Армавир. Часть 2: дома и улицы
"Современное состояние Черкесии знакомит нас с цивилизацией Германии и Франции во времена их первых королей. Это - образец феодальной рыцарской аристократии средних веков" - писал в 1840-х годах один французский путешественник. А потому совсем не мудрено, что выросший на границе Черкесии Армавир своей структурой так похож на старый европейский город. В прошлой части я показывал его ось: руины крепости Прочный Окоп генерала фон Засса на высоком холме, укреплённый посад основанного под ним Армянского аула с широкой площадью у собора, куда спустились в 1839 году горские купцы-черкесогаи, и модерновые районы за бульваром на месте крепостной стены, снесённой с наступлением мира.
Последние напоминали своей архитектурой компактный уголок столичного города, но Великая Отечественная война оставила от старого Армавира не сильно больше, чем от Сталинграда или Севастополя. Парадокс, но лишь в 1914 году обретя статус города, Армавир быстро растерял уникальность "самого городского в России села". И сегодня, в компании историка Сергея armavi, продолжим искать в нём осколки былого.
Физической границей армавирского центра с дальней от Кубани стороны служит железная дорога: хотя за ней примерно 80% города, те районы по-прежнему известны старожилам как Заполотнянская часть. Центру противолежат старинные промзоны:
2.
И предместья, весь вид которых солнечным утром так и вопиет "Ты в Краснодарском крае!!!". Где-то левее границы кадра улица Кирова выныривает из под виадука - там мы закончили прошлую часть. А сегодняшнюю прогулку начнём на пассажирском путепроводе вокзала:
3.
Над работающей с 1875 года магистралью Ростов - Владикавказ, жизнь Северного Кавказа изменившей примерно так же, как Транссиб четверть века спустя - жизнь Сибири. За вокзалом на фото тех лет - турлучные сакли, ивовый забор и голая степь до горизонта:
4а.
Первый гудок паровоза Армавир услышал, будучи аулом с 4,5 тысячами жителей, 80% из которых составляли черкесогаи - то есть, горские армяне, когда-то нашедшие приют в глуши воинственных адыгов и ставшие их купечеством. За века такой жизни они полностью переняли черкесские быт, язык и внешность, но сохранили память о том, что они армяне, а символ их Аллаха - крест. Утверждение ислама в прежде веротерпимой Черкесии превратило черкесогаев в пусть и сказочно богатых, но изгоев, которых каждый мечтал разорить. Тут-то хитрый генерал Григорий фон Засс из Прочного Окопа, прежде успевший застращать даже самых бесстрашных черкесов своей дьявольской хитростью и безграничной жестокостью, и пригласил горских армян под защиту своей крепости, тем самым умертвив экономику горцев. Те сопротивлялись ещё четверть века, а поняв к середине 1860-х, что силы не равны - по большей части подались в мухаджиры, как в Османской империи называли беженцев от гонений на веру. И лишь ещё через десятилетие на Северный Кавказ начал приходить российский капитал - в первую очередь по Владикавказской железной дороге. Армавир она буквально взорвала: уже в 1880-х черкесогаи сделались в своём селе меньшинством, а накануне Первой Мировой в разросшемся до 60 тыс. жителей Армавире 9/10 жителей были "иногородние". И капитальный виадук напоминал о том, что город давно выплеснулся за железную дорогу, а не по значению станции маленький вокзальчик - о том, как это начиналось.
4б.
Теперь это станция Армавир-1, иначе Армавир-Ростовский: накануне революции местные жители от крупнейших купеческих фамилий до преуспевших крестьян взяли да скинулись на собственную железную дорогу от Ставрополя до Туапсе, так что на окраине тут есть ещё и вокзал Армавир-Туапсинский, который я оставлю на следующую часть. Через обе станции, примерно поровну, ежедневно проходит несколько десятков пассажирских поездов с южными конечными от Сухума до Махачкалы и северными от Петербурга до Тынды. В войну же Армавир был важнейшим узлом в снабжении фронтов горючим из Баку и Грозного. Как результат, в 1941-43 годах над Армавиром не прекращались жестокие авианалёты, и если от большинства городских зданий тогда оставались лишь голые коробки стен, то от станции - не осталось и камня на камне. Первым восстановили Ростовский вокзал, в 1947-51 годах соорудив у путей не сказать чтобы красивое, но весьма самобытное здание:
4.
