Русские не проигрывают - и это окончание
Предыдушее:
https://peaceinukraine.livejournal.com/5230765.html И снова о детях
https://peaceinukraine.livejournal.com/5232999.html Русские не сдаются
https://peaceinukraine.livejournal.com/5237347.html Хребет нации
https://peaceinukraine.livejournal.com/5246844.html Дело чести
https://peaceinukraine.livejournal.com/5337076.html Русские не сдаются-2
https://peaceinukraine.livejournal.com/5337265.html Русские не сдаются-2(продолжение)
...И в конце концов Россия победила, вернувшись к истокам и скрепам. Мир пошёл своей дорогой, а русские - своей. Связи были разорваны, торговля прекратилась. Русские стали расти в духовном и нравственном смыслах, а все прочие погрязли в пороках и стремительно деградировали.
Но они сами выбрали себе такую судьбу.
***
- Вы же понимаете, как это символично,- сказал Олег Петрович и выпил рюмку спирта.
Акулина с Костей переглянулись.
- Маленькая девочка, сама почти ребёнок - и с младенцем! Да я под неё создам фонд и натрясу столько денег с богатых буржуев, что руки устанут собирать. Вот только где она? Мне уже все уши прожужжали этой девочкой. Хоть бы фото её.
- К нам не заходила,- сказал Костя.- Мы ж не против фонда.
- Вы бы поспрашивали,- попросил Олег Петрович.- Вы местные, вас все знают. А со мной не хотят разговаривать.
- Оно и понятно,- заметила Акулина.- Вы на начальника похожи.
- Благодарю,- сказал Олег Петрович.
- Знаем мы, конечно, про эту Настю, или как её там,- призналась Акулина.- Её волонтёры искали. Перерыли тут у нас всё, детей напугали.
- Прячут её все,- сказал Олег Петрович.- Дура она, конечно. Ребёнок, это да, важно, никто ж не спорит. Но ведь можно другого родить...
- Вы это к чему?- спросила Акулина.- Вот возьмите да родите сами.
- Ладно-ладно, я ж ничего,- ответил Олег Петрович.- Что-то развезло меня. Вы поспрашивайте, а я к вам заеду. И не забывайте про фонд.
Он тяжело поднялся и отправился в отведённое ему помещение.
- Хитрый какой,- сказала Акулина, когда за ним закрылась дверь.- Фонд у него! Фонд мы, допустим, и без него создадим. Надо только девчонку эту найти с младенцем.
- Ты погоди,- вразумил её Костя.- Пусть лучше он всё сделает, мы с него нашу долю поимеем. С этим твоим Мэтьюзом каши не сваришь.
Костя был прав, и Акулина взгрустнула.
***
Хранилище для продуктов далось им тяжко. Их посёлок располагался около заброшенного городишки, на самой окраине которого ещё не рухнула школа. Вот как раз её подвал и приспособили для хранилища. Из него повыносили и сожгли весь мусор - старые плакаты, книги, коробки и одежду; подмели и пособирали с потолка почерневшую паутину. В кладовке обнаружили две поржавевших банки краски - белой и коричневой. Их сумели открыть. Краска сверху засохла, но под сухой коркой оказалась вполне годной, нею покрасили часть пола и стен - сколько хватило.
- Мэтьюз обосрётся от радости,- проворчала Акулина.
Сделали, конечно, не всё, но перед кем там выделываться? Решили, что покажут фашистам сделанное и будут требовать продукты, обещая закончить хранилища когда-нибудь потом и упирая на голодных детей.
Мэтьюз на приёмку объекта не приехал.
Вместо него прибыл неприятный тип - маленький, худой, круглоглазый и крючконосый, что делало его похожим на сову. Он как раз и заведовал поставками продовольствия. Посмотрев на подвал, куда его завели, тип молча развернулся и пошёл к своей машине.
Акулина с Костей побежали за ним.
- Стой! Да стой же! Мы всё доделаем!- кричали они.
Но тип, так и не вступив в переговоры, сел в свою машину и уехал.
Ни продуктов, ни стекломоя в начале месяца на посёлок не дали. Акулина ездила к Мэтьюзу с двумя самыми худыми детьми (Костя как раз был в запое вместе с директором), орала перед пропускным пунктом, размахивала руками, проклинала и увещевала.
