Всеобщей безопасности псто
По следам транзитных фраз Г.Павловского.
Предупреждение:
Ниже жестокий пост о реальности. Обычно я такие тексты пишу на эмоциях (когда меня что-то выводит из себя). В этот раз я совершенно спокоен, в здравом уме и твёрдой памяти. Пишу так потому, что ранее много раз безуспешно пытался то же самое сказать словами, щадящими сознание читателя. Мягко не получается. Так, что слабонервных прошу аккуратненько так бочком обойти этот текст вниманием.
С лёгкой руки yosha_orlow занесло меня 15 марта в кафе «Транзит». Как ожидалось, интересные неглупые люди обсуждали ту клоунаду, которую по привычке принято называть политикой, и отказывались признавать политикой всё, что вне этого жанра.
Если бы там не было Павловского, то всё прошло бы так, как обычно происходит в таких разговорах. Мило, почти в полном согласии и с констатацией того, что делать что-то надо, но что делать совершенно непонятно.
Павловский сбил разговор двумя важными заявлениями (привожу не дословно, ибо точные словосочетания не запомнил и вообще он говорит сложными путаными фразами ):
1. Нынешней власти пока ещё нет альтернативы, потому, что кроме неё некому обеспечить безопасность (или никто из посягающих на власть не может обеспечить безопасность).
2. Открытая политическая консолидация в России невозможна (или осложнена) потому, что у такой консолидации нет имени.
Вторая фраза и её обсуждение заслуживают отдельной дискуссии (особенно если учесть, что её таки спустили на тормозах).
Что же до безопасности, то самые гнусные политические гнусности современности именно в том, что давно уже нет выбора между свободой и безопасностью. А спекуляции этим ложным выбором продолжаются. Давно уже устарели крылатые слова Бенджамина Франклина: «Тот, кто готов поступиться свободой во имя безопасности, не заслуживает ни того, ни другого». Устарели, потому, что теперь уже вопрос не в том, кто чего заслуживает, а в том, что однозначно не может быть никакой безопасности там, где нет свободы.
Самый пассивный способ обеспечения безопасности - это возможность спрятаться или бежать от опасности. Вся путинизация в том и состоит, что именно этой возможности люди методично лишаются. Теперь вот универсальные электронные карточки вводятся.
Нынешняя власть не обеспечивает безопасность, а напротив, целенаправленно увеличивает степень незащищённости граждан от любых напастей (экономических, политических, криминальных, социальных и любых других, вплоть до угроз здоровью).
Мир, в котором негде спрятаться становится чрезвычайно опасным. Потому, что это мир загнанных в угол людей. А что может быть опаснее человека, загнанного в угол? Как будто неочевидна опасность человека, лишённого возможности избежать нежелательного взаимодействия с теми, с кем он не желал бы взаимодействовать (в том числе и по причине прошлых своих ошибок). Особенно в условиях непрерывного роста возможностей каждого отдельного человека.
И вот уже вместо выбора «свобода или безопасность» мы стоим перед выбором «умри или отстреливайся». И тут же слово «отстреливайся» в этой дилемме превращается в фикцию (даже если понимать это слово в самом широком смысле). Ненасудишься, ненадоказываешься, ненаобъясняешься. Особенно, если человек принуждается к взаимодействию с силой, многократно превосходящей его способность к противостоянию. Так непрерывный рост возможностей человека сопровождается непрерывным ростом уязвимости. Каково?
А та власть, которой Павловский приписывает способность обеспечить безопасность, заботится исключительно о том, как увеличить уязвимость. И нисколько я не преувеличиваю. Стоит только вникнуть в существо каждой новой «меры безопасности».
Кто мне может назвать хотя бы одну реализуемую в настоящее время идею в области обеспечения моей (!) безопасности, которая не была бы направлена на увеличение моей же (!) уязвимости?
Особая подлость всех этих тенденций в культивировании идеи «мне нечего скрывать». Я эту фразу много раз встречал в самых неожиданных местах и в устной и письменной форме. В ней (фразе) концентрированный коктейль мерзости, лицемерия и слабоумия.
Во-первых, уже в силу того, что каждому есть что скрывать, если он не конченый отморозок. Вот смертнику с бомбой действительно уже нечего скрывать кроме бомбы. И то до известно какого момента.