В котором пассажирам открыт лишь низенький первый этаж - в первую очередь это контора обеих станций.
5.
У колонных торцов - тенистые дворики. Пассажирам доступен только правый (если смотреть со стороны путей) с забавным паровозиком (2012) к 175-летию РЖД:
6.
Привокзальная площадь устроена так, что на проходящей через неё улице Мира и не догадаешься сразу о соседстве с железной дорогой:
7.
На другой стороне - гостиница "Северная" (1952-58), своим видом действительно заставляющая вспомнить Мурманск или Норильск. Но - унаследовавшая своё название от дореволюционной предшественницы:
8.
Держали её братья Тарасовы - под русской фамилией скрывается черкесогайский род Торосян, к началу ХХ века по большей части перебравшийся в Москву и вошедший в бизнес-элиту Российской империи. Но и родину Тарасовы не забывали: два жилых этажа "Северной гостиницы" были лишь приложением к офису, который в 1911-14 годах снимала "Международная компания жатвенных машин в Америке", к тому времени соорудившая изрядных размеров завод в подмосковных Люберцах. Ну а Армавир начала ХХ века был крупнейшим в России после Ростова и Харькова хабом по торговле сельхозтехникой, расходившейся отсюда по полям Кубани, Терека и Ставрополья.
8а.
Огромные многоэтажные гостиницы слагали у вокзала в бурно растущем "градоселе" целый квартал: в прошлой части я показывал "Большую Московскую" на Николаевском проспекте (теперешней улице Кирова), а между ней и "Северной" стояла ещё и "Центральная" черкесогая Бориса Каспарова (1912), в 1914-16 годах целиком арендованная управлением Армавир-Туапсинской железной дороги. От неё после войны не осталось следа:
8б.
На восток, направо от вокзала (если стоять к нему спиной) рукой подать до площади Ленина из прошлой части, так что пока что сходим на запад. Через квартал по улице Мира, в конце улицы Свердлова (прежде Кубанской) привлекает взгляд Старый замок на основе водонапорной башни:
9.
Рядом - не в миру немецкого вида почтамт (1909), после войны потерявший декор и ставший корпусом мединского колледжа:
10.
По соседству на Свердлова - симпатичный старый дом полковника Фёдора Раздольского: словно в памяти об укреплённом прошлом, "визитной карточкой" армавирской архитектуры стали круглые угловые башни, не везде сохранившие когда-то венчавшие их луковичные купола.
11.
Дальше улица Мира превращается в глухой тупик, где Сергей обратил моё внимание на Плапер - так, от черкесского "плъэн" ("смотреть"), назывался небольшой курганчик, на котором в годы Кавказской войны стояла 6-метровая деревянная вышка. С неё казаки высматривали врага, а высмотрев - зажигали сигнальный огонь да уходили за стену. Теперь на бугре чья-та хатка, но даже с улицы видно, что её основание вровень с забором:
12.
