Про Проливы
Тут вот коллега kytx интересуется по поводу пересмотра конвенции Монтрё в 1945 году. Решил вынести ответ в отдельный пост.
Начнём, как грицца, ab ovo. До Первой Мировой режим проливов устанавливался Турцией. Понятно, что великие державы (прежде всего Россия) добивались тут разнообразных преференций, но регулировалось это дело двусторонними договорами, а не многосторонней конвенцией.
Первой международной конвенцией по режиму проливов была Севрская, 1920 года. Однако Ататюрк не признал Севрский мир, и Севрскую конвенцию сменила Лозанская, подписанная 24 июля 1923 г. балканскими странами, Турцией, Британией, Францией, Японией и СССР. Этой конвенцией проливы были демилитаризованы, а управление режимом прохода возлагалось на международную комиссию.
В мирное время проливы были открыты для беспошлинного прохода любых торговых судов и военных кораблей, с ограничением на общий тоннаж флота нечерноморской державы в Чёрном море. Этот тоннаж ограничивался сверху цифрой тоннажа крупнейшего флота черноморской державы, с тем изъятием что три корабля тоннажом не более 10,000 тонн можно посылать в Чёрное море во всякое время, вне зависимости от максимального тоннажа черноморских флотов.
Те же правила в основном соблюдались и во время войны, если Турция соблюдала нейтралитет. Если же Турция вступала в войну, то мирный режим проливов распространялся только на корабли и суда нейтральных стран. Но в этом случае Турция получала право досмотра нейтральных судов на предмет военной контрабанды.
Вобщем, режим проливов в значительной степени был сформирован по английским лекалам: как можно ближе к статусу режима международных вод. Свежеобразованный СССР, естественно, был крайне против. Нет, режим для торгового флота СССР вполне устраивал. Но вот ограничения на тоннаж нечерноморских флотов, вводимые конвенцией, позволяли коалиции двух держав иметь в Чёрном море флот вдвое превышающий советский (считая его самым сильным). Кроме того, если одна из черноморских стран участвовала в антисоветской коалиции, существовала возможность обходить ограничения конвенции "продав" той несколько военных кораблей, в духе истории с "Гёбеном". Т.е. Чёрное море оказывалось открытым для иностранной интервенции. В итоге, хоть Иорданский и подписал конвенцию от имени СССР, она с советской стороны так и не была ратифицирована.
К 1936 году запахло прохом и демилитаризованный режим проливов перестал устраивать. Проливы желательно было укрепить, и в тех условиях это могла сделать только Турция. На таком фоне летом 1936 г. стартовали переговоры в Монтрё между участниками Лозанской конвенции.
Если искать победы сталинской дипломатии, то конвенция Монтрё будет весьма хорошим кандидатом. Англия на этих переговорах пыталась продавить по сути лозанский режим, разве что переложив ответственность за его поддержание с Комиссии Проливов на Турцию. Однако, объдинив усилия, русским и туркам удалось добиться значительного изменения режима в пользу причерноморских стран, эффективно обеспечивая господство СССР на Чёрном море, при всех раскладах, кроме войны с Турцией.
Для торговых судов режим прохода практически не изменился. Для военных кораблей появилось множество ограничений. Ограничения накладывались на общий тоннаж кораблей находящихся в состоянии транзита, на их число и классы. Нечерноморские державы не могли проводить через проливы подводные лодки. Ограничивался общий тоннаж всех флотов нечерноморских держав на Чёрном море (30,000 тонн при возможном повышении до 45,000 тонн) и максимальный срок их пребывания там (21 день). Устанавливался режим дипломатического оповещения о проходе (за восемь дней).
В случае войны, при сохранении Турцией нейтралитета, право прохода через проливы сохраняли только военные корабли нейтральных стран; лозанский режим, напомню, таких ограничений не накладывал. В случае вступления Турции в войну, режим проливов отдавался на усмотрение Турции, тогда как по Лозанской конвенции даже воюющая Турция не имела права препятствовать проходу военных кораблей нейтральных стран.