Во-вторых, каждый раз, когда я это слышу, хочется спросить:
- Что ты, дружок, будешь делать тогда, когда тебе по какой-либо причине придётся-таки что-то скрывать? Куда спрячешься, когда тебе захочется всего лишь спрятаться? Не убить, не отомстить, не бороться (особенно, если борьба заведомо бессмысленна), а всего лишь избежать какого-то непосильного кошмара. Куда денешь себя, свою семью, свои делишки и мыслишки, когда всё это заинтересует того, с кем ты никак совладать не сможешь?
В-третьих, всегда надо думать о том парне, которому есть что скрывать. Поскольку как раз эти самые парни, которым есть, что скрывать и составляют самую активную, самую авантюрную, самую деятельную и самую взрывоопасную часть общества. Они неизбежно разнесут в клочья мир, который не оставляет им никаких других шансов. Просто потому, что им очень нужны эти новые шансы. Именно они, совершают непростительные ошибки, а потом, преодолевая угрызения совести, снова пытаются что-то делать. И будут делать, несмотря на все препятствия.
Общество, которое ничего не прощает и ничего не забывает может существовать только в том случае, если есть эвакуационный клапан, через который можно из этого общества слинять, сбросив весь балласт тягостного прошлого. Нынешний мир исключает и эту возможность. Прошлое до мельчайших деталей налипает на человека несмываемой коростой.
Более того, неизвестно какие детали из прошлого станут для человека смертельно опасными в будущем. Известно только то, что никогда ранее прошлое не теряло актуальность и не меняло полюсы с такой скоростью. Оттого-то в гигиенических целях на всякий случай лучше не консервировать то, что не представляет ценности для самого человека. В идеальном случае и вовсе перевесить на самого человека всё бремя сбора и хранения сведений о нём, включая сведения о его поездках, его контактах, его имуществе, его предпочтениях и т.д.
Перефразируя известное выражение о молчаливом согласии, скажу, что почва для всех нынешних войн, всех терактов, всех самых массовых и кровавых преступлений создаётся с молчаливого согласия тех, кому пока ещё нечего скрывать, а сами войны, теракты и преступления совершаются руками тех, кому уже некуда деться. Так общими усилиями формируется мир, в котором никто не может быть в безопасности потому, что некуда бежать и негде спрятаться.
Вот почему словосочетание «мне нечего скрывать» переполнено негативными смыслами от безразличия до фатального невежества.
Кто может сказать, каков процент по-настоящему желающих убивать в нынешних действующих армиях, включая «неформальных комбатантов»? Что было бы, если бы всякий солдат или ополченец имел бы больше шансов скрыться от своих государств и командиров (в том числе полевых)? Насколько увеличится число способных на запредельные гнусности, если шансы скрыться будут уменьшаться? И в каких подразделениях их количество будет увеличиваться стремительнее в государственных или негосударственных? Что произойдёт, если вообще никто ни от кого спрятаться не сможет? Если никто не сможет уклониться от нежелательного взаимодействия (особенно с теми, кто сильнее)? Кто поспорит с тем, что девять из десяти стреляющих хотели бы оказаться в другом месте?
Ведь спрятаться (в том числе и от преступника, прошлых обид, позора, собственного малодушия, трудноразрешимых горячих, холодных, личностных и общественных конфликтов) - это самая пассивная, самая общественно безопасная форма защиты и самый безопасный для окружающих способ прощать (в том числе и себя).
В мире, где всё время растут возможности, должно быть достаточно социального пространства для реализации этих возможностей. Должна быть возможность начать всё заново. Должна быть возможность оказаться в другом месте. Пусть с потерями. Пусть с нуля. Пусть через недоверие нового социального окружения.
Иначе негативный опыт теряет всякий позитивный смысл. Иначе торжество принципа «умри или отстреливайся» на всех уровнях социального взаимодействия.
Про «отстреливайся» уже было. А что до «умри», то возможности каждого многократно возросли, но в голове загнанного в угол человека по-прежнему просыпается понимание того, что самая лёгкая осознанная смерть - это смерть в бою. В условиях абсолютной свободы воли, когда уже нет никаких условностей и никаких ограничений. И наоборот самая трудная смерть - смерть беспомощная.
