Кролики голосуют за Дарта Вейдера!
Лень, как известно - двигатель прогресса. Высоколобые экономисты, социологи, философы и прочие, конечно, понапридумывали вокруг этого кучу заумных терминов и концепций… Зато теперь они с комфортом просиживают штаны в креслах, попивая кофеек, а не махают кайлом в забое или там лопатой в коровнике.
Более лирические натуры предпочтут называть это «стремлением к совершенству». И также будут правы. К чести лириков, в целом им не так свойственны близорукий детерминизм науки и идеализация достижений. Их привлекает не логика, а парадоксы. Вроде того, каким открывается этот пост. В этой их системе координат «стремление к совершенству» прекрасно уживается с «благими намерениями вымощена дорога в ад».
Рационалисты избавлены от подобной неоднозначности. Им вообще всё равно, куда ведет эта дорога.
По крайней мере, в метафизическом плане. В технологическом и тем более политическом плане заинтересованности куда больше. Да и результаты таких поисков намного более осязаемы, чем поисков метафизических. Что ж, обратимся к вещам если не осязаемым, то уж точно более приземленным.
Как выглядит прогресс в области политического объединения сторонников? Сегодня людей в социальных сетях объединяют макро (image macro), «фотожабы», скриншоты сообщений или обменов репликами. Последние обязательно должны быть коротки и остроумны. Поддержка выражается в «лайке» или репосте сообщения. Репост одновременно является и средством простого и быстрого распространения политических идей.
Политическое макро
Не так давно, еще лет полтораста назад, людей в политике объединяла песня. За прошедшие годы функциональное значение песни настолько исказилось, что нам уже тяжело интуитивно понимать ее значение для людей того времени. То, что сейчас транслируется по радиоэфиру или играет фоном на вашем компьютере, имеет мало общего с теми песнями. Нынешние песни - не более чем информационный продукт потребления, оцифрованная звукозапись, которая служит лишь рекреационным целям.
А полтораста лет назад песни пелись. Песня была феноменом активной многосторонней коммуникации (затрагивающей всех участников). Песня одновременно содержала в себе сжатую программу (месседж) и усиливала приверженность группы заявленным целям. Конечно, коммуникационный потенциал песни никогда не был ограничен политикой, но именно в политических темах ярко проявляется программность, а также способность объединять людей, прежде не имевших социальных связей друг с другом.
Песня цементировала группу, но она же была и универсальным маркером для всего политического течения. И все эти замечательные качества объяснялись простым фактом: песня требовала очень большой отдачи от участников. Прежде всего эмоциональной - но эта работа может быть весьма тяжелой с точки зрения ментальных затрат. Это архаичный вид коммуникации, но именно архаичность объясняет глубину воздействия песни. Песня работала на базовых уровнях, без всяких «тонкостей», и это предопределяет силу чувств, которые человек готов был посвятить песне.
Иными словами, глубина воздействия песни объяснялась величиной затраченных эмоциональных инвестиций. Закономерность универсальная, относящаяся не только к песне в политике, и даже не только к песне как таковой. Что эта закономерность говорит применительно к макро и «фотожабам» в ленте социальной сети? В общем-то, вещи, и так очевидные. Что эмоциональные инвестиции в демотиватор, над которым мы тихо позлорадствовали и кликнули «Мне нравится», пренебрежительно малы. Что макро не является сколь-нибудь существенным символом, служащим для закрепления лояльности. Что группа, «объединенная» лайками карикатуры или «фотожабы», на самом деле представляет собой крайне аморфную общность, в которой сила взаимных связей близка к нулю. Что содержательная часть макро ограничена простейшими, односложными сообщениями.
Максимально упрощен и процесс взаимодействия с контентом. По сути, оно сведено к бинарной логике: «нравится» («лайк», репост) - «не нравится» (игнорирование). Сравните с песней, которую надо было «прочувствовать». «Прочувствовать» никак не загонишь в узкие рамки бинарной логики. Но сложность этого процесса не в том, что его невозможно формализовать (наше мышление хорошо обрабатывает неформализованную информацию). Сложность объясняется именно многоплановостью, большим количеством слоев, на которых происходит воздействие.
Лень? Лень не любит сложности. С позиции лени, все эти серьезные эмоциональные инвестиции надо избегать любой ценой. И хотя ценой является упрощение, потеря смыслового содержания и эрозия созидательного потенциала, политический контент современных соцсетей получает одно неоспоримое преимущество. Он становится намного более удобным для потребления.
Собственно, а почему вектор прогресса в политических коммуникациях должен отличаться от вектора прогресса в песне? Двигатель-то один и тот же. Пресловутое «общество потребления» - это даже не столько результат прогресса, сколько его ультимативная цель. Это единственная утопия, которой всё-таки суждено осуществиться.
Ориентация политического контента на потребление словно стремится объединить в себе «худшее от двух миров». От эпохи централизованных СМИ наследуется бездеятельность потребителей информации. Парадоксальным образом переход к модели создания контента пользователями (user-generated) сочетается с увеличением инертности граждан в роли потребителей этого контента. А более широкие интерактивные возможности на практике выливаются в уменьшение глубины и сложности взаимодействия. Но именно политическая сфера принципиально не сочетается с инертностью!
