Два брака Николая Гумилева... Продолжение
Начало: http://eho-2013.livejournal.com/703707.html
http://eho-2013.livejournal.com/704653.html
http://eho-2013.livejournal.com/705176.html
Н. Войтинская. Николай Гумилев
В Елену Дюбуше Гумилев влюбился страстно... Анна, Ольга, Лариса, все его "великие любови" померкли перед парижской Синей Звездой. Стихи так и лились из души поэта.
Я вырван был из жизни тесной,
Из жизни скудной и простой,
Твоей мучительной, чудесной,
Неотвратимой красотой.
И умер я ..... и видел пламя,
Не виданное никогда:
Пред ослепленными глазами
Светилась синяя звезда.
Преображая дух и тело,
Напев вставал и падал вновь,
То говорила и звенела
Твоя поющей лютней кровь.
И запах огненней и слаще
Всего, что в жизни я найду,
И даже лилии, стоящей
В высоком ангельском саду.
И вдруг из глуби осиянной
Возник обратно мир земной.
Ты птицей раненной нежданно
Затрепетала предо мной.
Ты повторяла: " Я страдаю",
Но что же делать мне, когда
Я наконец так сладко знаю,
Что ты - лишь синяя звезда...
Однако Елена оказалась более "устойчивой" к чарам поэта, чем дамы в России, терявшие голову навсегда, и... более практичной. Она не ответила Николаю взаимностью. Тем более, Гумилев планировал непременно вернуться на родину, а в России после свержения императора ситуация становилась все хуже день ото дня. Такие перспективы не прельщали Елену. И она предпочла Николаю Гумилеву ремпектабельного и богатого американца, с которым можно было уехать за океан, подальше от войны и революций...
Гумилев был просто убит, хотя пыался шутить даже в стихах. У него, например, родилось хокку:
Вот девушка с газельими глазами
Выходит замуж за американца.
Зачем Колумб Америку открыл?..
Стихотворения, написанные в присущей Гумилеву иронической манере, звучали тем не менее еще трагичнее. Ирония не спасала:
Мой биограф будет очень счастлив,
Будет удивляться два часа,
Как осел, перед которым в ясли
Свежего насыпали овса.
Вот и монография готова,
Фолиант почтенной толщины:
«О любви несчастной Гумилева
В год четвертый мировой войны».
И когда тогдашние Лигейи,
С взорами, где ангелы живут,
Со щеками лепестка свежее,
Прочитают сей почтенный труд,
Каждая подумает уныло,
Легкого презренья не тая:
« Я б американца не любила,
А любила бы поэта я».
Гумилев пытался "сохранить лицо", но ему было "нестерпимо больно". Однако, именно благодаря этой несостоявшейся любви, Николай Гумилев оставил настоящие шедевры лирической поэзии, стихи, чья ценность никогда не померкнет.
Ты не могла иль не хотела
Мою почувствовать истому,
Своё дурманящее тело
И сердце бережёшь другому.
Зато, когда перед бедою
Я обессилю, стиснув зубы,
Ты не придёшь смочить водою
Мои запёкшиеся губы.
В часы последнего усилья,
Когда и ангелы заблещут,
Твои сияющие крылья
Передо мной не затрепещут.
И ввстречу радостной победе
Моё ликующее знамя
Ты не поднимешь в рёве меди
Своими нежными руками.
И ты меня забудешь скоро,
И я не стану думать, вольный,
О милой девочке, с которой
Мне было нестерпимо больно.
Между тем, в России к власти пришли большевики. Старая русская армия фактически распалась, новая - белая ли, красная ли - была еще не сформирована... Военнослужащие из России, направленные в Европу, застряли там, всеми забытые. Николай Гумилев к моменту революции оказался в Лондоне. И у него, как и у других русских офицеров, больше не было дела, не было службы. Встал мучительный вопрос - вернуться домой или остаться за границей. Что ожидать от большевиков, никто еще толком не знал, слухи приходили противоречивые.
