Каннские победители. "На краю рая" (2007)
Сценарий - пасынок литературы, которую наглядно теснит кинематограф, но именно о нем мы думаем в первую очередь, когда задаем свой главный вопрос: «О чем вообще этот фильм»?
2007 год - юбилей Каннского кинофестиваля. В 60-й раз здесь выбирали лучших из лучших. По такому торжественному случаю 36 режиссеров из разных стран даже сняли альманах «У каждого своё кино», серию трехминутных фильмов, посвященных роли кинематографа в современном мире. Для России этот год запомнился участием сразу двух фильмов: «Александра» Александра Сокурова и «Изгнание» Андрея Звягинцева, за блестящую игру в котором получил приз Констанин Лавроненко.
Конкурсная программа сильна, как никогда: Квентин Тарантино, Ким Ки Дук, Дэвид Финчер, Вонг Карвай, Эмир Кустурица, Кристоф Оноре, братья Коэн, Гас Ван Сент, Карлос Рейгадас и Белла Тарр. Жюри, под председательством британского кинорежиссёра Стивена Фрирза, предстояла нелёгкая экспертная и политическая головоломка - не только выделить действительно выдающуюся картину, но и не обидеть собравшихся на юбилей мэтров. В итоге, Золотую пальмовую ветвь взяли румынские «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу. Остальные призы разъехались по всему свету, в том числе в Японию и Южную Корею (известно, Канны очень любят Восток!)
И вот, фактически единственный европеец (или точнее, западноевропеец) среди всех призёров, скромно и для многих незамеченно получает приз за лучший сценарий. Речь идёт о картине режиссера и сценариста Фатиха Акина«На краю рая» (Auf der anderen Seite/The Edge of Heaven). Хотя... Европеец он тоже с очень большой натяжкой, только по факту рождения в Германии. А вообще, Фатих - этнический турок, эксплуатирующий турецкую экзотику с огромным мастерством.
В Каннском фестивале не так много наград и, на мой взгляд, у большинства зрителей приз за сценарий не вызывает такого интереса, как, например, лучший режиссер или исполнители главной роли. Кто вообще знает сценаристов? Часто они остаются в тени, среди звукооператоров, помощников и костюмеров. Они не позируют на красной дорожке в пышных платьях, а их вклад кажется чем-то вроде техподдержки: должны ведь все эти гениальные актеры что-то говорить и как-то связываться сюжетом. Сценарий - пасынок литературы, которую наглядно теснит кинематограф, но именно о нем мы думаем в первую очередь, когда задаем свой главный вопрос: «О чем вообще этот фильм»?
Если говорить кратко, сценарий - это история, рассказ. Не буду утверждать, что в кино это самое главное - иногда появляются работы, замечательные своей невнятностью - тем не менее, хороший сценарий - стержень, на который будет нанизано все остальное и, если рассказчик слабоват, то и самые замечательные актеры вряд ли спасут фильм от провала. Он будет казаться затянутым, рыхлым или, напротив, слишком бойким, фальшивым. Сюжет часто определяет интонацию, на него наслаиваются операторские приемы, звук, игра. Со стороны сложно увидеть связь между компонентами и взаимовлияние, это внутренняя кухня, закулисье, и надо обладать особым опытом, чтобы оценить такую работу. В этом смысле Фатиху повезло дважды: в составе жюри оказался лауреат нобелевской премии по литературе турецкий романист Орхан Памук. И хоть главный приз фильм не получил, думаю, что в определении лучшего сценария слово писателя было решающим.
Не будем строить домыслы об этнической протекции - выросший в Германии турок Фатих Акин к тому времени уже успел завоевать своего «Золотого Медведя» на фестивале в Берлине, был в составе жюри в Каннах в 2005-м. Попробуем разобраться, чем этот сценарий оказался так хорош при всей его запутанности и вавилонском масштабе.
Второй фильм из неоконченной трилогии «Любовь. Смерть. Зло», он заметно отличается от первого - «Головой о стену». На смену резкому, взрывному повествованию о культурных противоречиях в эмигрантской среде приходит насыщенная и вязкая, словно турецкие сладости, история о пересечении судеб самых разных людей. Здесь нет хлестких режиссерских приемов, центральных героев или подчеркнуто звездных лиц: даже Ханна Шигулла играет небольшую роль молчаливой, холодной немки с бесцветными глазами и тихим голосом. Малоизвестный у нас, но знаменитый на родине Тунцель Куртиз также остается всего лишь фрагментом мозаики.