Нацеленность на эмоциональную сторону отсылает нас к более ранним временам. Эта особенность роднит политическую интернет-графику с песней - но какая огромная разница лежит между ними! Да, графика является более доступным способом представления информации, но сетевой контент эксплуатирует само понятие доступности. Если в масс-медиа, даже с учетом обратной связи, информационные рамки задавались редакциями, в Сети подобная модерация отстутствует в принципе. Единственный принцип, определяющий распространение информации в Интернете - принцип «наименьшего общего знаменателя». Чем проще и доступнее мем, тем шире окажется его присутствие в информационном пространстве. Это создаёт очень серьёзное давление «отрицательного отбора». Это ситуация, где качество подчинено количеству. Сеть как одноранговая структура вообще мало ценит понятие «качества».
Остается только удивляться тому, что даже такой упрощенный, «легкий» формат коммуникаций обладает потенциалом материализовать события в реальном мире. Фото мужчины с РПГ-22 появилось в Сети 17 августа. Через две недели у входа в Верховную Раду прогремел взрыв. Виртуальный продукт потребления обратился реальной трагедией.
Что самое страшное, уже стало обыденным обратное превращение: когда трагедия становится виртуальным продуктом потребления. Это и есть реализовавшаяся утопия. Эта утопия не в силах преодолеть негативные явления - зато она может найти им полезное применение. Примерно так и выглядит прогресс. Примерно так мы и мостим дорогу благими намерениями.
Если уж принимать парадоксальную точку зрения о том, что по пути к совершенству нас движут человеческие слабости, то нам не стоит ограничиваться рассмотрением одной лишь лени. Интернет - сегодняшнее олицетворение прогресса - с безжалостной ясностью обнажает крайне широкий спектр малоприятных психологических свойств пользователей.
Когда-то эти свойства называли «пороками». Но с таким подходом утопию построить невозможно. Нет, наша заинтересованность - не в метафизическом, а в первую очередь в политическом плане. Мы не в силах преодолеть человеческую натуру - но мы найдем способы использовать ее в политических реалиях будущего. И, конечно, это будет в первую очередь означать изменение политических реалий. Глубина изменений наглядно показана на примере с песней и графическим макро. Эти изменения - цена, которую мы заплатим за воплощение утопии. Смехотворно низкая цена - предыдущие попытки воплощения принципиально неосуществимых утопий стоили от десятков тысяч до десятков миллионов жизней каждая.
Чем отличается homo sapiens sapiens от homo sapiens virtualis? Многим. Но первое, с чего следует начать - это доступность знаний о двух видах homo. Я не устану подчеркивать важность тезисов, высказанных в «Декомпиляции Матрицы». В физическом мире человек по-прежнему будет оставаться «черным ящиком», сама природа которого будет мешать познанию его свойств. Напротив, homo virtualis - «открытая книга». Мы еще только учимся «отдельным буквам», но вся информация в ней уже закодирована в логичной и доступной форме. Исследования в физическом мире вынуждены опираться на малую выборку, имеют проблемы с точностью наблюдений и сталкиваются с искажениями при проведении экспериментов. Информационный мир предлагает буквально идеальные условия для познания человека. В «Декомпиляции…» я делал акцент на изучение общественных явлений - но исследовать психологию людей будет даже проще.
В качестве примера можно привести нашумевшее исследование, организованное специалистами Facebook совместно с учеными из Корнелльского университета. Оно затронуло около 700 тысяч аккаунтов, непрерывно велось в течение недели и проанализировало более трех миллионов сообщений - масштаб, немыслимый в рамках «традиционной» экспериментальной психологии. Исследовался феномен «эмоционального заражения» - влияния на персону чужих эмоций. С научной точки зрения работу не назовешь прорывной - феномен был известен давно и был лишь подтвержден для виртуальных социальных сетей. Да и масштаб влияния, которого удалось добиться ученым, оказался очень небольшим.
«Нашумело» исследование по другому поводу. При проведении эксперимента команда «обошла» краеугольный этический принцип: участники эксперимента должны дать «осведомленное согласие» («informed consent») на своё участие. Принцип был введен задолго до наступления цифровой эпохи, он призван защищать интересы участников, но на практике, увы, он ведёт к неустранимому и порой значительному искажению результатов. Исследовательская команда сослалась на то, что при регистрации в Фейсбуке необходимо поставить галочку напротив «Пользовательского соглашения», в котором заявляется, фигурально, что пользователи согласны на всё. Однако такой вольный подход вызвал бурю возмущения в академической среде - и последовавший скандал затмил самые, на мой взгляд, важные итоги проделанной работы.
Которые, в общем-то, выходят за рамки исследования «эмоционального заражения». Во-первых, Фэйсбук доказал, что он может манипулировать эмоциональным состоянием пользователей. Во-вторых, что он может манипулировать онлайн-активностью пользователей. С количественной точки зрения, самым выраженным результатом исследования стало снижение объёма информации, генерируемого пользователем, когда для него уменьшают поток сообщений с позитивной окраской.
И хотя измеренное влияние манипуляций едва заметно - достигнуто оно было тоже с использованием весьма грубых инструментов. А этические регламенты действуют лишь тогда, когда кто-то заявляет о научном значении своей работы. И до описанного эксперимента, и после сотни людей из Facebook и других интернет-проектов занимались ровно тем же самым - желая «улучшить свой продукт».
