Об уникальном масштабе форсированной депортации 1930-1933 гг. в историческом контексте.
Фотокопия оригинала документа ОГПУ публикуется впервые. Сами данные давно введены в научный оборот.
Справка № 1 Особого отдела ОГПУ о количестве выселенного кулачества в 1930 и 1931 гг. за подписью начальника заместителя Особого Отдела ОГПУ Николаева и оперуполномоченного Штрангфельдта. Не позднее 30 сентября 1931 г.
Источник: Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-374. Оп. 28. Д. 4055. Л. 47. Машинописный подлинник, подписи - автографы. Опубликовано: Политбюро и крестьянство: Высылка, спецпоселение. 1930-1940 гг. Книга II. Москва. РОССПЭН 2006
За 1930-1931 гг. на спецпоселение было отправлено 381 173 семей общей численностью 1 803 392 человека. В 1932-1933 гг. на спецпоселение поступило ещё около 300 тыс. человек. Таким образом, всего за 1929-1933 гг. на спецпоселение было принудительно отправлено более 2,1 млн человек. Достаточно, на первый взгляд, психоделический вопрос - много ли это или мало? - смущает умы многих уже не первый год. Если в доперестроечной и перестроечной литературе без доступа к архивам господствовали явно преувеличенные цифры сосланных кулаков (как выяснилось), то после открытия архивов мы можем наблюдать ровно обратный процесс - документально подтвержденную, более низкую, но все равно беспрецедентную цифру всеми силами и демагогическими приемами определенная часть 'идеологов' пытаются выставить 'нормальной', 'обыкновенной' и даже 'щадящей'.
В блогосфере с некоторых пор принято ‘нормализировать’ спецссылку крайне сомнительными расчетами доли спецссыльных от общего числа крестьянских хозяйств в стране. Например, 'блогер' Буркина Фасо нарисовал разошедшуюся по пабликам и блогам cтранную диаграмму.
Известный сайт Истмат содержит следующий пассаж в разборе 'антисоветского мифа' о раскулачивании: Общая численность высланных кулаков и членов их семей составляет ~2.1 млн. человек (цифра должна корректироваться в сторону уменьшения). Население СССР в то время составляло ~100 млн.чел, из них крестьян ~80 млн. Значит, доля высланных кулаков - 2,6% от общего числа крестьян или 2,1% от всего населения. Эти люди на протяжении нескольких десятилетий грабили своих соседей в переносном смысле. После революции они уже начали в прямую воровать из колхозов, саботировать хлебозаготовки, устраивать поджоги, погромы, покушения на убийства и убийства'.
То что основная масса погибших от голода и массовых инфекционных болезней в местах расселения (никак не меньше 200 тыс. человек, по оценкам В.Н. Земскова, а на самом деле больше, поскольку Земсков не учитывает часть бежавших ссыльных умерших в тайге) составляли младенцы и дети до 10 лет, которые явно были не в состоянии саботировать хлебозаготовки и устраивать погромы авторов этого замечательного отрывка не смущает ни капли - они просто не упоминают об этом факте. Напротив, они безграмотно используют какие-то отрывочные случайные цифры по смертности в 6(!) эшелонах для подтверждения некорректного, но заранее определенного тезиса : 'повышение смертности на 1-0,6% выглядит вполне нормальным'. Но есть репрезентативная ведомственная статистика ОГПУ и наркомздрава РСФСР, которая способна немного скорректировать подобные широкие правоверные обобщения.
В записке ОГПУ в ЦКК ВКП(б) о ходе работ по хозяйственному и бытовому устройству спецпереселенцев от зимы 1932 г. сообщалось, что в 'числе умерших особенно много детей младших групп, так, в возрасте до 3 лет умирает в месяц 8-12% этой группы, а в Магнитогорске еще более - до 15% в месяц. Следует отметить, что в основном большая смертность зависит не от эпидемических заболеваний, а от жилищного и бытового неустройства, причем детская смертность повышается в связи с отсутствием необходимого питания.'
