Много ли их, эпикурейцев?
Современную цивилизацию принято характеризовать как гедонистическую. Я и сам был склонен так считать, даже сравнивал капиталистическое (гедонистическое) мировоззрение с солипсистским (см. философию Беркли), пока не столкнулся с парадоксом: разве приобретать роскошные вещи нас заставляет лишь желание пощекотать свои 5 чувств? Скорее, если ты единственный человек в мире, то тебе должно быть по барабану на все это. Кроме того, в те времена я приобрел очень полезную книгу (может, еще напишу про нее отдельно) «Бунт на продажу», в которой прямо говорилось об определяющей роли в потреблении позиционных благ, т.е. товаров «для выпендривания перед другими».
Солипсистское представление рушилось вместе со всем мировоззрением. Но подумаешь: ведь есть действительно гедонистические личности, их каждый день видишь. По-другому и не назовешь этих людей! Но стоит присмотреться повнимательней, и ты увидишь в «широких гуляниях» лишь жалкий страх остаться одному. В этом смысле определяющая потребность для людей вовсе не зависит от их «класса» и «строя души». Всеми руководит одно. Прославиться хотят не только «великие» люди, но и самые «мещанские». Просто масштаб славы разнится.
По крайней мере, эти правила усваиваются человеком в процессе взросления, консерватизации, приспособления и социализации. С этих пор все соизмеряется с социумом и оценкой окружающих. Другие это не только ад, но еще и бог для нас, последний судья. По мере становления разума у нас появляется потребность доказывать свое онтологическое существование, присутствие. Нет ничего хуже, чем представить мир в отсутствии себя, а еще более - где тебя никогда не существовало, где о тебе никто не имеет представления. Даже смирившихся со смертью успокаивает лишь то, что о них будут помнить после их смерти. В этом шопенгауэрское «стремление к жизни» (да, в принципе, и ницшеанское «стремление к власти»). Причем здесь жизнь понимается объективно, как существование в истории и умах людей. Все остальное не имеет смысла.
Куда ни крути, везде мы хотим услышать что-то доброе* или про себя или про «свое» (в случае благородного самоотождествления с другим человеком).
* Впрочем, встречаются истероидные случаи, когда людям требуется совершенно любое внимание, пусть даже с отрицательной оценкой.
Как ни анализируй, тщеславие - самая большая и непреодолимая человеческая страсть. Настолько атрибутивная человеку, что даже в добродетелях она играет первостепенную роль. Не зря же в христианстве это самый страшный грех. Прощали всех, любые грехи (вспомним, как Христос простил разбойника, когда уже был на кресте), но только не гордыню.
Это в какой-то степени оправдывает чисто субъективистский гедонизм. Тем более что таких людей по пальцам пересчитать. Гедонистов скорее всегда уважали; тех, кто плевал на чужое мнение, тех, кто был способен на это. Эпикур (пророк гедонизма), между прочим, главной целью считал невозмутимость и призывал: «Живи уединенно!». «Социальное бессмертие» не играет в его учении никакой роли. Преодолевать боязнь смерти он предлагал по-другому: «Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда мы живы, смерти ещё нет, когда она приходит, то нас уже нет».
Я просто буду чувствовать себя недочеловеком, если не получу ни одного коммента. Наверное, не только я.