АДМИРАЛЪ: История одной неудачи. Часть 3: Революция обманула ожидания Колчака
Главную причину революции он видел в неумении монархии довести до победного конца войну, усматривал 'корень зла' вовсе не в косности и отсталости политической системы, а в отдельных лицах. Политические проблемы он рассматривал преимущественно с профессиональной точки зрения военного человека.
«...я знал много членов ГосДумы, знал, как честных политических деятелей, совершенно доверял им и приветствовал их выступление... Я относился к существующей перед революцией власти отрицательно, считая, что из всего состава министров единственный человек, который работал, это был морской министр Григорович...
...власть будет принадлежать людям, в политической честности которых я не сомневался...
...я приветствовал революцию, как возможность рассчитывать на то, что она внесет энтузиазм, - как это и было у меня в Черноморском Флоте вначале, - в народные массы и даст возможность закончить победоносно эту войну... Для меня было ясно, что монархия не в состоянии довести эту войну до конца, и должна быть какая-то другая форма правления, которая может...»
В числе первых присягнул новой власти. Мук совести, конечно же, Колчак не испытывал:
«...раз император отрекся, то этим самым он освобождает от всех обязательств, которые существовали по отношению к нему...
…я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую ставлю выше всего, и считаю необходимым признать то правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти.»
Февральская революция поначалу меньше отразилась на Черноморском флоте, чем на других российских флотах, Колчак сам сообщал матросам о ходе событий в Петрограде.
«...возникла комитеты, стали устраиваться митинги. Я бывал несколько раз на этих собраниях и разъяснял командам то, что происходит, делился с ними своими соображениями...
...«Покуда война не закончена, я требую, чтобы вы выполняли свою боевую работу так же, как выполняли раньше... чтобы у меня была уверенность, что каждое мое приказание... будет немедленно выполнено». Мне это обещали; я в этом отношении не могу сделать никаких упреков никому из команды.
...все постановления комитета были легализованы. Моим приказом было назначено время выборов лиц в эти комитеты, в состав которых входили офицеры и команда... ...в переживаемый момент необходимы такие учреждения... я мог бы сноситься с командами... вносили известное спокойствие и порядок.
...спрашивали меня, с какими [постановлениями] я согласен.... С некоторыми я соглашался, некоторые предлагал снова пересмотреть, а некоторые считал невозможными»
5 марта был устроен военный парад. Позднее Колчак присоединился к предложению о торжественном перезахоронении останков известного революционного лейтенанта П. Шмидта и участвовал в нем.
Флотские не сразу слились с рабочими комитетами. Первый месяц и с ними проблем не было:
«...заявили мне, что не признают 8-часового рабочего дня и будут работать столько, сколько потребуется для военных надобностей Флота.»
Относительное спокойствие на Черноморском флоте, представлявшее резкий контраст трагическим событиям на Балтийском флоте, объяснялось не столько личной ролью Колчака, сколько, во-первых, удаленностью флота от революционной столицы и наводненных немецкими агентами балтийских портов и, во-вторых, его большей (круглогодичной) боевой загруженностью. На Балтике льды, несколько месяцев флот в портах, когда устанавливалась тесная связь с берегом.
Но постепенно ситуация менялась. Сначала было так:
«В отпуск стали проситься целыми массами - приходилось чуть ли не выводить некоторые суда из строя.
...заявление, что немцев надо изъять [из команд] всех полностью. Я сказал, что если они имеют какие-нибудь конкретные факты, определенные поступки, то пусть доложат мне, и мы разберемся, но выгонять людей... [за] немецкую фамилию, нет оснований. С этим вопросом было быстро покончено, и он больше не поднимался.
...знал, что стоит только поднять сигнал, как все, кто нужен на судах, бросят этот митинг и явятся на корабли и пойдут куда угодно.»
а потом так:
«...началось ведение пропаганды, направленной к развалу Флота, начали обвинять офицеров в империализме... Босфор и Дарданеллы нужны только буржуазии...».
