "опалу" сняли.
Правда, после того, как побывал в разрушенных землетрясением Ленинакане и Спитаке (новый, 1989 год встретил в Армении), опять схлестнулся с парткомом. Слава Богу, из комсомольского возраста уже вышел. Зато нажил недоброжелателей в руководстве Института.
Но это уже совсем другая история
Я их не видел. От слова "совсем". Некогда было.
Я был заместителем командира Олимпийского комсомольского оперативного отряда. Больше 160 человек под началом, четыре объекта под охраной, в том числе ТЭЦ и стадион, где должны были тренироваться олимпийцы. За всех не знаю, но велосипедисты тренировались точно. Плюс одна группа была направлена для работы с БХСС.
В общем-то, мог бы быть и командиром отряда, поскольку был командиром институтского (120 настоящих ребят, не шелупонь из ДНД, шли не за отгулы), но основным требованием для этой должности было членство в КПСС, а я там никогда не состоял, да и отношения с нашими партийными буграми были не очень. Как и с комсомольскими: и за словом в карман не лез, и позицию отстаивал и посылал куда подальше инициативы, спущенные МГК и ЦК ВЛКСМ. Да и на инструктаже перед Олимпиадой умудрился проехаться в адрес 3-го секретаря парткома.
Две недели до Олимпиады, две недели после, две недели самой Олимпиады - ни минуты покоя, по сути, непрерывное дежурство. Даже в редкие часы передышки приходилось регулярно отзваниваться (телефоны-то только проводные), где ты и что ты. Чтобы если что, так сразу. Даже ночью. Не считая того, что во время самой Олимпиады дежурил в комитете комсомола.
Но ту часть закрытия, где звучала песня "До свиданья, наш ласковый Миша!" видел. По телевизору. В райкоме.
Click to viewРайком предложил представить к медали "За отличную службу по охране порядка", но тот самый замсекретаря парткома и первый секретарь комитета комсомола встали на дыбы - замсекретаря орал, что вообще из комсомола за мои выходки выгнать надо (а это не просто исключили - даже если бы не выгнали с работы, ни о каких повышениях, в том числе оклада, речи долго не стояло бы). Но райком ухитрился-таки в обход дать грамоту райкома, а потом и МГК ВЛКСМ. После грамоты МГК наказывать было нельзя.
Напоследок, сдав "олимпийские" дела, я послал куда подальше наших партийных и комсомольских "бугров" и ушёл. К тому же у нас в отделе начинался новый, очень интересный проект. Чуть-чуть это касалось и темы недавнего поста.
И только когда началась перестройка и сменилось наше партийное и комсомольское руководство, "опалу" сняли.
Правда, после того, как побывал в разрушенных землетрясением Ленинакане и Спитаке (новый, 1989 год встретил в Армении), опять схлестнулся с парткомом. Слава Богу, из комсомольского возраста уже вышел. Зато нажил недоброжелателей в руководстве Института.
Но это уже совсем другая история