Ещё дальше у железной дороги располагалось несколько храмов. Например, церковь Сурб-Петер-Погос (1904) на армянском кладбище, от которой, увы, не осталось даже фото. Или Кавказский миссионерский монастырь с храмом Александра Невского (1895), за свою историю имевшие отношений к 3 ветвям православия. Обитель у станицы Кавказской (ныне город Кропоткин) основали ещё в 1797 году староверы, выкопавшие себя кельи "на Обвалах" - сыпучих ярах у Кубани. В 1892 году их выгнал оттуда Синод да основал Кавказский миссионерский монастырь с системой подворий, одно из которых и было здесь. Горцев русские миссионеры крестили не сказать чтобы успешно, но зато проникали они куда дальше - в Персию, где были и свои христиане. Например, ассирийцы: к Ассирии из учебников истории древнего мира они относятся весьма опосредованно, но удивительны другим - это древнейший христианский народ на планете, ещё в 1 веке, при жизни апостолов, сплавленный из многонациональных общин в единый этнос, говоривший на международном в ту эпоху арамейском языке. За 2000 лет ассирийская общность распалась на три ветви: обособившиеся в Средневековье халдеи (католики), называвшие себя "православными" сиро-яковиты (одна из 7 церквей Востока, не признавших в 451 году Халкидонский собор) и Ассирийская церковь Востока - последние несториане, самое архаичное из ныне существующих христианских течений, отколовшееся ещё в 431 году на Эфесском соборе. В 1896 году стараниями русских миссионеров возникла ещё и четвёртая ветвь - епископ Мар-Иона из иранской Урмии примкнул к Русской православной церкви. Несториане во главе с 16-летним Мар-Шимуной, в 1903 году заступившим в Багдаде на патриарший престол, поначалу отнеслись к этому враждебно, но начатый в 1915 году геноцид христиан на руинах Османской империи уравнял всех: в одной толпе с армянскими беженцами в Россию потянулись и ассирийцы. Армавир как важнейший транспортный узел Кавказа (где, к тому же, ещё до войны возникла немалая ассирийская община - около 1200 человек) сделался их перевалочной базой, и в этой церкви в 1915-23 годах действовал православный ассирийский приход. В 1920-х древний народ рассеялся по свету, в наших краях ещё несколько десятилетий составляя натуральную касту чистильщиков обуви, и ныне в бывшем СССР их 20-30 тысяч - примерно поровну в России, Украине, Грузии и Армении, где я как-то показывал ассирийское село Димитров. Те же, кто остались в Армавире, в 1924 году основали Урмию - единственное в России ассирийское (на 3/4 из 700 жителей) село, или вернее присёлок станицы Новоалексеевской в 25 километрах на Лабинск. Ну а монастырь, закрытый в 1923 году и занятый домом престарелых, снесли в 2003-м, не пощадив (или скорее не приметив) даже остатки церкви.
12а.
На кадре выше поодаль виднеется колоколенка, принадлежавшая Лютеранской кирхе (1897-98): к началу ХХ века немцы ( в основном из Поволжья) в Армавире стали явным народом №3 (8% жителей) после русских и черкесогаев. Часть немцев были католиками, а кроме того в градоселе жило две сотни поляков и несколько десятков чехов, и потому за полотном, образовав равнобедренный треугольник с миссионерским монастырём и кирхой, в 1904 году появился небольшой костёл Ченстоховской Богоматери. В 1990-х его заброшенное здание было разобрано местными жителями на стройматериал.
12б.
Ещё дальше у железной дороги город заканчивался огромным даже по нынешним меркам конгломератом из 46 кирпичных заводов, делавших в год по 50-70 миллионов кирпичей. Масштаб их можно оценить на старой панораме по целому лесу тонких труб на горизонте:
13а.
Ближе, в городских кварталах, Сергей углядел на этом снимке начала ХХ века как бы не последнюю в Армавире традиционную черкесскую саклю с соломенной крышей и мощными дымарями (см. здесь или здесь). С таких начиналось "самое городское село":
13б.
Теперь в этом районе примечательны разве что несколько старых домов. Один из них так нравится Сергею, что он специально сделал крюк мне его показать: вроде и не шедевр, но донельзя типичный образец армавирского "рационального модерна" да ещё и со следами пуль давних войн:
13.
Само это то ли предместье, то ли присёлок (не знаю уж, какое слово актуальнее в "самом городском селе"!) отделяла от центра Сенная площадь, ныне почти целиком накрытая Сенным мостом, как называют в народе широченную эстакаду улицы Ефремова в заполотнянские районы. Улица Мира разбивается о её опоры, улица Ленина (ранее Почтовая) проходит под ней, и лишь на Комсомольскую (в этой половине центра бывшую Зассовской) приводит сама эстакада. От Сенной остался дом Саркисова (1910)... да общий задорный дух сельской ярмарки - чего стоят матрёшки на кольце или вертолёт Ми-2 на крыше магазина!
14.
Отсюда и пойдём обратно в сторону площади Ленина. В первых кварталах от бывшей Сенной Зассовская улица вполне Комсомольская, а среди хрущоб выделяется разве что конструктивистский дом (1933-35) завода обувных колодок:
15.