В середине мая отказалась от выхода на боевое задание команда миноносца 'Жаркий'. Затем последовал инцидент с помощником начальника Севастопольского порта генералом Петровым, обвиненным Советом в злоупотреблениях. Колчак ответил, что даст санкцию на арест только официальному следствию. Совет проигнорировал и арестовал генерала. В ответ на это Колчак обратился к правительству с просьбой об отставке.
Для улаживания конфликта прибыл военный и морской министр Керенский. Как писал он сам, 'сохранить адмирала на его посту было жизненно необходимо'.
Удалось уговорить остаться во главе флота. Колчак говорил:
«Керенский как-то необыкновенно верил во всемогущество слова, которое, в сущности говоря, за эти два-три месяца всем надоело... Я доказывал ему, что военная дисциплина есть только одна, что волей-неволей к ней придется вернуться и ему.
До сих пор для того, чтобы справиться с этим, у меня оставалось только одно средство - мое личное влияние, уважение ко мне, мои личные отношения к командам и рабочим. Но это средство... сегодня есть, а завтра рухнет»
6 июня приняло решение обезоружить офицеров.
«Несколько офицеров застрелилось в знак протеста, но в общем никаких эксцессов и историй не произошло. Я сделал распоряжение по своему судну, чтобы никакого сопротивления не было, чтобы не было кровопролития и никакого безобразия.»
Колчак демонстративно выбросил свой кортик в море, заявил об отставке и выехал в Петроград. На запрос, разосланный делегатским собранием всем командам кораблей и береговым частям, как поступить с Колчаком, поступило только 4 резолюции за его арест и 68 - против. Колчак поясняет свой уход с флота:
«Что же мне оставалось еще делать, - итти на дальнейший позор, на то, чтобы мои приказания не выполнялись? [ответ на «Вы оставили пост командующего ЧФ без приказа Правительства?»] Я оставался на своем посту, пока меня не убрали. Когда меня заставили уйти, правительство на это никак не реагировало. Я сидел в Петрограде 1-11/2 месяца, а правительство не делало мне никаких предложений; по-видимому, оно само считало это невозможным... Если бы правительство дало такой приказ, то я бы вернулся, - я всегда был лоялен правительству.»
Далее в описании 6 июня говорится, что на Черноморский Флот телеграфировал Керенский, в предельно резких выражениях высказывающий недовольство случившимся:
«Временное правительство требует: немедленного подчинения Черноморского флота законной власти: приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада: возвратить оружие офицерам ... не подчинившихся арестовать как изменников Отечеству и революции и предать суду.»
Приказ правительства был выполнен, оружие было возвращено сейчас же, и все опять пришло во внешнее благополучие и спокойствие.»
Весьма упрощенную картину той сложнейшей действительности транслирует в своих книгах Н. Стариков, у которого Колчак (как и все «вожди» Белой Армии) является офицером-антиреволюционером. А революция - однозначно отрицательное явление. «Охранительство» доходит до абсурда: моджахеды 90-х и декабристы 1825 года ставятся в один ряд деструкторов государства. Возможно, мы в будущем разберем подробно книги Старикова и попытаемся проблематизировать его достаточно примитивные построения. Пока что ограничимся цитатой, не умещающейся в простые шаблоны, в которой сводится воедино отношение Колчака к Февральской революции, армии и войне:
«У всех был расчет на то, что революция вызовет подъем в войсках, чувство патриотизма, желанно победы, желание закрепить совершившийся переворот победой на театре военных действий. Я помню, что это было общее мнение людей, знакомых с историей.»
«Расчет» не оправдался. И Колчак писал своей возлюбленной А. В. Тимиревой:
«Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел дать Родине вооруженную силу, как я ее понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший дикий неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели».
На заседании Временного Правительства Колчак обвинил его в развале армии и флота. Из многочисленных фрагментов стенограммы, приведенных выше, можно сделать однозначный вывод: Колчак не считал Временное Правительство предательским, но считал слабым, не способным ни на что.
Корниловцы были настроены "правее" Колчака, видели его в своих планах максимум военным министром.
