АДМИРАЛЪ: История одной неудачи. Часть 5: Переворот во благо Родины
В Омске продолжил зреть правый кадетско-монархический заговор. А. В. Колчак, ехавший из Харбина на Дон, на несколько дней оказался в Омске. Ему сразу же предложили пост военного министра в новом Правительстве. Колчак же согласился не сразу:
«Болдырев настаивал: «Сейчас у меня нет ни одного лица, которое пользовалось бы известным именем и доверием, кроме вас. Прошу, чтобы вы мне помогли, вступивши в должность военного и морского министра»...
Принципиальных возражений против принятия портфеля военного министра у меня не было, и политических вопросов мы с Болдыревым не касались.»
Василий Георгиевич Болдырев, генерал Сибирской Белой Армии, до прихода к власти Колчака - верховный главнокомандующий
Согласился, возможно, из-за того, что не стало генерала Алексеева, сопротивление красным на Дону возглавил Деникин, а Колчак в его подчинение поступать уже не хотел.
Власть Директории была слабой и непрочной, она не пользовалась авторитетом. Офицерство было настроено к ней враждебно, видя в ней повторение Керенского. Директорию раздирали внутренние противоречия, либеральная пресса сравнивала ее с крыловскими лебедем, щукой и раком. Военные поражения предрешили ее падение. Ситуация во всех отношениях очень напоминала положение во Франции накануне прихода к власти Наполеона.
4 ноября Колчак дал согласие на предложение, исходившее уже официально от имени Директории, на пост военного и морского министра. В нем одновременно и нуждались, и его боялись; через него рассчитывали наладить отношения с англичанами (было общеизвестно, что Колчак состоит с ними в наилучших отношениях) и опасались его диктаторских наклонностей.
Кадетская партия стала главной политической опорой Колчака. 16 ноября 1918 года, за 2 дня до переворота, они приняли следующую резолюцию:
«Партия не только не страшится диктатуры, но и считает ее необходимой: На Уфимском совещании государственные силы допустили ошибку, пойдя на компромисс с антигосударственными элементами (рев демами): Партия находит, что власть должна освободить страну от тумана неосуществимых лозунгов».
18 ноября 1918 года заговор созрел, власть у Директории, в существенной степени состоявшей из правых эсеров и левых кадетов, захватил ее Совет Министров. Говорили, что для продолжения войны с большевиками во главе правительства должно стоять лицо военное, которое объединило бы военную и гражданскую власть. Колчак о необходимости диктатуры как таковой для эффективного ведения войны:
«...я тоже сказал, что считаю это единственным выходом из положения. Я только что вернулся с фронта... там полное несочувствие Директории, и малейшее столкновение между Директорией и правительством отозвалось бы сейчас в войсках.»
«Со смертью Алексеева кандидатура адмирала стала бесспорной...» - свидетельство Пепеляева очень важно. Очевидно, кандидатура Колчака рассматривалась в этих кругах уже довольно давно, но его длительное время не было в России.
Пепеляев Виктор Николаевич, министр МВД в Правительстве Колчака, чуть позже и премьер-министр этого Правительства. Расстрелян вместе с Колчаком 7 февраля 1920 года в Иркутске
Колчак не готовил переворот в свою пользу:
«...Когда я спрашивал..., кого предполагают на это место выдвинуть..., мне указали прямо: «Вы должны это сделать». Я сказал: «Я не могу... это может быть основано только на воле и желании армии, которая бы поддержала... У меня армии нет, я человек приезжий.»
В тексте стенограммы допроса, в квадратных скобках, помещен комментарий. Приведем фрагментарно:
«[69 - Стр. 173.Колчак старается скрыть закулисную сторону событий 18 ноября и потому усиленно доказывает, что он был, якобы, даже против избрания его верховным правителем... Г. Гинс - управляющи[й] делами Сибирского правительства несколько иначе описывает это заседание совета министров...: «Прения пошли по пути искания форм власти. Факт свержения Директории был признан… Власть могла перейти к трем оставшимся членам Директории... или всем составом совета министров - это было бы повторением неудачного опыта... Из состава совета против диктатуры возражал только Шумиловский. При определении кандидатов в диктаторы Колчак не отказался баллотироваться.].»
