В качестве новогодней открытки Фёдор Михалыч прислал мне вот это: НИИЧАВО, запорошенное снежком. Более дубненской карточки не могу и представить себе. Остаётся только пожелать всем нам мирного атома в новом году - как минимум. Как максимум - мира во всём мире. В новогоднюю ночь мы с лордом Грегори решили играть в постапокалиптические настолки - it’ ( Read more... )

После получасовой медитации над телефоном я всё же сняла трубку и набрала номер инструктора. Ровно через неделю - первое занятие, я наивно надеюсь нарастить очередную степень свободы к февралю. Конечно же, ловко наврала, что умею водить звездолёт, но не умею его припарковывать. Мне грозит страшное разоблачение ( Read more... )

Я распечатала постер "Teach on Mars", и Мироздание тут же ответило: начни с Канады, в Онтарио некому читать студентам глубокие нейронные сети. Умираю от ужаса, но всё-таки соглашаюсь - из верности печатному, плакатному слову. Вот придёт февраль - достану чернила и заплачу, а пока - подумаю об этом завтра ( Read more... )

Сегодня за завтраком папа в преддверии своей первой лекции по атомной физике рассказывал мне, как физики называли элементарные частицы. Кварки - словечко из стишка, а стишок - из джойсовского "Пробуждения Финнигана". Если верить википедии (я не могла не проверить хоть какие-то источники!), кварки - это крики чаек. Если верить папе, кварки - это ( Read more... )

Два года назад я попрощадась с океаном Соляриса, оставив Фёдора Михалыча наедине с зелёными нейтронами. НИИЧАВО отпустило меня легко, как всякое сказочное государство - порядочному мифу не нужны подпорки из людей. Детство так и не отпустило меня, но отпустило Дубну - опустившись в чемодан и в сердце, отпустив на свободу бабушку, опав со сталинских ( Read more... )

Фёдор Михалыч предупреждал: ломки не избежать! Ох уж эти скитальцы со стажем, всё-то они знают заранее ( Read more... )

Я поняла, что уезжаю, когда на моём английском сервизе появилась щербинка. Вообще-то я бью посуду не глядя и не считая, но этот комплект на четырёх, купленный в самом начале моей марсианской миссии ради огромных тарелок для ужина (бабушка: "Опять на столе это футбольное поле!") и сине-фиолетово-чёрных английских слов по краю (символ для себя - раз ( Read more... )

Я долго думала, почему здесь небо выше, чем в Африке. Федор Михалыч, всеведущий и всезнающий, объяснил резонно: да не небо выше, а земля ниже. И он, как обычно, прав. Я иду по низкой лесной земле, облака - где-то там, чайки - где-то здесь, и над всем этим - эпические фортепианные диссонансы, потому что если на пианино с разбегу сесть, получится ( Read more... )

Я отлеживаюсь дома с термосом и ментоловой карамелькой за щекой, а Фёдор Михалыч сообщает мне новости из внешнего мира. Сегодня он, например, получил разрешение на чайник, и чайник в нашей комнате перестал быть нелегальным электрическим эмигрантом. ФМ уезжает послезавтра. До декабря. Он сказал, что нам положено вести журнал, и сегодня он внесет ( Read more... )

Я знаю, почему пошел дождь: кто-то раздавил лягушку. Я аккуратно обошла трупик лягушонка, пробираясь давеча на работу в резиновых сапогах (серые, бабушкины, чуть выше щиколотки, made in Japan, и какой же, доложу я вам, кайф - топать прямо сквозь лужу! Почти как ходить по воде.) Жить в России счастливо получается хотя бы потому, что здесь получается ( Read more... )