Трудно ли сообразить, что, чем жёстче контроль и тотальнее слежка, чем беспомощнее люди, тем больше людей неспособных эффективно отбиваться. Кто не верит, может сходить в ближайший суд и посмотреть как выглядят попытки отбиваться от несправедливости и каковы результаты этих попыток.
Отсюда неизбежный и непрерывный рост количества сорванных пружин. Как личностных, так и социальных. Увеличение напряжённостей, сложение, наложение и умножение - вот что это такое.
Справится ли с этим Путин, которого сегодня пытаются представить единственным, кто может обеспечить безопасность? Вопрос не риторический. В свете изложенного вопрос глупый. Потому, что Путин занят решением грандиозной задачи ничего никому не простить. Некогда ему заботиться о безопасности граждан, поскольку он занят прямо противоположным, т.е. увеличением степени их уязвимости.
И тут же следующий вопрос:
- А кто справится?
Кто? Если всякий, заявляющий о власти норовит примерить числодробилки мономаха и строит стратегию на принципах «не забудем, не простим».
Где та политическая сила, которая заявляет о демонтаже идентификационных систем (хотя бы в качестве второстепенной задачи)? Какая из политических партий борется хотя бы за то, чтобы не подносить механическому дракону списки своих членов? Хотя бы на этом минимальном уровне. Особенно если учесть конституционное право каждого гражданина на неприкосновенность сведений о его политических убеждениях. Почему вступление в партию автоматически сопряжено с нарушением этого конституционного права?
И как люди, прошедшие такой тест на сочетание глупости с невежеством, могут что-то изменить в лучшую сторону?
Это ещё один, пусть не главный и даже не второстепенный, признак того, что выборы - это клоунада с пустыми вёдрами из под власти. Нет там власти и уже быть не может при любой степени добросовестности подсчёта голосов.
А я, если кто не понял, хочу словосочетание "мне нечего скрывать" сделать непроизносимым в приличном обществе. По нынешним временам это одна из актуальнейших политических и социальных задач.
И соберу-ка я здесь ссылки на тему анонимности:
Пнуть анонима
Маргинализаторы и просветители
Холсты и сюртуки
Пнуть анонима-2
Паранджа
Умри или отстреливайся
Предупреждение:
Ниже жестокий пост о реальности. Обычно я такие тексты пишу на эмоциях (когда меня что-то выводит из себя). В этот раз я совершенно спокоен, в здравом уме и твёрдой памяти. Пишу так потому, что ранее много раз безуспешно пытался то же самое сказать словами, щадящими сознание читателя. Мягко не получается. Так, что слабонервных прошу аккуратненько так бочком обойти этот текст вниманием.
С лёгкой руки yosha_orlow занесло меня 15 марта в кафе «Транзит». Как ожидалось, интересные неглупые люди обсуждали ту клоунаду, которую по привычке принято называть политикой, и отказывались признавать политикой всё, что вне этого жанра.
Если бы там не было Павловского, то всё прошло бы так, как обычно происходит в таких разговорах. Мило, почти в полном согласии и с констатацией того, что делать что-то надо, но что делать совершенно непонятно.
Павловский сбил разговор двумя важными заявлениями (привожу не дословно, ибо точные словосочетания не запомнил и вообще он говорит сложными путаными фразами ):
1. Нынешней власти пока ещё нет альтернативы, потому, что кроме неё некому обеспечить безопасность (или никто из посягающих на власть не может обеспечить безопасность).
2. Открытая политическая консолидация в России невозможна (или осложнена) потому, что у такой консолидации нет имени.
Вторая фраза и её обсуждение заслуживают отдельной дискуссии (особенно если учесть, что её таки спустили на тормозах).
Что же до безопасности, то самые гнусные политические гнусности современности именно в том, что давно уже нет выбора между свободой и безопасностью. А спекуляции этим ложным выбором продолжаются. Давно уже устарели крылатые слова Бенджамина Франклина: «Тот, кто готов поступиться свободой во имя безопасности, не заслуживает ни того, ни другого». Устарели, потому, что теперь уже вопрос не в том, кто чего заслуживает, а в том, что однозначно не может быть никакой безопасности там, где нет свободы.
Самый пассивный способ обеспечения безопасности - это возможность спрятаться или бежать от опасности. Вся путинизация в том и состоит, что именно этой возможности люди методично лишаются. Теперь вот универсальные электронные карточки вводятся.