Снова взглянем с другой стороны на знакомую улицу Свердлова, где стоит отмеченный атлантами да стеклопакетом под модерн домик Михаила Шепетовского 1900-х годов:
16.
При всей многонациональности старого Армавира, еврейской столицей Северного Кавказа (это и теперь скорее Нальчик) он так и не стал, а община была представлена несколькими десятками ашкеназов. И "Дом с атлантами" старожилы помнят как неофициальную синагогу - ни в каких документах она не значилась, но ещё в 1970-х "атланты" под Звездой Давида казались скорее строгими ветхозаветными мудрецами:
16а.
Доминанта улицы Свердлова, впрочем, детская библиотека имени Зои Космодемьянской (1984), построенная по инициативе и на месте давно исчезнувшего родительского дома Саввы Донгулова - детского писателя из черкесогаев. Один из первых примеров традиции обязательно в этом жанре как-то архитектурно выпендриваться - тут, конечно, не Алмаз Знаний и не Юрта Мёбиуса, но хотя бы открытая книга со страницами и корешком:
17.
Рядом - поэтичная советская мозаика на старом доме черкесогайского купца Никиты Гирагосова (1911-12):
18.
В котором почти сразу после постройки разместился Северо-Кавказский банк здешних магнатов-черкесогаев Тарасовых. Вместе с петербургскими олигархами и британскими банкирами они и начали проект Армавир-Туапсинской железной дороги... да вот незадача - вскоре оказалось, что до половины её акций помаленьку раскупили уставшие от пошлин Владикавказской магистрали крестьяне и казаки. Проведя сначала, как сказали бы сейчас, пиар-кампанию "народной железнй дороги", затем Тарасовы тихонько скупили эти акции через учрежденный ими Северо-Кавказский банк, фактически ставший финансовым отделом Туапсинки:
18а.
В кварталах между улиц Свердлова и Кирова и будем гулять большую часть сегодняшнего рассказа. Когда-то их пейзаж был таким, но чем жили его обитатели? С одной стороны, взрывной рост городов для Российской империи начала ХХ века был скорее нормой, и в стремительно сплетавшихся транспортных узлах за считанные годы разрастались стотысячники вроде Новониколаевска или Владивостока. Но феномен Армавира - в том, что здесь это произошло абсолютно внезапно для всех властей, будь то сельский сход (не сильно отличавшийся от совета старейшин какого-нибудь горского племени) или начальство Кубанской области. Огромные деньги, свалившиеся на Армавир в конце 19 века, крутились в частных руках, и перед роскошными фасадами лежала такая грязища, что риск "утонуть в луже" тут казался совсем не шуткой. На полсотни тысячи жителей в Армавире действовала единственная больница на 4 (прописью - четыре) койки, а убожество сельской полиции восполнял лишь небрежно заткнутый за пояс револьвер. Кавказские революционеры называли Армавир "наша Женева", так как запросто скрывались в нём от посторонних глаз, но столь же охотно сюда стекались бандиты всех мастей и видов, быстро сделавшие "самое городское село" криминальной столицей Юга. В 1907 решать проблему прислали полицейских из Ростова, открыв даже сыскной отдел, чем в те времена могли похвастаться лишь крупнейшие города вроде Киева или Одессы. Но всё это содержалось "иногородними" на частные деньги, и к 1910 году, поняв, что городской статус Армавиру не присваивают и все вопросы по-прежнему решает сельский сход, они сочли, что револьвер носить - вернее и дешевле. Сложно сказать, как бы сложилась история города Армавира после 1914 года, будь иной судьба всей страны - весьма вероятно, что благоустройство бы подтянулось, а к 1930-м годам тут стоял бы центр новой губернии с первыми в России небоскрёбами. Но получив статус города, Армавир вступил в иную эпоху, где не нашлось места буйным капиталам.
19.
Старые кварталы были разрушены войной, а взамен, в отличие от Минска, Курска или Волгограда, тут даже сталинский ансамбль не сложился:
20.