В докладной записке Уральского облздравотдела в Наркомздрав о медико-санитарном обслуживании спецпереселенцев в Уральской области на 10 февраля 1932 г. cодержались следующие сведения : 'Приведенные выше данные о жилищных условиях, питании, одежде буквально пагубно отражаются на детях и смертность среди них огромная, так, на комбинате «К» в г. Перми за два месяца август - сентябрь умерло около 30% всех детей, в Н. Лялинском районе за год родилось 87, а умерло 347, в Гаринском районе родилось за 2 месяца 32, а умерло 73 и вся эта смертность в подавляющем большинстве за счет детей'.
В справке ГУЛАГ ОГПУ о медико-санитарном обслуживании спецпереселенцев от 29 июля 1931 г. за подписью начальника ГУЛАГа ОГПУ М.Д.Бермана приводились такие статистические данные. В Западной Сибири 'смертность огромная. В некоторых районах умерло до 10% детей до 12 лет, среди детей младшего возраста этот процент выше'. В Северном крае - 'cмертность до 1 мая 1931 г. - не менее 15% (умерло свыше 20.000 чел').
В докладной записке Ю.П.Фигатнера и начальника ГУЛАГа ОГПУ М.Д.Бермана о положении спецпереселенцев Магнитстроя (1931 г.) говорилось:'Как мы уже отмечали, особо в тяжелом положении находятся дети. Единственный детский врач, имеющийся там, так описывает положение детей:
«Когда проходишь по баракам, то всюду, на каждом шагу наталкиваешься на лежащих с поносами, корью, воспалением легких детей; из разных углов доносится коклюшный кашель, лежат дети с желтухой; лежат и, несомненно, нераспознанные больные брюшным тифом, как среди детей, так и взрослых. Остальные дети, шныряющие еще по нарам и проходам, в общей толкотне в громадном большинстве резко исхудалые, без кровинки в лице, ослабевшие, - кандидаты на тяжелую инфекцию, а, возможно, и на скорую смерть. Когда мне приходилось принимать этих детей, это были, в большинстве своем, здоровые, крепкие дети. Разрушение их здоровья идет быстро и нет сомнения, что, если не будут приняты быстрые меры хотя бы к некоторому улучшению положения детей, то погибнет из них в течении ближайших месяцев, конечно, не 7 %, а 50 %. В настоящее время больных детей имеется не менее 80 %». По данным Магнитогорского Горздравотдела, по одному центральному поселку мы имеем следующую картину детской смертности: Всего умерло за 3 месяца:
от 0-3 лет - 591 ребенок
" 3-8 " - 174
" 8-14 " - 10 -"-
ВСЕГО: 775
Умерло за это же время взрослых 106 человек. Таким образом 88 % всех смертей падает на детей. Или за 3 месяца умерло 7 % детей.'
Вот это и есть основные жертвы депортации 1930-1931 гг, а никакие не 'Цапки', убийцы сельских активистов и кровопийцы-эксплуататоры, как нас пытаются убедить десятки лет спустя 'объективные', 'непредвзятые', 'учитывающие и плохое и хорошее' неосталинисты всяческих мастей. Вышепреведенные архивные материалы позволяют оценить подобные аргументы в их реальную цену. Аналогичных документов в научном обороте сотни и тысячи - я привел лишь несколько - при желании просто пройдите по тегу 'спецпереселенцы' в этом блоге, если лень читать монографии и сборники документов.