В фильме много музыки, но она скорее обрамляет происходящее на экране, не вмешиваясь в сюжет: большинство диалогов проходит в тишине, без украшений и подмигиваний - зрителям самим придется раскрасить их эмоцией, прочитать в лицах говорящих. Это может означать честность или хитрость, так же как названия эпизодов, говорящие о смерти героев уже в начале. Эти люди ведут себя неумело, неправильно, как мы. Они живут, влюбляются, убивают друг друга по глупости, отталкивают, ищут, зовут. У них, затянутых в канву событий, нет времени размышлять и философствовать, им надо успеть быть.
Али уже слишком стар, чтобы снова искать себе невесту. Йетер посылает деньги на учебу дочери, зарабатывая в борделе, - хорошего мало, но некогда переписывать набело, так получилось, жизнь подгоняет, ведь в скором будущем уже запланирован рейс, который повезет в Турцию ее тело.
У Лотты были секунды, чтобы одолжить денег на еду нелегалке Айтан, и еще несколько, чтобы влюбиться. Не землетрясение, не цунами - простая встреча меняет течение жизни молодой девушки из Германии.
Сын Али Неджат преподает германистику в Гамбурге, на его лекциях спит Айтан. Чтобы найти дочь Йетер, он вернется в Стамбул и приютит Лотту. Они так и не узнают, как близко подошли друг к другу…
Чтобы связать эти истории в одно полотно, нужны одновременно осторожность и ловкость: одно лишнее движение, слишком явный намек, и получится Болливуд, где все друг другу потерянные в детстве родственники. Поэтому рассказчик убирает все лишнее, символичное, громкое. Он осторожно расставляет акценты, подчеркивает общечеловеческое, надкультурное: и турецкая проститутка, и студентка из Германии одинаково любимы и смертны. Обе вернутся на родину против своей воли.
Кому-то может показаться, что Фатих потерял боевой пыл своих ранних работ, стал спокойнее, а то и равнодушней. Действительно, здесь чувствуется отрешенность, взгляд сверху и издалека - так вспоминают давно прошедшее, когда чувства выветрились и можно рассуждать. Фильм-притча, составленный из простых рассказов, обыденных по отдельности, но создающих сложный рисунок в переплетении. Там, где можно было выжать слезу или украсить сцену геройством, просто заканчивается одна глава и начинается новая - по-другому их не переслушать. В интервью он рассказал, что хотел взглянуть на ситуацию глазами стороннего наблюдателя: "С другой стороны"- на немецком фильм так и называется.
«Во что бы ни верили люди - в религию или политику, - все имеет пределы, все направлено в одну сторону. Я хотел снять фильм о переходе на другую сторону всего этого, по ту сторону всего этого. Я старался делать этот фильм с некоторой дистанции, как сторонний наблюдатель. Но оказалось - это невозможно».
Дистанция все-таки чувствуется: политические убеждения и принципиальность отступают на второй план, когда теряешь близких. Если не сам Фатих, то его герои вынуждены измениться, «уйти», чтобы продолжать жить. В безыскусности личных историй есть еще одна цель - приблизить, показать, что происходит совсем рядом, вокруг. Европа или бастующий Стамбул, все связаны в одно целое. Теперь это не просто внутренние проблемы эмигрантов: потерять цель, умереть или влюбиться может каждый, с любой стороны. И вот уже немолодая фрау едет в Турцию и лезет на стену в гостинице...
Только сшивая отдельные куски между собой, Фатих дает героям передышку, а зрителям протяжные песни все еще загадочного Востока. Выросший между двух культур, он помнит, как найти общий язык, сохраняя самобытность, знает, как мы ее услышим. Дорога назад, путь домой в ароматном чаду турецких слов, что мы не понимаем, но можем почувствовать - еще одна попытка нарушить границы.
