Хэйанские байки: Благодарная черепаха и бог поваров
Благодарная черепаха и бог поваров,
или Ещё один добрый Фудзивара
Сказки про «благодарных зверей» («я тебе пригожусь!») есть, кажется, почти у всех народов, в том числе и у японцев. Причём особенно отличаются у них благодарностью черепахи - достаточно вспомнить историю Урасимы Таро:. Сегодня мы расскажем ещё одну такую байку - с вариантами и продолжением.
Сохранилась она в нескольких источниках - в «Собрании стародавних повестей» («Кондзяку моногатари-сю»), в «Рассказах, собранных в Удзи» («Удзи-сюи моногатари»), но мы начнём со «Сборника наставлений в десяти разделах» («Дзиккинсё:», середина XIII века). Вот что там написано (в пятом рассказе первого свитка).
«Это случилось в нашей стране. Средний советник Ямакагэ по дороге в край Цукуси выкупил и отпустил черепаху, которую поймали рыбаки и собирались убить. Прошло время. Он путешествовал вместе с сыном двух лет от роду, его кормилицей и мачехой. Женщины подстроили так, чтобы мальчик упал с корабля в море. Средний советник растерялся, но тут из моря выплыла черепаха, везя дитя на спине. Приблизилась к борту корабля, и отец подхватил мальчика. Так рассказывал общинный глава Нёму».
Общинный глава Нёму (如無僧都, 867-938) - принявший монашество в храме Ко:фукудзи сын Фудзивары-но Масатомо по прозвищу Ямакагэ (藤原政朝山陰, 824 - 888), возможно, тот самый спасённый мальчик. Прозвище Ямакагэ, или Санъин, отсылает к «Санъиндо», «Дороге вдоль темной стороны гор» - одному из главных путей древней Японии. Этот путь пролегает на запад от столиц по той стороне острова Хонсю, что обращена к материку; видимо, с этим краем Масатомо был связан по службе, как и с краем Цукуси (он же остров Кюсю).
А вот как рассказывают эту историю в осакском храме Со:дзидзи 総持寺. Отец Ямакагэ, Фудзивара-но Такафуса, отправился из Столицы на Кюсю с новым назначением, вместе с молодой женою и маленьким сыном от первого брака. В устье реки Ёдо (там, где ныне стоит этот храм) он увидел рыбаков, которые поймали большую черепаху и собирались её съесть. Такафуса был человек благочестивый, почитал бодхисаттву Каннон и решил воспрепятствовать погибели живого существа. Выкупил черепаху и отпустил.
А утром его судно отплыло. Мачеха и нянька сговорились, выбросили дитя в воду и с запозданием подняли тревогу. Такафуса, конечно, плавать не умел, так что только велел спустить лодку и взмолился Каннон и дал обет воздвигнуть в её честь храм, если бодхисаттва спасёт его мальчика. Тут же из пучины показалась вчерашняя черепаха с живым и здоровым дитятей на спине и доставила его в объятия отца, а сама уплыла.
Добравшись до места назначения, Такафуса решил исполнить свой обет, воздвигнуть храм - и начал с того, что разыскал китайского монаха-резчика и заказал ему изваяние Каннон. Ваятель отправился за море в Китай, чтобы приобрести там подходящий кусок сандалового дерева. Но в это время тамошние власти издали указ о запрете вывоза ценной древесины. Расстроенный монах выбросил найденное им бревно прямо в море, а сам остался на родине. А поскольку изваяние так и не было вырезано, а на Такафусу навалились дела, он так и не собрался выполнить свой обет.