Чтобы построить потребительскую утопию, нужно совершенное знание тех, для кого ты ее строишь. У Facebook есть миллиард подопытных кроликов. И если корпорация не хочет, чтобы их поголовье уменьшилось, она должно по максимуму выжимать из них полезную информацию. Иначе к утопии приблизится не Facebook, а кто-то из его конкурентов.
Тем не менее, в центре этой, единственно возможной утопии - не конкуренция, не этика, не наука и даже не стремление к совершенству. В центре этой утопии - человек. Homo sapiens virtualis. Открытая книга, которую мы уже пытаемся читать. И того, что мы уже знаем о виртуальных самих себе, уже достаточно, чтобы сравнение с кроликами (или с хомячками; или с леммингами) воспринималось не снисходительно, а с озабоченностью…
Хотя снисходительность была бы вполне естественной реакцией. Поскольку за всем стоит своя мотивация. Для исследователей это эксперимент, для глобальных ИТ-корпораций - влияние и деньги… Но зачем всё это кроликам и леммингам?
Кролики играют. Приведем классическое определение Йохана Хейзинги, который в своём анализе социальных практик опирался еще не на виртуальные соцсети, а на архаичные религиозные обряды и европейское Средневековье:
«Суммируя, мы можем назвать игру, с точки зрения формы, некоей свободной деятельностью, которая осознается как "ненастоящая", не связанная с обыденной жизнью и тем не менее могущая полностью захватить играющего; которая не обусловливается никакими ближайшими материальными интересами или доставляемой пользой; которая протекает в особо отведенном пространстве и времени, упорядоченно и в соответствии с определенными правилами и вызывает к жизни общественные объединения, стремящиеся окружать себя тайной или подчеркивать свою необычность по отношению к прочему миру своеобразной одеждой и обликом».
Да-да, это исчерпывающе описывает наше времяпрепровождение во Всемирной Паутине. Разве что «своеобразная одежда и облик» уступили место аватаркам. Прогресс, ребята.
Игра всегда была элементом социальной жизни, но Веб 2.0 пытается взять его за основу своего функционирования, сконцентрировать в себе этот игровой аспект, одновременно эксплуатируя его. Практически все успешные проекты Веб 2.0 задействовали игровую составляющую, причем успех проекта прямо зависел от реализации игровых элементов. В качестве исключения можно назвать Wikipedia, однако многие другие популярные вики-проекты (lurkmore.to, tvtropes.org) явно опираются на игровой характер.
Современное интернет-пространство создает альтернативную, игровую реальность. Эта реальность простирается на огромное расстояние, охватывая весь глобальный мир, и имеет бесконечно сложный характер. Эти качества заставляют нас воспринимать интернет-активность по-особому, но с функциональной точки зрения эта активность не выходит за рамки развлечений. Причем развлечений специфических, неразрывно связанных с социальным взаимодействием, и построенных на модели существующих процессов в реальном мире. Иными словами, виртуальная реальность представляет собой грандиозную игровую площадку для социального отыгрыша. Более того, сложно назвать какое-либо альтернативное средство, которое могло хотя бы приблизиться к Вебу по возможностям и удобству игрового взаимодействия.
Однако игра - это прежде всего игра. Игровой характер накладывает целый ряд особенностей, которые проявляются на самых разных уровнях. Начиная с очень специфического стандарта сетевого общения, преувеличенно драматизированного и эмоционального (в качестве экстремального примера - уникальный текстово-графический формат «диалога» на имиджбордах, не имеющий аналогов в традиционных коммуникациях), и заканчивая целыми политическими кампаниями.
Например, на крайних президентских выборах в Украине в качестве кандидата выдвинулся Дарт Вейдер. То есть сам факт выдвижения является не более чем забавным, значимым является то, что за этим последовала мощная информационная волна. На одном лишь вирусном распространении - другими словами, с нулевым стартовым медиа- и административным ресурсами.
Вы можете считать, что кандидат Вейдер свидетельствовал о крайней деградации политической системы Украины. Я же, напротив, уверен, что этот эпизод свидетельствует о продвинутости украинской интернет-культуры. О ее прогрессивности. Конечно, были и некоторые специфические факторы, поспособствовавшие медиа-успеху Вейдера, прежде всего, очень высокая степень политизированности интернет-пространства страны. Однако популярность к Вейдеру-кандидату пришла не на волне его политических заявлений, а прежде всего благодаря сильному мему, который он использовал. Этот случай - не крайняя степень деградации, а, напротив, первые ростки новых политических реалий. Не за горами время, когда Дарт Вейдер (или мастер Йода. Или еще кто-нибудь - это не столь важно), положив правую руку на Конституцию, зачитает присягу и станет полноценным президентом некоей немаленькой демократической республики.
Вы не верите в такие возможности, открывающиеся перед мемами? Зря. Еще пять лет назад Ваэль Хоним построил на меме «Халед Саид» египетскую революцию (сам Халед Саид, понятно, в это время был уже мертв). Оговоримся, что подготовка и начальная фаза египетской революции нисколько не имели игрового характера. Напротив, Хоним использовал тему мученичества, предельно серьезную и имеющую особое значение для арабского менталитета. Однако само использование меметизации и распространения по социальным сетям указывают нам на перспективный характер онлайн-политики.
