Текстовка прямой линии с Игорем Стрелковым от 03.09.15 г. (ч. 2)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.1)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.2)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.3)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.4)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.5)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.6)
Журналист: Игорь Иванович! Вы коснулись сейчас Павла Губарева. Когда я общался с его ребятами, которые работали в гуманитарном батальоне Новороссии еще с весны, они мне описывали такую ситуацию: в то время, когда в Донецке люди формировали военную структуру под себя (тот же «Восток», тот же «Оплот»), Павел всех добровольцев отправлял в Славянск. В результате эти ребята сейчас остались как бы на фоне, а Павла, получается, задвинула, заткнули. И ребята критиковали Павла за то, что он всех и всё отправлял в Славянск.
Игорь Стрелков: Во-первых, надо понимать, что если бы Павла не обменяли на одного из пленных бойцов украинской «Альфы», то он возможно до сих пор бы там сидел.
Журналист: На украинской стороне?
Игорь Стрелков: Да. То есть его быстрый достаточно обмен был произведен под моим руководством, непосредственно я вел переговоры и настаивал, чтобы, хотя вместо него предлагали постоянно какого-то другого, я настаивал на том: либо он будет обменен, либо эти ребята останутся сидеть у меня.
Журналист: А чем для Вас был Павел ценен?
Игорь Стрелков: Во-первых, он действительно мог бы стать политическим лидером Новороссии, он был все-таки народным губернатором. Я его лично не знал, и, соответственно, у меня было впечатление, что он таким лидером действительно может стать, независимо ни от чего. Скажу так: он может стать лидером Новороссии, но в той ситуации ему было бы предельно тяжело, тем более что он сразу оказался «не ко двору» к тем людям, которых направили отсюда; тому же самому Борода Губарев не был нужен совсем. И опыта управления у него также не было; здесь острый момент. Но это была действительно политическая фигура, которую необходимо было выменять у противника. А когда его освободили, поговорив с ним, я убедился в том, что это хороший, честный, правильный человек. Со своей стороны, он был, видимо, благодарен мне, он так это и говорил. Думаю, что он действительно благодарен мне за свое освобождение, за то, что ему не надо было больше сидеть в руках людей, которые могли с ним сделать всё, что угодно. И он предложил свою помощь и был назначен руководителем сборного пункта по направлению в Славянск. Впоследствии, когда мы пришли уже в Донецк, он уже стал руководить мобилизационным отделом штаба и продолжил ту же самую работу в штабе.
Журналист: Вы сами его как оцениваете по этой деятельности?
Игорь Стрелков: Дело в том, что его выбили из ситуации в тот момент, когда теоретически если бы он не был арестован, то возможно он бы возглавил Донецкую республику. Но его выбили из этой ситуации. К власти, пока он находился в плену, пришли совсем другие люди, и для него там не оказалось места. Бороться за власть он не стал.
Журналист: А у него были возможности?
Игорь Стрелков: Наверное, не было возможностей, потому что он не ахметовский, не Титушка. Соответственно, с Ходаковским и Захарченко ему в Донецке было невозможно. В принципе, сейчас, когда мы не поддерживаем с ним тесных отношений и вообще редко общаемся, но я к нему отношусь в целом положительно. По крайней мере, из всех фигур, которые в то время действовали, он не запятнал себя ни враньем, не лил грязь ни на меня и ни на кого-либо другого, пытается делать то, что есть в его силах. Теоретически, я думаю, что его фигура может сыграть в будущем.
Журналист: Он не оставляет деятельность, насколько я знаю. Канал «Новороссия.ТВ».
Игорь Стрелков: Да, он не оставляет деятельность, но его, к сожалению, зажали в очень узкие рамки, как и меня. Ему дают возможность жить, существовать и даже что-то говорить, но количество аудитории для него очень сильно сжато, только для тех людей, которые, условно говоря, очень узко интересуются проблемой.
Журналист: Игорь Иванович, такой вопрос: ведь Новороссия стала страхом не только для Украины. Я так понял, Новороссия стала страхом в том числе и для олигархов, и для тех, кто живет за счет эксплуатации.