Заключительные кадры снова возвращают нас к молчанию и простоте самых важных моментов в фильме, последняя пауза для размышлений наедине. На этот раз - самая долгая.
realjouir специально для drugoe_kino
Читать другие кинорецензии этого автора
Читайте другие рецензии в рубрике "10 фильмов Каннского фестиваля, достойных вашего внимания":
2007 год - юбилей Каннского кинофестиваля. В 60-й раз здесь выбирали лучших из лучших. По такому торжественному случаю 36 режиссеров из разных стран даже сняли альманах «У каждого своё кино», серию трехминутных фильмов, посвященных роли кинематографа в современном мире. Для России этот год запомнился участием сразу двух фильмов: «Александра» Александра Сокурова и «Изгнание» Андрея Звягинцева, за блестящую игру в котором получил приз Констанин Лавроненко.
Конкурсная программа сильна, как никогда: Квентин Тарантино, Ким Ки Дук, Дэвид Финчер, Вонг Карвай, Эмир Кустурица, Кристоф Оноре, братья Коэн, Гас Ван Сент, Карлос Рейгадас и Белла Тарр. Жюри, под председательством британского кинорежиссёра Стивена Фрирза, предстояла нелёгкая экспертная и политическая головоломка - не только выделить действительно выдающуюся картину, но и не обидеть собравшихся на юбилей мэтров. В итоге, Золотую пальмовую ветвь взяли румынские «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу. Остальные призы разъехались по всему свету, в том числе в Японию и Южную Корею (известно, Канны очень любят Восток!)
И вот, фактически единственный европеец (или точнее, западноевропеец) среди всех призёров, скромно и для многих незамеченно получает приз за лучший сценарий. Речь идёт о картине режиссера и сценариста Фатиха Акина«На краю рая» (Auf der anderen Seite/The Edge of Heaven). Хотя... Европеец он тоже с очень большой натяжкой, только по факту рождения в Германии. А вообще, Фатих - этнический турок, эксплуатирующий турецкую экзотику с огромным мастерством.
В Каннском фестивале не так много наград и, на мой взгляд, у большинства зрителей приз за сценарий не вызывает такого интереса, как, например, лучший режиссер или исполнители главной роли. Кто вообще знает сценаристов? Часто они остаются в тени, среди звукооператоров, помощников и костюмеров. Они не позируют на красной дорожке в пышных платьях, а их вклад кажется чем-то вроде техподдержки: должны ведь все эти гениальные актеры что-то говорить и как-то связываться сюжетом. Сценарий - пасынок литературы, которую наглядно теснит кинематограф, но именно о нем мы думаем в первую очередь, когда задаем свой главный вопрос: «О чем вообще этот фильм»?
Если говорить кратко, сценарий - это история, рассказ. Не буду утверждать, что в кино это самое главное - иногда появляются работы, замечательные своей невнятностью - тем не менее, хороший сценарий - стержень, на который будет нанизано все остальное и, если рассказчик слабоват, то и самые замечательные актеры вряд ли спасут фильм от провала. Он будет казаться затянутым, рыхлым или, напротив, слишком бойким, фальшивым. Сюжет часто определяет интонацию, на него наслаиваются операторские приемы, звук, игра. Со стороны сложно увидеть связь между компонентами и взаимовлияние, это внутренняя кухня, закулисье, и надо обладать особым опытом, чтобы оценить такую работу. В этом смысле Фатиху повезло дважды: в составе жюри оказался лауреат нобелевской премии по литературе турецкий романист Орхан Памук. И хоть главный приз фильм не получил, думаю, что в определении лучшего сценария слово писателя было решающим.
Не будем строить домыслы об этнической протекции - выросший в Германии турок Фатих Акин к тому времени уже успел завоевать своего «Золотого Медведя» на фестивале в Берлине, был в составе жюри в Каннах в 2005-м. Попробуем разобраться, чем этот сценарий оказался так хорош при всей его запутанности и вавилонском масштабе.
Второй фильм из неоконченной трилогии «Любовь. Смерть. Зло», он заметно отличается от первого - «Головой о стену». На смену резкому, взрывному повествованию о культурных противоречиях в эмигрантской среде приходит насыщенная и вязкая, словно турецкие сладости, история о пересечении судеб самых разных людей. Здесь нет хлестких режиссерских приемов, центральных героев или подчеркнуто звездных лиц: даже Ханна Шигулла играет небольшую роль молчаливой, холодной немки с бесцветными глазами и тихим голосом. Малоизвестный у нас, но знаменитый на родине Тунцель Куртиз также остается всего лишь фрагментом мозаики.