Мы можем списать египетскую «серьезность» на слабую развитость местного интернет-сообщества. Протесты, случившиеся через непродолжительное время в более богатой и «продвинутой» России, уже достаточно хорошо иллюстрируют игровое отношение Сети к политике. Целый ряд мемов, выведших людей на митинги, подразумевали иронический, игровой подтекст: «чуровская арифметика», «раскачивать лодку», те самые «хомячки» и т.п. А сама атмосфера на них могла быть охарактеризована как «политический карнавал».
Болотная
Алексей Навальный, центральная фигура протестов, в блоге использовал весьма снисходительный, саркастический и игривый тон; эти характеристики были и остаются очень распространенными для всего популярного политического блоггинга Рунета. К слову, и в оффлайн-интервью Навального, и до обретения им популярности в ЖЖ мы видим другое, более серьезное отношение.
Даже в обсуждении протестов на первый план выходили своеобразные игры. Казалось бы, столь масштабные митинги стали наиболее ярким политическим событием за последние десять лет. Но одной из самых популярных тем стала не политическая повестка, а подсчет количества участников на том или ином митинге. Развлечение, способное вызвать интерес и у далеких от политики людей - но никак не касающееся реальных проблем, стоящих перед страной.
Как и всякая игра, эта политическая кампания должна была когда-нибудь закончиться. Скорее рано, чем поздно. Она наскучила большинству уже через месяц-два, и не оставила после себя ничего, кроме ярких эмоций. Мы же не будем считать в качестве итога какие-то косметические «политические реформы», надеюсь?
Последним веянием времени на Западе стали протесты, ассоциирующиеся с сетевой группой Anonymous. Характерной их особенностью является то, что почти все участники публичных акций носят одинаковые «маски Гая Фокса». Маска сама по себе является очень известным мемом, популяризованным фантастическим фильмом «V - значит вендетта». Заметим, что программная часть Anonymous является настолько размытой и невразумительной, что они умудрились в этом отношении превзойти даже движение «антиглобалистов». По сути, маска Гая Фокса является основным объединяющим элементом для протестующих, а стычки с полицией - наиболее осмысленной активностью. Что возвращает нас к определению Хёйзинги, в чистом виде.
Occupy Wall Street
Одним из самых серьезных последствий усиления игровых аспектов в интернет-политике станет уменьшение ее адекватности. Роль интернет-политики в общем политическом процессе, в свою очередь, также будет усиливаться. Таким образом, будет расти значимость виртуального мира в принятии решений, касающихся исключительно мира реального. Причем базироваться этот рост значимости будет исключительно на гедонической тяге человечества к развлечениям.
Игра предполагает свой собственный набор правил, который может отличаться от законов, действующих в реальной жизни. Причем, если мы ведем речь об игровых отношениях в контексте Интернета, этот набор правил будет в большой степени подражать реальности, что может создавать серьезные проблемы в попытках отличить образную виртуальность от реального положения дел.
Однако правила игры всегда отличаются от законов реальности, и именно в этом отличии и состоит разница между игрой и жизнью. Игра нацелена на получение позитивных эмоций, и ее правила обеспечивают получение таких эмоций. Так, зимние протесты 2011-2012 в России опирались на тему освобождения и раскрепощения, конечно, главным образом в политическом аспекте. Митинги-«политические карнавалы» вкупе с онлайн-самовыражением дали прекрасную возможность ощутить эти эмоции. С рациональной же точки зрения для реального укрепления политических свобод не было сделано ровным счетом ничего.
Главная опасность игрового мировосприятия - именно в этом искажении правил функционирования общества. Если бы речь шла, допустим, только об упрощении, результаты были бы не столь драматические. Но игра слабо соотносится с реальными целями, она существует только в эмоциональной системе координат. А самый короткий путь к удовольствию, поощряемый игрой, зачастую противоречит долгосрочно оптимальному курсу действий, который диктуется реальностью.
При этом игра предполагает достаточно серьезную эмоциональную отдачу. Игра вытесняет неигровое поведение из политического дискурса - мало того что последнее не так привлекательно, на него еще и не остаётся энергии. Впрочем, хоть эмоциональный накал в игровом поведении и может быть весьма значителен, я бы поостерегся сравнивать их с аналогичными инвестициями в политическую песню прошлого. Просто потому, что игра всё равно в той или иной степени воспринимается как игра, а песня требовала серьезности. Если в песне это действительно инвестиции, то в политических развлечениях Сети немалая доля уходит на «текущее потребление». Мы же строим утопию, так?
Но игра, как правило, связана с риском. И реализация этого риска, негативный опыт в игре предполагает иные последствия. Если в реалистичном подходе мы руководствуемся принципом «отрицательный результат - тоже результат», то в игре метод «проб и ошибок» не работает. Преобладание негативных эмоций над позитивными разрушает весь смысл игры. Человек быстро отказывается от такого развлечения. И, говоря о политике, вряд ли в таком случае стоит ожидать более рационального подхода к политическим процессам. Скорее иррациональное разочарование приведет к иррациональному отторжению неприятной области. Если человеку «сломали» удовольствие от игры в политику, результатом станет политическая апатия, а не рост гражданского самосознания и ответственности.
Κυβέρνησος ἐσχατιαί / Горизонты управления
[Список статей цикла]
Более лирические натуры предпочтут называть это «стремлением к совершенству». И также будут правы. К чести лириков, в целом им не так свойственны близорукий детерминизм науки и идеализация достижений. Их привлекает не логика, а парадоксы. Вроде того, каким открывается этот пост. В этой их системе координат «стремление к совершенству» прекрасно уживается с «благими намерениями вымощена дорога в ад».