Игорь Стрелков: Не совсем так. Там, как таковая идея народных республик в принципе не сложилась. Испугало другое: испугало, наверное, то, что ситуация стала развиваться не контролируемо для представителей этого слоя, которые разворовали советское наследие в 1990-х гг. и стали строить в последнее дворянство, как принято говорить, «новое дворянство», не имея никаких качеств, даже претендовать отдаленно на данные. То есть они взорвали социальные лифты, начали устраивать наследственность на постах в своих сферах влияния, поделили и попилили всё, и начали «закукливаться», как принято говорить, бетонировать проходы. А тут получается, что их напугало то, как быстро, в считанные недели, может рухнуть точно такая же система. То есть все их связи, все их построенные многими годами схемы, безошибочно работавшие, все их муляжи оказались перевернутыми с ног на голову, рухнули в один момент вот это их действительно напугало. Действительно, существование народных республик для олигархии и для значительной части российского высшего чиновничества это смертельно опасно: это альтернатива, а альтернативу они не допускают никогда. Во внутренней политике России тоже нет никакой альтернативы: есть правые, есть левые, но все (и правые, и левые) должны быть четко встроены в схемы, должны быть системные; системных людей система отвергает, выпихивает из себя и маргинализирует.
Журналист: Следующий вопрос от Оксаны Ватлиной по поводу выборов президента в Белоруссии. Ваше мнение о кандидатах?
Игорь Стрелков: Ничего не могу сказать, не считаю себя компетентным.
Журналист: Следующий вопрос, который мы тоже хотели задать, как согласуется с Вашими высказываниями о том, что Вы не будете заниматься политической деятельностью, ваша активность в последнее время: создание различных организаций и движений, и многочисленные интервью.
Игорь Стрелков: Вот этот вопрос от Андрея. Учитывая, что второй вопрос соответствующий, с подтекстом, то я считаю, что Андрей недостоин того, чтобы ему отвечали вообще. Убирайте этот вопрос.
Журналист: Следующий по очереди вопрос. Пожелание Вам «Здоровья, терпения».
Игорь Стрелков: Пожелания давайте оставим. Давайте работать.
Журналист: Вопрос: «Возможно ли Ваше примирение с Бородай?».
Игорь Стрелков: А в чем в смысле «примирение»?
Журналист: Я, честно говоря, не в курсе.
Игорь Стрелков: Дело в том, что Александр Юрьевич не меня предал, а предал нашу идею, которой мы жили полтора десятилетия. Мы знакомы с ним с 1996 или с 1997 года, очень быстро подружились и фактически шли более-менее параллельно до событий в Донецке. Поэтому Бородай я воспринимаю как предателя не то, что он дружбу предал, а предал наше дело - он просто купился, разменял свои возможности в качестве руководителя республик на похвалу от близких ему, видимо, идейно, людей. Он действительно работает на Сухого, поэтому о каком примирении может идти речь? Он просто враг.
Журналист: Следующий вопрос от Лэйв Гард, Катманду: «Насколько проблематично и финансово затратно киевской власти содержать наступательную группировку на линии соприкосновения и не давать приказы к наступлению?».
Игорь Стрелков: Этот вопрос меня тоже постоянно волнует, и я его постоянно себе задаю. Действительно, для них затратно содержать такую группировку, но если эти затраты могут компенсировать напрямую затраты целевого финансирования, то дело не в деньгах. Есть такое понятие «сжатая пружина», которая через какое-то время ослабевает, в ней происходят необратимые изменения именно поэтому оружие никогда не хранится во взведенном состоянии. Ограниченное время можно держать эту пружину сжатой. Армия, которая взведена, поставлена, условно говоря, на боевой взвод, начинает разлагаться, если ее не употреблять.
Журналист: Насколько долго?
Игорь Стрелков: Сейчас это уже ощутимо, я считаю, и будет ощутимо уже через несколько месяцев. Сейчас их армия теоретически готова к наступлению, к которому они готовились. Я не знаю, состоится это наступление или нет. С военной точки зрения держать эту армию в таком долгом состоянии нельзя: либо надо менять ей конфигурацию на оборонительную, отводить частично тыл, готовиться к зимней компании, либо надо наступать. Но они только подтягивают войска на фронт: только тянут, тянут и тянут. Это при том, что вооруженные силы Новороссии в своем нынешнем виде наступать не способны. Единственно, что они сейчас смогут сделать это разбить село по укреплениям противника.
Журналист: Да, накопали они там хорошо.
