Псевдомонашество против монашества
Сразу оговорюсь: пседомонашество не является формой монашества, не является извращением монашества и вообще не имеет к монашеству никакого отношения. Псевдомонашество это извращение мирян, исключительно мирян, живущих в браке. Монах не может страдать псевдомонашеством в принципе, так как по сути своей псевдомонашество является сексуальным извращением. А потому и обсуждать псевдомонашество публично так же неудобно, как обсуждать любое сексуальное извращение.
Более того, своих высочайших вершин псевдомонашество достигло в протестантской культуре, совершенно отрицающей монашество как таковое, а именно в пуританстве. Эверестом псевдомонашества является половой акт между супругами, совершаемый через дырочку в ширме, "целомудренно" ограждающей супругов от всякого сексуального "излишества", без которого можно обойтись при зачатии ребёнка.[Нажмите, чтобы прочитать о том, что такое псевдомонашество и как при помощи него уничтожается монашество]Глядя на Эверест, даже самый тупой человек может со всей ясностью понять, что такое гора, какие бывают горы -- и по некотором размышлении научиться усматривать признаки горы даже в сравнительно небольшом холме.
Все формы псевдомонашества перечислять не только неприлично, но и бесполезно, потому что псевдомонашество так же бесконечно разнообразно в своей изобретательности, как и любое половое извращение. Однажды в частной беседе я сказал по этому поводу хлесткую фразу, выражающую суть дела: "Постель не место для аскетических подвигов". На мой взгляд, короче сказать нельзя, и этой фразой тема должна исчерпываться. Но увы, опыт показывает, что люди, поражённые недугом псевдомонашества, всегда находят новые и новые способы оправдать справедливость пословицы "Свинья грязи найдёт".
Поразительная стойкость этого извращения в христианской культуре заставляет задуматься об истоках этого феномена. Собственно говоря, на страницах своего жжурнала я говорил о нём уже столько раз, что внимательный читатель наверняка уже и сам может лучше меня разъяснить этот вопрос. Но сегодня в разговоре я мимолётом, случайно очень кратко и чётко сформулировал ответ на него, и считаю полезным зафиксировать этот ответ на бумаге.
Это полезно ещё и для того, чтобы чётко отделить проблему псевдомонашества от проблем монашества. Да ведь о монашестве я и не пишу, и в специфике монашества не разбираюсь, потому что я не монах. В монашестве моему восприятию доступно лишь то, что является общим и общеобязательным как для православных монахов, так и для православных мирян: умное делание, составляющее суть частной христианской жизни каждого христианина, так же как литургия является сутью нашей общественной жизни. (См. цикл Умное делание для мирян)
Православная Литургия это главное, что осталось от Античности, и всякий человек может прикоснуться к культуре Античности, приняв (по мере возможности) участие в православной Литургии. Естественно, возможность принять участие в Литургии зависит от того, насколько глубоко человек погружён в совершающуюся мистерию -- или лишь созерцает её извне, как зритель. В этом смысле каждый православный храм это осколок Античности, но ещё большой вопрос, как из этих осколков воссоздать цельный образ.
Ведь культура вообще-то не должна кончаться за порогом храма. Она и не кончалась. Выходя из православного храма, православный человек Античности оказывался в православном городе, потому что Античность не знала светской культуры. Вся культура Античности целиком и полностью была религиозной -- и осмысливала себе именно как религиозная культура.
Относительно монашества я понимаю одно, но самое главное: православное монашество как культурное явление это последний живой элемент Античности за пределами храма. Всё остальное забыто, или до неузнаваемости извращено, или уничтожено с корнем.
Кем и когда уничтожено? На этот вопрос я уже много раз давал ответ: иконоборцами, в VIII-XIX веках. (См.заметку Главное, что надо знать об иконоборчестве) И потому психологически очень понятно и то, почему миряне ориентируются на монашество как на образец Православия, и то, почему это может приводить их не к монашеству, а к псевдомонашеству.
Ведь по сути своей религия это не культура! Каждая религия в отдельности это часть культуры. Но общее, что объединяет все религии между собой, к культуре как таковой не относится. Культура это человеческое. Культура это всё то, что мы получаем от своих предков помимо генов и биологии вообще. О культуре я подробно рассуждал много лет назад, когда у меня ещё не было своего ЖЖ (См. эссе Феномен светской культуры.). Небольшая самоцитата оттуда:
Что такое "культура" в первичном, психологическом смысле этого слова? Культура - это то, чему человека надо обучать, это -- плод воспитания!
Отсюда очевидно, что культура не заложена в самом естестве, в природе человека, как и программное обеспечение, например, не заложено в "железе" компьютера. Человек сам по себе является лишь носителем культуры, как автомобиль является носителем человека, компьютер -- носителем программного обеспечения, как больной организм является носителем вируса, как бумага -- носителем текста. Человек передает культуру своим потомкам как эстафетную палочку.
Что относится к культуре? Почти ВСЁ. Обучать человека надо почти всему. Потому культура - это понятие почти всеобъемлющее. За пределами понятия "культура" оказывается только чистая биология -- да есть ли в человеке чистая биология? Прямохождение, даже просто умение стоять не держась ни за что руками - это феномен культуры. Известные нам "маугли", воспитанные зверями, бегали на четвереньках. Покачивающийся и уже готовый упасть без сознания пьяница - это пока еще феномен культуры, хотя и в меньшей мере, чем прикованный к одру писатель. Даже дрессированное животное - это феномен культуры, материальной культуры человечества.
По сути своей религия это не культура. Религия это канал связи человека с нечеловеческим, с миром богов или демонов. Конечно, можно и нужно рассматривать религию как часть культуры, потому что каждая религия это часть какой-то культуры, и даже самая важная, фундаментальная её часть. Любая культура вырастает из того или иного религиозного культа, и этот культ продолжает оставаться определяющей основой этой культуры, даже если её носители уже давно перестали эту основу осознавать. Религиозный культ может быть бессознательным. Можно почитать музу Пушкина или музу Ахматовой, совершенно не сознавая того обстоятельства, что муза эта -- на самом деле муза. Собственно, Феномен светской культуры -- это религиозный культ, отправляемый бессознательно.
Православие это прежде всего религия, и уже только потом культура. Приняв Крещение, я восемь лет прожил внутри Церкви, почти не касаясь внешнего мира, а выйдя из "затвора", я был глубоко поражён, обнаружив, что на свете полным-полно православных по культуре людей, которые по сути чужды Православия как религии. Они иногда ходят в храм, они порой ведут вполне нравственную жизнь, они могут даже глубоко изучать святых отцов и сами пишут умные и даже полезные книжки о Православии, но при этом сами не практикуют молитвенное делание -- или практикуют так редко, что об этом нет смысла и говорить.
Собственно, наша задача -- православное Возрождение. Словосочетание "наша задача" это провокация. На самом деле речь идёт не о "задаче", а о неизбежном процессе, в котором мы лишь принимаем участие. Он начался задолго до нас, в страшном XVIII веке, веке максимального упадка Православия. (См. заметку Апостасия - миф и реальность.) Если культура рождается из культа, если религия это основа культуры, то всякий человек, по-настоящему глубоко воспринявший религию, не может не осмысливать весь мир, всю реальность с точки зрения этой религии. Остановить этот процесс невозможно, возглавить тоже. Возглавить его невозможно, потому что религия в основе своей это не человеческое и не от людей усваивает её суть (см. Мистерия русского возрождения).
