(no subject)
Ля 12 - время, когда тебя начинают волновать не фантазии наподобие стать матерью поидеальнее, а дерзкие планы не лишиться рассудка.
Вчера, например, я пыталась спасти ее от вероятного обморожения семидесяти процентов тела, прикрытых паркой (настолько же модной, насколько тоненькой и холодной).
У Ля есть чувство стиля, и оно мучительно. Особенности фирменного силуэта не предполагают наличия талии.
Ля подходит к зеркалу, выставляет вперёд лоб как бизон, углядевший соперника, и констатирует, отшатываясь от отражения: "Вот она!". Отражение девочки в кроссовках с опушкой очерчивает две волнистые линии по бокам, роняет руки вдоль туловища и задирает голову вверх - соперник оказался парапланом и спикировал за линию горизонта. Вжих - легкий ветерок неизбывной тоски.
Предмет разочарования, который тут же летит в страну неугодных вещей, печально помахивая ценником с четырьмя нулями, будоражит уже меня - ведь все это приталенное чудо идеального цвета с пятьюстами граммами утеплителя удивительно ей идет.
До самого закрытия всего на свете мы перекатывались как пинбольные шарики - от входа к выходу, из коридора в коридор.
Тут неглубокие карманы. Мех не отстегивается. Полоски швов перпендикулярны. Среди недостатков также оказались: строчки, которые в профиль складываются в снежинку, слишком черный оттенок черного, собачка молнии с колечком.
- Он отстегивается, этот долбанный мех везде отстегивается! - вскричала я, на ощупь пробираясь сквозь насупившиеся ряды беспризорных курток трое суток спустя (прошло, показали часы, чуть больше часа с четвертью).
- Я так и знала, что ты будешь орать, - послышалось из-за частокола вешалок. - Сплошные обвинения! Сплошные талии...
В короткий момент, который запомнился мне головокружительным чувством мышечной радости (мы уже давно бегали туда-сюда) выражение лица Ля намекало на капитуляцию. На ней была чудная скандинавская куртка тактильного, мягкого оливкового цвета. Спинка сошлась фалдами как у майского жука, торчат из-под полы правильным образом ее тонкие ножки, светлые волосы рассыпались по рыжей опушке.
- О, женственный силуэт! - разродился приветствием очень своевременно навестивший нас Кот.
- Меня сейчас стошнит, - поздоровалась с папой Ля. Затем она медленно стянула свое несостоявшееся спасение от вечной мерзлоты (какое там прежнее обещание сезонной нежной дружбы - забыть навсегда, навсегда!).
Я же пообещала, что доставать мешок из синтепона и проделывать в нем дырку для головы будет мастер комплимента - и это, надо полагать, единственный путь к спасению. Иначе наша дочь отморозит себе все на свете, сляжет, все мы имеем шанс умереть от горя.
- Давай, - вспыхнула Ля решительно, - напугай меня еще Юниклом!
Сегодня на улице минус десять. Я предала чувство стиля, противопоставив ему запрещенный прием - дубленку тети Марины (великая и жуткая вещь с мехом зверски замученной шиншиллы). Ля осталась стилю верна - дубленка ощерилась в прихожей, а ребенок императрицы негодных матерей гордо шествует к переохлаждению в трех свитерах под еврозимним образцом совершенства. Завтра прибудет её заказ из интернета - экстремально теплая куртка для зимних походов (типичная, кажется, аляска эпохи мезозоя). Если хотите знать, синий ее - какой надо синий, карманы глубокие и мех отстегивается. Да, и утяжка на талии. А что тут такого? Она как раз это и хотела.