В фильме много музыки, но она скорее обрамляет происходящее на экране, не вмешиваясь в сюжет: большинство диалогов проходит в тишине, без украшений и подмигиваний - зрителям самим придется раскрасить их эмоцией, прочитать в лицах говорящих. Это может означать честность или хитрость, так же как названия эпизодов, говорящие о смерти героев уже в начале. Эти люди ведут себя неумело, неправильно, как мы. Они живут, влюбляются, убивают друг друга по глупости, отталкивают, ищут, зовут. У них, затянутых в канву событий, нет времени размышлять и философствовать, им надо успеть быть.
Али уже слишком стар, чтобы снова искать себе невесту. Йетер посылает деньги на учебу дочери, зарабатывая в борделе, - хорошего мало, но некогда переписывать набело, так получилось, жизнь подгоняет, ведь в скором будущем уже запланирован рейс, который повезет в Турцию ее тело.
У Лотты были секунды, чтобы одолжить денег на еду нелегалке Айтан, и еще несколько, чтобы влюбиться. Не землетрясение, не цунами - простая встреча меняет течение жизни молодой девушки из Германии.
Сын Али Неджат преподает германистику в Гамбурге, на его лекциях спит Айтан. Чтобы найти дочь Йетер, он вернется в Стамбул и приютит Лотту. Они так и не узнают, как близко подошли друг к другу…
Чтобы связать эти истории в одно полотно, нужны одновременно осторожность и ловкость: одно лишнее движение, слишком явный намек, и получится Болливуд, где все друг другу потерянные в детстве родственники. Поэтому рассказчик убирает все лишнее, символичное, громкое. Он осторожно расставляет акценты, подчеркивает общечеловеческое, надкультурное: и турецкая проститутка, и студентка из Германии одинаково любимы и смертны. Обе вернутся на родину против своей воли.
Кому-то может показаться, что Фатих потерял боевой пыл своих ранних работ, стал спокойнее, а то и равнодушней. Действительно, здесь чувствуется отрешенность, взгляд сверху и издалека - так вспоминают давно прошедшее, когда чувства выветрились и можно рассуждать. Фильм-притча, составленный из простых рассказов, обыденных по отдельности, но создающих сложный рисунок в переплетении. Там, где можно было выжать слезу или украсить сцену геройством, просто заканчивается одна глава и начинается новая - по-другому их не переслушать. В интервью он рассказал, что хотел взглянуть на ситуацию глазами стороннего наблюдателя: "С другой стороны"- на немецком фильм так и называется.
«Во что бы ни верили люди - в религию или политику, - все имеет пределы, все направлено в одну сторону. Я хотел снять фильм о переходе на другую сторону всего этого, по ту сторону всего этого. Я старался делать этот фильм с некоторой дистанции, как сторонний наблюдатель. Но оказалось - это невозможно».
Дистанция все-таки чувствуется: политические убеждения и принципиальность отступают на второй план, когда теряешь близких. Если не сам Фатих, то его герои вынуждены измениться, «уйти», чтобы продолжать жить. В безыскусности личных историй есть еще одна цель - приблизить, показать, что происходит совсем рядом, вокруг. Европа или бастующий Стамбул, все связаны в одно целое. Теперь это не просто внутренние проблемы эмигрантов: потерять цель, умереть или влюбиться может каждый, с любой стороны. И вот уже немолодая фрау едет в Турцию и лезет на стену в гостинице...
Только сшивая отдельные куски между собой, Фатих дает героям передышку, а зрителям протяжные песни все еще загадочного Востока. Выросший между двух культур, он помнит, как найти общий язык, сохраняя самобытность, знает, как мы ее услышим. Дорога назад, путь домой в ароматном чаду турецких слов, что мы не понимаем, но можем почувствовать - еще одна попытка нарушить границы.
Заключительные кадры снова возвращают нас к молчанию и простоте самых важных моментов в фильме, последняя пауза для размышлений наедине. На этот раз - самая долгая.
realjouir специально для drugoe_kino
Читать другие кинорецензии этого автора
Читайте другие рецензии в рубрике "10 фильмов Каннского фестиваля, достойных вашего внимания":
- В любом случае Лоуренс
- Смерть господина Лазареску
- Вавилон
- Антихрист
- Артист
- Сломанные цветы
- В тумане
- Персеполис
- Любовь