В прежние, спокойные времена Гумилева все время тянуло с родины в далекие путешествия... Только в Африке он побывал трижды. В первый раз даже пришлось обмануть близких - родители думали, что Николай в Париже, слушает лекции в Сорбонне, и от него даже приходили время от времени письма... Но письма он заготовил заранее, чтобы друзья отправляли их из Парижа, а сам поехал в трудное и опасное путешествие по Африке. Позже Гумилев еще не раз туда возвращался. Да и на Востоке побывал, собрав и там, и там огромный и ценный научно-этнографический материал, доставленный в Петербург. Храбрый до безрассудства, он словно искал опасности и проверял себя - купался в Ниле, кишащем крокодилами, охотился на львов и слонов, ловил акул...
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Теперь англичане предлагали ему предпринять новые, хорошо оплаченные путешествия в дальние страны во славу английской короны... Но Гумилев рвался на родину, чувствуя, что "страна отцов" стала ему как никогда дорога. Однажды русские офицеры, собравшись в кафе, обсуждали - что делать? Согласиться ли на поездку в Африку или вступить во французский Иностранный легион, продолжая воевать? Гумилев сказал:
"Я повоевал достаточно и в Африке был уже три раза, а вот большевиков никогда не видел. Я еду в Россию - не думаю, чтобы это было опаснее охоты на львов".
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?
Вернувшись в Петроград, Гумилев сразу поехал домой к Анне. Возможно, после всех увлечений и приключений он рассчитывал наладить отношения с женой - Ахматова все же значила для него слишком много и играла слишком большую роль в его жизни.
Но оказалось, что жены нет дома - она ушла в гости к одному из его же друзей Владимиру Шилейко, ученому-востоковеду, знатоку и переводчику древних текстов. Не заподозрив в этом ничего необычного, Гумилев тоже поехал к Шилейко, где и застал жену за милой беседой с хозяином. Владимир пригласил Гумилева к столу, они все вместе пили чай, болтали, смеялись, Гумилев делился европейскими впечатлениями...
Но Анна в какой-то момент отозвала мужа в сторону и вдруг попросила: "Дай мне развод!"...
"Жираф" на стихи Николая Гумилева
Продолжение следует.
http://eho-2013.livejournal.com/704653.html
http://eho-2013.livejournal.com/705176.html
Н. Войтинская. Николай Гумилев
В Елену Дюбуше Гумилев влюбился страстно... Анна, Ольга, Лариса, все его "великие любови" померкли перед парижской Синей Звездой. Стихи так и лились из души поэта.
Я вырван был из жизни тесной,
Из жизни скудной и простой,
Твоей мучительной, чудесной,
Неотвратимой красотой.
И умер я ..... и видел пламя,
Не виданное никогда:
Пред ослепленными глазами
Светилась синяя звезда.
Преображая дух и тело,
Напев вставал и падал вновь,
То говорила и звенела
Твоя поющей лютней кровь.
И запах огненней и слаще
Всего, что в жизни я найду,
И даже лилии, стоящей
В высоком ангельском саду.
И вдруг из глуби осиянной
Возник обратно мир земной.
Ты птицей раненной нежданно
Затрепетала предо мной.
Ты повторяла: " Я страдаю",
Но что же делать мне, когда
Я наконец так сладко знаю,
Что ты - лишь синяя звезда...
Однако Елена оказалась более "устойчивой" к чарам поэта, чем дамы в России, терявшие голову навсегда, и... более практичной. Она не ответила Николаю взаимностью. Тем более, Гумилев планировал непременно вернуться на родину, а в России после свержения императора ситуация становилась все хуже день ото дня. Такие перспективы не прельщали Елену. И она предпочла Николаю Гумилеву ремпектабельного и богатого американца, с которым можно было уехать за океан, подальше от войны и революций...
Гумилев был просто убит, хотя пыался шутить даже в стихах. У него, например, родилось хокку:
Вот девушка с газельими глазами
Выходит замуж за американца.
Зачем Колумб Америку открыл?..
Стихотворения, написанные в присущей Гумилеву иронической манере, звучали тем не менее еще трагичнее. Ирония не спасала:
Мой биограф будет очень счастлив,
Будет удивляться два часа,
Как осел, перед которым в ясли
Свежего насыпали овса.
