Проклятое место...
А.Авдеенко || « Красная звезда» №50, 1 марта 1945 года
Войска 2-го Белорусского фронта, продолжая наступление, овладели городами Нойштеттин и Прехлау - важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании.
# Все статьи за 1 марта 1945 года.
(От специального корреспондента «Красной звезды»)
Это было за Одером. Только что утих жестокий бой за город Штейнау. Из подвала горящего дома выскочила полуобнаженная, босая девушка. Плача и смеясь, она бросилась обнимать наших бойцов.
- Русские, русские... - приговаривала она. - Здравствуйте, товарищи здравствуйте, родненькие!
Когда девушка немного успокоилась, мы разговорились. Варвара Парашишина рассказала мне, что до 18 лет жила в деревне Хмеливка, Каменец-Подольской области. В 1942 году ее вместе с другими украинскими девушками немцы пригнали на невольничий рынок в город Бреслау. Широкоплечая, краснощекая Варя приглянулась немцу из города Штейнау Максу Адоль. Он привез ее к себе домой вечером. Семья сидела за ужином. Жена хозяина - Грета, его мать, отец, дети - все поднялись из-за стола, бесцеремонно оглядывая новую русскую рабыню. Ни имени, ни фамилии у нее не спросили. В тот же вечер Варя приступила к работе - мыла посуду, чистила лестницу, резала корм для скота. Заснула поздно ночью в каморке на чердаке после ужина из трех холодных картофелин. Разбудили на рассвете, - и опять за работу!
На плечах троих рабов - француза Жана, поляка Казимира и Вари лежало всё большое хозяйство Макса Адоль. 56 моргов земли, 12 коров, 3 лошади, свиньи, куры, гуси, утки. Кроме работы в поле, Варя убирала все десять комнат дома. Вечерами чинила хозяйское белье, штопала носки и чулки, стирала.
Мы идем с Варей Парашишиной по Фельдштрассе, останавливаемся у дома №1.
- Вот здесь я погубила два года своей жизни, - говорит девушка, и на глазах ее выступают слезы.
Входим во двор. Тощие черно-белые коровы лижут мокрые камни. Увидев Варю, они жалобно ревут. Под навесом стоят плуги, сеялки, бороны, жатка, молотилка. Каменные ступеньки ведут к двери мрачного темнокрасного дома. Варя медлит на пороге, виновато улыбается:
- Страшно...
- Почему же?
- Я на веки-вечные прокляла это место.
Коридор выложен каменными истертыми плитами. Сверху с антресолей спускается крутая полувинтовая лестница. Варя поднимает голову, и губы ее судорожно вздрагивают.
- В прошлом году, - с трудом промолвила она, - хозяин сбросил меня с верхней ступеньки головой вниз, прямо на камни за то, что я тайком выпила молока. Когда пришла в себя, я увидела, что весь коридор залит моей кровью. Меня тошнило, от слабости я шаталась, в глазах стояла ночь, а хозяйка заставила меня мыть камни горячей водой с мылом и щелоком...
Варя долго плачет. Могильным холодом и сыростью веет из глубины старого каменного дома. Ветер стонет в разбитых окнах.
Но вот девушка вытирает слезы и решительно берет меня за руку. Мы входим в кухню. На дверном косяке висит проволочная, искусно оплетенная кожей плеть. Она широкая, упругая, с тяжелым набалдашником. Варя снимает ее с гвоздя.
- Раз в неделю, каждую субботу я этой штукой выбивала пыль из мебели. По нескольку раз в день то хозяйка, то ее муж, то старики Герман и Анна били меня этой плетью по рукам, по ногам, а бывало и по щекам. Даже шестилетняя Христина издевалась. Отец и мать, дедушка и бабушка скоро научили Христину меня мучить. Девчонка колола меня иголкой, прижигала руку утюгом, вырывала волосы. Один раз кружку чаю вылила на босые ноги.
Варя аккуратно складывает плеть, прячет ее в свой узелок.