Переворот в Омске 18 ноября 1918 года определяется как «колчаковский». Документальное описание событий, все же, не позволяет согласиться с таким определением. Переворот по задействованным в нем политическим, военным и социальным силам был кадетско-монархическим.
Колчак не возражал и дипломатично сказал о варианте принятия на себя роли диктатора как о 'жертве', которую он может принести, 'если будет нужно' (записал в дневнике Пепеляев). Таким образом, адмирал был осведомлен о планах заговорщиков и не возражал против предлагаемой ему роли. Конечно, конкретная дата переворота могла быть ему неизвестна
Наиболее активную роль играли офицеры-казаки. Политической 'пружиной' заговора были упоминавшийся кадетский эмиссар В.Н. Пепеляев и близкий к правым кругам министр финансов Директории И.А. Михайлов. В их планы были вовлечены часть министров, видные деятели буржуазных организаций.
Об участии в организации переворота английской военной миссии документов нет. Зыбкие утверждения базировались на голословных обвинениях французских «коллег». Из дневника генерала Жанена (командующий союзниками в Сибири):
«...он [Нокс, английский генерал] был замешан в интриги, которые закончились переворотом Колчака. Речь ни в коем случае не идет о «содействии Великобритании», а единственно только об инициативе, взятой на себя некоторыми ее агентами, инициативе, которую они отрицают и сейчас в виду ее плачевных результатов. [Нокс] не помнит больше смотра 10 ноября 1918 г. в Екатеринбурге, на котором дефилировал батальон английского миддльсекского полка, который служил адмиралу Колчаку с самого Владивостока в качестве преторианской стражи[?] Нокс был в курсе заговора хотя бы через своего офицера связи Стевени, который присутствовал даже на тайном собрании заговорщиков, где было принято решение привести заговор в исполнение»/
Намеренно преувеличивая роль англичан, французы пытались тем самым возложить на них максимум ответственности за дальнейшее. Доказано лишь, что офицеры британской военной миссии были поставлены в известность о планах заговорщиков и гарантировали им свое невмешательство. В период пребывания у власти англичане теснее других сотрудничали с ним и помогали ему. Но это было уже после переворота, а не до него. В этом же ключе ряд источников объясняет фразу английского генерала Нокса (а их одновременное прибытие в Омск с Дальнего Востока они называют мифом):
«Нет никакого сомнения в том, что он является лучшим русским для осуществления наших целей на Дальнем Востоке».
В Красноярске обо всем этом думали, пишет бывший член УС Колосов, так:
«Начальник гарнизона ген. Феодорович собрал к себе представителей всех общественных учреждений (дума, земство, профсоюзы и пр.), чтобы информировать их о перевороте, и закончил свое сообщение заявлением о бесполезности борьбы против Колчака, так как то, что произошло, было сделано с согласия и при участии союзников, в частности англичан. Ставка на Колчака являлась, таким образом, ставкой на Англию».
Во все концы Сибири и Европейской России полетели телефонограммы и телеграммы с текстом постановления совета Министров:
«Ввиду тяжелого положения государства и необходимости сосредоточить всю полноту верховной власти в одних руках, совет министров постановил передать временно осуществление Верховной государственной власти адмиралу Колчаку, присвоив ему наименование Верховного Правителя».
Реакция в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке на омский переворот была в основном благоприятной. Премьер-министр П.В. Вологодский в своем дневнике отмечал, что 'переворот не вызвал общественного сочувствия к Директории', а его 'участники прослыли за героев'. Слишком многие желали установления твердой власти. В адрес Верховного правителя посыпались многочисленные приветствия от местных органов власти, общественных организаций, воинских соединений и частей, отдельных граждан.