Рационалисты избавлены от подобной неоднозначности. Им вообще всё равно, куда ведет эта дорога.
По крайней мере, в метафизическом плане. В технологическом и тем более политическом плане заинтересованности куда больше. Да и результаты таких поисков намного более осязаемы, чем поисков метафизических. Что ж, обратимся к вещам если не осязаемым, то уж точно более приземленным.
Как выглядит прогресс в области политического объединения сторонников? Сегодня людей в социальных сетях объединяют макро (image macro), «фотожабы», скриншоты сообщений или обменов репликами. Последние обязательно должны быть коротки и остроумны. Поддержка выражается в «лайке» или репосте сообщения. Репост одновременно является и средством простого и быстрого распространения политических идей.
Политическое макро
Не так давно, еще лет полтораста назад, людей в политике объединяла песня. За прошедшие годы функциональное значение песни настолько исказилось, что нам уже тяжело интуитивно понимать ее значение для людей того времени. То, что сейчас транслируется по радиоэфиру или играет фоном на вашем компьютере, имеет мало общего с теми песнями. Нынешние песни - не более чем информационный продукт потребления, оцифрованная звукозапись, которая служит лишь рекреационным целям.
А полтораста лет назад песни пелись. Песня была феноменом активной многосторонней коммуникации (затрагивающей всех участников). Песня одновременно содержала в себе сжатую программу (месседж) и усиливала приверженность группы заявленным целям. Конечно, коммуникационный потенциал песни никогда не был ограничен политикой, но именно в политических темах ярко проявляется программность, а также способность объединять людей, прежде не имевших социальных связей друг с другом.
Песня цементировала группу, но она же была и универсальным маркером для всего политического течения. И все эти замечательные качества объяснялись простым фактом: песня требовала очень большой отдачи от участников. Прежде всего эмоциональной - но эта работа может быть весьма тяжелой с точки зрения ментальных затрат. Это архаичный вид коммуникации, но именно архаичность объясняет глубину воздействия песни. Песня работала на базовых уровнях, без всяких «тонкостей», и это предопределяет силу чувств, которые человек готов был посвятить песне.
Иными словами, глубина воздействия песни объяснялась величиной затраченных эмоциональных инвестиций. Закономерность универсальная, относящаяся не только к песне в политике, и даже не только к песне как таковой. Что эта закономерность говорит применительно к макро и «фотожабам» в ленте социальной сети? В общем-то, вещи, и так очевидные. Что эмоциональные инвестиции в демотиватор, над которым мы тихо позлорадствовали и кликнули «Мне нравится», пренебрежительно малы. Что макро не является сколь-нибудь существенным символом, служащим для закрепления лояльности. Что группа, «объединенная» лайками карикатуры или «фотожабы», на самом деле представляет собой крайне аморфную общность, в которой сила взаимных связей близка к нулю. Что содержательная часть макро ограничена простейшими, односложными сообщениями.
Максимально упрощен и процесс взаимодействия с контентом. По сути, оно сведено к бинарной логике: «нравится» («лайк», репост) - «не нравится» (игнорирование). Сравните с песней, которую надо было «прочувствовать». «Прочувствовать» никак не загонишь в узкие рамки бинарной логики. Но сложность этого процесса не в том, что его невозможно формализовать (наше мышление хорошо обрабатывает неформализованную информацию). Сложность объясняется именно многоплановостью, большим количеством слоев, на которых происходит воздействие.
Лень? Лень не любит сложности. С позиции лени, все эти серьезные эмоциональные инвестиции надо избегать любой ценой. И хотя ценой является упрощение, потеря смыслового содержания и эрозия созидательного потенциала, политический контент современных соцсетей получает одно неоспоримое преимущество. Он становится намного более удобным для потребления.
Собственно, а почему вектор прогресса в политических коммуникациях должен отличаться от вектора прогресса в песне? Двигатель-то один и тот же. Пресловутое «общество потребления» - это даже не столько результат прогресса, сколько его ультимативная цель. Это единственная утопия, которой всё-таки суждено осуществиться.
Ориентация политического контента на потребление словно стремится объединить в себе «худшее от двух миров». От эпохи централизованных СМИ наследуется бездеятельность потребителей информации. Парадоксальным образом переход к модели создания контента пользователями (user-generated) сочетается с увеличением инертности граждан в роли потребителей этого контента. А более широкие интерактивные возможности на практике выливаются в уменьшение глубины и сложности взаимодействия. Но именно политическая сфера принципиально не сочетается с инертностью!
Нацеленность на эмоциональную сторону отсылает нас к более ранним временам. Эта особенность роднит политическую интернет-графику с песней - но какая огромная разница лежит между ними! Да, графика является более доступным способом представления информации, но сетевой контент эксплуатирует само понятие доступности. Если в масс-медиа, даже с учетом обратной связи, информационные рамки задавались редакциями, в Сети подобная модерация отстутствует в принципе. Единственный принцип, определяющий распространение информации в Интернете - принцип «наименьшего общего знаменателя». Чем проще и доступнее мем, тем шире окажется его присутствие в информационном пространстве. Это создаёт очень серьёзное давление «отрицательного отбора». Это ситуация, где качество подчинено количеству. Сеть как одноранговая структура вообще мало ценит понятие «качества».