Кроме того, Турция, согласно статье 21, получала право на введение военного режима при угрозе непосредственной военной опасности. Правда, решением 2/3 Совета Лиги Наций и большинства участников конвенции Турцию можно было заставить отменить это решение.
Вобщем, режим конвенции Монтрё обеспечивал СССР удовлетворительный уровень безопасности черноморского побережья, при условии союзной или нейтральной Турции. Ограничение на суммарный тоннаж флотов нечерноморских стран не позволяли тем эффективно "проецировать силу" на Чёрном море в мирное время. В военное время противники СССР вовсе лишались возможности посылать туда свои корабли. Подводные лодки были запрещены во всякое время.
В ходе войны Турция достаточно добросовестно исполняла функцию "стража проливов". В результате Германии и Италии удалось перебросить на Чёрное море только то, что можно было везти по суше и рекам. Немцы таким порядком перебросили шесть подлодок (U-9, U-18, U-19, U-20, U-23, U-24 серии IIB) - по Эльбе до Дрездена, затем по автобану до Ингольштадта и далее по Дунаю до Констанцы. Но ничего крупнее через это "игольное ушко" не проходило.
То есть режим Монтрё был уже неплох. Чего же большего мог хотеть СССР? Предел мечтаний тут, видимо, установление безраздельного советского контроля над проливами и превращение Чёрного моря во внутреннее. Но это явно нереалистичная программа. Такого можно было бы добиться, если б Турция была в числе побеждённых стран, а СССР - наиболее мощной силой в послевоенном мире. Но в реальности турки успели подсуетиться и попали, хоть и под самый конец, в состав победившей коалиции. А наиболее мощной силой в послевоенном мире были всё же Соединённые Штаты.
То есть изменить международный характер регулирования режима проливов было нереально. Оставалось пытаться "отыграть пространство" по трём направлениям: состав участников конвенции (например, оставить там только черноморские державы), режим проливов (например, вовсе запретить заход иностранных военных кораблей в Чёрное море) и контроль над проливами (например, сделать его совместным советско-турецким).
Проблемы проливов обсуждались "большой тройкой" трижды - в Тегеране, в Ялте и в Потсдаме. Кроме того, Черчилль и Сталин беседовали на эту тему в Москве в октябре 1944 г.
В Тегеране тема проливов всплыла в контексте решения Московской конференции о вовлечении Турции в войну.
29 ноября 1943 г. на втором заседании глав правительств Черчилль, довольно неожиданно заявил, что если Турция откажется вступить в войну, то для неё это "может иметь серьёзные политические последствия и отразится на её правах в отношении Босфора и Дарданелл". Я говорю "неожиданно", потому что на следующий день Иден даже не знал, что и сказать Молотову, когда тот попросил раскрыть мысль Черчилля.
Назавтра вопрос всплыл опять в беседе "большой тройки" за завтраком. Черчилль опять, по своей инициативе, поднимает вопрос о выходе России к тёплым морям, говоря, что раньше англичане дескать возражали, против того чтобы русские имели такой выход, но теперь не имеют никаких возражений и он за то, чтобы советский флот свободно плавал во всех морях и океанах. Теперь уже Сталин переводит стрелки с общего вопроса "тёплых морей" к проливам, и заявил, что раньше англичане хотели задушить Россию, и если теперь они больше не хотят её душить, то режим проливов необходимо "облегчить". Мысль Сталина про "душить" и "облегчить" тут как-то неясна, ибо существующий режим проливов трудно характеризовать как "удушающий" в отношении России.