Более того, факт того, что значительная доля высланных никакими 'кулаками' даже в самом расширительном смысле не являлась, а формально была 'бедняками и середняками' также остался за пределами внимания компетентных, честных, борющихся с фальсификациями авторов. Абсолютно все 'кулаки' у них скопом записаны в 'убийцы и эксплуататоры', хотя в реальности все обстояло куда сложнее идеологизированных ярлыков и абстракций. Так, зампред ОГПУ Ягода сообщал Сталину в 1932 г. : 'Наиболее серьезным и распространенным видом извращения является подведение середняка, бедняка и даже батрака и рабочего, а также красных партизан и семей красноармейцев под категорию раскулачиваемых и выселяемых. Эти факты отмечаются почти повсеместно в том или ином размере'.
В итоговой докладной записке информотдела Полномочного Представительства ОГПУ Сибкрая об экспроприации кулачества по Сибири от 25 апреля 1930 г. говорилось : 'Так, помимо того, что кампании раскулачивания был придан характер штурма, партизанского налета, граничащего с грабительством (экспроприация почти поголовно всего кулачества, отбор полностью всего имущества вплоть до белья, предметов кухонной утвари и последнего обеда, вытаскивая таковой из печи, и т.д., производство экспроприации нередко ночью, с немедленным выбрасыванием из домов, в том числе женщин с грудными детьми, инвалидов, стариков без указания дальнейшего пристанища и т.д.), наряду с этим не в единичных случаях задевался и середняк, и даже бедняк, в том числе бывшие красные партизаны, красноармейцы. Мотивами экспроприации последних наравне с кулаками нередко служили: в прошлом имел небольшой кустарный завод, нанимал сезонного батрака или няньку, не уплатил алиментов, не сдал семфонда и т.д.'
Зато на сайте Истмат наличиствует идеологически верный вывод - ' Действия Советской власти можно характеризовать не только как продиктованные исторической необходимостью, но и как весьма гуманные.'
Более того, cама по себе метода высчитывания процентов от числа населения с целью показать 'незначительность' репрессивной акции 1930-1931 гг. - достаточно топорная идеологизированная манипуляция, рассчитанная на неискушенного, но предвзятого читателя, которому очень хочется представить всех высланных 'кулаков' как этаких Цапков-мироедов. Так, ни один рационально мыслящий человек не будет измерять ‘cтепень жестокости’ Хрустальной ночи по относительным коэффициентам убитых от всего населения Берлина. Тем не менее, для онлайн неосталинистов эта абсурдная методология позволяет пустить пыль в глаза и утверждать о ‘всего лишь’ 2% сосланных. Следуя этой порочной апологетической логике, если насильно единовременно депортировать эшелонами в тайгу и болота все население современного Новосибирска (добавив еще сверху 400 тыс. человек), из которых за пару лет вымрет 200 тыс, то, вообщем-то, и ладно - всего же несколько процентов от населения РФ! Методологически, подобные попытки оправдать депортации 1930-1931 гг., безусловно, несостоятельны, но масса людей совершенно некритически верит этой откровенно тенденциозной шелухе, ничуть не лучше некоторых 'антисоветских мифов' с другого фланга.
Чтобы понять степень ‘необычности’ форсированной операции ОГПУ 1930-1931 гг. достаточно сопоставить цифры сосланных с практикой ссылки дореволюционной России.
Ведомость об общем числе ссыльных, вместе с добровольно последовавшими за ними семействами, поступивших в Сибирь с 1807 по 1881 год (по данным Тобольского и Тюменского приказов о ссыльных)
Источник: Ссылка в Сибирь: Очерк ее истории и современного положения. для Высочайше учрежденной комиссии о мероприятиях по отмене ссылки. - СПб. 1900.