Игорь Стрелков: Они, мало того, что накопали, они обладают тройным общим превосходством. Никто не наступает, находясь в таком состоянии, на укрепленные позиции, где втрое больше противника. Это может где-то получиться случайно, но никакого широкомасштабного наступления не получится таким образом: его артиллерия расстреляет, даже не вступая в контактный бой; артиллерии с украинской стороны много и стрелять они научились хорошо. Поэтому подчеркиваю: военные источники говорят о том, что они должны скоро наступать, но решающее слово будет, конечно, за политикой, поскольку война это продолжение войны другими средствами; военные это инструмент политики, последний инструмент, «последний довод короля», как говорили в XVIII веке. Поэтому какое будет принято политическое решение, я, извините, не знаю. Но, опять же, для Порошенко, для него ситуация с умиротворением тоже нереальна. Вообще этот режим создавался как режим, нацеленный на войну с Россией, на жесткое противостояние с Россией в условиях Донбасса войны.
Журналист: То есть у них выбора практически не было?
Игорь Стрелков: Практически, нет. Вопрос только в том, когда они решатся нанести удар: или сейчас, или они отложат этот удар в надежде на то, что в России произойдут какие-то внутриполитические изменения, или санкции «доедят», или приедет очередной «бюстгальтер», как принято говорить, и вдруг всё поменяется неожиданно.
Журналист: Игорь Иванович! Возможности для наступления - дожди и чернозем - насколько это раскисает всё? То есть они должны до дождей успеть или наоборот - после морозов?
Игорь Стрелков: Дело ведь не только в черноземе. Дело в том, что облетает вся листва, т.е. тяжело маскировать крупные группировки. Кода уже наступление пойдет, это уже не игра, поскольку это действует как против наступающего, так и против обороняющегося. Но начать наступление надо до того, как листва облетит.
Журналист: Это конец октября.
Игорь Стрелков: Это, все-таки, не конец октября, а начнет облетать в конце сентября - начале октября. Постепенно начнет облетать. Надо еще учесть, что там сейчас сухо.
Журналист: А выборы влияют на эту ситуацию? На то, что хотят выборы провести в октябре?
Игорь Стрелков: Мне кажется, что этим выборам вообще придается слишком большое значение. Тут вопрос даже в том, что если они решат именно признать эти выборы и идти дальше по минскому формату, то речь не пойдет ни о какой военной операции речь пойдет о том, что они должны будут взять под контроль границу мирным путем. Как сказала помощник Коломойского, заместитель: «вешать будут потом». Просто у нас в пропаганде выборам придается какое-то очень гипертрофированное, на мой взгляд, значение. Ну и что, выборы? Были выборы в прошлом, им тоже придавали очень большое значение они никак не повлияли на военную составляющую. Если украинской стороне нужна будет война, они наплюют на любые выборы.
Журналист: Как Вы сами предполагаете: какие вероятные временные рамки наступления?
Игорь Стрелков: Если до начала октября они не начнут операцию, значит, это продлится минимум до конца ноября, т.е. будет какой-то перерыв боевых действий. Нельзя держать слишком долго группировку сосредоточенно просто будет элементарно холодно. Войска, сосредоточенные на исходных позициях, у них будет масса болезней, выход из строя техники, изменение климатических условий, надо будет переодевать, готовиться к зимнему наступления (переодевать и переобувать армию, переобувать технику).
Журналист: С учетом того, что они в полях.
Игорь Стрелков: Зимняя смазка. Все равно это требует подготовки.
Журналист: Понятно. Следующий вопрос: «При каких обстоятельствах и условиях Вы вернетесь в Новороссию, и правда ли то, что все посты под ником «Котыч» пишите Вы?».
Игорь Стрелков: Отвечу на второй: на форуме «Антиквариат» пишу я, и только я. Поэтому даже если я там как-то и в чем-то ошибся, то все равно это мои ошибки. Что касается возвращения, уже тысячу раз об этом говорил: сейчас, в нынешней ситуации, оно принесет только вред, по одной простой причине явившись туда без достаточных полномочий, фактически я буду поставлен в условия, когда мне надо будет или самому отправляться добровольно в подвал, или по пути Мозгового, т.е. лучше самому тогда застрелиться, нет смысла ехать; либо поднимать, условно говоря, какое-то вооруженное движение против властей. А двух гражданских войн Новороссия не выдержит, население и так там слишком тяжело пострадало.
Журналист: Оно и продолжает страдать.
Игорь Стрелков: То есть нужно, либо, чтобы мне предоставили достаточные полномочия, чтобы все эти «кренделя», которые там сейчас у власти, чтобы они собирали чемоданы и срочно сматывали, пока я не доехал до них, либо нет смысла ехать. Единственный вариант: если там начнется наступление противника и Россия не поддержит, то тогда надо будет ехать туда для того, чтобы принять последний бой вместе с товарищами.