- На память домой повезу, - об'ясняет она и потом кивает на весы, стоящие на кухонном столе: - вот на этих весах молодая хозяйка Грета отвешивала мне каждое утро по сто пятьдесят граммов хлеба. А вот этим длинным ножом она чуть не зарезала меня, когда я с'ела в воскресенье кусочек пирога.
Комнату за комнатой мы обходим пустой брошенный дом немецкого рабовладельца. Повсюду ковры и мягкие дорожки. Стены вклеены розовыми и серебристыми обоями. Чистенькие стулья, столы, диваны, в шкафах аккуратно расставлены и разложены стаканы, тарелки, ножи, вилки. Но жили здесь не люди - звери! С брезгливостью и ненавистью смотрит Варя на это проклятое место, на свою тюрьму и шепчет сквозь зубы:
- Людоеды...
Поднимаемся на чердак по крутой лестнице. Варя толкает ногой узкую дверь:
- Вот здесь я жила два года…
Желто-черные, покрытые плесенью стены, земляной пол. Голова достает черепичную крышу. Почти всю крохотную каморку занимает железная кровать. Варя отворачивает бумажный, набитый соломой матрас, достает фотографию с изображением украинского пейзажа. Извилина речушки, покрытая почти до середины белоснежными лилиями, осокорь на крутом берегу, заросли ромашки. Хлопчик в соломенном бриле дремлет в тени осокоря...
- Приду я бывало ночью вот сюда, - тихо говорит Варя, - гляну на карточку и сил на день жизни наберусь.
Она прячет фотографию на груди:
- Тоже на память.
Выпрямившись, она подходит к окошку, распахивает его. Отсюда хорошо видна переправа на Одере. Нескончаемый поток машин, танков, повозок, пехоты льется с правого берега на левый, на западе в свете заходящего солнца гремят наши орудия. Девушка долго смотрит на величественную картину, развернувшуюся перед ней, и произносит, задумчиво улыбаясь:
- И это запомню на веки-вечные... // А.Авдеенко. 1-й УКРАИНСКИЙ ФРОНТ.
*****************************************************************************************************************
СОВЕТСКАЯ ПАТРИОТКА МАТРЕНА ШАФРАНОВА
ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ, 28 февраля. (От наш. корр.). В документальном кинофильме «8-я Гвардейская» есть такой кадр: у микрофона радиостудии выступает мать пяти советских воинов Матрена Михайловна Шафранова. Обращаясь к своим сыновьям, она горячо и взволнованно говорит:
- Родные мои, убивайте проклятых немцев, бейте их, гоните с родной советской земли. Обо мне не беспокойтесь. Выдюжу. Сколько сил есть, все отдам на помощь фронту!
Выполняя наказ матери, сыновья Матрены Михайловны, вместе со всей Красной Армией, уничтожали гитлеровскую нечисть, изгнали немецких захватчиков из пределов советской страны и сейчас добивают фашистского зверя в его собственной берлоге.
75-летняя русская женщина активно помогает фронту. За три года войны она связала около двух тысяч пар шерстяных носков и отправила их на фронт в подарок бойцам Красной Армии. Матрена Михайловна Шафранова организовала в городе Алма-Ата группу домохозяек, матерей гвардейцев-панфиловцев, и с помощью городских организаций открыла мастерскую по вязке шерстяных вещей. Количество связанных патриотками теплых вещей исчисляется многими тысячами.
Между политотделом Н-ской дивизии и Шафрановой завязалась дружеская переписка. Письма матери, исполненные горячей любви к Красной Армии, читаются агитаторами вслух в ротах и батареях, неизменно вызывая у гвардейцев чувство гордости за великий русский народ, за неисчерпаемые животворные силы советского патриотизма.
________________________________________________
Б.Полевой: Встреча на Одере ("Правда", СССР)
А.Шестак: В Восточной Пруссии ("Вечерняя Москва", СССР)
М.Макухин: В усадьбе немецкого рабовладельца ("Красная звезда", СССР)
Л.Кудреватых: В разбойничьем гнезде немецкого помещика ("Известия", СССР)
А.Карташов: В Германии || «Комсомольская правда» №29, 4 февраля 1945 года
Газета «Красная Звезда» №50 (6038), 1 марта 1945 года