Остается только удивляться тому, что даже такой упрощенный, «легкий» формат коммуникаций обладает потенциалом материализовать события в реальном мире. Фото мужчины с РПГ-22 появилось в Сети 17 августа. Через две недели у входа в Верховную Раду прогремел взрыв. Виртуальный продукт потребления обратился реальной трагедией.
Что самое страшное, уже стало обыденным обратное превращение: когда трагедия становится виртуальным продуктом потребления. Это и есть реализовавшаяся утопия. Эта утопия не в силах преодолеть негативные явления - зато она может найти им полезное применение. Примерно так и выглядит прогресс. Примерно так мы и мостим дорогу благими намерениями.
Если уж принимать парадоксальную точку зрения о том, что по пути к совершенству нас движут человеческие слабости, то нам не стоит ограничиваться рассмотрением одной лишь лени. Интернет - сегодняшнее олицетворение прогресса - с безжалостной ясностью обнажает крайне широкий спектр малоприятных психологических свойств пользователей.
Когда-то эти свойства называли «пороками». Но с таким подходом утопию построить невозможно. Нет, наша заинтересованность - не в метафизическом, а в первую очередь в политическом плане. Мы не в силах преодолеть человеческую натуру - но мы найдем способы использовать ее в политических реалиях будущего. И, конечно, это будет в первую очередь означать изменение политических реалий. Глубина изменений наглядно показана на примере с песней и графическим макро. Эти изменения - цена, которую мы заплатим за воплощение утопии. Смехотворно низкая цена - предыдущие попытки воплощения принципиально неосуществимых утопий стоили от десятков тысяч до десятков миллионов жизней каждая.
Чем отличается homo sapiens sapiens от homo sapiens virtualis? Многим. Но первое, с чего следует начать - это доступность знаний о двух видах homo. Я не устану подчеркивать важность тезисов, высказанных в «Декомпиляции Матрицы». В физическом мире человек по-прежнему будет оставаться «черным ящиком», сама природа которого будет мешать познанию его свойств. Напротив, homo virtualis - «открытая книга». Мы еще только учимся «отдельным буквам», но вся информация в ней уже закодирована в логичной и доступной форме. Исследования в физическом мире вынуждены опираться на малую выборку, имеют проблемы с точностью наблюдений и сталкиваются с искажениями при проведении экспериментов. Информационный мир предлагает буквально идеальные условия для познания человека. В «Декомпиляции…» я делал акцент на изучение общественных явлений - но исследовать психологию людей будет даже проще.
В качестве примера можно привести нашумевшее исследование, организованное специалистами Facebook совместно с учеными из Корнелльского университета. Оно затронуло около 700 тысяч аккаунтов, непрерывно велось в течение недели и проанализировало более трех миллионов сообщений - масштаб, немыслимый в рамках «традиционной» экспериментальной психологии. Исследовался феномен «эмоционального заражения» - влияния на персону чужих эмоций. С научной точки зрения работу не назовешь прорывной - феномен был известен давно и был лишь подтвержден для виртуальных социальных сетей. Да и масштаб влияния, которого удалось добиться ученым, оказался очень небольшим.
«Нашумело» исследование по другому поводу. При проведении эксперимента команда «обошла» краеугольный этический принцип: участники эксперимента должны дать «осведомленное согласие» («informed consent») на своё участие. Принцип был введен задолго до наступления цифровой эпохи, он призван защищать интересы участников, но на практике, увы, он ведёт к неустранимому и порой значительному искажению результатов. Исследовательская команда сослалась на то, что при регистрации в Фейсбуке необходимо поставить галочку напротив «Пользовательского соглашения», в котором заявляется, фигурально, что пользователи согласны на всё. Однако такой вольный подход вызвал бурю возмущения в академической среде - и последовавший скандал затмил самые, на мой взгляд, важные итоги проделанной работы.
Которые, в общем-то, выходят за рамки исследования «эмоционального заражения». Во-первых, Фэйсбук доказал, что он может манипулировать эмоциональным состоянием пользователей. Во-вторых, что он может манипулировать онлайн-активностью пользователей. С количественной точки зрения, самым выраженным результатом исследования стало снижение объёма информации, генерируемого пользователем, когда для него уменьшают поток сообщений с позитивной окраской.
И хотя измеренное влияние манипуляций едва заметно - достигнуто оно было тоже с использованием весьма грубых инструментов. А этические регламенты действуют лишь тогда, когда кто-то заявляет о научном значении своей работы. И до описанного эксперимента, и после сотни людей из Facebook и других интернет-проектов занимались ровно тем же самым - желая «улучшить свой продукт».
Чтобы построить потребительскую утопию, нужно совершенное знание тех, для кого ты ее строишь. У Facebook есть миллиард подопытных кроликов. И если корпорация не хочет, чтобы их поголовье уменьшилось, она должно по максимуму выжимать из них полезную информацию. Иначе к утопии приблизится не Facebook, а кто-то из его конкурентов.
Тем не менее, в центре этой, единственно возможной утопии - не конкуренция, не этика, не наука и даже не стремление к совершенству. В центре этой утопии - человек. Homo sapiens virtualis. Открытая книга, которую мы уже пытаемся читать. И того, что мы уже знаем о виртуальных самих себе, уже достаточно, чтобы сравнение с кроликами (или с хомячками; или с леммингами) воспринималось не снисходительно, а с озабоченностью…
Хотя снисходительность была бы вполне естественной реакцией. Поскольку за всем стоит своя мотивация. Для исследователей это эксперимент, для глобальных ИТ-корпораций - влияние и деньги… Но зачем всё это кроликам и леммингам?