Последний раз в Тегеране тема была затронута на заседании 1 декабря. Молотов, не получивший разъяснений от Идена, обратился к Черчиллю напрямую. Черчилль ответил, что режим Монтрё должен быть пересмотрен хотя бы потому, что участником конвенции являются японцы. Смысл же своего предложения он раскрыл так: если Турция откажется вступать в войну, то Англия умоет руки и откажется защищать её в случае если по проливам будет принято какое-то неприятное для турок решение. Туркам будет заявлено, что они сами должны урегулировать свои отношения с Советским Союзом. По ходу выступил Рузвельт, обнаружив полное непонимание советских чаяний и истории вопроса: он предложил по сути вернуться к лозанскому режиму, поставив проливы под международный контроль и открыв для свободного прохода как торговых, так и военных судов всех наций.
Я пока не очень понимаю цель, с которой Черчилль забрасывал крючок. Может быть, "отдавал чужое", как на мизере "берут своё"? В послевоенной Европе СССР оставался единственной континентальной великой державой. Англия не могла помешать СССР взять желаемое привычной игрой на балансе сил. Однако же, если сыграть на опережение, можно было попрбовать влиять на позицию СССР через союзные отношения - как никак союзный договор заглючался на беспрецедентный срок в 20 лет, что придавало советско-британским отношениям особый характер. Америка в Европе оставаться не собиралась, можно было управлять вдвоём.
Как бы то ни было но Сталин крючок заглотил. В октябре 1944 года Черчилль приехал в Москву. Обсуждали разные вопросы, в том числе Сталин попытался прощупать и вопрос о проливах. Первые, осторожные, советские идеи крутились вокруг свободы выхода советских военных кораблей в Срдиземное море. Британский премьер ответил в духе "давайте конкретные предложения".
В Ялте Сталин, видимо ещё не очень веря своему счастью, 10 февраля, в беседе с Черчиллем один на один, вновь интересуется не передумал ли Черчилль, и если нет то он, Сталин, хотел бы поставить вопрос в этот же день на общем заседании. Черчилль опять заверяет Сталина в своей поддержке. На общем заседании парочка разыграла обговоренный сценарий. Сталин рассказал о необходимости пересмотра конвенции Монтрё, потому что в ней "большую роль играет японский император" и упоминается вышедшая из обращения Лига наций, а также потому, что Турция единолично решает когда ей закрывать проливы (имелась ввиду та самая статья 21). Нужно пересмотреть существующий порядок без ущерба для суверенитета Турции.
Черчилль подпел в духе, что Россия, как черноморская держава не может удовлетвориться существующим положением (не объясняя, впрочем, что же именно в этом положении неудовлетворительно), но сильнее акцентировал уважение турецкого суверенитета. Обсудить конкретные советские предложения по пересмотру было поручаено министрам иностранных дел на намеченной через несколько месяцев Лондонской конференции. В таком виде это вошло в официальный протокол Крымской конференции, последним, XIV пунктом.
Перед Крымской конференцией НКИД выдал на гора несколько рекомендаций по политике СССР в вопросе Проливов. Писали их разные люди и в деталях они довольно сильно отличались. Тем интереснее, что в принципиальных пунктах они оказались довольно близки. Было рекомендовано добиваться советско-турецкого контроля над проливами. В таком варианте режим контроля устанавливался двусторонним советско-турецким договором, однако было желательно получить признание/гарантии этого договора от Англии и США. Менее выгодным признавался вариант "черноморского договора" - контроль проливов комиссией Черноморских стран. В этом случае рекомендовалось добиваться включения Украины и Грузии в состав комиссии, для увеличения доли советских голосов. Общий принцип - режим проливов дело причерноморских стран.
По каким-то соображениям Сталин не стал обкатывать эти сценарии на Крымской конференции даже в форме общих принципов, согласившись передать дело на обсуждение министров. Это довольно странно, ибо обычно министрам поручали обсуждение вопросов, по которым главы государств достигли принципиального согласия, и обсудить оставалось только технические вопросы.
Лондонская конференция министров иностранных дел собралась только в сентябре и совсем в другом формате: смерть Рузвельта, учредительная конференция ООН в Сан-Франциско, победа над Германией - дел у министров было и так по горло, а потом произошла Потсдамская конференция и обстановка изменилась. Сталин тем временем начал действовать в одностороннем порядке. 19 марта 1945 года был денонсирован советско-турецкой договор о дружбе. 7 июня туркам было объяснено, что новый договор можно заключить только после "урегулирования вопросов". К "вопросам" отнесли Карс с Ардаганом и договор о режиме проливов, предусматривающий создание там советских баз.