Нынешняя власть не обеспечивает безопасность, а напротив, целенаправленно увеличивает степень незащищённости граждан от любых напастей (экономических, политических, криминальных, социальных и любых других, вплоть до угроз здоровью).
Мир, в котором негде спрятаться становится чрезвычайно опасным. Потому, что это мир загнанных в угол людей. А что может быть опаснее человека, загнанного в угол? Как будто неочевидна опасность человека, лишённого возможности избежать нежелательного взаимодействия с теми, с кем он не желал бы взаимодействовать (в том числе и по причине прошлых своих ошибок). Особенно в условиях непрерывного роста возможностей каждого отдельного человека.
И вот уже вместо выбора «свобода или безопасность» мы стоим перед выбором «умри или отстреливайся». И тут же слово «отстреливайся» в этой дилемме превращается в фикцию (даже если понимать это слово в самом широком смысле). Ненасудишься, ненадоказываешься, ненаобъясняешься. Особенно, если человек принуждается к взаимодействию с силой, многократно превосходящей его способность к противостоянию. Так непрерывный рост возможностей человека сопровождается непрерывным ростом уязвимости. Каково?
А та власть, которой Павловский приписывает способность обеспечить безопасность, заботится исключительно о том, как увеличить уязвимость. И нисколько я не преувеличиваю. Стоит только вникнуть в существо каждой новой «меры безопасности».
Кто мне может назвать хотя бы одну реализуемую в настоящее время идею в области обеспечения моей (!) безопасности, которая не была бы направлена на увеличение моей же (!) уязвимости?
Особая подлость всех этих тенденций в культивировании идеи «мне нечего скрывать». Я эту фразу много раз встречал в самых неожиданных местах и в устной и письменной форме. В ней (фразе) концентрированный коктейль мерзости, лицемерия и слабоумия.
Во-первых, уже в силу того, что каждому есть что скрывать, если он не конченый отморозок. Вот смертнику с бомбой действительно уже нечего скрывать кроме бомбы. И то до известно какого момента.
Во-вторых, каждый раз, когда я это слышу, хочется спросить:
- Что ты, дружок, будешь делать тогда, когда тебе по какой-либо причине придётся-таки что-то скрывать? Куда спрячешься, когда тебе захочется всего лишь спрятаться? Не убить, не отомстить, не бороться (особенно, если борьба заведомо бессмысленна), а всего лишь избежать какого-то непосильного кошмара. Куда денешь себя, свою семью, свои делишки и мыслишки, когда всё это заинтересует того, с кем ты никак совладать не сможешь?
В-третьих, всегда надо думать о том парне, которому есть что скрывать. Поскольку как раз эти самые парни, которым есть, что скрывать и составляют самую активную, самую авантюрную, самую деятельную и самую взрывоопасную часть общества. Они неизбежно разнесут в клочья мир, который не оставляет им никаких других шансов. Просто потому, что им очень нужны эти новые шансы. Именно они, совершают непростительные ошибки, а потом, преодолевая угрызения совести, снова пытаются что-то делать. И будут делать, несмотря на все препятствия.
Общество, которое ничего не прощает и ничего не забывает может существовать только в том случае, если есть эвакуационный клапан, через который можно из этого общества слинять, сбросив весь балласт тягостного прошлого. Нынешний мир исключает и эту возможность. Прошлое до мельчайших деталей налипает на человека несмываемой коростой.
Более того, неизвестно какие детали из прошлого станут для человека смертельно опасными в будущем. Известно только то, что никогда ранее прошлое не теряло актуальность и не меняло полюсы с такой скоростью. Оттого-то в гигиенических целях на всякий случай лучше не консервировать то, что не представляет ценности для самого человека. В идеальном случае и вовсе перевесить на самого человека всё бремя сбора и хранения сведений о нём, включая сведения о его поездках, его контактах, его имуществе, его предпочтениях и т.д.
Перефразируя известное выражение о молчаливом согласии, скажу, что почва для всех нынешних войн, всех терактов, всех самых массовых и кровавых преступлений создаётся с молчаливого согласия тех, кому пока ещё нечего скрывать, а сами войны, теракты и преступления совершаются руками тех, кому уже некуда деться. Так общими усилиями формируется мир, в котором никто не может быть в безопасности потому, что некуда бежать и негде спрятаться.