Вот почему мирян увлекает пседомонашество. Мне самому глубоко понятно это движение ума: не только его ошибочность, но и его глубокая духовная причина. Я ведь и сам был жертвой псевдомонашества, хотя никогда не продвигался в этом направлении слишком уж далеко. Православие как религия никогда не умирало, а вот Православие как культура было при смерти в XVIII веке, и возрождение этой культуры только-только началось. Как же нам мирянам не подражать монахам во всем, где надо и не надо?! Литургия в храме и монашество вне храма -- вот два данных нам мирянам живых образца православной культуры. И ещё множество святоотеческих текстов -- да! но текст без правильного толкования мёртв, а толковать тексты можно так и сяк. Литургия и монашество -- единственная надёжная основа для правильных толкований, и ориентироваться нам больше не на что!
С другой стороны, ориентироваться ещё не значит идти к цели. Мы идём к цели путем умного делания, используя Литургию и монашество как духовные ориентиры. И понятно, почему богословы-теоретики так редко ходят в храм. Им это просто не нужно: если корабль никуда не плывёт, то он не рискует и заблудиться. Тем более, что он уже заблудился, ведь Православие без умного делания это и есть та самая соль, которая потеряла силу, по слову Христа: Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее солёною? Она уже ни к чему не годна, только выбросить ее вон на попрание людям.
Православная культура была уничтожена иконоборцами в 726-843 годах. Уничтожена почти полностью! Людям пришлось заново учиться рисовать. На иконы X-XI веков невозможно смотреть без слёз. Но это полбеды. Беда в том, что за эти сто лет люди разучились жить по-христиански. Один хороший автор правильно охарактерировал состояние христианской культуры в нашу эпоху: жить по-христиански невозможно, по-христиански можно только умереть.
Многоуважаемый ДЕГ, мистически одарённый писатель и большой любитель плясать на могилах, объявил христианство культом могильщиков, намекая, что христиане, мол, материально заинтересованы в смерти. Правда, и в рождении тоже -- а то ведь если все поумирают, то и умирать-то будет некому. Потому лучше всего так: (через дырочку в простыне) нарожать как можно больше детей, высрастить их -- и поскорее умереть, не коптить зря воздух, пусть теперь дети рожают (опять через дырочку). Вот и вся культура.
Иконоборцы это большевики Античности -- так же, как большевики это иконоборцы России. Что сделали иконоборцы со своей страной и Церковью -- нам русским это очень легко понять и представить. Да, Церковь выжила. Но не более того. Выжила, прогнувшись в три погибели и не претендуя уже ни на что, кроме выживания. Но именно в этой-то ситуации предельного, невыносимого давления и проявилось главное качество монашества: способность выживать при любых условиях. И не только выживать, но и (что главное для нас!) сохранять свою культуру вопреки всему.
Причина такой невероятной стойкости монашества понятна любому, кто смотрел Игру Престолов: монах это человек, который умер для мира, а как известно, что мертво, умереть не может. Даже Советской власти монашество уничтожить не удалось. Есть великолепная книга "В горах Кавказа" (не путать с книгой "На горах Кавказа", написанной ещё до революции), записки монаха Меркурия эпохи хрущёвских гонений на Церковь. Как там монахов гоняли по горам, выслеживая с вертолётов. Рекомендую к прочтению, очень и очень содержательный текст. Вот и иконоборцы монашество уничтожить не могли, тем более у них и вертолётов-то не было.
Уничтожние античной культуры это ужасное злодеяние, равного которому по масштабу трудно найти в истории человечества. Плодом их усилий стало Средневековье, выбираться из которого Европа потихоньку начала лишь после монгольского нашествия, изменившего расклад сил во всём мире,и главное -- в мире Ислама, за пределами Европы. Ведь в Средние века уже не Европа и не христианство, но мир Ислама играл роль мирового гегемона. Но и Средневековье как таковое это не самое страшное.
Главным итогом работы иконоборцев стало именно псевдомонашество.
Брошенное в землю семя за несколько веков превращается в лес; оно влечёт за собой больше последствий, чем что бы то ни было иное -- таково свойство жизни. Иконоборчество было просто смертью, а смерть для христианства действительно не страшна, потому что Христос победил смерть. Гораздо страшнее для христианской культуры семя лжи, которое с веками разрастается в огромную ложь, с которой (кажется) невозможно бороться. Вот почему я решительно утверждаю и настаиваю, что мы живём в мире иконоборцев, мы ходим по земле иконоборцев, мы дышим воздухом иконоборцев.
Именно с иконоборчества начинается история мировой революции, религиозную суть которой глубоко проанализировал намеренно забытый Серафим Роуз в своей книге "Человек против Бога" (см. Проблемы Церкви - мнимые и реальные). Но если не растекаться мыслью по древу, связь между революцией и псевдомонашеством я кратко описал в заметке Либидо революции и Внутреннее христианство. По выходе из большевистского безумия иконоборчества, мы получили предельно упрощённый вариант христианской культуры (вне храма), грубо говоря, состоящий из двух частей: монашества и псевдомонашества.
Если же говорить не грубо, а серьёзно, семя псевдомонашества проклюнулось не сразу; оно росло и крепло целую тысячу лет. Этот рост можно проследить век за веком. Например, идея обязательности супружеского воздержания по время Великого поста явилась довольно поздно, уже на исходе Средневековья, что зафиксировано в тогдашнем Номоканоне в виде правила: если супруги не соблюли весь Великий Пост в воздержании, то на Пасху да не причастятся. Ещё в Средние века никому не приходило в голову подобное требование. Однако в Новое время оно было мало-помалу распространено с Великого поста на все посты в году -- впрочем, это не зафиксировано никаким документом и передаётся из уст в уста, на правах предания человеческого, и разные священники в этом вопросе придерживаются разных мнений (разномыслие вообще обычно и вполне естественно для предания человеческого).
Псведомонашество было бомбой, заботливо заложенной дьяволом под всю христианскую культуру как целое -- и эта бомба по-настоящему сдетонировала лишь в XX веке, потому что до того на протяжении целой тысячи лет (псевдо)христианские Власти использовали псевдомонашество как инструмент манипуляции сознанием -- и лишь совсем недавно решили наконец откачнуть маятник в противоположную сторону. И по всему видно видно, что -- хорошо пошло!!
Сам же момент появления (псевдо)христианской культуры псевдомонашества был ознаменован появлением в Европе многочисленных восточных ересей манихейского толка -- всех этих катаров, альбигойцев и богомилов -- суть которых сводилась к учению, будто материальный мир есть зло, творение дьявола, а Бог якобы сотворил лишь духовный, горний мир добра. Церковь на уровне вероучения противостояла этим ересям изо всех сил, а вот на уровне повседневной культуры, на уровне христианского мiра оказалась бессильной им противостоять. И причина этого мне очень понятна.
