Не знаю, будет ли еще время для записок сюда, но это должно остаться здесь. Как очерчивающий жест, как завершение главы.

Ни один родитель на свете не может делать все правильно. Ни один не может быть уверен, что не стал причиной потенциального несчастья своих детей. И никто, конечно, не признает в глубине души, что сделал все, что мог - для них. Но ( Read more... )

Передавали дом в другие руки - намыла его как младенца. Без ритуалов не обойтись ни одной маленькой вселенной.

В оставленных стенах прячутся родные духи. Нас прежних, ушедших и тут оплаканных. Призрачная пыль дорогих вещей, когда-то очень важных, потом забытых, но до конца не сгинувших, витающих в нежной пленке принесенных радостей. Не так уж ( Read more... )

Семья - такое сооружение, которое внешне выглядит обычным обжитым жилищем, но внутри, как те дома из фильмов ужасов, что существуют сразу в нескольких измерениях, все постоянно меняется. И однажды утром идешь по коридору, чтобы попасть на кухню и сварить кофе, а там теперь тупик.

Думаю, если искусно игнорировать этот факт, по лабиринтам такого ( Read more... )

Ничего-то ты не понимаешь...

Туповатый Джонни-бровки домиком - это я. А Ля, значит, дикарка из вольных земель с тяжелой судьбой.

Ей и в самом деле не просто. Поначалу Ля хотела самостоятельности безумно. Пустить ее в пампасы, и плевать, что значит это слово. Она сама доедет на метро («Что значит - чем оплатить проезд?»), сама соберет костюм («У ( Read more... )

- Смотрел сегодня на Ютубе: Вероника Ромеовна говорит, увидит он нас.

Большие часы в кухне оглушительно тикали; распустившаяся орхидея прижалась к стеклу, предвкушая солнечные ванны на южном окне; перезимовавшая муха, лежа на спине, оживленно дернула лапкой. Квартира номер шестьдесят все еще не могла отвыкнуть от привычной пустоты.

Черный, в новых ( Read more... )

У меня взбесился котик, Мурмысла. Не нужно верить, что черные коты коварны, они коварны исключительно. Это мой подобраннец, увертюра «Нежность», ночной конфидент, стыкующийся своим маленьким гладким лобиком с третьим глазом, отгоняющий боль дыханием как перышко, тарахтящий от чувств с подхрюкиванием. Ходячая детская травма. Подлец!

Будильник ( Read more... )

новая жизнь. Я не нарочно. Так выдалось: новый дом, новый ритм, новый год.

В старом было, совокупно, месяца три - гораздо больше, чем в предыдущем, в тёмном коридоре заменили тусклую лампочку на яркий отчетливый свет. Всё получившееся оплачено напряжением, что свилось в тугой клубок внизу живота и до сих пор протяжно ноет.

Вышли два с хвостиком ( Read more... )

Ля 12 - время, когда тебя начинают волновать не фантазии наподобие стать матерью поидеальнее, а дерзкие планы не лишиться рассудка.
Вчера, например, я пыталась спасти ее от вероятного обморожения семидесяти процентов тела, прикрытых паркой (настолько же модной, насколько тоненькой и холодной).

У Ля есть чувство стиля, и оно мучительно. Особенности ( Read more... )

Круглые вокзальные часы показывают половину девятого, от вагона пахнет дровами, на перроне девочка с рюкзаком, который начинается под коленками и заканчивается над её макушкой. Рюкзак на три четверти забит реквизитом: широкие полосы ткани, сиротские тряпки, дисковый телефон со сломанным рычажком и почти «Тургенева десять томов» - книги.  Это - Ля, ( Read more... )

- И все-таки август - достаточно взглянуть на деревья.

- Листья ещё не пожелтели.

- Но изменили цвет. Теперь на них неинтересно смотреть.

Микроавтобус плавно поворачивает на дублёр, на макушке старухи рядом со мной уютно устроился жёлтый березовый лист. Рука тянется в фамильярном жесте, чтобы снять его, но не хочется рушить достоинство, с которым ( Read more... )