Хоть как-то считывается исторический облик лишь в кварталах улицы Ленина перед самой площадью, где стояли наиболее капитальные здания, пережившие бомбёжки в хоть сколько-нибудь восстановимом виде. Вот скажем бывший Волжско-Камский банк в доходном доме донских армян Генчиоглу и Шапошникова (1913), который я было принял за старый театр:
21.
На другой стороне - механико-технологический техникум, занимающий пару старых домов с советской перемычкой. Ближний (1912) принадлежал врачу-черкесогаю Серопу Сеферову, лидеру местных дашнаков (армянских националистов), и в 1915 году, с наделением Армавира городским статусом, тут разместилась первая управа.
22.
Дальний дом Меснянкиных (1911) - пожалуй, самое внушительное здание всего Армавира:
23.
И даже дата на фронтоне пусть не обманывает - со времён войны он лишился только башни на углу:
23а.
На доме Сеферова со двора не залатаны следы осколков:
24.
На месте нынешней перемычки же в 1908 году открылся первый во всей Кубанской области постоянный театр Михаила Мисожникова. Тёмный и тесный, атмосферой более похожий на ночной клуб в глубинке ("Там, брат, боксом угощают, Платье боем добывают, Обдирают очень ловко, Не театр, - а мышеловка", - гласил местный фельетон), в "кавказской Москве" он всегда был полон народом. На сцену под низким потолком выходили великоросские, малоросские и армянские гости совсем не провинциального уровня, причём не только актёры, но и поэты - например, Николай Клюев. Помимо сцены тут действовал синематограф, а в 1914 году новый сосед Меснянкин выкупил здание у Мисожниковых и организовал в Армавире уже собственную труппу, ставшую чуть ли не последней каплей в борьбе "иногородних" за городские права. Старое здание не пережило войны, а нынешний Армавирский драмтеатр имени Луначарского (см. здесь) кварталом дальше столь невзрачен, что я в упор забыл его заснять.
24а.
Так что перейдём на Комсомольскую, две половины которой по разные стороны бывшего Николаевского проспекта назывались в начале ХХ века в честь двух генералов: Дукмасовская в честь Павла Дукмасова, закончившего здесь Кавказскую войну, и Зассовская в честь основателя города. Дукмасовскую я показывал в прошлой части, а вот на Зассовской не осталось "столичных" зданий, но зато каким-то чудом пережил и войну, и строительный бум домик Лабинского правления. В военизированной Кубанской области, где губернатором был наказной атаман, уезды назывались отделы, и вот в 1888 году центром Лабинского отдела стал разросшийся Армавир. Правление арендовало дом не армянина и не черкесогая, а настоящего черкесского князя Адиль-Гирея Гусарова, построенный ещё дожелезнодорожную эпоху. И тем страннее с 2003 года глядящий на его дверь бюст Григория фон Засса, в своё время не на шутку оскорбивший адыгов. Но дело в том, что домик и ныне используется почти по назначению - в постсоветскую эпоху его вернули себе казаки как районное отделение Кубанского войска, а эти ребята своих героев вплоть до Петра Краснова или Андрея Шкуро ни с кем согласовывать не склонны.
25.
Правление располагалось на Церковной, или просто Русской площади - ведь Соборную площадь Армавира занимал показанный в прошлой части армянский храм посреди аула черкесогаев. Здесь же - православный Никольский собор (1997-2002) не совсем типового облика:
26.
Прошлый кадр снят с Комсомольской улицы через ограду, вдоль которой сидело десятка два образцово-жалких нищих, на разные голоса начавших попрошайничать. Продираться через них в храм я не стал, поспешив углубиться в парк 30 лет Победы:
27.
Разбитый на месте старой (1889-92) "сельской церкви" (по статусу!) с тем же посвящением:
27а.
Новый собор смещён к углу бывшей площади, так как на месте старого храма с 1944 года другая святыня - воинский мемориал на братской могиле освободителей и партизан:
28.
К арке на другом углу тянущийся внушительной Аллеей Героев:
29.
На опушке парка - Дворец пионеров:
30а.
Глядящий через перпендикулярную улицу Карла Либкнехта (ранее Церковную) на грузное здание ватной фабрики Тарасовых 1890-х годов:
30.