Дело в том, что с пседомонашеством связано вдохновение. Когда человек ради религии отказывает себе в удовольствиях, это очень сильное действие, сразу влекущее за собой духовные последствия в виде изменения субъективной реальности, изменения сознания. Важно понимать, что при этом совершенно неважно, ради какой именно религии человек воздерживается от удовольствий: речь идёт об универсальном механизме, подробно описанном в заметке Жертвоприношение как метод.
Чтобы жертва вела человека к Богу Истины, она должна совершаться не как попало, но определённым образом (см. Как действовать по воле Бога). А для мирян (в отличие от монахов) в этом вопросе, увы, характерна неразборчивость. И это обусловлено самим образом жизни: если монах усердствует в подвиге и делает это неправильно, его как правило очень быстро выносит в явную и очевидную прелесть -- и притом есть кому заметить и поправить безумца. А вот мирянин, будучи рассеян мирскими заботами, может идти в своей духовной жизни неправильным курсом буквально годами, да что там годами -- всю жизнь, и если он не практикует умное делание, заметить и осознать ошибку бывает совсем не просто.
Разбираться в этих вопросах нужно не мимоходом, но обстоятельно и всесторонне, потому что цена ошибки тут -- Вечность. Именно поэтому я и возвращаюсь снова и снова к ним с разных сторон. В двух словах не скажешь, как ни старайся. И противопоставляя монашество псевдомонашеству, я ставлю целью во-первых как можно чётче определить, чему именно мы миряне безусловно должны учиться у монахов (молитве, умному деланию), в чём проявлять осторожность (пост), а в чём подражать им безусловно не можем (супружеское воздержание). До воздержания супружеская пара должна дорасти. Супружеское воздержание это не средство духовного роста, но следствие достаточно высокого духовного уровня, о чем подробнее в заметке Брак как духовное Приключение.
Важно понимать, что когда миряне начинаю почём зря практиковать воздержание, это негативно сказывается на воспитании детей.
Парадокс в том, что дети, воспитанные родителями-псевдомонахами, как правило обнаруживают глубокое внутреннее отвращение к монашеству.
Родители, не будучи сами монахами, не только не должны, но и не могут вести своих детей к монашеству. И тому есть фундаментальная духовная причина.
Нет пророка в своём отечестве. Если родители сами не святы, то чтобы обрести Бога, ребёнок должен удалиться от родителей. Причины этого подробно рассматривает ortopas в заметке Мистерия брака, и я не хочу здесь повторяться. Я лишь помещу здесь обсуждение этой темы из комментариев:
> Мне это еще предстоит. Но, пожалуй уже скоро, вот сын школу закончит...
Не противьтесь этому. Это биологическая (и потому неудержимая) потребность достичь полной независимости.
"Оставит человек отца и мать и прилепится жене своей" - одно с другим связано неразрывно.
Родители занимают в душе ребёнка место Бога. И есть лишь два способа освободиться от их магии: монашество и брак по любви. Всё остальное недостаточно сильно.
> А брак по любви с физическим перемещением в пространстве работает ещё лучше, чем только брак по любви!
Да, к этому надо относиться с пониманием. Магия родителей имеет страшную силу, так что в физической близости от них ребенку трудно расслабиться.
> Может быть, это не потому что папа достал, а потому что хочется проверить себя, кто я без папы.
Да, конечно. Кому же не хочется попробовать?
> Это только если человек в себе не уверен.
А кто может быть в себе уверен, пока не попробует?
> Тот кто уверен в себе даже пробовать не будет. Будет действовать с папой, без папы и не заморочится, даже не подумает об этом.
Такой уровень уверенности в себе - редок. В моём случае это закончилось психушкой. Не уверен, что это нужный результат воспитания
> Уверенный в себе человек плохой раб. Безвольной тряпкой проще управлять. Но конечно уверенные в себе никому не удобны. Потому большинство родителей ломает волю детей.
Уверенность в себе, если у человека нет Бога (или хотя бы на худой конец какого-нибудь завалящего бога) это самоуверенность. Это ПЛОХО, имхо
> Это да, тут согласна. Но у человека по-любому будет какой-то бог. Главный вопрос, какой?)
Вот-вот. Осознанный или бессознательный.
Во младенчестве родители занимают место Бога, становятся богами маленького человека. Но эти боги несовместимы с сексом. И потребность в сексе заставляет человека искать себе иного бога. Хорошего или плохого, только чтобы не давил.
Православные дети часто восстают против Церкви, потому что родители пользуются авторитетом Церкви, чтобы подавлять их сексуальность. И тогда ребенок рискует найти нехорошего бога.
> Они должны их готовить к браку или к монашескому пути... но хотят оставить при себе, да?)
Они должны готовить их к браку, оставляя при этом и возможность монашеского пути. К монашеству они их готовить не могут и не должны, потому что сами не монахи. В монашество человека может привести только Сам Бог. Родители тут могут лишь помешать.
Но да, главная беда в том, что родители (бессознательно) желают оставить ребёнка при себе. И беда, если на уровне сознания это оформляется как "подготовка к монашеству"!
> Интересно. Но вот теперь когда 80% семей распадается и матери приводят в дом все новых сожителей эта схема разрушается, наверно? В том плане, что ограничений все меньше, сексуальность становится нормой, а интересы родителей в приоритете. Дети все это хорошо считывают, порно в школе уже норма с первых классов. Как это формирует образ богов сейчас?
Да, конечно.
Разрушение христианской культуры влечёт за собой возвращение старых богов. "Свято место пусто не бывает"
> И как это будет? Павел в Коринфе?
А я думаю, никак это не будет.
Господь повернёт эту историю в неожиданном направлении и в очередной раз изумит всех футуристов.
> Очень хочу увидеть. Кстати, все жду от Вас рассуждение о данной теме в Христианстве. Это сейчас актуально. Нас реально воспитывают как монахов.
Если выразить очень кратко самую суть темы, секс в браке это угоден Богу, секс вне брака Богу не угоден. Признаком брака является верность до смерти.
> Это понятно. Собственно это нормы Ветхого Завета закреплены Павлом в посланиях. Но вот в Евангелии Христос гораздо проще относится к браку. И прелюбодеяние прощает без просьбы об этом.
Христос может всё. Но для того, чтобы пользоваться Его возможностями, нужна личная близость к Нему. Без этого Евангелие (в том смысле, в каком Вы сейчас использовали это слово) просто не работает. Ведь там (в Евангелии) всё основано на личной близости ко Христу.
С этой важной оговоркой возможно ВСЁ. Что угодно Господу, то и есть добро. Он Сам определяет, что такое хорошо и что такое плохо.
> О! Вот это поворот! Очень важная мысль, читать Евангелие, имея в виду, что это все про непосредственную близость ко Христу. Благодарю Вас!
Да, и цель умного делания -- достичь этой близости. Тогда ВСЁ становится возможным.
> Вы говорите "Ведь там (в Евангелии) всё основано на личной близости ко Христу." Прямо так и всё ?
Безусловно ВСЁ. Личная близость ко Христу это СУТЬ Евангелия.
В этом и смысл умного делания: духовно приблизиться ко Христу! Суть в том, что это возможно даже без материального контакта с Ним.
