"Тит Беренику не любил" Натали Азуле
Я из "опоздавших на празднество Расина", ни одной его пьесы на сцене не видела. Читать читала, но это же не то! Героиня современной французской писательницы Натали Азуле [Nathalie Azoulai], проходила великого драматурга в школе, однако увлеклась им по-настоящему из-за несчастной любви, в разлуке, случайно попав на постановку "Береники". Страдания иудейской царицы, покинутой императором Титом противу её желания и противу желания своего собственного, так потрясли нашу современницу, что она прочла собрание сочинений, невольно затвердив катрены наизусть, задалась целью написать биографию Расина и стала называть себя Береникой, а неверного возлюбленного Титом. Супруга Тита получила наименование Империи... У Фред Варгас есть запоминающийся персонаж, который на нервной почве начинает разговаривать александрийским стихом, цитируя ту или иную трагедию, а то и досочиняя самостоятельно. Береника на него похожа.
Любопытный факт: словарь Расина составляет всего около четырёх тысяч слов.
Из энциклопедии Брокгауза и Ефрона: Человеческую страсть и вообще разные оттенки человеческого чувства Расин наблюдает преимущественно, почти исключительно в женщине, причем ему больше по сердцу и больше удаются (как и при изображении мужчин) характеры энергические, сильные. С трагедией Расина (по замечанию Брюнетьера) начинается в новой французской литературе господство женщины, в противоположность прежним писателям,которые все принижали ее социальное значение. У Расина женщина, в лице Андромахи, Германы, Беренисы, Федры и др., впервые представляется личностью вполне независимой в своих чувствах и ответственной за свои поступки.
Впрочем, для знакомых с реалиями эпохи нет удивительного в том, что мэтр классицизма в романе предстаёт очевидной мужской шовинистической свиньёй. Галантность галантностью, а женщина в то время была ресурсом, средством решения проблем:
Верному другу Никола он жалуется: до чего надоели актрисы -- все так и норовят вертеть им как угодно, стоит размякнуть от их прекрасных глаз и от того, как распрекрасно они его стихи читают.
-- Так перестаньте смешивать работу и любовь. Найдите себе славную жёнушку, которая ничего не смыслит в поэзии.
Жан изумлённо смотрит на него. На что ему такая дура, когда он держит в объятиях живые инструменты с неисчерпаемым диапазоном?
Исключения редки. В абатстве Пор-Рояль, где Расин провёл свои детские годы, женщина -- монахиня или мирская сестра -- занимала чрезвычайно высокое положение, могла быть учительницей, духовной наставницей. Но дадим слово всё той же энциклопедии: Из этой обстановки девятнадцатилетний Расин прямо переходит в парижский свет, знакомится с актрисами, для одной из них, особенно пленившей его сердце, пишет две маленькие пьесы (до нас не дошедшие),проводит целые дни в увеселительных местах со своим новым другом, баснописцем Лафонтеном, и своим образом жизни так устрашает своих бабушек и тетушек, что его снова извлекают из этой греховной среды и усылают в Uzes, под опеку славившегося своими добродетелями священника. По толкованию Азуле, события в провинциальном Юзесе и привели будущего творца "Федры" и "Гофолии" к трагическому жанру... Время требовало трагедии. Но какое значение имеет Расин для нашего времени, возможно ли в третьем тысячелетии жить и чувствовать по его заветам -- этот вопрос остаётся открытым.
-- Если вы не придёте, он будет и дальше ужасно страдать. Как говорят врачи, он не отпускает себя, не даёт себе умереть. Я рассказала им о вас -- теперь даже врачи, представьте себе, знают, кто вы, они уверены, что с этим всё и связано, если бы вы тогда остались, он бы уже... уже ушёл. Лучше бы вы остались, что ли. По десятибалльной шкале его боль достигает 9,5 или даже 9,7. Такую муку невозможно пожелать и худшему врагу.
-- Возможно, -- живо возразила Береника, -- и я молюсь, чтобы его боль ещё усилилась, дошла до 9,9, до 10, пусть с его телом будет то, чего никто не знает, что начинается, когда температура поднимается за 41 градус, пусть его скрючат жуткие конвульсии. Пускай для болей Тита докторам придётся делать новую шкалу.
Любопытный факт: словарь Расина составляет всего около четырёх тысяч слов.
Из энциклопедии Брокгауза и Ефрона: Человеческую страсть и вообще разные оттенки человеческого чувства Расин наблюдает преимущественно, почти исключительно в женщине, причем ему больше по сердцу и больше удаются (как и при изображении мужчин) характеры энергические, сильные. С трагедией Расина (по замечанию Брюнетьера) начинается в новой французской литературе господство женщины, в противоположность прежним писателям,которые все принижали ее социальное значение. У Расина женщина, в лице Андромахи, Германы, Беренисы, Федры и др., впервые представляется личностью вполне независимой в своих чувствах и ответственной за свои поступки.
Впрочем, для знакомых с реалиями эпохи нет удивительного в том, что мэтр классицизма в романе предстаёт очевидной мужской шовинистической свиньёй. Галантность галантностью, а женщина в то время была ресурсом, средством решения проблем:
Верному другу Никола он жалуется: до чего надоели актрисы -- все так и норовят вертеть им как угодно, стоит размякнуть от их прекрасных глаз и от того, как распрекрасно они его стихи читают.
-- Так перестаньте смешивать работу и любовь. Найдите себе славную жёнушку, которая ничего не смыслит в поэзии.
Жан изумлённо смотрит на него. На что ему такая дура, когда он держит в объятиях живые инструменты с неисчерпаемым диапазоном?
Исключения редки. В абатстве Пор-Рояль, где Расин провёл свои детские годы, женщина -- монахиня или мирская сестра -- занимала чрезвычайно высокое положение, могла быть учительницей, духовной наставницей. Но дадим слово всё той же энциклопедии: Из этой обстановки девятнадцатилетний Расин прямо переходит в парижский свет, знакомится с актрисами, для одной из них, особенно пленившей его сердце, пишет две маленькие пьесы (до нас не дошедшие),проводит целые дни в увеселительных местах со своим новым другом, баснописцем Лафонтеном, и своим образом жизни так устрашает своих бабушек и тетушек, что его снова извлекают из этой греховной среды и усылают в Uzes, под опеку славившегося своими добродетелями священника. По толкованию Азуле, события в провинциальном Юзесе и привели будущего творца "Федры" и "Гофолии" к трагическому жанру... Время требовало трагедии. Но какое значение имеет Расин для нашего времени, возможно ли в третьем тысячелетии жить и чувствовать по его заветам -- этот вопрос остаётся открытым.
-- Если вы не придёте, он будет и дальше ужасно страдать. Как говорят врачи, он не отпускает себя, не даёт себе умереть. Я рассказала им о вас -- теперь даже врачи, представьте себе, знают, кто вы, они уверены, что с этим всё и связано, если бы вы тогда остались, он бы уже... уже ушёл. Лучше бы вы остались, что ли. По десятибалльной шкале его боль достигает 9,5 или даже 9,7. Такую муку невозможно пожелать и худшему врагу.
-- Возможно, -- живо возразила Береника, -- и я молюсь, чтобы его боль ещё усилилась, дошла до 9,9, до 10, пусть с его телом будет то, чего никто не знает, что начинается, когда температура поднимается за 41 градус, пусть его скрючат жуткие конвульсии. Пускай для болей Тита докторам придётся делать новую шкалу.