Продожение следует
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.2)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.3)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.4)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.5)
Прямая линия с И.Стрелковым от 03.09.15 г. (ч.6)
Журналист: Игорь Иванович! Вы коснулись сейчас Павла Губарева. Когда я общался с его ребятами, которые работали в гуманитарном батальоне Новороссии еще с весны, они мне описывали такую ситуацию: в то время, когда в Донецке люди формировали военную структуру под себя (тот же «Восток», тот же «Оплот»), Павел всех добровольцев отправлял в Славянск. В результате эти ребята сейчас остались как бы на фоне, а Павла, получается, задвинула, заткнули. И ребята критиковали Павла за то, что он всех и всё отправлял в Славянск.
Игорь Стрелков: Во-первых, надо понимать, что если бы Павла не обменяли на одного из пленных бойцов украинской «Альфы», то он возможно до сих пор бы там сидел.
Журналист: На украинской стороне?
Игорь Стрелков: Да. То есть его быстрый достаточно обмен был произведен под моим руководством, непосредственно я вел переговоры и настаивал, чтобы, хотя вместо него предлагали постоянно какого-то другого, я настаивал на том: либо он будет обменен, либо эти ребята останутся сидеть у меня.
Журналист: А чем для Вас был Павел ценен?
Игорь Стрелков: Во-первых, он действительно мог бы стать политическим лидером Новороссии, он был все-таки народным губернатором. Я его лично не знал, и, соответственно, у меня было впечатление, что он таким лидером действительно может стать, независимо ни от чего. Скажу так: он может стать лидером Новороссии, но в той ситуации ему было бы предельно тяжело, тем более что он сразу оказался «не ко двору» к тем людям, которых направили отсюда; тому же самому Борода Губарев не был нужен совсем. И опыта управления у него также не было; здесь острый момент. Но это была действительно политическая фигура, которую необходимо было выменять у противника. А когда его освободили, поговорив с ним, я убедился в том, что это хороший, честный, правильный человек. Со своей стороны, он был, видимо, благодарен мне, он так это и говорил. Думаю, что он действительно благодарен мне за свое освобождение, за то, что ему не надо было больше сидеть в руках людей, которые могли с ним сделать всё, что угодно. И он предложил свою помощь и был назначен руководителем сборного пункта по направлению в Славянск. Впоследствии, когда мы пришли уже в Донецк, он уже стал руководить мобилизационным отделом штаба и продолжил ту же самую работу в штабе.
Журналист: Вы сами его как оцениваете по этой деятельности?
Игорь Стрелков: Дело в том, что его выбили из ситуации в тот момент, когда теоретически если бы он не был арестован, то возможно он бы возглавил Донецкую республику. Но его выбили из этой ситуации. К власти, пока он находился в плену, пришли совсем другие люди, и для него там не оказалось места. Бороться за власть он не стал.
Журналист: А у него были возможности?
Игорь Стрелков: Наверное, не было возможностей, потому что он не ахметовский, не Титушка. Соответственно, с Ходаковским и Захарченко ему в Донецке было невозможно. В принципе, сейчас, когда мы не поддерживаем с ним тесных отношений и вообще редко общаемся, но я к нему отношусь в целом положительно. По крайней мере, из всех фигур, которые в то время действовали, он не запятнал себя ни враньем, не лил грязь ни на меня и ни на кого-либо другого, пытается делать то, что есть в его силах. Теоретически, я думаю, что его фигура может сыграть в будущем.
Журналист: Он не оставляет деятельность, насколько я знаю. Канал «Новороссия.ТВ».
Игорь Стрелков: Да, он не оставляет деятельность, но его, к сожалению, зажали в очень узкие рамки, как и меня. Ему дают возможность жить, существовать и даже что-то говорить, но количество аудитории для него очень сильно сжато, только для тех людей, которые, условно говоря, очень узко интересуются проблемой.
Журналист: Игорь Иванович, такой вопрос: ведь Новороссия стала страхом не только для Украины. Я так понял, Новороссия стала страхом в том числе и для олигархов, и для тех, кто живет за счет эксплуатации.