С 1807 по 1899 гг., по отчетности Тюменского тюремного замка и приказа о ссыльных в Сибирь поступило 864.549 чел. ссыльных всех разрядов обоего пола, включая ссыльнокаторжных, ссыльно-поселенцев по суду, административно-ссыльных всех видов, а также добровольно следующих за ссыльными жен и детей. Важно отметить, что приведенные данные включают абсолютно всех ‘политических’- польских повстанцев двух итераций, разночинцев рев.движения 1870-х-1890-х, Достоевского, декабристов, ишутинцев, петрашевцев и черта в ступе. Был еще мизерный поток ссылки на Кавказ и в дальние европейские губернии (Вятская, Архангельская, Астраханская, Вологодская и т.д.), но там фиксировались масштабы в районе статистической погрешности. Даже если сделать поправку на неточность данных для первой половины XIX века совершенно ясно видна аномальность произошедшего в ходе коллективизации и раскулачивания. Можно для порядку рассчитать коэффициент на 100 тыс. населения, но системообразующая разница очевидна и без этих расчетов.
Иначе говоря, где-то за полтора года в 1930-1931 гг. было насильно переселено больше людей, чем за 92 года деятельности дореволюционной ссыльной машины. С закономерными трагичными последствиями в виде массовой гибели депортированных в первые два года существования системы спецпоселков - демографическая сиутация в них нормализовалась только к 1935-1936 гг. Какими бы не были тяжелыми условия пересыльных тюрем и мест ссылки до революции в XIX - нач.XX века (а они были зачастую убийственными - особенно в первой половине XIX века) источниками не фиксируется ни одного прецедента когда за два года в мирное время в местах расселения вымирало от голода и болезней, как минимум, 200 тыс. человек - как это, собственно, произошло с спецссыльными крестьянами (в основном, их детьми) в 1930-1931 гг. Это совершенно четкий факт, а не мнение. Естественно, этот факт многим не нравится.
Выводы и итоги
Всегда имейте эти цифры виду, когда вам пытаются рассказать занимательные истории о том, что практика спецссылки, якобы, копировала дореволюционный опыт и до 1917 г. было ‘тоже самое’ или ‘хуже’ (тем самым произошедшее ‘релятивизируется’ и депортации 1930-1931 гг. неправомерно придается ореол ‘ординарности’- тем самым ответственность с советского руководства снимается). Подобные сентенции можно встретить в предпоследней (и, на мой вкус, самой слабой) книге покойного В.Н. Земскова 'Сталин и народ', где он утверждает буквально следующее: 'Не следует изображать дело так, что проведение радикальных социально-экономических преобразований в деревне вопреки воле и желанию большинства крестьян будто бы является большевистским изобретением. Такой подход к крестьянству находится в русле многовековых российских традиций.' (цит. по В.Н. Земсков Сталин и народ. Почему не было восстания. М., 2014).
Но уж чем чем, а ‘обыкновенной’ акция по выселению точно не была - это подтверждали и работники ОГПУ, просто не имевшие административного опыта по регуляции таких исполинских человеческих потоков. С моей точки зрения, феномен спецссылки 1930-1931 гг. был новаторским (в плохом смысле) - прежде всего по критерию масштаба. Царские власти, даже в своих самых жестоких проявлениях, никогда не ссылали под конвоем в мирное время такое количество людей с женщинами и детьми на совершенно неподготовленную периферию.
Существовали и другие нюансы, кардинальным образом отличавшим спецссылку circa 1930-1931 гг. от опыта Ancien Regime. Цитируя С.А.Красильникова : 'Старый (царский) режим зачастую идеализировался старшим поколением спецпереселенцев и противопоставлялся советскому, потому что сталинские репрессии были откровенным беспределом. Массовая депортация крестьянства начала 1930-х гг. являлась экстраординарной акцией и не подпадала под классические черты дореволюционной ссылки в силу трех обстоятельств: крестьян ссылали семьями, сроки пребывания на поселении не были определены, трудоспособные спецпереселенцы обязывались работать. В предыдущей карательной практике не существовало такой меры, как бессрочная ссылка на поселение в соединении с принудительными работами.’ (цит. по Красильников С. А. Серп и Молох. Крестьянская ссылка в Западной Сибири в 1930-е годы.- М.: 2003)
Гибель 200 тыс. человек за два года в мирное время уж точно не находилась в 'русле многовековых российских традиций'.