Кролики играют. Приведем классическое определение Йохана Хейзинги, который в своём анализе социальных практик опирался еще не на виртуальные соцсети, а на архаичные религиозные обряды и европейское Средневековье:
«Суммируя, мы можем назвать игру, с точки зрения формы, некоей свободной деятельностью, которая осознается как "ненастоящая", не связанная с обыденной жизнью и тем не менее могущая полностью захватить играющего; которая не обусловливается никакими ближайшими материальными интересами или доставляемой пользой; которая протекает в особо отведенном пространстве и времени, упорядоченно и в соответствии с определенными правилами и вызывает к жизни общественные объединения, стремящиеся окружать себя тайной или подчеркивать свою необычность по отношению к прочему миру своеобразной одеждой и обликом».
Да-да, это исчерпывающе описывает наше времяпрепровождение во Всемирной Паутине. Разве что «своеобразная одежда и облик» уступили место аватаркам. Прогресс, ребята.
Игра всегда была элементом социальной жизни, но Веб 2.0 пытается взять его за основу своего функционирования, сконцентрировать в себе этот игровой аспект, одновременно эксплуатируя его. Практически все успешные проекты Веб 2.0 задействовали игровую составляющую, причем успех проекта прямо зависел от реализации игровых элементов. В качестве исключения можно назвать Wikipedia, однако многие другие популярные вики-проекты (lurkmore.to, tvtropes.org) явно опираются на игровой характер.
Современное интернет-пространство создает альтернативную, игровую реальность. Эта реальность простирается на огромное расстояние, охватывая весь глобальный мир, и имеет бесконечно сложный характер. Эти качества заставляют нас воспринимать интернет-активность по-особому, но с функциональной точки зрения эта активность не выходит за рамки развлечений. Причем развлечений специфических, неразрывно связанных с социальным взаимодействием, и построенных на модели существующих процессов в реальном мире. Иными словами, виртуальная реальность представляет собой грандиозную игровую площадку для социального отыгрыша. Более того, сложно назвать какое-либо альтернативное средство, которое могло хотя бы приблизиться к Вебу по возможностям и удобству игрового взаимодействия.
Однако игра - это прежде всего игра. Игровой характер накладывает целый ряд особенностей, которые проявляются на самых разных уровнях. Начиная с очень специфического стандарта сетевого общения, преувеличенно драматизированного и эмоционального (в качестве экстремального примера - уникальный текстово-графический формат «диалога» на имиджбордах, не имеющий аналогов в традиционных коммуникациях), и заканчивая целыми политическими кампаниями.
Например, на крайних президентских выборах в Украине в качестве кандидата выдвинулся Дарт Вейдер. То есть сам факт выдвижения является не более чем забавным, значимым является то, что за этим последовала мощная информационная волна. На одном лишь вирусном распространении - другими словами, с нулевым стартовым медиа- и административным ресурсами.
Вы можете считать, что кандидат Вейдер свидетельствовал о крайней деградации политической системы Украины. Я же, напротив, уверен, что этот эпизод свидетельствует о продвинутости украинской интернет-культуры. О ее прогрессивности. Конечно, были и некоторые специфические факторы, поспособствовавшие медиа-успеху Вейдера, прежде всего, очень высокая степень политизированности интернет-пространства страны. Однако популярность к Вейдеру-кандидату пришла не на волне его политических заявлений, а прежде всего благодаря сильному мему, который он использовал. Этот случай - не крайняя степень деградации, а, напротив, первые ростки новых политических реалий. Не за горами время, когда Дарт Вейдер (или мастер Йода. Или еще кто-нибудь - это не столь важно), положив правую руку на Конституцию, зачитает присягу и станет полноценным президентом некоей немаленькой демократической республики.
Вы не верите в такие возможности, открывающиеся перед мемами? Зря. Еще пять лет назад Ваэль Хоним построил на меме «Халед Саид» египетскую революцию (сам Халед Саид, понятно, в это время был уже мертв). Оговоримся, что подготовка и начальная фаза египетской революции нисколько не имели игрового характера. Напротив, Хоним использовал тему мученичества, предельно серьезную и имеющую особое значение для арабского менталитета. Однако само использование меметизации и распространения по социальным сетям указывают нам на перспективный характер онлайн-политики.
Мы можем списать египетскую «серьезность» на слабую развитость местного интернет-сообщества. Протесты, случившиеся через непродолжительное время в более богатой и «продвинутой» России, уже достаточно хорошо иллюстрируют игровое отношение Сети к политике. Целый ряд мемов, выведших людей на митинги, подразумевали иронический, игровой подтекст: «чуровская арифметика», «раскачивать лодку», те самые «хомячки» и т.п. А сама атмосфера на них могла быть охарактеризована как «политический карнавал».
Болотная
Алексей Навальный, центральная фигура протестов, в блоге использовал весьма снисходительный, саркастический и игривый тон; эти характеристики были и остаются очень распространенными для всего популярного политического блоггинга Рунета. К слову, и в оффлайн-интервью Навального, и до обретения им популярности в ЖЖ мы видим другое, более серьезное отношение.