Gor Chahal:
> Женщина: взятая в прелюбодеянии, не только не была близка ко Христу, но и не знала о Нём ничего. Так же как и большинство исцелённых и воскрешённых Им.
Ничего себе. Её привели к Богу физически и она стояла буквально в нескольких шагах от Него.
> Но не дальше, чем судившие её. Или не ближе))
Бичевавшие и распинавшие Его воины были к Нему ещё ближе.
Близость к Богу каждый использует на свой лад и в соответствии со своим уровнем разумения.
Можно броситься в ноги и получить прощение или исцеление. Можно ударить или плюнуть. Приближаясь к нам, Он даёт нам возможность свободного самовыражения.
> Наверно, специально для опровержения этого довода приводится история с исцелением слуги римского сотника в Капернауме.
Да! Это важный эпизод, показывающий, что внутренней близости ко Христу можно достичь и без физического сближения с Ним. В этом и смысл умного делания. Духовно приблизиться ко Христу! это возможно даже без материального контакта с Ним. Однако более надёжный (и обычный) путь в Церкви включает в себя (как правило!) обязательный регулярный, именно физический контакт с Ним. Очень немногие святые смогли обойтись без этого (считая себя недостойными, как Мария Египетская). Молитва молитвой, а без Причастия не дело.
И в заключение несколько слов о происхождении концепции "брака по любви".
Я хочу привести цитату Крылова, в которой он очень правильно ставит вопрос, но (на мой взгляд) не даёт на него правильного ответа.
Цитирую Крылова:
О любви
Сейчас о ней говорить как-то не принято. Но ещё недавно любовь была важным социальным институтом. Прежде всего - эмансипирующим. Сам тот факт, что дворянин может полюбить крестьянку, был очень крутым аргументом в пользу отмены сословного деления. С другой стороны, та же любовь использовалась для новой легитимизации распадающихся социальных институтов - например, брака. "Брак по расчёту" (вообще-то норма жизни всего человечества на протяжении тысячелетий) был вовремя заменён "браком по любви"[1] - что продлило существование европейской семьи ещё на век.
Откуда, однако, взялась любовь - в том варианте, в котором мы её знаем и любим? То есть как чувство, при всей своей декларативной иррациональности социально одобряемое ("разум высок, но любовь выше"), активное, побуждающее к действиям (в отличие от созерцательной любви к недостижимому идеалу), но при этом исключающее возможность насилия над объектом любви (на сей счёт выработаны соответствующие конвенции), и т.п. К тому же это чувство способны испытывать мужчины и женщины в равной степени, оно преодолевает социальные и классовые границы (но не возрастные!) и т.п. "Вот сколько конвенций".
Сама тема любви стала важной, когда женщины стали читать. То есть "любви" в вышеуказанном смысле барышни учились из романов. Буквально так: Пушкин в своём простодушном анализе "души Татьяны" совершенно не преувеличивал.
Однако, откуда любовь взялась в романах? Одна из причин - любовь как тема а) шокировала читателя, б) была чрезвычайно удобна в качестве сюжетного deux ex machina.
Начнём с первого. Ситуация нарушения общественных табу всегда возбуждает. И когда романисты стали описывать, как "знатный барон целовался под пальмой с барышней низкого званья", это было примерно как сейчас описания какой-нибудь зоофилии[2]. Любовь "очень щекотала нервы"[3].
И второе. Любовь очень удобна для бездарного литератора. Она позволяет решить абсолютно любую сюжетную задачу. Поскольку любовь может настигнуть кого угодно и когда угодно, невзирая на "лица и звания" (она же иррациональна и нагрядывает нечаянно) - то ей можно заткнуть любую дырку в тексте. Скажем, надо спасти главного героя от плена и казни - в него срочно влюбляется дочь тюремщика или палача. Надо заставить благонравную девицу сбежать из дому - ничего, она влюбится в кудри проезжающего мимо офицера. Впрочем, если её нужно вернуть домой, она может его разлюбить - в этой игре все ходы берутся назад, "сердцу не прикажешь". И т.п.
Думаю, всем понятно, что литература предшествует "жизни". Так что именно литературные потребности, счастливо соединившись с эмансипаторским зудом, породили "нелепо, смешно, безрассудно, безумно, волшебно".
Н-да.
[1] Возможную оксюморонность этого словосочетания мы сейчас обсуждать не будем - поскольку речь идёт не столько о "реальном чувстве", а о системе представлений, возникших вокруг него и имеющих социальную ценность. Грубо говоря, даже если "любви до гроба" не бывает, сам концепт "любви до гроба" был социально важен - и навязывался обществу, причём довольно успешно.
[2] Это очень хорошо видно у де Сада: использование людей низшего социального происхождения как орудий сексуального унижения. Сифилисный слуга трахает почтенную дворянку - тут важен не только сифилис, но и то, что его носитель плебей. Сейчас такого эффекта можно добиться разве что описанием любви топ-модели и бомжа с Курского вокзала.
"И то - не то".
[3] Я специально оставляю в стороне такую тему, как античные (и особенно позднеантичные) представления о любви. Напомним только, что там имела место быть та же эволюция. Правда, античным авторам был доступен предельный сюжет о любви смертного и бога - что, конечно, куда как круче "князя под пальмой". Кстати, в таких историях бог часто представал в образе животного или человека иного социального статуса - подозреваю, что перчика ради, см. выше про зоофилию.
(2004)
Конец цитаты.
А ведь правильный ответ известен: концепция "брак по любви" это христианство.
Образ "барона, целующегося с крестьянской" мог "щекотать нервы" лишь людям, внутренее уже безмерно далеким от Православия. Напомню, что святой император Византии Юстиниан Великий, создавший основы европейской юриспруденции, был женат по любви на простолюдинке по происхождению, святой императрице Феодоре.
В эпоху расцвета Православия это было нормально. Людям понадобилась тысяча лет псевдомонашества, чтобы подобный союз начал ассоциироваться с "зоофилией".
Сам Крылов узнал о любви из романов. Но это понятно: ведь он в тот момент, когда писал эти строки, был по вере персом (зороастриец), и был страшно далёк от культуры Византии.
Россия минус христианство равно Персия минус персики. (Климат не тот.)
И потом, сюжет любви Бога и человека это тоже сюжет христианский.
Только у нас там в сюжете не секс, а Крест. Наш Бог предназначает секс для взаимных отношений супругов и ни для чего больше. Остальное от лукавого.
> Эмансипация особи от гена - это то, в чём христианство, Докинз и любовь совпадают...
Просто человек это не только смертное тело, но ещё и бессмертная душа. Пока человек этого не понял, он в себе ещё ничего не понял.
Секс без души это голая физиология. И кого из людей это может удовлетворить?
Разве продавшего (или за так подарившего) душу дьяволу.
> Ну да, поиск "низких" "оснований" "высокого" - это с некоторых пор популярный жанр. Только на мой взгляд это свидетельствует скорее о присутствии "высокого" в "низком".
Главный сюжет христианства -- Высокое сходит к низкому, чтобы возвысить его до Себя (Библия).
И далее возвышение Высоким низкого до такого уровня, до какого оно только сможет и захочет возвыситься (Церковь).