Прошло много лет. Маленький Ямакагэ, спасённый некогда черепахой, вырос и после смерти отца был назначен на его должность. Там, на Кюсю, он неожиданно набрёл на сандаловое бревно, выброшенное приливом на берег, счёл это вещим знаком и решил выполнить отцовский обет. По окончании службы он вместе с бревном двинулся в обратный путь, в Столицу - но в устье Ёдо бревно внезапно стало таким тяжёлым, что сдвинуть его с места не удавалось никакими силами. Ямакагэ понял, что здесь-то ему и следует воздвигнуть храм, и начал искать ваятеля - а таких мастеров в этих краях не обнаружилось. Средний советник очень расстроился - и тогда ему во сне явилась сама Каннон и пообещала: первый же человек, кого он встретит на следующее утро, и будет искомым ваятелем. Этим первым встречным оказался четырнадцатилетний паренёк; Ямакагэ спросил, возьмётся ли мальчик за такую сложную работу, а тот в ответ: «Охотно, за тысячу дней всё сделаю. Только при одном условии: пусть мне каждый день подают новую еду, какой я ещё не пробовал». Ямакагэ согласился и лично начал следить за приготовлением пищи для юного резчика и за условленным её разнообразием - так что к тому времени, как статуя была завершена, стал большим знатоком поварского дела. А мальчик, закончив работу, исчез бесследно - многие верят, что в его образе явилась сама Каннон.
Изваяние стало главной святыней основанного Ямакагэ храма Со:дзидзи - это Каннон, стоящая на спине большой черепахи. Считается, что и до сих пор в храме хранится именно эта статуя, хотя видеть её мирянам можно только несколько дней в году. Вот она какая:
Вся эта история изображена на свитке «Предания с картинками храма Со:дзи» («Со:дзидзи энги эмаки»). Мы его нашли, хотя и в очень мелком воспроизведении.
Вот Такафуса выторговывает у рыбаков черепаху
Черепаха спасает мальчика.
Приплыли, Такафуса даёт обет.
Ямакагэ находит бревно
Объявился мальчик-ваятель
Договорились об условиях
Статуя готова, Ямакагэ ей поклоняется
Вот какой красивый храм получился!
Есть и другие свитки с картинками на тот же сюжет:
Сам же Фудзивара-но Ямакагэ, набравшись такого опыта, стал знаменитым кулинаром и даже возглавил дворцовое кухонное ведомство, а после смерти и доселе почитается как бог-покровитель поваров. В память о нём при храме Со:дзидзи ежегодно в апреле проводится поварское состязание - кто быстрее и тоньше нарежет рыбу (хотя вообще-то такое занятие совершенно неуместно в буддийском храме, и едва ли черепаха это одобрила бы…) Впрочем, есть там же и пруд, в котором многочисленные черепахи имеют возможность мирно жить до глубокой старости, тревожимые разве что детьми-паломниками, которым они приносят удачу. И ещё там же расположено одно из самых старых в Японии кладбищ домашний животных: кого там похоронят, за тех и монахи помолятся, и сама Каннон заступится. Для живых собак и кошек (и черепах, конечно) храмовые амулеты тут тоже есть.
А вот Фудзивара-но Ямакагэ с черепахой на гравюре Кикути Ё:сая:
Храмовое предание, конечно, пересказывает историю Ямакагэ как вполне буддийскую. «Сборник наставлений в десяти разделах» подаёт её иначе: как пример вознаграждённой доброты. Это собрание, насколько мы пока в нём разобрались, задумано как светское: примерно те же сэцува, что и в «Собрании песка и камней» и прочих сборниках, но мораль - никак не связана с законом воздаяния и вообще с буддийским учением. Первый свиток «Сборника» весь про то, как выгодно быть добрым: и к людям, и к животным. С рассказом про Ямакагэ тут соседствует, например, несколько отрывков из китайских «Записок о поисках духов» Гань Бао. (Занятно: общее заглавие этого раздела звучит как Кинки-но онгаэси 禽虫の恩返し, «Птицы и насекомые отвечают благодарностью». Так вот, в качестве «насекомых» 虫, муси, тут появляются: рыба, змея и черепаха. Видимо, муси здесь - не «насекомое» как таковое и даже не «козявка», «букашка» и пр. мелкая живность, а «гад вообще», «живое, но не зверь и не птица»).
Есть в этом же свитке и несколько японских историй про животных. Изложены они очень коротко и просто, для воинских детей (или для взрослых, но не особенно грамотных). Кое-что оттуда мы ещё надеемся выложить в этом дневнике.