Вышли два патрульных, ударили её палкой из плотной резины и пообещали избить до беспамятства, если она сейчас же не уйдёт.
Впрочем, детям дали по гамбургеру и по маленькой бутылочке пепси.
В других посёлках, подчинённых Мэтьюзу, происходило то же самое. Его требование насчёт складов проигнорировали, и продуктов никто не получил.
Пришлось браться за работу.
Хуже было тем, кто жил в посёлках-новостроях. Им предстояло рыть погреба с нуля. Акулине и Косте повезло больше - у них имелась заброшенная школа. Внезапно протрезвевший директор привёз от Мэтьюза цемент, краску и некоторое оборудование. Правда, всё время возникали сложности с работниками. Строить хранилище никто не хотел, приходилось действовать угрозами и посулами, привлекать детей.
Вот из-за них-то и случилась беда.
Однажды после обеда, когда все уже выпили, дети залезли на третий этаж (куда им вообще-то лазить запрещали); мальчишки вымазали физиономии краской и гонялись за девочками. Им было весело, а из взрослых никто не стал мешать малышне развлекаться. В результате одна из девочек, спасаясь от преследователей, запрыгнула на подоконник и опёрлась на трухлявую раму без стекла, которая тут же развалилась, а обломки посыпались вниз.
Шансов не было.
Девочка упала с третьего этажа на кучу битого кирпича. Она лежала вся белая с расширившимися зрачками и не могла вдохнуть.
Мальчишки помчались за фельдшером, но пока тот приковылял к школе, пострадавшая уже отмучилась.
- Ненавижу!- орала пьяная Акулина на поминках.- Чтоб он сдох, этот Мэтьюз, чтоб все его дети сдохли!
Но бросить работы было нельзя: продукты заканчивались катастрофически быстро.
Хранилище построили за пять дней.
Снова приехал человек-сова. Он умел по-русски, но говорил скупо и коротко:
- Овощи.
- Вот,- суетилась Акулина, в то время как директор посёлка подпирал стену своей тушей.- Помещение, вентиляция, полки.
- Крупы.
- Готово,- докладывала Акулина.- Вот помещение. Сухо, вентиляция.
- Мясо.
- А чо мясо-то? Всё равно даёте сало да солонину иногда, поперёк горла бы она у вас стала. Да приготовили мы, приготовили. Погреб, крюки на потолке. Спуститесь?
Круглоглазый спустился.
Акулину немного удивило то, что он не придирался. Заходил, смотрел, выходил. Осмотрев весь склад, он вышел на улицу и обратился к директору:
- У вас есть отдельное помещение для хранения овощей?
У него была неприятная манера пристально и не мигая смотреть на своего собеседника, отчего было легко растеряться.
Директор впал в ступор.
- Ну есть же!- вмешалась Акулина.- Вы же видели!
- Мяса? Круп и муки? Квашеной капусты и селёдки?
- Всё есть, мистер!- бодро отвечала Акулина.- Вы ведь только что сами осмотрели!
- Но если у вас есть отдельные помещения для разных продуктов, почему вы опять свалили их на кучу в коридоре?
Вопрос поставил Акулину в тупик.
- Завтра привезу вам еды,- пообещал неприятный.- Разложите всё по помещениям. Я буду проверять условия хранения и уточнять списки.
- У нас девочка погибла во время строительства,- сказала Акулина, утирая слезу.- Вы бы дали спиртику для поминок, а? Хорошая девочка была.
Проверяющий молча сел в машину и уехал.
Продукты дали.
***
- Чо-то с этим дитём непонятно,- сказал Костя.- То фашистня рыскала, переворачивала тут всё, а сейчас - тишина. Наверное, поймали. Надо поспрошать этих, но придётся угостить.
У Акулины и Кости было два знакомых хахла в оккупационной. Они скупали металлолом и ценные вещи, которые удавалось найти в тщательно разграбленных городских руинах.
- Угостим,- ответила Акулина, и они направились к столовой.
У чёрного выхода кухни с дела на бревне повариха Любаня и курила толстую самокрутку из выданного оккупантами табака - неопределённого возраста толстая баба с красным морщинистым лицом, красными морщинистыми руками и (красным морщинистым) грубым голосом.