Разложение христианской культуры сводит этот сюжет к простому перемешиванию высокого с низким в трагикомическую кучу-малу, именуемую Постмодерном (примером чему Крылов).
Наша задача: аккуратно восстановить естественный порядок элеменов Постмодерна, возвратив ему его проданную за 30 сребренников гениальности душу.
Всё необходимое для этого у нас уже есть, ведь Христос на Кресте искупил в том числе и Постмодерн. Осталось лишь воспользоваться Им.
Более того, своих высочайших вершин псевдомонашество достигло в протестантской культуре, совершенно отрицающей монашество как таковое, а именно в пуританстве. Эверестом псевдомонашества является половой акт между супругами, совершаемый через дырочку в ширме, "целомудренно" ограждающей супругов от всякого сексуального "излишества", без которого можно обойтись при зачатии ребёнка.[Нажмите, чтобы прочитать о том, что такое псевдомонашество и как при помощи него уничтожается монашество]Глядя на Эверест, даже самый тупой человек может со всей ясностью понять, что такое гора, какие бывают горы -- и по некотором размышлении научиться усматривать признаки горы даже в сравнительно небольшом холме.
Все формы псевдомонашества перечислять не только неприлично, но и бесполезно, потому что псевдомонашество так же бесконечно разнообразно в своей изобретательности, как и любое половое извращение. Однажды в частной беседе я сказал по этому поводу хлесткую фразу, выражающую суть дела: "Постель не место для аскетических подвигов". На мой взгляд, короче сказать нельзя, и этой фразой тема должна исчерпываться. Но увы, опыт показывает, что люди, поражённые недугом псевдомонашества, всегда находят новые и новые способы оправдать справедливость пословицы "Свинья грязи найдёт".
Поразительная стойкость этого извращения в христианской культуре заставляет задуматься об истоках этого феномена. Собственно говоря, на страницах своего жжурнала я говорил о нём уже столько раз, что внимательный читатель наверняка уже и сам может лучше меня разъяснить этот вопрос. Но сегодня в разговоре я мимолётом, случайно очень кратко и чётко сформулировал ответ на него, и считаю полезным зафиксировать этот ответ на бумаге.
Это полезно ещё и для того, чтобы чётко отделить проблему псевдомонашества от проблем монашества. Да ведь о монашестве я и не пишу, и в специфике монашества не разбираюсь, потому что я не монах. В монашестве моему восприятию доступно лишь то, что является общим и общеобязательным как для православных монахов, так и для православных мирян: умное делание, составляющее суть частной христианской жизни каждого христианина, так же как литургия является сутью нашей общественной жизни. (См. цикл Умное делание для мирян)
Православная Литургия это главное, что осталось от Античности, и всякий человек может прикоснуться к культуре Античности, приняв (по мере возможности) участие в православной Литургии. Естественно, возможность принять участие в Литургии зависит от того, насколько глубоко человек погружён в совершающуюся мистерию -- или лишь созерцает её извне, как зритель. В этом смысле каждый православный храм это осколок Античности, но ещё большой вопрос, как из этих осколков воссоздать цельный образ.
Ведь культура вообще-то не должна кончаться за порогом храма. Она и не кончалась. Выходя из православного храма, православный человек Античности оказывался в православном городе, потому что Античность не знала светской культуры. Вся культура Античности целиком и полностью была религиозной -- и осмысливала себе именно как религиозная культура.
Относительно монашества я понимаю одно, но самое главное: православное монашество как культурное явление это последний живой элемент Античности за пределами храма. Всё остальное забыто, или до неузнаваемости извращено, или уничтожено с корнем.
Кем и когда уничтожено? На этот вопрос я уже много раз давал ответ: иконоборцами, в VIII-XIX веках. (См.заметку Главное, что надо знать об иконоборчестве) И потому психологически очень понятно и то, почему миряне ориентируются на монашество как на образец Православия, и то, почему это может приводить их не к монашеству, а к псевдомонашеству.
Ведь по сути своей религия это не культура! Каждая религия в отдельности это часть культуры. Но общее, что объединяет все религии между собой, к культуре как таковой не относится. Культура это человеческое. Культура это всё то, что мы получаем от своих предков помимо генов и биологии вообще. О культуре я подробно рассуждал много лет назад, когда у меня ещё не было своего ЖЖ (См. эссе Феномен светской культуры.). Небольшая самоцитата оттуда:
Что такое "культура" в первичном, психологическом смысле этого слова? Культура - это то, чему человека надо обучать, это -- плод воспитания!
Отсюда очевидно, что культура не заложена в самом естестве, в природе человека, как и программное обеспечение, например, не заложено в "железе" компьютера. Человек сам по себе является лишь носителем культуры, как автомобиль является носителем человека, компьютер -- носителем программного обеспечения, как больной организм является носителем вируса, как бумага -- носителем текста. Человек передает культуру своим потомкам как эстафетную палочку.
Что относится к культуре? Почти ВСЁ. Обучать человека надо почти всему. Потому культура - это понятие почти всеобъемлющее. За пределами понятия "культура" оказывается только чистая биология -- да есть ли в человеке чистая биология? Прямохождение, даже просто умение стоять не держась ни за что руками - это феномен культуры. Известные нам "маугли", воспитанные зверями, бегали на четвереньках. Покачивающийся и уже готовый упасть без сознания пьяница - это пока еще феномен культуры, хотя и в меньшей мере, чем прикованный к одру писатель. Даже дрессированное животное - это феномен культуры, материальной культуры человечества.
По сути своей религия это не культура. Религия это канал связи человека с нечеловеческим, с миром богов или демонов. Конечно, можно и нужно рассматривать религию как часть культуры, потому что каждая религия это часть какой-то культуры, и даже самая важная, фундаментальная её часть. Любая культура вырастает из того или иного религиозного культа, и этот культ продолжает оставаться определяющей основой этой культуры, даже если её носители уже давно перестали эту основу осознавать. Религиозный культ может быть бессознательным. Можно почитать музу Пушкина или музу Ахматовой, совершенно не сознавая того обстоятельства, что муза эта -- на самом деле муза. Собственно, Феномен светской культуры -- это религиозный культ, отправляемый бессознательно.
Православие это прежде всего религия, и уже только потом культура. Приняв Крещение, я восемь лет прожил внутри Церкви, почти не касаясь внешнего мира, а выйдя из "затвора", я был глубоко поражён, обнаружив, что на свете полным-полно православных по культуре людей, которые по сути чужды Православия как религии. Они иногда ходят в храм, они порой ведут вполне нравственную жизнь, они могут даже глубоко изучать святых отцов и сами пишут умные и даже полезные книжки о Православии, но при этом сами не практикуют молитвенное делание -- или практикуют так редко, что об этом нет смысла и говорить.
Собственно, наша задача -- православное Возрождение. Словосочетание "наша задача" это провокация. На самом деле речь идёт не о "задаче", а о неизбежном процессе, в котором мы лишь принимаем участие. Он начался задолго до нас, в страшном XVIII веке, веке максимального упадка Православия. (См. заметку Апостасия - миф и реальность.) Если культура рождается из культа, если религия это основа культуры, то всякий человек, по-настоящему глубоко воспринявший религию, не может не осмысливать весь мир, всю реальность с точки зрения этой религии. Остановить этот процесс невозможно, возглавить тоже. Возглавить его невозможно, потому что религия в основе своей это не человеческое и не от людей усваивает её суть (см. Мистерия русского возрождения).
