Подходим к финишу. Первый шаг на финишной прямой.

[gignomai]

Последний, 22-й, параграф книги назван "Бытие и сущее. Онтологическая дифференция". Различение бытия и сущего, онтики и онтологии, и есть то, что связывается в первую с именем Хайдеггера в истории философии. О чем же было всё предыдущее? О том, как понять бытие - в отличие от привычно понятного сущего. Кажущегося понятным, поскольку, по Хайдеггеру

Comments

[trita]

"Горизонтальное" в контексте вообще не в тему, да и не антрпоцентричный это символ. Х. вроде рисует классический круг с точкой в центре, и там одна "горизонтность", горизонтальность неочевидна да и проблем рождает больше чем решений.

Не пойму, чем "Временность... есть условие возможности трансценденции" отличается от, например "пространственность есть условие возможности путешествия".

[gignomai]

Чтобы я мог ответить, вопросы придется развернуть, так непонятно.

[trita]

Грубо говоря "акын" это символ феноменализма. Мне Х. представляется таким степным акыном, который со свом "что вижу то пою" въехал впервые в город, и следуя своей феноменалистичной парадигме продолжает воспевать увиденное, но поскольку большую часть увиденного он видит впервые, то и названия этому он пытается подобрать из уже имеющегося лексикона, что мы и и читаем на полтыщах страниц.

И я не уверен, что в этой затянувшейся и странной с точки зрения степной речи песне Х. сказал нечто большее, чем тот же Бродский сказал в двух строках:
"Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос"

Обнаружить нечто большее тут вся надежда на вас.

[gignomai]

Спасибо, постараюсь оправдать надежду.
Если "акын" - это феноменализм, то не годится метафора. Х. не феноменалист, описывающий видимое, а феноменолог, движущийся от видимого к основанию его возможности.
Но я к тому же считаю, что отрицательный результат - тоже ценен.
А кстати, стих Бродского хорош, но, как всякий такого рода глубокомысленный стих, вполне достоин философской интерпретации. Х. любил философствовать, отправляясь от стихотворной строчки - Гёльдерлина, например. Глядишь, эта книга вдруг окажется отличным развернутым комментарием к этим строкам Бродского.