Начавшаяся 16 июля Потсдамская конференция проходила уже на этом фоне.
Острых вопросов было много, до проливов очередь дошла только к шестому заседанию, 22 июля. Черчилль подтвердил свою приверженность уже неоднократно озвученной идеи обновления существующей конвенции. Главной фишкой предлагаемого обновления было изменение режима проливов в духе свободного прохода советских военных и торговых кораблей в обе стороны как в мирное, так и в военное время. Молотов представил советский контр-проект: отмена многосторонней конвенции Монтрё вовсе, и установление режима проливов двусторонним советско-турецким договором. Контроль режима проливов тоже был предложен совместный, советско-турецкий, а для обеспечения советской части контроля предлагалось признать право СССР на базы в проливах. Тумэн, сославшись на незнакомство с вопросом, попросил тайм-аут. Прения по Турции продолжились назавтра.
Назавтра Сталин повторил доводы советской стороны (почерпнутые в основном из ноябрьской записки Литвинова) о неприемлимости для СССР конвенции Монтрё. Трумэн же огорошил всех предложением об интернационализации внутренних водных путей вообще. Помимо Черноморских проливов, режим свободного судоходства предлагалось установить на Дунае, Рейне и Кильском канале (возможно мы тут наблюдаем известную тактику расширения вопроса до полной непрактичности; ср.напр. советское поведение на межвоенной конференции по разоружению). Теперь уже Сталин попросил тайм-аута для изучения новых предложений.
На следующий день англо-саксы выступили более или менее единым фронтом. Предлагалось согласиться на установление режима проиливов международной конвенцией и гарантию этого режима великими державами. СССР должен был получить право свободной навигации во всякое время, как для военного, так и для торгового флота. Правда, в вопросе о контроле западные союзники разошлись. Англичане полагали, что контроль режима следует оставить Турции, американцы предлагали международный контроль. Советская делегация постаралась расцепить вопрос навигации по внутренним водным путям и вопрос Черноморских проливов (удачно) и аргументировать свою позицию (неудачно). В итоге Сталин заявил, что есть много других важных вопросов по которым следует прийти к согласию, и не стоит терять время на вопросе, по которому согласие не просматривается. На этом тема проливов утонула и больше в Потсдаме не всплывала.
Последний, известный мне, официальный дипломатический документ по вопросу проливов - нота США Турции от 2 ноября 1945 г. с изложением американской позиции по этому вопросу. Там декларировались следующие принципы:
1. Проливы должны быть всегда открыты для торговых судов всех стран.
2. Проливы должны быть всегда открыты для военных кораблей черноморских стран.
3. Военным кораблям нечерноморских стран проход через проливы запрещён, кроме тех случаев, когда есть специальное приглашение черноморских стран или же они находятся под юрисдикцией ООН.
4. Для модернизации конвенции Монтрё следует заменить в её тексте Лигу Наций на ООН и вывести Японию из числа участников.
Как видно, американцы согласились с английской позицией и отказались от идеи международного контроля проливов. Мало того, они пошли даже дальше и предложили по сути закрытие проливов для военных кораблей нечерноморских стран. Советская же позиция, как я уже говорил в исходном тексте, оставалась неизменной до 1953 года. В итоге, Конвенция Монтрё до сих пор определяет режим проливов.
Краткие выводы:
- у СССР после войны не было возможности продавить свою позицию по проливам в полном объёме дипломатическими средствами;
- но у СССР была возможность, опираясь на предложения западных союзников, заметно изменить режим проливов в свою пользу;
- благодаря негибкости позиции СССР эти полимеры оказались просраны;
- и не только эти - давление на Турцию фактически толкнуло её в НАТО и наряду с другими выкрутасами способствовало втягиванию Америки в европейские дела.