Надо сказать, Армавир в Российской империи был флагманом нескольких промышленных отраслей, и в том числе - производства ваты из персидского хлопка. Основанная в 1875 году фабрика Тарасовых на дальней стороне их занимавшей целый квартал усадьбы была крупнейшей из нескольких, но теперь в ней торговый центр с игрушечного вида двором:
31.
И ещё одним воинским памятником на фасаде:
31а.
Парк 30-летия Победы другой стороной выходит на улицу Розы. Ну, официально, конечно, Розы Люксембург, но вид её таков, что про фамилию я как-то постоянно забываю. До 1920 года она называлась Бульварной, а до 1895 - Широкой: это и есть та самая аллея на месте оборонной стены Армянского аула, ликвидированной в 1860-х годах вместе с крепостью. И ширина её такова, что две стороны кажутся разными улицами.
32.
По всей длине, впрочем, бульвар высадили лишь при Советах - в начале ХХ века за Русской площадью встречал такой пейзаж:
32а.
Теперь из всего, что запечатлено на кадре выше, на зелень бульвара глядит лишь одинокий дом Пелагеи Кандидатовой (1907-10) с эталонно армавирской круглой башней на углу:
33.
Хотя в целом удаление от станции даёт о себе знать - по обе стороны бульвара немало старинных домов разной степени перестроенности:
34.
А вот - последний кадр фотоаппарата, с которым я прошёл зимний Байкал, весенний Кавказ и летние Якутию с Монголией: на следующем включении у него померла матрица, но я уже не первый год всегда таскаю с собой запасную камеру. Так что если вам кажется, что соседние кадры армавирских постов сильно отличаются качеством - то вам не кажется!
35.
Улицы Розы Люксембург, Комсомольскую и Ленина с другой стороны от улицы Кирова я показывал в прошлой части, так что пока и вовсе с них сойдём и полюбуемся рядовой застройкой. Вернее, её ошмётками среди многоэтажек и новостроек на месте выбомбленных немецкими лётчиками пустырей:
36.
Где даже уцелевшие дома в большинстве своём обезличены - вот, например, доходник Степана Судаченко (1913) когда-то имел купол и балконы, но теперь выдаёт своё происхождение единственным готическим окном:
37.
Сергей обратил моё внимание на 3 детали, слагающие особый армавирский стиль - это уже знакомые нам угловые башенки с куполами, показанные в прошлой части тавро (родовые знаки) черкесогаев на фронтонах и кованные козырьки с дракончиками, встречающиеся, впрочем, и в Краснодаре. Вот только не армавирцы ли принесли их туда? Самый роскошный краснодарский козырёк - на доме черкесогайских купцов Богарсуковых, да и сам дракон - не потомок ли армянского вишапа?
37а.
Козырьки - пожалуй, самые живучие из мелких деталей Армавира: и в наши дни неповторимый облик "села-города" продолжает умирать. Сергей, кажется, десятки раз показывал мне пластиковые окна, железные двери, сайдинговые фасады, раздвижные ворота да с нескрываемой болью говорил о том, что ещё пару лет назад тут были оконная рама или резная дверь в стиле модерн, ворота с причудливой решёткой или кирпичный узор.
38.
По моим впечатлениям, отношение к наследию в Армавире даже более беспардонное, чем в среднем по стране, да и откуда же знать большинству жителей, что когда-то их город был столь красив? Но пока ещё сохранилось немало:
39.
Между тем, мы понемногу переместились к востоку от улица Кирова и показанных в прошлой части мест.
40.
Пожалуй самый симпатичный в Армавире малый домик железнодорожного ревизора Станислава Довгвилло с фронтоном в стиле маньеризма и ажурным козырьком. Но я заснял его лишь на ходу из окна машины, и запасной фотоаппарат меня подвёл:
40а.
Стоит он где-то в районе эстакады улицы Урицкого, ранее Клубной, на которой снят и заглавный кадр с домом Кирьякова, в 1910-х занятым больницей Армавир-Туапсинской железной дороги. Урицкий мост пересекает пути почти симметрично Сенному мосту, но только с другой стороны от центра - вон там, за бескрайним рынком, под высоткой гостиницы "Армавир" (1986), под магистраль подныривает улица Кирова:
41.