Даже в обсуждении протестов на первый план выходили своеобразные игры. Казалось бы, столь масштабные митинги стали наиболее ярким политическим событием за последние десять лет. Но одной из самых популярных тем стала не политическая повестка, а подсчет количества участников на том или ином митинге. Развлечение, способное вызвать интерес и у далеких от политики людей - но никак не касающееся реальных проблем, стоящих перед страной.
Как и всякая игра, эта политическая кампания должна была когда-нибудь закончиться. Скорее рано, чем поздно. Она наскучила большинству уже через месяц-два, и не оставила после себя ничего, кроме ярких эмоций. Мы же не будем считать в качестве итога какие-то косметические «политические реформы», надеюсь?
Последним веянием времени на Западе стали протесты, ассоциирующиеся с сетевой группой Anonymous. Характерной их особенностью является то, что почти все участники публичных акций носят одинаковые «маски Гая Фокса». Маска сама по себе является очень известным мемом, популяризованным фантастическим фильмом «V - значит вендетта». Заметим, что программная часть Anonymous является настолько размытой и невразумительной, что они умудрились в этом отношении превзойти даже движение «антиглобалистов». По сути, маска Гая Фокса является основным объединяющим элементом для протестующих, а стычки с полицией - наиболее осмысленной активностью. Что возвращает нас к определению Хёйзинги, в чистом виде.
Occupy Wall Street
Одним из самых серьезных последствий усиления игровых аспектов в интернет-политике станет уменьшение ее адекватности. Роль интернет-политики в общем политическом процессе, в свою очередь, также будет усиливаться. Таким образом, будет расти значимость виртуального мира в принятии решений, касающихся исключительно мира реального. Причем базироваться этот рост значимости будет исключительно на гедонической тяге человечества к развлечениям.
Игра предполагает свой собственный набор правил, который может отличаться от законов, действующих в реальной жизни. Причем, если мы ведем речь об игровых отношениях в контексте Интернета, этот набор правил будет в большой степени подражать реальности, что может создавать серьезные проблемы в попытках отличить образную виртуальность от реального положения дел.
Однако правила игры всегда отличаются от законов реальности, и именно в этом отличии и состоит разница между игрой и жизнью. Игра нацелена на получение позитивных эмоций, и ее правила обеспечивают получение таких эмоций. Так, зимние протесты 2011-2012 в России опирались на тему освобождения и раскрепощения, конечно, главным образом в политическом аспекте. Митинги-«политические карнавалы» вкупе с онлайн-самовыражением дали прекрасную возможность ощутить эти эмоции. С рациональной же точки зрения для реального укрепления политических свобод не было сделано ровным счетом ничего.
Главная опасность игрового мировосприятия - именно в этом искажении правил функционирования общества. Если бы речь шла, допустим, только об упрощении, результаты были бы не столь драматические. Но игра слабо соотносится с реальными целями, она существует только в эмоциональной системе координат. А самый короткий путь к удовольствию, поощряемый игрой, зачастую противоречит долгосрочно оптимальному курсу действий, который диктуется реальностью.
При этом игра предполагает достаточно серьезную эмоциональную отдачу. Игра вытесняет неигровое поведение из политического дискурса - мало того что последнее не так привлекательно, на него еще и не остаётся энергии. Впрочем, хоть эмоциональный накал в игровом поведении и может быть весьма значителен, я бы поостерегся сравнивать их с аналогичными инвестициями в политическую песню прошлого. Просто потому, что игра всё равно в той или иной степени воспринимается как игра, а песня требовала серьезности. Если в песне это действительно инвестиции, то в политических развлечениях Сети немалая доля уходит на «текущее потребление». Мы же строим утопию, так?
Но игра, как правило, связана с риском. И реализация этого риска, негативный опыт в игре предполагает иные последствия. Если в реалистичном подходе мы руководствуемся принципом «отрицательный результат - тоже результат», то в игре метод «проб и ошибок» не работает. Преобладание негативных эмоций над позитивными разрушает весь смысл игры. Человек быстро отказывается от такого развлечения. И, говоря о политике, вряд ли в таком случае стоит ожидать более рационального подхода к политическим процессам. Скорее иррациональное разочарование приведет к иррациональному отторжению неприятной области. Если человеку «сломали» удовольствие от игры в политику, результатом станет политическая апатия, а не рост гражданского самосознания и ответственности.
Κυβέρνησος ἐσχατιαί / Горизонты управления
[Список статей цикла]
- Стать #хэштегом
- Титаны эпохи
- Их мир
- Виртуальная свобода
- "Если знаешь место боя..."
- Декомпиляция Матрицы
- Дочери офицеров против Исламского Халифата
- Как "Искренний голос" стал еще искреннее
- Уничтожая доверие
- Силы финансового притяжения
- "А зачем им деньги?.."
- Свет на дне колодца
- Кролики голосуют за Дарта Вейдера!
- Объединяй и властвуй
- Кто победит Катю Андрееву?
- Высшая ценность
- В погоне за устойчивостью
- Вавилонская Башня 2.0
- Размерность имеет значение!
- Знание победит
- Электронная Немезида
- Обреченный быть константой
- Инженерия человеческих душ
Логика прогресса
Бремя первых- Фактор страха
- Гипнотическая улыбка капитализма
- Утро, XXI век
- Баттлы по фактам в эпоху Веб 3.0
- Плод раздора, плод надежды
- Сколько в тебе правды?
- Списки смерти
- Terrorists Win!