Вот почему мирян увлекает пседомонашество. Мне самому глубоко понятно это движение ума: не только его ошибочность, но и его глубокая духовная причина. Я ведь и сам был жертвой псевдомонашества, хотя никогда не продвигался в этом направлении слишком уж далеко. Православие как религия никогда не умирало, а вот Православие как культура было при смерти в XVIII веке, и возрождение этой культуры только-только началось. Как же нам мирянам не подражать монахам во всем, где надо и не надо?! Литургия в храме и монашество вне храма -- вот два данных нам мирянам живых образца православной культуры. И ещё множество святоотеческих текстов -- да! но текст без правильного толкования мёртв, а толковать тексты можно так и сяк. Литургия и монашество -- единственная надёжная основа для правильных толкований, и ориентироваться нам больше не на что!
С другой стороны, ориентироваться ещё не значит идти к цели. Мы идём к цели путем умного делания, используя Литургию и монашество как духовные ориентиры. И понятно, почему богословы-теоретики так редко ходят в храм. Им это просто не нужно: если корабль никуда не плывёт, то он не рискует и заблудиться. Тем более, что он уже заблудился, ведь Православие без умного делания это и есть та самая соль, которая потеряла силу, по слову Христа: Вы - соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее солёною? Она уже ни к чему не годна, только выбросить ее вон на попрание людям.
Православная культура была уничтожена иконоборцами в 726-843 годах. Уничтожена почти полностью! Людям пришлось заново учиться рисовать. На иконы X-XI веков невозможно смотреть без слёз. Но это полбеды. Беда в том, что за эти сто лет люди разучились жить по-христиански. Один хороший автор правильно охарактерировал состояние христианской культуры в нашу эпоху: жить по-христиански невозможно, по-христиански можно только умереть.
Многоуважаемый ДЕГ, мистически одарённый писатель и большой любитель плясать на могилах, объявил христианство культом могильщиков, намекая, что христиане, мол, материально заинтересованы в смерти. Правда, и в рождении тоже -- а то ведь если все поумирают, то и умирать-то будет некому. Потому лучше всего так: (через дырочку в простыне) нарожать как можно больше детей, высрастить их -- и поскорее умереть, не коптить зря воздух, пусть теперь дети рожают (опять через дырочку). Вот и вся культура.
Иконоборцы это большевики Античности -- так же, как большевики это иконоборцы России. Что сделали иконоборцы со своей страной и Церковью -- нам русским это очень легко понять и представить. Да, Церковь выжила. Но не более того. Выжила, прогнувшись в три погибели и не претендуя уже ни на что, кроме выживания. Но именно в этой-то ситуации предельного, невыносимого давления и проявилось главное качество монашества: способность выживать при любых условиях. И не только выживать, но и (что главное для нас!) сохранять свою культуру вопреки всему.
Причина такой невероятной стойкости монашества понятна любому, кто смотрел Игру Престолов: монах это человек, который умер для мира, а как известно, что мертво, умереть не может. Даже Советской власти монашество уничтожить не удалось. Есть великолепная книга "В горах Кавказа" (не путать с книгой "На горах Кавказа", написанной ещё до революции), записки монаха Меркурия эпохи хрущёвских гонений на Церковь. Как там монахов гоняли по горам, выслеживая с вертолётов. Рекомендую к прочтению, очень и очень содержательный текст. Вот и иконоборцы монашество уничтожить не могли, тем более у них и вертолётов-то не было.
Уничтожние античной культуры это ужасное злодеяние, равного которому по масштабу трудно найти в истории человечества. Плодом их усилий стало Средневековье, выбираться из которого Европа потихоньку начала лишь после монгольского нашествия, изменившего расклад сил во всём мире,и главное -- в мире Ислама, за пределами Европы. Ведь в Средние века уже не Европа и не христианство, но мир Ислама играл роль мирового гегемона. Но и Средневековье как таковое это не самое страшное.
Главным итогом работы иконоборцев стало именно псевдомонашество.
Брошенное в землю семя за несколько веков превращается в лес; оно влечёт за собой больше последствий, чем что бы то ни было иное -- таково свойство жизни. Иконоборчество было просто смертью, а смерть для христианства действительно не страшна, потому что Христос победил смерть. Гораздо страшнее для христианской культуры семя лжи, которое с веками разрастается в огромную ложь, с которой (кажется) невозможно бороться. Вот почему я решительно утверждаю и настаиваю, что мы живём в мире иконоборцев, мы ходим по земле иконоборцев, мы дышим воздухом иконоборцев.
Именно с иконоборчества начинается история мировой революции, религиозную суть которой глубоко проанализировал намеренно забытый Серафим Роуз в своей книге "Человек против Бога" (см. Проблемы Церкви - мнимые и реальные). Но если не растекаться мыслью по древу, связь между революцией и псевдомонашеством я кратко описал в заметке Либидо революции и Внутреннее христианство. По выходе из большевистского безумия иконоборчества, мы получили предельно упрощённый вариант христианской культуры (вне храма), грубо говоря, состоящий из двух частей: монашества и псевдомонашества.
Если же говорить не грубо, а серьёзно, семя псевдомонашества проклюнулось не сразу; оно росло и крепло целую тысячу лет. Этот рост можно проследить век за веком. Например, идея обязательности супружеского воздержания по время Великого поста явилась довольно поздно, уже на исходе Средневековья, что зафиксировано в тогдашнем Номоканоне в виде правила: если супруги не соблюли весь Великий Пост в воздержании, то на Пасху да не причастятся. Ещё в Средние века никому не приходило в голову подобное требование. Однако в Новое время оно было мало-помалу распространено с Великого поста на все посты в году -- впрочем, это не зафиксировано никаким документом и передаётся из уст в уста, на правах предания человеческого, и разные священники в этом вопросе придерживаются разных мнений (разномыслие вообще обычно и вполне естественно для предания человеческого).
Псведомонашество было бомбой, заботливо заложенной дьяволом под всю христианскую культуру как целое -- и эта бомба по-настоящему сдетонировала лишь в XX веке, потому что до того на протяжении целой тысячи лет (псевдо)христианские Власти использовали псевдомонашество как инструмент манипуляции сознанием -- и лишь совсем недавно решили наконец откачнуть маятник в противоположную сторону. И по всему видно видно, что -- хорошо пошло!!
Сам же момент появления (псевдо)христианской культуры псевдомонашества был ознаменован появлением в Европе многочисленных восточных ересей манихейского толка -- всех этих катаров, альбигойцев и богомилов -- суть которых сводилась к учению, будто материальный мир есть зло, творение дьявола, а Бог якобы сотворил лишь духовный, горний мир добра. Церковь на уровне вероучения противостояла этим ересям изо всех сил, а вот на уровне повседневной культуры, на уровне христианского мiра оказалась бессильной им противостоять. И причина этого мне очень понятна.
