Понимание конфликта. Часть 5. Архетипические модели
Продолжение серии о понимании конфликта.
Предыдущие части:
1. Оценка и понимание
2. Три принципиальных трудности
3. О рациональности и субъективности
4. Схемы восприятия
В предыдущей части была описана общая концепция схем восприятия конфликтов. Теперь будет конкретизация и гипотеза об архетипах, лежащих в основе базовых схем.
***
Архетипические модели
В случае военных, политических или социальных конфликтов схема должна позволить представить борющиеся стороны как некие могущественные надчеловеческие сущности, реагирующие и действующие, обладающие целями и волей. Такие черты делают их похожими на существа с поведением.
За восприятие простых и привычных живых существ отвечает обыденное мышление. За восприятия сложных, опасных, могущественных существ отвечает мифологическое мышление. Конфликт могущественных существ представляется как история про смертельную борьбу.
Я полагаю, что именно мифологическое мышление лежит в основе массовых идеологий. На эту тему можно немало написать, но как-нибудь в другой раз. Тут нас интересует построение схем восприятия конфликта.
С некоторым огрублением можно сказать, что в основе разных схем может лежать несколько вариантов структур. Вариант структуры, выбираемый наблюдателем, зависит от того, есть ли в конфликте предпочтительная (близкая ему) сторона и насколько она сильна, насколько способна к борьбе.
Каждому варианту обычно соответствуют устойчивые образы, сюжеты, метафоры (архетипические модели).
1. Своя сторона беззащитна или слаба
Модель: «Злодей и Ребёнок», «Дева в беде» (Damsel in distress)
Образ слабой стороны - женщина (девушка) или ребёнок (чаще девочка). У неё акцентируется слабость, беззащитность, страдательность, у враждебной стороны - звериная сила, жестокость, беспощадность.
Приём противопоставления беззащитного ребёнка / девочки /девушки и жестоких представителей злой силы применяется столько, сколько существует пропаганда с картинками.
От женщины, которой угрожает вражеский солдат
до девушки перед строем полиции.
2. Враг сильнее, но своя сторона отважна и способна сражаться
Модель: «Рыцарь против Дракона», «Давид и Голиаф»
В отличие от предыдущего варианта, тут у более слабой стороны акцентируется активность, отвага, готовность сражаться, несмотря на смертельный риск.
Яркий пример применения такой схемы можно видеть в упомянутой переписке Ивана Шмелёва, который прямо уподобляет Гитлера Рыцарю (с большой буквы!), а СССР - Дьяволу.
3. Своя сторона сильна, но враг опасен
Образы врага: выродки, бешеные собаки, змеи, крысы.
Акцентируется природная враждебность, способность нападать внезапно, скрытность (прячется в норах). Враг многочислен, рассредоточен, коварен, примириться с ним невозможно, его нужно истребить, вытравить.
Другие метафоры: болезнь (телесная - гангрена, рак, душевная - одержимость, сумасшествие). Телесная болезнь требует операции, отсечения. Душевная болезнь требует принудительного воздействия.
Возможны и смешанные модели, например, рыцарь, приходящий на помощь деве в беде (канонический сюжет).
Если же в конфликте нет «своей» стороны, возможны два варианта.
4. Обе стороны чужие
Модель: «Два бандита»
Образ: ЕЖГ
В этом случае нет большого интереса к конфликту (отсутствует значимый мотив выяснять, что там происходит и кто прав).
5. Обе стороны близки
Наблюдатель не готов отдать предпочтение ни одной из них. Эта ситуация крайне травматична психологически: выбрать сторону нельзя, примирить невозможно, смотреть на это нестерпимо. Хороший пример - последний выпуск на ютуб-канале Нурии, где она со слезами говорит, что не может сделать выбор между друзьями в России и друзьями на Украине.
Разумеется, к одной ситуации потенциально могут быть применены разные схемы. Тип схемы для конкретного наблюдателя зависит в первую очередь от выбора своей стороны (своя слаба - чужая сильна, и наоборот), от видения собственной роли в конфликте (если дело не ограничивается отстранённым наблюдением), от других факторов (например, степени и характера активности противника).
Актуальные конфликты
Посмотрим, какие модели применимы к современным конфликтам.