Спасибо тем кто осилил много букаф.
Начнём, как грицца, ab ovo. До Первой Мировой режим проливов устанавливался Турцией. Понятно, что великие державы (прежде всего Россия) добивались тут разнообразных преференций, но регулировалось это дело двусторонними договорами, а не многосторонней конвенцией.
Первой международной конвенцией по режиму проливов была Севрская, 1920 года. Однако Ататюрк не признал Севрский мир, и Севрскую конвенцию сменила Лозанская, подписанная 24 июля 1923 г. балканскими странами, Турцией, Британией, Францией, Японией и СССР. Этой конвенцией проливы были демилитаризованы, а управление режимом прохода возлагалось на международную комиссию.
В мирное время проливы были открыты для беспошлинного прохода любых торговых судов и военных кораблей, с ограничением на общий тоннаж флота нечерноморской державы в Чёрном море. Этот тоннаж ограничивался сверху цифрой тоннажа крупнейшего флота черноморской державы, с тем изъятием что три корабля тоннажом не более 10,000 тонн можно посылать в Чёрное море во всякое время, вне зависимости от максимального тоннажа черноморских флотов.
Те же правила в основном соблюдались и во время войны, если Турция соблюдала нейтралитет. Если же Турция вступала в войну, то мирный режим проливов распространялся только на корабли и суда нейтральных стран. Но в этом случае Турция получала право досмотра нейтральных судов на предмет военной контрабанды.
Вобщем, режим проливов в значительной степени был сформирован по английским лекалам: как можно ближе к статусу режима международных вод. Свежеобразованный СССР, естественно, был крайне против. Нет, режим для торгового флота СССР вполне устраивал. Но вот ограничения на тоннаж нечерноморских флотов, вводимые конвенцией, позволяли коалиции двух держав иметь в Чёрном море флот вдвое превышающий советский (считая его самым сильным). Кроме того, если одна из черноморских стран участвовала в антисоветской коалиции, существовала возможность обходить ограничения конвенции "продав" той несколько военных кораблей, в духе истории с "Гёбеном". Т.е. Чёрное море оказывалось открытым для иностранной интервенции. В итоге, хоть Иорданский и подписал конвенцию от имени СССР, она с советской стороны так и не была ратифицирована.
К 1936 году запахло прохом и демилитаризованный режим проливов перестал устраивать. Проливы желательно было укрепить, и в тех условиях это могла сделать только Турция. На таком фоне летом 1936 г. стартовали переговоры в Монтрё между участниками Лозанской конвенции.
Если искать победы сталинской дипломатии, то конвенция Монтрё будет весьма хорошим кандидатом. Англия на этих переговорах пыталась продавить по сути лозанский режим, разве что переложив ответственность за его поддержание с Комиссии Проливов на Турцию. Однако, объдинив усилия, русским и туркам удалось добиться значительного изменения режима в пользу причерноморских стран, эффективно обеспечивая господство СССР на Чёрном море, при всех раскладах, кроме войны с Турцией.
Для торговых судов режим прохода практически не изменился. Для военных кораблей появилось множество ограничений. Ограничения накладывались на общий тоннаж кораблей находящихся в состоянии транзита, на их число и классы. Нечерноморские державы не могли проводить через проливы подводные лодки. Ограничивался общий тоннаж всех флотов нечерноморских держав на Чёрном море (30,000 тонн при возможном повышении до 45,000 тонн) и максимальный срок их пребывания там (21 день). Устанавливался режим дипломатического оповещения о проходе (за восемь дней).
В случае войны, при сохранении Турцией нейтралитета, право прохода через проливы сохраняли только военные корабли нейтральных стран; лозанский режим, напомню, таких ограничений не накладывал. В случае вступления Турции в войну, режим проливов отдавался на усмотрение Турции, тогда как по Лозанской конвенции даже воюющая Турция не имела права препятствовать проходу военных кораблей нейтральных стран.
