Про этого парня мне рассказал НШ батальона 693 полка Петя Убушиев: «Мы его на следующий день после вашего боя нашли, 10-го получается. Ночь там пролежал. Лицо все обожженное, весь в крови. Наши шаги услышал, затрясся весь, сжался. Я ему говорю, тише браток, свои. И он успокоился, обмяк».
Рядом с Олегом валялись разорванные в труху документы и разбитый мобильник. Он не помнит, как уничтожал все это в полузабытьи. Удивительный, веселый парень с удивительными воспоминаниями о бое, в котором он не должен был принимать участие. Оставленного в резерве водителя БРДМ (на случай, если кого-нибудь придется эвакуировать) отправил вслед уходящей БТГр прилетевший на вертолете штабист: «Ты что здесь расселся, трус». Участник второй чеченской не стал спорить, просто прыгнул в машину, догнал своих и с ходу вступил в бой.
Мы с Д.С. навестили его в Прохладном. Интервью с ним было показано и в фильме Саши Сладкова.
1 часть тут:
alexkots.livejournal.com/33000.html2 часть тут:
alexkots.livejournal.com/33079.html3 часть тут:
alexkots.livejournal.com/34261.html4 часть тут:
alexkots.livejournal.com/35407.html
- С чего для тебя началось 8 августа?
- Нас подняли в 2 часа ночи. Были ракеты, две штуки, потом разбудили командира взвода, он пошел на совещание. Сказали, что поднимаемся по тревоге на Цхинвал. Все. Быстро собрались и выдвинулись.
- Откуда?
- С Мамисонского перевала.
- Были какие-то предчувствия?
- Не знаю, врать не хочу… Что-то чувствовал. Какое-то смятение. Но что - не понял. Не до этого было.
- Когда первые выстрелы услышал?
- Когда мы спустились по Зарской дороге и выехали по дороге на Цхинвал. Особо ничего не чувствовал, Мы так-то привыкшие к этому делу были. Выстрелы и выстрелы. Никакого внимания на них не обращали. А потом встретили БМП с осетинами. Они сказали, что Цхинвала уже нет.
- Что почувствовал?
- Тревога была. У меня там как-никак братья были. Два троюродных брата. Сразу за них подумал.Что их уже нет. Они в миротворческом батальоне служили. Старший - Николай. В первую компанию воевал, во вторую. Младший - Миша.
- Мы в город вместе входили?
- Да, 9-го. Я был водителем-механиком БРДМ. Вы когда только подъехали, мы еще сухпайки вместе ели. Ну вот, вошли в город, начался обстрел. Нас там хорошо встретили. Колонна встала и по нам начали стрелять. Я сел за пулемет ПКТ и стал обрабатывать окна на чердаках, кусты, откуда по нам стреляли. Снайпера работали. Подбили первую БМП, хотя она шла на приличной скорости - километров 35 в час. Я понял, что не проскочу. Мы спешились под правую сторону. Обстрел крупный, прям видно пули над головой летящие, трассера. Решил посмотреть, откуда ведется огонь. У меня всего два магазина было, впустую боеприпасы неохота расходовать было. И тут прозвучал взрыв. В машину попал. И я уже ничего не помню. Помню, как меня подняло, перевернуло. Я сальто сделал и упал. Я там ползал, у меня кровь текла - с ушей, со рта, с глаз. Мысль была, что просто контузия, вот от давления кровь и течет. Жан (???) говорит, он подошел ко мне, я уже не дышал. По полку уже потом сообщили, что я погиб. А очнулся я уже во Владикавказе. Или в Ростове. Уже не помню. Бред был в голове, у меня все перепуталось. Я не знаю, можно ли об этом рассказывать или нет. Мне казалось, что я еду в поезде в Великую Отечественную войну.
Еще когда ранение только получил, какое-то видение что ли было. Я стою перед БМП, а передо мной сидит старец. С большой такой книгой. Не знаю, кто он был - апостол, не апостол. Я не спрашивал его. А сбоку от него кучка солдат была. Четыре-пять человек. Мне показалось, что это танкисты. В шлемофонах, в черной робе. И я слышал их голоса - они просили его о прощении. Не видел я никаких тоннелей. Небо было такое светло-голубое. Облака как бы вокруг меня стояли, и луч света прямо на меня падал. Это я четко помню. Я постоял, вспомнил про своего ребенка, жену, и подумал, что я не могу их оставить. И стал просить этого старца о пощаде. А совсем в чувство я уже пришел в Бурденко.
- Что теперь со зрением?
- Ну зрение… Я уже знал, что потерял его, еще когда перед старцем стоял - знал. Потому что у меня было видение, что я седовласый старик и мне казалось, что со мной было два моих сына. Я их учил сено косить в деревне. Как правильно косу править, как волок класть. Но они почему-то называли меня не отец, а дед. И жену называли бабка. Вот тогда я уже знал, что буду слепой. А когда я очнулся в Бурденко, возле меня был врач. Он спрашивал, как меня зовут, могу ли я шевелить левой рукой, левой ногой. Они думали, что я был парализован на левую сторону. Но слава Богу все намного лучше. Сказали, что надо молиться и ждать. Контузия отойдет от нерва, может оно само собой со временем восстановится. Вот пока молимся и ждем, операцию еще нельзя делать. Сказали ждать надо в течение трех лет.
- Как себя сейчас ощущаешь?
- Сейчас самое главное - притираемся с женой. Привыкаю к этой темноте постоянной - непривычно. Жил полноценной жизнью до 31 года, а тут бац тебе - нате! Здрасьте получилось, как говорится. Супруга молодец у меня, грех жаловаться. Не потеряла надежды. Когда она в Ростове подошла к врачу спросить, буду ли я жить, будет ли зрение, врач “обнадежил”: “Больше двух недель не проживет, можете ехать домой”. И ей выдали форму - камуфляж, берцы, спальный мешок. Ну типа в чем меня хоронить будут. Она не поверила, и правильно сделала.
- Жалеешь о том, что произошло?
- Нет, ни капли. Что бы не случилось, на все воля Божья. Рано или поздно, суждено этому было случиться. Потому что не может быть так. Столько лет прослужил - и ни одной царапины.
- Что дальше?
- Как жить дальше? Ну я надеюсь, что вернется зрение ко мне. И там буду думать. Приспосабливаться к этой жизни