Вот и монография готова,
Фолиант почтенной толщины:
«О любви несчастной Гумилева
В год четвертый мировой войны».
И когда тогдашние Лигейи,
С взорами, где ангелы живут,
Со щеками лепестка свежее,
Прочитают сей почтенный труд,
Каждая подумает уныло,
Легкого презренья не тая:
« Я б американца не любила,
А любила бы поэта я».
Гумилев пытался "сохранить лицо", но ему было "нестерпимо больно". Однако, именно благодаря этой несостоявшейся любви, Николай Гумилев оставил настоящие шедевры лирической поэзии, стихи, чья ценность никогда не померкнет.
Ты не могла иль не хотела
Мою почувствовать истому,
Своё дурманящее тело
И сердце бережёшь другому.
Зато, когда перед бедою
Я обессилю, стиснув зубы,
Ты не придёшь смочить водою
Мои запёкшиеся губы.
В часы последнего усилья,
Когда и ангелы заблещут,
Твои сияющие крылья
Передо мной не затрепещут.
И ввстречу радостной победе
Моё ликующее знамя
Ты не поднимешь в рёве меди
Своими нежными руками.
И ты меня забудешь скоро,
И я не стану думать, вольный,
О милой девочке, с которой
Мне было нестерпимо больно.
Между тем, в России к власти пришли большевики. Старая русская армия фактически распалась, новая - белая ли, красная ли - была еще не сформирована... Военнослужащие из России, направленные в Европу, застряли там, всеми забытые. Николай Гумилев к моменту революции оказался в Лондоне. И у него, как и у других русских офицеров, больше не было дела, не было службы. Встал мучительный вопрос - вернуться домой или остаться за границей. Что ожидать от большевиков, никто еще толком не знал, слухи приходили противоречивые.
В прежние, спокойные времена Гумилева все время тянуло с родины в далекие путешествия... Только в Африке он побывал трижды. В первый раз даже пришлось обмануть близких - родители думали, что Николай в Париже, слушает лекции в Сорбонне, и от него даже приходили время от времени письма... Но письма он заготовил заранее, чтобы друзья отправляли их из Парижа, а сам поехал в трудное и опасное путешествие по Африке. Позже Гумилев еще не раз туда возвращался. Да и на Востоке побывал, собрав и там, и там огромный и ценный научно-этнографический материал, доставленный в Петербург. Храбрый до безрассудства, он словно искал опасности и проверял себя - купался в Ниле, кишащем крокодилами, охотился на львов и слонов, ловил акул...
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Теперь англичане предлагали ему предпринять новые, хорошо оплаченные путешествия в дальние страны во славу английской короны... Но Гумилев рвался на родину, чувствуя, что "страна отцов" стала ему как никогда дорога. Однажды русские офицеры, собравшись в кафе, обсуждали - что делать? Согласиться ли на поездку в Африку или вступить во французский Иностранный легион, продолжая воевать? Гумилев сказал:
"Я повоевал достаточно и в Африке был уже три раза, а вот большевиков никогда не видел. Я еду в Россию - не думаю, чтобы это было опаснее охоты на львов".
О, Русь, волшебница суровая,
Повсюду ты свое возьмешь.
Бежать? Но разве любишь новое
Иль без тебя да проживешь?
Вернувшись в Петроград, Гумилев сразу поехал домой к Анне. Возможно, после всех увлечений и приключений он рассчитывал наладить отношения с женой - Ахматова все же значила для него слишком много и играла слишком большую роль в его жизни.
Но оказалось, что жены нет дома - она ушла в гости к одному из его же друзей Владимиру Шилейко, ученому-востоковеду, знатоку и переводчику древних текстов. Не заподозрив в этом ничего необычного, Гумилев тоже поехал к Шилейко, где и застал жену за милой беседой с хозяином. Владимир пригласил Гумилева к столу, они все вместе пили чай, болтали, смеялись, Гумилев делился европейскими впечатлениями...
Но Анна в какой-то момент отозвала мужа в сторону и вдруг попросила: "Дай мне развод!"...
Click to view"Жираф" на стихи Николая Гумилева
Продолжение следует.