Кроме того, Турция, согласно статье 21, получала право на введение военного режима при угрозе непосредственной военной опасности. Правда, решением 2/3 Совета Лиги Наций и большинства участников конвенции Турцию можно было заставить отменить это решение.
Вобщем, режим конвенции Монтрё обеспечивал СССР удовлетворительный уровень безопасности черноморского побережья, при условии союзной или нейтральной Турции. Ограничение на суммарный тоннаж флотов нечерноморских стран не позволяли тем эффективно "проецировать силу" на Чёрном море в мирное время. В военное время противники СССР вовсе лишались возможности посылать туда свои корабли. Подводные лодки были запрещены во всякое время.
В ходе войны Турция достаточно добросовестно исполняла функцию "стража проливов". В результате Германии и Италии удалось перебросить на Чёрное море только то, что можно было везти по суше и рекам. Немцы таким порядком перебросили шесть подлодок (U-9, U-18, U-19, U-20, U-23, U-24 серии IIB) - по Эльбе до Дрездена, затем по автобану до Ингольштадта и далее по Дунаю до Констанцы. Но ничего крупнее через это "игольное ушко" не проходило.
То есть режим Монтрё был уже неплох. Чего же большего мог хотеть СССР? Предел мечтаний тут, видимо, установление безраздельного советского контроля над проливами и превращение Чёрного моря во внутреннее. Но это явно нереалистичная программа. Такого можно было бы добиться, если б Турция была в числе побеждённых стран, а СССР - наиболее мощной силой в послевоенном мире. Но в реальности турки успели подсуетиться и попали, хоть и под самый конец, в состав победившей коалиции. А наиболее мощной силой в послевоенном мире были всё же Соединённые Штаты.
То есть изменить международный характер регулирования режима проливов было нереально. Оставалось пытаться "отыграть пространство" по трём направлениям: состав участников конвенции (например, оставить там только черноморские державы), режим проливов (например, вовсе запретить заход иностранных военных кораблей в Чёрное море) и контроль над проливами (например, сделать его совместным советско-турецким).
Проблемы проливов обсуждались "большой тройкой" трижды - в Тегеране, в Ялте и в Потсдаме. Кроме того, Черчилль и Сталин беседовали на эту тему в Москве в октябре 1944 г.
В Тегеране тема проливов всплыла в контексте решения Московской конференции о вовлечении Турции в войну.
29 ноября 1943 г. на втором заседании глав правительств Черчилль, довольно неожиданно заявил, что если Турция откажется вступить в войну, то для неё это "может иметь серьёзные политические последствия и отразится на её правах в отношении Босфора и Дарданелл". Я говорю "неожиданно", потому что на следующий день Иден даже не знал, что и сказать Молотову, когда тот попросил раскрыть мысль Черчилля.
Назавтра вопрос всплыл опять в беседе "большой тройки" за завтраком. Черчилль опять, по своей инициативе, поднимает вопрос о выходе России к тёплым морям, говоря, что раньше англичане дескать возражали, против того чтобы русские имели такой выход, но теперь не имеют никаких возражений и он за то, чтобы советский флот свободно плавал во всех морях и океанах. Теперь уже Сталин переводит стрелки с общего вопроса "тёплых морей" к проливам, и заявил, что раньше англичане хотели задушить Россию, и если теперь они больше не хотят её душить, то режим проливов необходимо "облегчить". Мысль Сталина про "душить" и "облегчить" тут как-то неясна, ибо существующий режим проливов трудно характеризовать как "удушающий" в отношении России.
Последний раз в Тегеране тема была затронута на заседании 1 декабря. Молотов, не получивший разъяснений от Идена, обратился к Черчиллю напрямую. Черчилль ответил, что режим Монтрё должен быть пересмотрен хотя бы потому, что участником конвенции являются японцы. Смысл же своего предложения он раскрыл так: если Турция откажется вступать в войну, то Англия умоет руки и откажется защищать её в случае если по проливам будет принято какое-то неприятное для турок решение. Туркам будет заявлено, что они сами должны урегулировать свои отношения с Советским Союзом. По ходу выступил Рузвельт, обнаружив полное непонимание советских чаяний и истории вопроса: он предложил по сути вернуться к лозанскому режиму, поставив проливы под международный контроль и открыв для свободного прохода как торговых, так и военных судов всех наций.