Эстакада плавно поднимается мимо крыш особнячков. Вот скажем дом полковника Ивана Гвоздева (1911), в Гражданскую успевшего побыть городским головой:
42.
А вот дома черкесогаев - Аракела Аракелова (1912):
43.
И Семёна Аксентова (1902) уже в Заполотнянской части:
44.
Но дальше в Заполотнянские районы отправимся в следующий раз, а пока вернёмся на улицу Ленина. У эстакады - ещё один неплохо сохранивший уголок старого города. Вот симпатичный дом хлеботорговца Сильвестра Горюна:
45.
Неподалёку - краеведческий музей, начинавшийся в 1904 году как коллекция наглядных пособий местного "Общества попечения о детях". Вернее, тот музей, разросшийся до крепкого районного уровня, сгорел в войну, а нынешний в 1949 году был создан заново. У него богатые фонды, но экспозиция невелика - её просто негде разместить в крошечном здании. Которое, между прочим, особняк тех самых Мисожниковых, что одарили "самое городское село" первым театром.
46.
Напоследок - ещё один уголок Армавира, который и сейчас центром уже не назвать, а до революции тут и вовсе была самая окраина. Здесь, восточнее улицы Пугачёва (тогда Войсковой), противолежал кирпичным заводам на западе города сравнимый с ними по площади гарнизон Кавказского запасного кавалерийского дивизиона, где в мирное время держали полковых лошадей и небольшой военный штат тех, кто умеет за ними ухаживать. Затем в Минобороны видимо рассудили, что негоже с шашкою на танк кидаться, и в казармах расположился танкоремонтный завод. У проходной - площадь 40 лет Победы с тяжёлым танком ИС-3 на постаменте:
47.
Сергей полушутя предложил переименовать её в площадь Трёх Маршалов, на заре своей карьеры прошедших Армавирский дивизион. В 1914 году, когда в нём формировались полки Кавказского фронта, тут служил унтер-офицер Семён Будённый, в 1916-17 - армянский доброволец Иван Баграмян, учившийся в Армавире для повышения по службе, а в 1920, оказавшись в Армавире проездом при передислокации своего полка, рядовой кавалерист Георгий Жуков получил тут своё первое командирское звание и красные штаны впридачу.
47а.
Левее (если стоять к танку лицом) - ещё одно здание Лабинского правления, куда в 1914 году вывели военную администрацию:
48.
Теперь тут больница, но зато отлично сохранились ограда и козырёк:
48а.
Правее, через квартал по улице Пугачёва, костёлу и кирхе противолежит Татарская мечеть (1910). Причём - сохранившаяся, пускай и в качестве жилого дома:
49.
Её расположение буквально на восточном въезде совсем не мудрено: черкесогаи в 1839 году спустились с гор вместе с крепостными и рабами из числа адыгов, поначалу составлявшими до 40% жителей аула. Освобождаясь, они селились выше по реке Уруп, где в 1864 году, вскоре после отмены крепостного права, возник Урупский аул у старого ногайского кладбища, первые 3 года носивший куда более звучное черкесское название Шхашефиж, в переводе - Выкупленная Голова. Там и ныне живёт 1,7 тыс. черкесов (что меньше, чем в 1860-х - многие тогда ушли в Турцию), причём их диалект слегка отличается от теперешних адыгейского и кабардино-черкесского. Среди адыгов считается, что это потомки понемногу от всех племён, в том числе и тех, что в 1864 году ушли в Турцию в полном составе.
49а.
Но в ту сторону, как и "за полотно", отправимся в следующей части.
50.
ЗАПАДНЫЙ КАВКАЗ-2022
Обзор поездки и оглавление серии.
Армавир. Прочный Окоп, Армянский аул, улица Кирова.
Армавир. Дома и улицы.
Армавир. Заполотнянская часть и окрестности.
Майкоп и древности Адыгеи.
Майкоп. Центр.
Майкоп. Разное.
Горная Адыгея. Каменномостский (Хаджох).
Горная Адыгея. Окрестности Хаджоха.
Горная Адыгея. Лаго-Наки.