Правые газеты создавали ему рекламу. Некоторые уже называли его имя в числе вероятных кандидатов на роль военного диктатора. У адмирала были встречи с видными деятелями правой оппозиции П.Н. Милюковым (лидером кадетов) и В.В. Шульгиным (известным монархистом), активистами правого 'Республиканского центра'.
Керенский боялся растущей в кругах правой оппозиции и офицерства популярности находившегося в столице не у дел адмирала, выпроваживал Колчака из страны.
Он в августе и выехал во главе военно-морской миссии в США, где делился с американцами своим боевым опытом. Основной и неофициальной целью визита была разработка плана десантной операции в Турцию через Босфор и Дарданеллы. Колчак не возражал, поскольку применения себе в России уже не находил
На полученную из России телеграмму с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от партии кадетов и группы беспартийных по Черноморскому флоту ответил согласием. Однако его ответная телеграмма опоздала. В его стране утверждается власть, которую он не признавал, считая изменнической и повинной в развале страны. Связывать служение Родине с большевизмом для него было немыслимо. Колчак так понимал, почему с Германией надо воевать до победы:
«...заключение мира с Германией будет означать полную победу Германии, которая немедленно разобьет союзников и затем продиктует нам свою волю... ...зависимость от Германии, которая к славянству относится так, что ожидать хорошего не приходилось.
...такое положение погубит революцию и всю нашу родину.
... единственное, чем я могу принести пользу, это драться с немцами и их союзниками, когда угодно и в качестве кого угодно... принимая участие в войне, которую я считаю самым важным, самым существенным делом...»
Вполне объяснимо его желание воевать с Германией уже в составе сил союзников:
«...мне остается только одно - продолжать все же войну как представителю бывшего русского правительства, которое дало известное обязательство союзникам... Тогда я пошел к английскому посланнику в Токио и обратился к нему с просьбой довести до сведения английского правительства, что я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях»
В Сингапуре, в марте 1918 года, он получил извещение от английского генерального штаба, что ввиду изменившихся на Месопотамском фронте обстоятельств надобность в его услугах отпадает. Ему было рекомендовано вернуться на Дальний Восток и включаться там в разворачивавшуюся деятельность по борьбе с большевизмом. Из письма можно было понять, что изменившееся решение англичан связано с настойчивыми ходатайствами русских дипломатов и других политических кругов, видевших в адмирале кандидата в вожди.
По просьбе российского посланника в Китае Н. А. Кудашева отправился в Пекин, был избран там в правление КВЖД и отбыл в Харбин. В апреле-сентябре 1918 года пытался сформировать объединенные вооруженные силы на КВЖД для борьбы с «германо-большевиками» (и против возможных попыток Китая захватить КВЖД, под это Колчак просил оружие у Японии, так как Антанта тогда помочь не могла), но натолкнулся на сопротивление японцев и их ставленника атамана Семенова. Японцы не были настроены особенно считаться с русскими интересами на Дальнем Востоке в обстановке начинавшегося развала России.
АДМИРАЛЪ: История одной неудачи.
Часть 1: Памятники Колчаку http://rahmon17.livejournal.com/123827.html
Часть 2: Славные и забытые страницы биографии http://rahmon17.livejournal.com/124047.html
Часть 3: Революция обманула ожидания Колчака http://rahmon17.livejournal.com/124402.html
Часть 4: Политическая западня http://rahmon17.livejournal.com/124445.html
Часть 5: Переворот во благо Родины http://rahmon17.livejournal.com/124874.html
Часть 6: Расстрел в Омске членов Учредительного Собрания http://rahmon17.livejournal.com/125136.html
Часть 7: Фигурой в чьих руках оказался Колчак? http://rahmon17.livejournal.com/125197.html
Часть 8: Отношение Колчака к власти и демократическим процедурам http://rahmon17.livejournal.com/126169.html
Часть 9: "Реформы" "правительства" Колчака http://rahmon17.livejournal.com/131410.html
Часть 10: Крах агитпропа Колчака http://rahmon17.livejournal.com/136534.html