Я пока не очень понимаю цель, с которой Черчилль забрасывал крючок. Может быть, "отдавал чужое", как на мизере "берут своё"? В послевоенной Европе СССР оставался единственной континентальной великой державой. Англия не могла помешать СССР взять желаемое привычной игрой на балансе сил. Однако же, если сыграть на опережение, можно было попрбовать влиять на позицию СССР через союзные отношения - как никак союзный договор заглючался на беспрецедентный срок в 20 лет, что придавало советско-британским отношениям особый характер. Америка в Европе оставаться не собиралась, можно было управлять вдвоём.
Как бы то ни было но Сталин крючок заглотил. В октябре 1944 года Черчилль приехал в Москву. Обсуждали разные вопросы, в том числе Сталин попытался прощупать и вопрос о проливах. Первые, осторожные, советские идеи крутились вокруг свободы выхода советских военных кораблей в Срдиземное море. Британский премьер ответил в духе "давайте конкретные предложения".
В Ялте Сталин, видимо ещё не очень веря своему счастью, 10 февраля, в беседе с Черчиллем один на один, вновь интересуется не передумал ли Черчилль, и если нет то он, Сталин, хотел бы поставить вопрос в этот же день на общем заседании. Черчилль опять заверяет Сталина в своей поддержке. На общем заседании парочка разыграла обговоренный сценарий. Сталин рассказал о необходимости пересмотра конвенции Монтрё, потому что в ней "большую роль играет японский император" и упоминается вышедшая из обращения Лига наций, а также потому, что Турция единолично решает когда ей закрывать проливы (имелась ввиду та самая статья 21). Нужно пересмотреть существующий порядок без ущерба для суверенитета Турции.
Черчилль подпел в духе, что Россия, как черноморская держава не может удовлетвориться существующим положением (не объясняя, впрочем, что же именно в этом положении неудовлетворительно), но сильнее акцентировал уважение турецкого суверенитета. Обсудить конкретные советские предложения по пересмотру было поручаено министрам иностранных дел на намеченной через несколько месяцев Лондонской конференции. В таком виде это вошло в официальный протокол Крымской конференции, последним, XIV пунктом.
Перед Крымской конференцией НКИД выдал на гора несколько рекомендаций по политике СССР в вопросе Проливов. Писали их разные люди и в деталях они довольно сильно отличались. Тем интереснее, что в принципиальных пунктах они оказались довольно близки. Было рекомендовано добиваться советско-турецкого контроля над проливами. В таком варианте режим контроля устанавливался двусторонним советско-турецким договором, однако было желательно получить признание/гарантии этого договора от Англии и США. Менее выгодным признавался вариант "черноморского договора" - контроль проливов комиссией Черноморских стран. В этом случае рекомендовалось добиваться включения Украины и Грузии в состав комиссии, для увеличения доли советских голосов. Общий принцип - режим проливов дело причерноморских стран.
По каким-то соображениям Сталин не стал обкатывать эти сценарии на Крымской конференции даже в форме общих принципов, согласившись передать дело на обсуждение министров. Это довольно странно, ибо обычно министрам поручали обсуждение вопросов, по которым главы государств достигли принципиального согласия, и обсудить оставалось только технические вопросы.
Лондонская конференция министров иностранных дел собралась только в сентябре и совсем в другом формате: смерть Рузвельта, учредительная конференция ООН в Сан-Франциско, победа над Германией - дел у министров было и так по горло, а потом произошла Потсдамская конференция и обстановка изменилась. Сталин тем временем начал действовать в одностороннем порядке. 19 марта 1945 года был денонсирован советско-турецкой договор о дружбе. 7 июня туркам было объяснено, что новый договор можно заключить только после "урегулирования вопросов". К "вопросам" отнесли Карс с Ардаганом и договор о режиме проливов, предусматривающий создание там советских баз.