- Любань,- обратился к ней Костя.- А ты умеешь борщ варить? Очень надо. Настоящий хахляцкий борщ.
Любаня глянула на него и ответила:
- Слышишь, ты! Да я умела варить борщ ещё когда твоя мамка тобой не залетела! Меня поварихой сюда не за красивые глаза назначили! ("Это точно",- синхронно подумали Акулина и Костя). Да я ещё в СССР в солдатской столовой работала!
- Ладно, Любань, не ругайся, Костик тебя обидеть не хотел. Сваришь завтра этого борща?
- Сварю,- буркнула Любаня.
- Смотри-ка, все у нас тут с гонором,- сказал Костя, когда они уже уходили.
Потом он сбегал к директору и от него позвонил в администрацию, договорился с теми двумя.
На улице стемнело, начало подмораживать. В школе светилось два окна, и Костя направился туда.
Дети сбились в кучу перед буржуйкой и травили байки. Костя хотел подкрасться незаметно, однако рассохшиеся половицы страшно скрипели и выдали идущего. Дети подвинулись, освободили немного места, и он втиснулся туда.
- Вот в такое же время нас в вашем возрасте загоняли вот в такие же классы вот в такой же школе, как скотину, и заставляли учиться. Папа-у-Васи-силён-в-математике, и всё такое. Ваше поколение лучше живёт. Свободнее.
- Ну, читать и нас заставляли,- возразил кто-то из старших.
- Хоть что-то знать надо,- ответил Костя.- Чтоб в накладных расписываться. Это вам не макдональдсы у фашистов жрать. Вас-то просто учили, а над нами издевались. Первым делом проверяли, чтобы у всех перед занятиями были руки и уши вымыты. Сменку ещё надо было обувать. А потом заставляли зубрить наизусть про буря-мглою-небо-кроет-вихри-снежные-крутя.
- Фигня какая-то,- сказал один из пацанов.
- Вот и я про то,- отозвался Костя.- Писать заставляли в тетрадках, да ещё чтоб без ошибок. У меня эта школа вот где,- Костя провёл пальцем по горлу.- Ещё и на дом задавали. Придёшь после школы домой, и нет, чтобы в футбик побегать - сиди опять над тетрадками.
- Дядь Кость, а Глашка не будет нам являться по ночам?- спросил старший.
- Какая Глашка?
- Ну, которая разбилась.
- Что вы говорите, глупости какие, почти взрослые, а несёте такую дичь. Как она явится, мы её похоронили! Ну, разве что до сорока дней. Вы лучше скажите - слыхали про девушку с ребёнком, которая скрывается от америкосов? Ну, которую искали?
- Так вроде поймали её, дядь Кость. И младенца забрали.
- Я чего хотел-то. Вот вы бы взяли и написали письмо. Что хотите, чтоб этот младенец жил здесь, у нас. А мы ему будем как семья. Ну, вроде, братика вам станет. Напишете?
- Нафига нам братик?- искренне удивился старший пацан.
- Вас же всех выходили, вырастили,- ответил Костя.- Не досыпали, пелёнки вам стирали. А вы теперь увидели яркую обёртку - и всё, по головам готовы к ней бежать. Он же пропадёт там, этот малыш. А мы бы вырастили.
- Ладно, дядь Кость, хватит уже, напишем мы тебе письмо.
- Вот, видите. Я как раз был в администрации, прихватил листок и две ручки. Напишите каждый по фразе, чтобы разными почерками. А мы с Акулиной передадим, куда надо.
Писание письма превратилось в игру. Очередной пишущий подсаживался ближе к печке, после чего все вместе начинали придумывать очередную фразу. Костя сразу предупредил, чтобы было без матов и всяких грубых слов. Все наорались и нахохотались, но получилось письмо коротким. Даже сам Костя не смог придумать, что ещё можно добавить после фразы: "Мы будем за ним следить и ухаживать", поэтому он забрал образец коллективного творчества и ушёл к себе.
***
На кухне было тепло и уютно. Для общепитовских помещений оккупанты давали электричество, почти круглосуточно. Костя принёс бутылку стекломоя и сразу причастился с дамами. Затем он сел с Акулиной около плиты и принялся наблюдать, как Любаня варит борщ.
- Я, чтоб вы знали, ПТУ заканчивала, а не просто так,- сообщила им повариха.- Три года училась; и практика ещё.