Игорь Стрелков: Не совсем так. Там, как таковая идея народных республик в принципе не сложилась. Испугало другое: испугало, наверное, то, что ситуация стала развиваться не контролируемо для представителей этого слоя, которые разворовали советское наследие в 1990-х гг. и стали строить в последнее дворянство, как принято говорить, «новое дворянство», не имея никаких качеств, даже претендовать отдаленно на данные. То есть они взорвали социальные лифты, начали устраивать наследственность на постах в своих сферах влияния, поделили и попилили всё, и начали «закукливаться», как принято говорить, бетонировать проходы. А тут получается, что их напугало то, как быстро, в считанные недели, может рухнуть точно такая же система. То есть все их связи, все их построенные многими годами схемы, безошибочно работавшие, все их муляжи оказались перевернутыми с ног на голову, рухнули в один момент вот это их действительно напугало. Действительно, существование народных республик для олигархии и для значительной части российского высшего чиновничества это смертельно опасно: это альтернатива, а альтернативу они не допускают никогда. Во внутренней политике России тоже нет никакой альтернативы: есть правые, есть левые, но все (и правые, и левые) должны быть четко встроены в схемы, должны быть системные; системных людей система отвергает, выпихивает из себя и маргинализирует.
Журналист: Следующий вопрос от Оксаны Ватлиной по поводу выборов президента в Белоруссии. Ваше мнение о кандидатах?
Игорь Стрелков: Ничего не могу сказать, не считаю себя компетентным.
Журналист: Следующий вопрос, который мы тоже хотели задать, как согласуется с Вашими высказываниями о том, что Вы не будете заниматься политической деятельностью, ваша активность в последнее время: создание различных организаций и движений, и многочисленные интервью.
Игорь Стрелков: Вот этот вопрос от Андрея. Учитывая, что второй вопрос соответствующий, с подтекстом, то я считаю, что Андрей недостоин того, чтобы ему отвечали вообще. Убирайте этот вопрос.
Журналист: Следующий по очереди вопрос. Пожелание Вам «Здоровья, терпения».
Игорь Стрелков: Пожелания давайте оставим. Давайте работать.
Журналист: Вопрос: «Возможно ли Ваше примирение с Бородай?».
Игорь Стрелков: А в чем в смысле «примирение»?
Журналист: Я, честно говоря, не в курсе.
Игорь Стрелков: Дело в том, что Александр Юрьевич не меня предал, а предал нашу идею, которой мы жили полтора десятилетия. Мы знакомы с ним с 1996 или с 1997 года, очень быстро подружились и фактически шли более-менее параллельно до событий в Донецке. Поэтому Бородай я воспринимаю как предателя не то, что он дружбу предал, а предал наше дело - он просто купился, разменял свои возможности в качестве руководителя республик на похвалу от близких ему, видимо, идейно, людей. Он действительно работает на Сухого, поэтому о каком примирении может идти речь? Он просто враг.
Журналист: Следующий вопрос от Лэйв Гард, Катманду: «Насколько проблематично и финансово затратно киевской власти содержать наступательную группировку на линии соприкосновения и не давать приказы к наступлению?».
Игорь Стрелков: Этот вопрос меня тоже постоянно волнует, и я его постоянно себе задаю. Действительно, для них затратно содержать такую группировку, но если эти затраты могут компенсировать напрямую затраты целевого финансирования, то дело не в деньгах. Есть такое понятие «сжатая пружина», которая через какое-то время ослабевает, в ней происходят необратимые изменения именно поэтому оружие никогда не хранится во взведенном состоянии. Ограниченное время можно держать эту пружину сжатой. Армия, которая взведена, поставлена, условно говоря, на боевой взвод, начинает разлагаться, если ее не употреблять.
Журналист: Насколько долго?
Игорь Стрелков: Сейчас это уже ощутимо, я считаю, и будет ощутимо уже через несколько месяцев. Сейчас их армия теоретически готова к наступлению, к которому они готовились. Я не знаю, состоится это наступление или нет. С военной точки зрения держать эту армию в таком долгом состоянии нельзя: либо надо менять ей конфигурацию на оборонительную, отводить частично тыл, готовиться к зимней компании, либо надо наступать. Но они только подтягивают войска на фронт: только тянут, тянут и тянут. Это при том, что вооруженные силы Новороссии в своем нынешнем виде наступать не способны. Единственно, что они сейчас смогут сделать это разбить село по укреплениям противника.
Журналист: Да, накопали они там хорошо.