или Ещё один добрый Фудзивара
Сказки про «благодарных зверей» («я тебе пригожусь!») есть, кажется, почти у всех народов, в том числе и у японцев. Причём особенно отличаются у них благодарностью черепахи - достаточно вспомнить историю Урасимы Таро:. Сегодня мы расскажем ещё одну такую байку - с вариантами и продолжением.
Сохранилась она в нескольких источниках - в «Собрании стародавних повестей» («Кондзяку моногатари-сю»), в «Рассказах, собранных в Удзи» («Удзи-сюи моногатари»), но мы начнём со «Сборника наставлений в десяти разделах» («Дзиккинсё:», середина XIII века). Вот что там написано (в пятом рассказе первого свитка).
«Это случилось в нашей стране. Средний советник Ямакагэ по дороге в край Цукуси выкупил и отпустил черепаху, которую поймали рыбаки и собирались убить. Прошло время. Он путешествовал вместе с сыном двух лет от роду, его кормилицей и мачехой. Женщины подстроили так, чтобы мальчик упал с корабля в море. Средний советник растерялся, но тут из моря выплыла черепаха, везя дитя на спине. Приблизилась к борту корабля, и отец подхватил мальчика. Так рассказывал общинный глава Нёму».
Общинный глава Нёму (如無僧都, 867-938) - принявший монашество в храме Ко:фукудзи сын Фудзивары-но Масатомо по прозвищу Ямакагэ (藤原政朝山陰, 824 - 888), возможно, тот самый спасённый мальчик. Прозвище Ямакагэ, или Санъин, отсылает к «Санъиндо», «Дороге вдоль темной стороны гор» - одному из главных путей древней Японии. Этот путь пролегает на запад от столиц по той стороне острова Хонсю, что обращена к материку; видимо, с этим краем Масатомо был связан по службе, как и с краем Цукуси (он же остров Кюсю).
А вот как рассказывают эту историю в осакском храме Со:дзидзи 総持寺. Отец Ямакагэ, Фудзивара-но Такафуса, отправился из Столицы на Кюсю с новым назначением, вместе с молодой женою и маленьким сыном от первого брака. В устье реки Ёдо (там, где ныне стоит этот храм) он увидел рыбаков, которые поймали большую черепаху и собирались её съесть. Такафуса был человек благочестивый, почитал бодхисаттву Каннон и решил воспрепятствовать погибели живого существа. Выкупил черепаху и отпустил.
А утром его судно отплыло. Мачеха и нянька сговорились, выбросили дитя в воду и с запозданием подняли тревогу. Такафуса, конечно, плавать не умел, так что только велел спустить лодку и взмолился Каннон и дал обет воздвигнуть в её честь храм, если бодхисаттва спасёт его мальчика. Тут же из пучины показалась вчерашняя черепаха с живым и здоровым дитятей на спине и доставила его в объятия отца, а сама уплыла.
Добравшись до места назначения, Такафуса решил исполнить свой обет, воздвигнуть храм - и начал с того, что разыскал китайского монаха-резчика и заказал ему изваяние Каннон. Ваятель отправился за море в Китай, чтобы приобрести там подходящий кусок сандалового дерева. Но в это время тамошние власти издали указ о запрете вывоза ценной древесины. Расстроенный монах выбросил найденное им бревно прямо в море, а сам остался на родине. А поскольку изваяние так и не было вырезано, а на Такафусу навалились дела, он так и не собрался выполнить свой обет.