На электроплите, в большой кастрюле, варились свиные кости и шкуры для бульона. Любаня чистила картошку, морковку и свеклу, складывая очищенные овощи на столе.
- Распределили меня в солдатскую столовую,- продолжала Любаня.- Там и научилась всему. Через три года старшей поварихой назначили.
Любаня затянулась самокруткой и стряхнула пепел на пол.
- Может, помочь?- неуверенно спросила Акулина.
- Чем ты мне поможешь? Смотри и учись.
Костя налил всем стекломоя и открыл иностранную тушёнку фирмы DOG FOOD, которую им с Акулиной дал похожий на начальника Олег Петрович.
Выпили.
Закусили.
Любаня начала нарезать соломкой овощи, захватанные грязными руками.
- Может, помыть картоху?- подал голос Костя.
- Хахлам-то?- переспросила Любаня.- Так сожрут. Я, бывало, генералов кормила, а тут хахлы какие-то. Приезжает это комиссия в часть, командир прибегает к нам на кухню и просит: "Любаня, выручай!". Вот они вечером товарища генерала в бане попарят, водочки выпьют, а тут мы с девчонками заносим кастрюлю с ухой. И плов, и капустка, и огурчики. Домой уже потом не было смысла идти, там оставались. Генералы - они забавные. Днём ходит, орёт на всех, а после бани анекдоты рассказывает. Или прижмёт, бывало, к себе и на ушко шепчет там всякое.
Акулина с Костей одновременно глянули на Любаню, однако, вид у той был совершенно непроницаемый.
- Одно время прямо зачастили, чуть ли не каждый месяц комиссия или проверка. Особенно когда Союз разваливался. Деньги тогда ещё платить перестали, командир со всех собирал комиссии на угощение. Его потом в Москву перевели. Ну, или куда-то туда. А после него прямо чехарда началась, командиры подолгу не задерживались. Тот перевёлся, тот уволился. Один из таких, тоже, кстати, хахол, вместо меня жену свою старшей поставил.
На кухне было хорошо, тепло и уютно, стекломой разогнал кровь. Разомлевшие Акулина с Костей наблюдали за хлопочущей Любаней, дымя папиросами.
На поверхности бульона появилась серая пена. Любаня размешала её поварёшкой, а потом ухнула туда нарезанные овощи и нашинкованную капусту.
Костя налил ещё.
- Вы думаете: повариха - это легко?- спросила Любаня, занюхивая выпитое засаленным рукавом телогрейки.- Технологии знать надо. Что, когда, сколько. А то обдрыщется весь полк, бывали и такие случаи. Я пыталась тут двоих научить, но у них только хиханьки да молодые парни в головах.
- Найдём тебе учениц,- пообещала Акулина, заглядывая в кастрюлю.
Пахло вкусно, как когда-то дома, в детстве. В жирном кипятке купались ломтики разных овощей. Рыжий таракан бодро выбежал из-под плиты, Акулина ловко притоптала его.
Конечно, Любаня готовить умела. Но характер у неё был сварливый. Акулине приходилось общаться с теми двумя вертихвостками с парнями и хиханьками в головах. Они утверждали, что и хотели бы поучиться готовить, но не нашли общего языка с Любаней. Парней у неё в голове не было, а было у неё в голове только поругаться и поскандалить.
К поварскому делу пытались приобщить ещё кого-то, но кандидаты смотрели пустыми глазами и отвечали: "Неохота".
Любаня ухнула в борщ целую поварёшку томатной пасты и тщательно размешала.
- Зовите своих хахлов,- сказала она.- Уже почти готово.
***
Встреча не вышла душевной и приятной. Официально приезд скупщиков оформили, как инспекцию. Приехавшие хахлы наотрез отказались и от борща, и от выставленной Костей водки.
- Чего хотели?- неласково спросил хахол Панасенко.
- "Запорожец" брать будете?- уточнил Костя.
- Мы тебе ещё в прошлый раз сказали - нет! Там одна ржавчина.
- Есть четыре медальки,- продолжал Костя.
- Ну?
- "За возвращение Крыма".
- Затолкай их себе под хвоста,- ответил хахол Мищенко.- Зачем звали?