Игорь Стрелков: Они, мало того, что накопали, они обладают тройным общим превосходством. Никто не наступает, находясь в таком состоянии, на укрепленные позиции, где втрое больше противника. Это может где-то получиться случайно, но никакого широкомасштабного наступления не получится таким образом: его артиллерия расстреляет, даже не вступая в контактный бой; артиллерии с украинской стороны много и стрелять они научились хорошо. Поэтому подчеркиваю: военные источники говорят о том, что они должны скоро наступать, но решающее слово будет, конечно, за политикой, поскольку война это продолжение войны другими средствами; военные это инструмент политики, последний инструмент, «последний довод короля», как говорили в XVIII веке. Поэтому какое будет принято политическое решение, я, извините, не знаю. Но, опять же, для Порошенко, для него ситуация с умиротворением тоже нереальна. Вообще этот режим создавался как режим, нацеленный на войну с Россией, на жесткое противостояние с Россией в условиях Донбасса войны.
Журналист: То есть у них выбора практически не было?
Игорь Стрелков: Практически, нет. Вопрос только в том, когда они решатся нанести удар: или сейчас, или они отложат этот удар в надежде на то, что в России произойдут какие-то внутриполитические изменения, или санкции «доедят», или приедет очередной «бюстгальтер», как принято говорить, и вдруг всё поменяется неожиданно.
Журналист: Игорь Иванович! Возможности для наступления - дожди и чернозем - насколько это раскисает всё? То есть они должны до дождей успеть или наоборот - после морозов?
Игорь Стрелков: Дело ведь не только в черноземе. Дело в том, что облетает вся листва, т.е. тяжело маскировать крупные группировки. Кода уже наступление пойдет, это уже не игра, поскольку это действует как против наступающего, так и против обороняющегося. Но начать наступление надо до того, как листва облетит.
Журналист: Это конец октября.
Игорь Стрелков: Это, все-таки, не конец октября, а начнет облетать в конце сентября - начале октября. Постепенно начнет облетать. Надо еще учесть, что там сейчас сухо.
Журналист: А выборы влияют на эту ситуацию? На то, что хотят выборы провести в октябре?
Игорь Стрелков: Мне кажется, что этим выборам вообще придается слишком большое значение. Тут вопрос даже в том, что если они решат именно признать эти выборы и идти дальше по минскому формату, то речь не пойдет ни о какой военной операции речь пойдет о том, что они должны будут взять под контроль границу мирным путем. Как сказала помощник Коломойского, заместитель: «вешать будут потом». Просто у нас в пропаганде выборам придается какое-то очень гипертрофированное, на мой взгляд, значение. Ну и что, выборы? Были выборы в прошлом, им тоже придавали очень большое значение они никак не повлияли на военную составляющую. Если украинской стороне нужна будет война, они наплюют на любые выборы.
Журналист: Как Вы сами предполагаете: какие вероятные временные рамки наступления?
Игорь Стрелков: Если до начала октября они не начнут операцию, значит, это продлится минимум до конца ноября, т.е. будет какой-то перерыв боевых действий. Нельзя держать слишком долго группировку сосредоточенно просто будет элементарно холодно. Войска, сосредоточенные на исходных позициях, у них будет масса болезней, выход из строя техники, изменение климатических условий, надо будет переодевать, готовиться к зимнему наступления (переодевать и переобувать армию, переобувать технику).
Журналист: С учетом того, что они в полях.
Игорь Стрелков: Зимняя смазка. Все равно это требует подготовки.
Журналист: Понятно. Следующий вопрос: «При каких обстоятельствах и условиях Вы вернетесь в Новороссию, и правда ли то, что все посты под ником «Котыч» пишите Вы?».
Игорь Стрелков: Отвечу на второй: на форуме «Антиквариат» пишу я, и только я. Поэтому даже если я там как-то и в чем-то ошибся, то все равно это мои ошибки. Что касается возвращения, уже тысячу раз об этом говорил: сейчас, в нынешней ситуации, оно принесет только вред, по одной простой причине явившись туда без достаточных полномочий, фактически я буду поставлен в условия, когда мне надо будет или самому отправляться добровольно в подвал, или по пути Мозгового, т.е. лучше самому тогда застрелиться, нет смысла ехать; либо поднимать, условно говоря, какое-то вооруженное движение против властей. А двух гражданских войн Новороссия не выдержит, население и так там слишком тяжело пострадало.
Журналист: Оно и продолжает страдать.
Игорь Стрелков: То есть нужно, либо, чтобы мне предоставили достаточные полномочия, чтобы все эти «кренделя», которые там сейчас у власти, чтобы они собирали чемоданы и срочно сматывали, пока я не доехал до них, либо нет смысла ехать. Единственный вариант: если там начнется наступление противника и Россия не поддержит, то тогда надо будет ехать туда для того, чтобы принять последний бой вместе с товарищами.
Продожение следует