Дело в том, что с пседомонашеством связано вдохновение. Когда человек ради религии отказывает себе в удовольствиях, это очень сильное действие, сразу влекущее за собой духовные последствия в виде изменения субъективной реальности, изменения сознания. Важно понимать, что при этом совершенно неважно, ради какой именно религии человек воздерживается от удовольствий: речь идёт об универсальном механизме, подробно описанном в заметке Жертвоприношение как метод.
Чтобы жертва вела человека к Богу Истины, она должна совершаться не как попало, но определённым образом (см. Как действовать по воле Бога). А для мирян (в отличие от монахов) в этом вопросе, увы, характерна неразборчивость. И это обусловлено самим образом жизни: если монах усердствует в подвиге и делает это неправильно, его как правило очень быстро выносит в явную и очевидную прелесть -- и притом есть кому заметить и поправить безумца. А вот мирянин, будучи рассеян мирскими заботами, может идти в своей духовной жизни неправильным курсом буквально годами, да что там годами -- всю жизнь, и если он не практикует умное делание, заметить и осознать ошибку бывает совсем не просто.
Разбираться в этих вопросах нужно не мимоходом, но обстоятельно и всесторонне, потому что цена ошибки тут -- Вечность. Именно поэтому я и возвращаюсь снова и снова к ним с разных сторон. В двух словах не скажешь, как ни старайся. И противопоставляя монашество псевдомонашеству, я ставлю целью во-первых как можно чётче определить, чему именно мы миряне безусловно должны учиться у монахов (молитве, умному деланию), в чём проявлять осторожность (пост), а в чём подражать им безусловно не можем (супружеское воздержание). До воздержания супружеская пара должна дорасти. Супружеское воздержание это не средство духовного роста, но следствие достаточно высокого духовного уровня, о чем подробнее в заметке Брак как духовное Приключение.
Важно понимать, что когда миряне начинаю почём зря практиковать воздержание, это негативно сказывается на воспитании детей.
Парадокс в том, что дети, воспитанные родителями-псевдомонахами, как правило обнаруживают глубокое внутреннее отвращение к монашеству.
Родители, не будучи сами монахами, не только не должны, но и не могут вести своих детей к монашеству. И тому есть фундаментальная духовная причина.
Нет пророка в своём отечестве. Если родители сами не святы, то чтобы обрести Бога, ребёнок должен удалиться от родителей. Причины этого подробно рассматривает ortopas в заметке Мистерия брака, и я не хочу здесь повторяться. Я лишь помещу здесь обсуждение этой темы из комментариев:
> Мне это еще предстоит. Но, пожалуй уже скоро, вот сын школу закончит...
Не противьтесь этому. Это биологическая (и потому неудержимая) потребность достичь полной независимости.
"Оставит человек отца и мать и прилепится жене своей" - одно с другим связано неразрывно.
Родители занимают в душе ребёнка место Бога. И есть лишь два способа освободиться от их магии: монашество и брак по любви. Всё остальное недостаточно сильно.
> А брак по любви с физическим перемещением в пространстве работает ещё лучше, чем только брак по любви!
Да, к этому надо относиться с пониманием. Магия родителей имеет страшную силу, так что в физической близости от них ребенку трудно расслабиться.
> Может быть, это не потому что папа достал, а потому что хочется проверить себя, кто я без папы.
Да, конечно. Кому же не хочется попробовать?
> Это только если человек в себе не уверен.
А кто может быть в себе уверен, пока не попробует?
> Тот кто уверен в себе даже пробовать не будет. Будет действовать с папой, без папы и не заморочится, даже не подумает об этом.
Такой уровень уверенности в себе - редок. В моём случае это закончилось психушкой. Не уверен, что это нужный результат воспитания
> Уверенный в себе человек плохой раб. Безвольной тряпкой проще управлять. Но конечно уверенные в себе никому не удобны. Потому большинство родителей ломает волю детей.
Уверенность в себе, если у человека нет Бога (или хотя бы на худой конец какого-нибудь завалящего бога) это самоуверенность. Это ПЛОХО, имхо
> Это да, тут согласна. Но у человека по-любому будет какой-то бог. Главный вопрос, какой?)
Вот-вот. Осознанный или бессознательный.
Во младенчестве родители занимают место Бога, становятся богами маленького человека. Но эти боги несовместимы с сексом. И потребность в сексе заставляет человека искать себе иного бога. Хорошего или плохого, только чтобы не давил.
Православные дети часто восстают против Церкви, потому что родители пользуются авторитетом Церкви, чтобы подавлять их сексуальность. И тогда ребенок рискует найти нехорошего бога.
> Они должны их готовить к браку или к монашескому пути... но хотят оставить при себе, да?)
Они должны готовить их к браку, оставляя при этом и возможность монашеского пути. К монашеству они их готовить не могут и не должны, потому что сами не монахи. В монашество человека может привести только Сам Бог. Родители тут могут лишь помешать.
Но да, главная беда в том, что родители (бессознательно) желают оставить ребёнка при себе. И беда, если на уровне сознания это оформляется как "подготовка к монашеству"!
> Интересно. Но вот теперь когда 80% семей распадается и матери приводят в дом все новых сожителей эта схема разрушается, наверно? В том плане, что ограничений все меньше, сексуальность становится нормой, а интересы родителей в приоритете. Дети все это хорошо считывают, порно в школе уже норма с первых классов. Как это формирует образ богов сейчас?
Да, конечно.
Разрушение христианской культуры влечёт за собой возвращение старых богов. "Свято место пусто не бывает"
> И как это будет? Павел в Коринфе?
А я думаю, никак это не будет.
Господь повернёт эту историю в неожиданном направлении и в очередной раз изумит всех футуристов.
> Очень хочу увидеть. Кстати, все жду от Вас рассуждение о данной теме в Христианстве. Это сейчас актуально. Нас реально воспитывают как монахов.
Если выразить очень кратко самую суть темы, секс в браке это угоден Богу, секс вне брака Богу не угоден. Признаком брака является верность до смерти.
> Это понятно. Собственно это нормы Ветхого Завета закреплены Павлом в посланиях. Но вот в Евангелии Христос гораздо проще относится к браку. И прелюбодеяние прощает без просьбы об этом.
Христос может всё. Но для того, чтобы пользоваться Его возможностями, нужна личная близость к Нему. Без этого Евангелие (в том смысле, в каком Вы сейчас использовали это слово) просто не работает. Ведь там (в Евангелии) всё основано на личной близости ко Христу.
С этой важной оговоркой возможно ВСЁ. Что угодно Господу, то и есть добро. Он Сам определяет, что такое хорошо и что такое плохо.
> О! Вот это поворот! Очень важная мысль, читать Евангелие, имея в виду, что это все про непосредственную близость ко Христу. Благодарю Вас!
Да, и цель умного делания -- достичь этой близости. Тогда ВСЁ становится возможным.
> Вы говорите "Ведь там (в Евангелии) всё основано на личной близости ко Христу." Прямо так и всё ?
Безусловно ВСЁ. Личная близость ко Христу это СУТЬ Евангелия.
В этом и смысл умного делания: духовно приблизиться ко Христу! Суть в том, что это возможно даже без материального контакта с Ним.
Gor Chahal:
> Женщина: взятая в прелюбодеянии, не только не была близка ко Христу, но и не знала о Нём ничего. Так же как и большинство исцелённых и воскрешённых Им.