«Украина-Донбасс» (в период АТО)
Со стороны Украины: к жителям Донбасса применяются образы: орки, выродки, недочеловеки, биомусор. Сам Донбасс они уподобляют раковой опухоли.
Взгляд из России: Донбасс беззащитен (женщины и дети, Горловская мадонна); Донбасс слаб, но сражается (ополченцы против танков).
Воюющие на Донбассе против ВСУ русские добровольцы защищают мирных, женщин и детей (рыцарь, защищающий деву в беде).
Помощь в критический момент (август 2014) уподобляется стихии («Северный ветер»).
«Россия-Украина» (период СВО)
В проукраинском нарративе в первый период СВО подчёркивалась слабость Украины, её и беззащитность и жертвенность. Визуальные образы - женщины, дети, девушки в веночках. В пропаганде - массовые истории про изнасилования, про чеченцев и бурятов (антропологически чуждый враг, орки).
После того, как быстрого падения беззащитной Украины не произошло, на первый план вышла модель «Давид против Голиафа». Активно использовать её начали с весны 2022 (хотя отдельные случаи были и в 2019), а в феврале 2023 году эту метафору употребил уже и сам Зеленский.
С другой стороны, некоторые авторы уподобляли Давиду не Украину, а Россию, которая одна противостоит поддерживающему Украину объединённому Западу.
В пророссийском (антиукраинском) нарративе мотивы борьбы с нацистами (выродки), защиты слабой жертвы (рыцарь, спасающий деву в беде). Террористические акты ГУР сравниваются с укусами бешеных собак.
Израиль-Палестина
(сразу должен предупредить, что не являюсь знатоком истории и внутренней жизни Израиля, могу судить только о том, что вижу в медиасфере)
У этого конфликта давняя история, с каждой стороны сложились устойчивые пропагандистские схемы с соответствующими образами и нарративами.
В представлениях о новейшей истории еврейского народа ключевое место занимает Холокост (злодей убивает беззащитную жертву).
Первые десятилетия после создания Израиля и его войны с арабскими государствами очевидным образом уподобляются схеме «Давида и Голиаф» (победа отважного Израиля над сильными и многочисленными врагами).
После войн 1967 и 1973 года Израиль перестал выглядеть слабым и в глазах многих превратился из жертвы нападения в жестокого агрессора и угнетателя.
Схема с пропалестинской (антиизраильской) стороны: Израиль - вооружённый жестокий враг (дракон), палестинцы - беззащитные жертвы (женщины и дети).
Но палестинские дети отважно кидают камни в израильских военных (интифада - отважный вызов дракону).
С израильской и произраильской стороны: Израиль - оазис передовой цивилизации в окружении враждебных арабских государств. Враждебные государства нападать уже боятся, но поддерживают палестинских террористов.
Палестинские террористы нападают скрытно, убивают мирных, сами прикрываются женщинами и детьми (выродки, змеи).
При этом почти весь мир равнодушен или враждебен к Израилю. ООН принимает антиизраильские резолюции, западные левые культивируют антиизраильские настроения. По отношению к этому враждебному мировому большинству Израиль опять в меньшинстве, снова сражается один против превосходящей силы, уже не столько вооружённой, но в значительной степени медийной («Давид против Голиафа» в новом преломлении).
В последний период (с 7.10.2023) особо подчёркивается, что ХАМАС убивает детей, похищает женщин («дева в беде»), что его нужно не просто отогнать, а уничтожить, полностью зачистить сектор Газа («логово ядовитых змей»).
***
Отдельно стоит отметить, что почти во всех описанных случаях схема строится «от чёрного - к белому». Против нас злой, жестокий и опасный враг, и наши действия вынуждены и оправданы необходимостью борьбы с этим врагом. Враг - чёрный, его дела - злые, поэтому сами мы - белые, а наши дела - правильные.
Риторика военного типа почти всегда сфокусирована на обличении врага, а правота своих просто подразумевается, или кратко декларируется. Лишь иногда тезис «мы жертвы, поэтому нам всё можно» заявляется явно и развёрнуто, открытым текстом.
Для тех, кто погружён в схему, такая логика кажется самоочевидной, и они не понимают, насколько неубедительной она выглядит для тех, кто эту схему не разделяет.