- Ладно, ребята, не ругайтесь,- примирительно сказала Акулина.- Очень нужна кое-какая информация. Мы в долгу не останемся.
Инспекторы промолчали.
- Девчонку с младенцем ваши боссы поймали?- спросила Акулина.
Хахлы переглянулись и поведали о том, что малый у них, а девку выгнали. У младенца, говорят, куча болячек; и не загнулся он до сих пор только потому, что папа у него был явно не русский, а посему некоторый иммунитет у ребёнка есть.
Впрочем, дела его нерадостны - если и выживет, то придётся всю жизнь лечиться.
Разумеется, американцы ребёнка не отдадут. Пока он побудет на базе, оклемается, немного окрепнет - и его увезут за океан, в приют.
- Если что, мы позвоним,- пообещал Мищенко.- Но вряд ли у вас с этим делом какая-то афёра получится.
- Это мы посмотрим,- проворчала Акулина.
Инспекторы ушли. Администрация посёлка влупила по глубокой тарелке настоящего борща под водочку и приготовилась ждать новостей.
***
Когда боссу агентства Грэма показали запись, он воспрял духом.
- Это настоящие эмоции, так не сыграешь,- заявил он своим ассистентам.
На записи молодая женщина, вцепившись пальцами в колючую проволоку и запрокинув голову, истошно кричала:
- Ванечкаааааааа!!! Ванечку отдайте!!!
Женщина билась, словно в конвульсиях, и трясла проволочное заграждение. Она была мертвецки пьяна.
Мелькнули бегущие патрульные, после чего запись прекратилась.
- Это на России,- объяснил ассистент, обнаруживший запись в сети.
- Я понял,- ответил Грэм.
- Кого отправите?
- Поеду сам.
***
С Акулиной возились долго. Подмазывали, подкрашивали, совали в рот ватные валики, причёсывали по-всякому, надевали очки, растягивали кожу, но лысый шибздик, которого называли мистером Грэмом, всё равно был недоволен.
- С таким лицом нельзя давать интервью,- ворчал он.
"На своё глянь!",- так и подмывало ответить Акулину, однако, она сдержалась.
В конце концов, Акулинину физиономию запикали, оставив вместо неё радужное пятно, а голос исказили.
- Я знаю, что им захотят отомстить,- так начал своё интервью мистер Грэм.
А потом говорила Акулина:
- Что мы могли сделать? Мальчик слабенький, не плакал даже. А матери, Насте этой, приходилось всё время убегать, потому что на неё охотились, как на дикого зверя. У нас знаете как было? Американские солдаты выгнали детей на улицу, одеться-обуться не разрешили, а в ту ночь ветер был сильный и дождь срывался. Перевернули все кровати, пошвыряли на пол вещи. Конечно, мы её прятали какое-то время. Нет, поймали не у нас, а в другом посёлке, но на наших глазах. Вон, Костя тоже видел. Настю ударили прикладом, ребёнка вырвали из рук и увезли куда-то. А сколько там той матери; маленькая, худенькая, она чуть с ума не сошла от горя. Не знаю, мне когда-то бабушка рассказывала про войну, про оккупацию; и получается, что фашисты были добрее и человечнее.
Костину физиономию тоже запикали.
- У нас вон сколько детей, больше, чем в любом посёлке. Учим их понемногу. А что делать, не растить же неучами. Опыт воспитания у нас огромный, можем поделиться. Отдали бы этого младенца нам, мы бы его выходили. Наши дети написали письмо, я его отдал мистеру Грэму. Обещают помогать. Всё-таки у ребёнка должна быть мать и друзья какие-то, а не солдаты чужой страны.
Мистер Грэм записал интервью, дал Акулине и Косте по пять долларов, после чего уехал.
Ситуация была сложной. Похожий на директора Олег Петрович где-то пропал. Хахлы из оккупационной администрации приехали накануне и криком кричали, что надо пообщаться с мистером Грэмом и сказать на камеру то, что он велит. Посоветоваться было не с кем, пришлось общаться.
Впрочем, и Акулину, и Костю уже закружило младенческое дело. Они сидели вечерами, обсуждая, как можно поиметь выгоду с этого всего. Иногда к этим обсуждениям подключался директор. Советы он давал интересные, но невыполнимые.
И Акулина с Костей решили ждать.