Вот почему словосочетание «мне нечего скрывать» переполнено негативными смыслами от безразличия до фатального невежества.
Кто может сказать, каков процент по-настоящему желающих убивать в нынешних действующих армиях, включая «неформальных комбатантов»? Что было бы, если бы всякий солдат или ополченец имел бы больше шансов скрыться от своих государств и командиров (в том числе полевых)? Насколько увеличится число способных на запредельные гнусности, если шансы скрыться будут уменьшаться? И в каких подразделениях их количество будет увеличиваться стремительнее в государственных или негосударственных? Что произойдёт, если вообще никто ни от кого спрятаться не сможет? Если никто не сможет уклониться от нежелательного взаимодействия (особенно с теми, кто сильнее)? Кто поспорит с тем, что девять из десяти стреляющих хотели бы оказаться в другом месте?
Ведь спрятаться (в том числе и от преступника, прошлых обид, позора, собственного малодушия, трудноразрешимых горячих, холодных, личностных и общественных конфликтов) - это самая пассивная, самая общественно безопасная форма защиты и самый безопасный для окружающих способ прощать (в том числе и себя).
В мире, где всё время растут возможности, должно быть достаточно социального пространства для реализации этих возможностей. Должна быть возможность начать всё заново. Должна быть возможность оказаться в другом месте. Пусть с потерями. Пусть с нуля. Пусть через недоверие нового социального окружения.
Иначе негативный опыт теряет всякий позитивный смысл. Иначе торжество принципа «умри или отстреливайся» на всех уровнях социального взаимодействия.
Про «отстреливайся» уже было. А что до «умри», то возможности каждого многократно возросли, но в голове загнанного в угол человека по-прежнему просыпается понимание того, что самая лёгкая осознанная смерть - это смерть в бою. В условиях абсолютной свободы воли, когда уже нет никаких условностей и никаких ограничений. И наоборот самая трудная смерть - смерть беспомощная.
Трудно ли сообразить, что, чем жёстче контроль и тотальнее слежка, чем беспомощнее люди, тем больше людей неспособных эффективно отбиваться. Кто не верит, может сходить в ближайший суд и посмотреть как выглядят попытки отбиваться от несправедливости и каковы результаты этих попыток.
Отсюда неизбежный и непрерывный рост количества сорванных пружин. Как личностных, так и социальных. Увеличение напряжённостей, сложение, наложение и умножение - вот что это такое.
Справится ли с этим Путин, которого сегодня пытаются представить единственным, кто может обеспечить безопасность? Вопрос не риторический. В свете изложенного вопрос глупый. Потому, что Путин занят решением грандиозной задачи ничего никому не простить. Некогда ему заботиться о безопасности граждан, поскольку он занят прямо противоположным, т.е. увеличением степени их уязвимости.
И тут же следующий вопрос:
- А кто справится?
Кто? Если всякий, заявляющий о власти норовит примерить числодробилки мономаха и строит стратегию на принципах «не забудем, не простим».
Где та политическая сила, которая заявляет о демонтаже идентификационных систем (хотя бы в качестве второстепенной задачи)? Какая из политических партий борется хотя бы за то, чтобы не подносить механическому дракону списки своих членов? Хотя бы на этом минимальном уровне. Особенно если учесть конституционное право каждого гражданина на неприкосновенность сведений о его политических убеждениях. Почему вступление в партию автоматически сопряжено с нарушением этого конституционного права?
И как люди, прошедшие такой тест на сочетание глупости с невежеством, могут что-то изменить в лучшую сторону?
Это ещё один, пусть не главный и даже не второстепенный, признак того, что выборы - это клоунада с пустыми вёдрами из под власти. Нет там власти и уже быть не может при любой степени добросовестности подсчёта голосов.
А я, если кто не понял, хочу словосочетание "мне нечего скрывать" сделать непроизносимым в приличном обществе. По нынешним временам это одна из актуальнейших политических и социальных задач.
И соберу-ка я здесь ссылки на тему анонимности:
Пнуть анонима
Маргинализаторы и просветители
Холсты и сюртуки
Пнуть анонима-2
Паранджа
Умри или отстреливайся