Начавшаяся 16 июля Потсдамская конференция проходила уже на этом фоне.
Острых вопросов было много, до проливов очередь дошла только к шестому заседанию, 22 июля. Черчилль подтвердил свою приверженность уже неоднократно озвученной идеи обновления существующей конвенции. Главной фишкой предлагаемого обновления было изменение режима проливов в духе свободного прохода советских военных и торговых кораблей в обе стороны как в мирное, так и в военное время. Молотов представил советский контр-проект: отмена многосторонней конвенции Монтрё вовсе, и установление режима проливов двусторонним советско-турецким договором. Контроль режима проливов тоже был предложен совместный, советско-турецкий, а для обеспечения советской части контроля предлагалось признать право СССР на базы в проливах. Тумэн, сославшись на незнакомство с вопросом, попросил тайм-аут. Прения по Турции продолжились назавтра.
Назавтра Сталин повторил доводы советской стороны (почерпнутые в основном из ноябрьской записки Литвинова) о неприемлимости для СССР конвенции Монтрё. Трумэн же огорошил всех предложением об интернационализации внутренних водных путей вообще. Помимо Черноморских проливов, режим свободного судоходства предлагалось установить на Дунае, Рейне и Кильском канале (возможно мы тут наблюдаем известную тактику расширения вопроса до полной непрактичности; ср.напр. советское поведение на межвоенной конференции по разоружению). Теперь уже Сталин попросил тайм-аута для изучения новых предложений.
На следующий день англо-саксы выступили более или менее единым фронтом. Предлагалось согласиться на установление режима проиливов международной конвенцией и гарантию этого режима великими державами. СССР должен был получить право свободной навигации во всякое время, как для военного, так и для торгового флота. Правда, в вопросе о контроле западные союзники разошлись. Англичане полагали, что контроль режима следует оставить Турции, американцы предлагали международный контроль. Советская делегация постаралась расцепить вопрос навигации по внутренним водным путям и вопрос Черноморских проливов (удачно) и аргументировать свою позицию (неудачно). В итоге Сталин заявил, что есть много других важных вопросов по которым следует прийти к согласию, и не стоит терять время на вопросе, по которому согласие не просматривается. На этом тема проливов утонула и больше в Потсдаме не всплывала.
Последний, известный мне, официальный дипломатический документ по вопросу проливов - нота США Турции от 2 ноября 1945 г. с изложением американской позиции по этому вопросу. Там декларировались следующие принципы:
1. Проливы должны быть всегда открыты для торговых судов всех стран.
2. Проливы должны быть всегда открыты для военных кораблей черноморских стран.
3. Военным кораблям нечерноморских стран проход через проливы запрещён, кроме тех случаев, когда есть специальное приглашение черноморских стран или же они находятся под юрисдикцией ООН.
4. Для модернизации конвенции Монтрё следует заменить в её тексте Лигу Наций на ООН и вывести Японию из числа участников.
Как видно, американцы согласились с английской позицией и отказались от идеи международного контроля проливов. Мало того, они пошли даже дальше и предложили по сути закрытие проливов для военных кораблей нечерноморских стран. Советская же позиция, как я уже говорил в исходном тексте, оставалась неизменной до 1953 года. В итоге, Конвенция Монтрё до сих пор определяет режим проливов.
Краткие выводы:
- у СССР после войны не было возможности продавить свою позицию по проливам в полном объёме дипломатическими средствами;
- но у СССР была возможность, опираясь на предложения западных союзников, заметно изменить режим проливов в свою пользу;
- благодаря негибкости позиции СССР эти полимеры оказались просраны;
- и не только эти - давление на Турцию фактически толкнуло её в НАТО и наряду с другими выкрутасами способствовало втягиванию Америки в европейские дела.
Спасибо тем кто осилил много букаф.