Уфа, узнав о перевороте, потребовала немедленно восстановить порядок. Копия телеграммы, ничего кроме улыбки не вызвавшая, пришла и военному министру Колчаку. Уфа пыталась просить помощи и у чехословаков, искала у братского народа защиты молодой русской демократии от реакционного монархического деспотизма, просила помочь славянам. Но помощи не было.
Генералу Гайде, помогавшему узурпаторам, склонить чехов на сторону переворота так и не удалось - основная масса чехов была настроена демократически. Но влияние Гайды на них - наряду с воздействием эмиссаров Антанты (решающим, вероятно) - способствовали чешскому невмешательству, они сохранили в той обстановке нейтралитет, с фронта ушли и лишь охраняли железную дорогу.
18 ноября, было опубликовано обращение Верховного Правителя к населению:
«Всероссийское Временное Правительство распалось. Совет министров принял всю полноту власти и передал ее мне, Александру Колчаку.
Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны о полного расстройства государственной жизни, объявляю, что я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности.
Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашаемые по всему свету».
Длившаяся полтора года полоса мучительных метаний, скитаний и неприкаянности окончилась.
Поначалу отказался признать власть Колчака поддерживаемый японцами забайкальский атаман Г. М. Семенов. Конфликт вылился в приказ Колчака об аресте Семенова, но осуществить его не удалось, ибо за ним стояли японские дивизии (японцы были настолько лицемерны, что объясняли это своей заботой о 'сохранении мира' , а явные факты своего покровительства атаману назвали 'провокационными слухами'). Но, не давая в обиду своего ставленника, японцы, все же, повели себя дипломатично и заставили Семенова подчиниться Колчаку. В урегулировании конфликта принимал участие глава французской миссии генерал М. Жанен.
Позже Верховного правителя признала вся Белая Россия. 19 января 1919 года Колчак принял присягу и стал конституционным диктатором (по акту Совета Министров 18 ноября 1919 года, "Конституции 18 ноября"). Он обладал широчайшими полномочиями (часть власти была на местах, у земств), Совет Министров все указы утверждал у Колчака (имевшего право абсолютного вето), а Колчак свои утверждал у председателя и соответствующего министра. При смерти или отставке Правителя власть переходит Совету Министров.
Оценивая позднее значение событий 18 ноября, омская газета 'Наша заря' вспоминала:
«Фронт начал крепнуть. Снабжение его самым необходимым становилось с каждым днем лучше и лучше. Жизнь прифронтовой полосы упорядочивалась. Население получило уверенность в завтрашнем дне и стало поддаваться организации. Движение неприятеля было остановлено».
Об уверенности населения в завтрашнем дне, о фронте и снабжении его, об упорядочении всего и вся - поговорим ниже. Это и есть самое главное.
АДМИРАЛЪ: История одной неудачи.
Часть 1: Памятники Колчаку http://rahmon17.livejournal.com/123827.html
Часть 2: Славные и забытые страницы биографии http://rahmon17.livejournal.com/124047.html
Часть 3: Революция обманула ожидания Колчака http://rahmon17.livejournal.com/124402.html
Часть 4: Политическая западня http://rahmon17.livejournal.com/124445.html
Часть 5: Переворот во благо Родины http://rahmon17.livejournal.com/124874.html
Часть 6: Расстрел в Омске членов Учредительного Собрания http://rahmon17.livejournal.com/125136.html
Часть 7: Фигурой в чьих руках оказался Колчак? http://rahmon17.livejournal.com/125197.html
Часть 8: Отношение Колчака к власти и демократическим процедурам http://rahmon17.livejournal.com/126169.html
Часть 9: "Реформы" "правительства" Колчака http://rahmon17.livejournal.com/131410.html
Часть 10: Крах агитпропа Колчака http://rahmon17.livejournal.com/136534.html