Прошло много лет. Маленький Ямакагэ, спасённый некогда черепахой, вырос и после смерти отца был назначен на его должность. Там, на Кюсю, он неожиданно набрёл на сандаловое бревно, выброшенное приливом на берег, счёл это вещим знаком и решил выполнить отцовский обет. По окончании службы он вместе с бревном двинулся в обратный путь, в Столицу - но в устье Ёдо бревно внезапно стало таким тяжёлым, что сдвинуть его с места не удавалось никакими силами. Ямакагэ понял, что здесь-то ему и следует воздвигнуть храм, и начал искать ваятеля - а таких мастеров в этих краях не обнаружилось. Средний советник очень расстроился - и тогда ему во сне явилась сама Каннон и пообещала: первый же человек, кого он встретит на следующее утро, и будет искомым ваятелем. Этим первым встречным оказался четырнадцатилетний паренёк; Ямакагэ спросил, возьмётся ли мальчик за такую сложную работу, а тот в ответ: «Охотно, за тысячу дней всё сделаю. Только при одном условии: пусть мне каждый день подают новую еду, какой я ещё не пробовал». Ямакагэ согласился и лично начал следить за приготовлением пищи для юного резчика и за условленным её разнообразием - так что к тому времени, как статуя была завершена, стал большим знатоком поварского дела. А мальчик, закончив работу, исчез бесследно - многие верят, что в его образе явилась сама Каннон.
Изваяние стало главной святыней основанного Ямакагэ храма Со:дзидзи - это Каннон, стоящая на спине большой черепахи. Считается, что и до сих пор в храме хранится именно эта статуя, хотя видеть её мирянам можно только несколько дней в году. Вот она какая:
Вся эта история изображена на свитке «Предания с картинками храма Со:дзи» («Со:дзидзи энги эмаки»). Мы его нашли, хотя и в очень мелком воспроизведении.
Вот Такафуса выторговывает у рыбаков черепаху
Черепаха спасает мальчика.
Приплыли, Такафуса даёт обет.
Ямакагэ находит бревно
Объявился мальчик-ваятель
Договорились об условиях
Статуя готова, Ямакагэ ей поклоняется
Вот какой красивый храм получился!
Есть и другие свитки с картинками на тот же сюжет:
Сам же Фудзивара-но Ямакагэ, набравшись такого опыта, стал знаменитым кулинаром и даже возглавил дворцовое кухонное ведомство, а после смерти и доселе почитается как бог-покровитель поваров. В память о нём при храме Со:дзидзи ежегодно в апреле проводится поварское состязание - кто быстрее и тоньше нарежет рыбу (хотя вообще-то такое занятие совершенно неуместно в буддийском храме, и едва ли черепаха это одобрила бы…) Впрочем, есть там же и пруд, в котором многочисленные черепахи имеют возможность мирно жить до глубокой старости, тревожимые разве что детьми-паломниками, которым они приносят удачу. И ещё там же расположено одно из самых старых в Японии кладбищ домашний животных: кого там похоронят, за тех и монахи помолятся, и сама Каннон заступится. Для живых собак и кошек (и черепах, конечно) храмовые амулеты тут тоже есть.
А вот Фудзивара-но Ямакагэ с черепахой на гравюре Кикути Ё:сая:
Храмовое предание, конечно, пересказывает историю Ямакагэ как вполне буддийскую. «Сборник наставлений в десяти разделах» подаёт её иначе: как пример вознаграждённой доброты. Это собрание, насколько мы пока в нём разобрались, задумано как светское: примерно те же сэцува, что и в «Собрании песка и камней» и прочих сборниках, но мораль - никак не связана с законом воздаяния и вообще с буддийским учением. Первый свиток «Сборника» весь про то, как выгодно быть добрым: и к людям, и к животным. С рассказом про Ямакагэ тут соседствует, например, несколько отрывков из китайских «Записок о поисках духов» Гань Бао. (Занятно: общее заглавие этого раздела звучит как Кинки-но онгаэси 禽虫の恩返し, «Птицы и насекомые отвечают благодарностью». Так вот, в качестве «насекомых» 虫, муси, тут появляются: рыба, змея и черепаха. Видимо, муси здесь - не «насекомое» как таковое и даже не «козявка», «букашка» и пр. мелкая живность, а «гад вообще», «живое, но не зверь и не птица»).
Есть в этом же свитке и несколько японских историй про животных. Изложены они очень коротко и просто, для воинских детей (или для взрослых, но не особенно грамотных). Кое-что оттуда мы ещё надеемся выложить в этом дневнике.