Ничего себе. Её привели к Богу физически и она стояла буквально в нескольких шагах от Него.
> Но не дальше, чем судившие её. Или не ближе))
Бичевавшие и распинавшие Его воины были к Нему ещё ближе.
Близость к Богу каждый использует на свой лад и в соответствии со своим уровнем разумения.
Можно броситься в ноги и получить прощение или исцеление. Можно ударить или плюнуть. Приближаясь к нам, Он даёт нам возможность свободного самовыражения.
> Наверно, специально для опровержения этого довода приводится история с исцелением слуги римского сотника в Капернауме.
Да! Это важный эпизод, показывающий, что внутренней близости ко Христу можно достичь и без физического сближения с Ним. В этом и смысл умного делания. Духовно приблизиться ко Христу! это возможно даже без материального контакта с Ним. Однако более надёжный (и обычный) путь в Церкви включает в себя (как правило!) обязательный регулярный, именно физический контакт с Ним. Очень немногие святые смогли обойтись без этого (считая себя недостойными, как Мария Египетская). Молитва молитвой, а без Причастия не дело.
И в заключение несколько слов о происхождении концепции "брака по любви".
Я хочу привести цитату Крылова, в которой он очень правильно ставит вопрос, но (на мой взгляд) не даёт на него правильного ответа.
Цитирую Крылова:
О любви
Сейчас о ней говорить как-то не принято. Но ещё недавно любовь была важным социальным институтом. Прежде всего - эмансипирующим. Сам тот факт, что дворянин может полюбить крестьянку, был очень крутым аргументом в пользу отмены сословного деления. С другой стороны, та же любовь использовалась для новой легитимизации распадающихся социальных институтов - например, брака. "Брак по расчёту" (вообще-то норма жизни всего человечества на протяжении тысячелетий) был вовремя заменён "браком по любви"[1] - что продлило существование европейской семьи ещё на век.
Откуда, однако, взялась любовь - в том варианте, в котором мы её знаем и любим? То есть как чувство, при всей своей декларативной иррациональности социально одобряемое ("разум высок, но любовь выше"), активное, побуждающее к действиям (в отличие от созерцательной любви к недостижимому идеалу), но при этом исключающее возможность насилия над объектом любви (на сей счёт выработаны соответствующие конвенции), и т.п. К тому же это чувство способны испытывать мужчины и женщины в равной степени, оно преодолевает социальные и классовые границы (но не возрастные!) и т.п. "Вот сколько конвенций".
Сама тема любви стала важной, когда женщины стали читать. То есть "любви" в вышеуказанном смысле барышни учились из романов. Буквально так: Пушкин в своём простодушном анализе "души Татьяны" совершенно не преувеличивал.
Однако, откуда любовь взялась в романах? Одна из причин - любовь как тема а) шокировала читателя, б) была чрезвычайно удобна в качестве сюжетного deux ex machina.
Начнём с первого. Ситуация нарушения общественных табу всегда возбуждает. И когда романисты стали описывать, как "знатный барон целовался под пальмой с барышней низкого званья", это было примерно как сейчас описания какой-нибудь зоофилии[2]. Любовь "очень щекотала нервы"[3].
И второе. Любовь очень удобна для бездарного литератора. Она позволяет решить абсолютно любую сюжетную задачу. Поскольку любовь может настигнуть кого угодно и когда угодно, невзирая на "лица и звания" (она же иррациональна и нагрядывает нечаянно) - то ей можно заткнуть любую дырку в тексте. Скажем, надо спасти главного героя от плена и казни - в него срочно влюбляется дочь тюремщика или палача. Надо заставить благонравную девицу сбежать из дому - ничего, она влюбится в кудри проезжающего мимо офицера. Впрочем, если её нужно вернуть домой, она может его разлюбить - в этой игре все ходы берутся назад, "сердцу не прикажешь". И т.п.
Думаю, всем понятно, что литература предшествует "жизни". Так что именно литературные потребности, счастливо соединившись с эмансипаторским зудом, породили "нелепо, смешно, безрассудно, безумно, волшебно".
Н-да.
[1] Возможную оксюморонность этого словосочетания мы сейчас обсуждать не будем - поскольку речь идёт не столько о "реальном чувстве", а о системе представлений, возникших вокруг него и имеющих социальную ценность. Грубо говоря, даже если "любви до гроба" не бывает, сам концепт "любви до гроба" был социально важен - и навязывался обществу, причём довольно успешно.
[2] Это очень хорошо видно у де Сада: использование людей низшего социального происхождения как орудий сексуального унижения. Сифилисный слуга трахает почтенную дворянку - тут важен не только сифилис, но и то, что его носитель плебей. Сейчас такого эффекта можно добиться разве что описанием любви топ-модели и бомжа с Курского вокзала.
"И то - не то".
[3] Я специально оставляю в стороне такую тему, как античные (и особенно позднеантичные) представления о любви. Напомним только, что там имела место быть та же эволюция. Правда, античным авторам был доступен предельный сюжет о любви смертного и бога - что, конечно, куда как круче "князя под пальмой". Кстати, в таких историях бог часто представал в образе животного или человека иного социального статуса - подозреваю, что перчика ради, см. выше про зоофилию.
(2004)
Конец цитаты.
А ведь правильный ответ известен: концепция "брак по любви" это христианство.
Образ "барона, целующегося с крестьянской" мог "щекотать нервы" лишь людям, внутренее уже безмерно далеким от Православия. Напомню, что святой император Византии Юстиниан Великий, создавший основы европейской юриспруденции, был женат по любви на простолюдинке по происхождению, святой императрице Феодоре.
В эпоху расцвета Православия это было нормально. Людям понадобилась тысяча лет псевдомонашества, чтобы подобный союз начал ассоциироваться с "зоофилией".
Сам Крылов узнал о любви из романов. Но это понятно: ведь он в тот момент, когда писал эти строки, был по вере персом (зороастриец), и был страшно далёк от культуры Византии.
Россия минус христианство равно Персия минус персики. (Климат не тот.)
И потом, сюжет любви Бога и человека это тоже сюжет христианский.
Только у нас там в сюжете не секс, а Крест. Наш Бог предназначает секс для взаимных отношений супругов и ни для чего больше. Остальное от лукавого.
> Эмансипация особи от гена - это то, в чём христианство, Докинз и любовь совпадают...
Просто человек это не только смертное тело, но ещё и бессмертная душа. Пока человек этого не понял, он в себе ещё ничего не понял.
Секс без души это голая физиология. И кого из людей это может удовлетворить?
Разве продавшего (или за так подарившего) душу дьяволу.
> Ну да, поиск "низких" "оснований" "высокого" - это с некоторых пор популярный жанр. Только на мой взгляд это свидетельствует скорее о присутствии "высокого" в "низком".
Главный сюжет христианства -- Высокое сходит к низкому, чтобы возвысить его до Себя (Библия).
И далее возвышение Высоким низкого до такого уровня, до какого оно только сможет и захочет возвыситься (Церковь).
Разложение христианской культуры сводит этот сюжет к простому перемешиванию высокого с низким в трагикомическую кучу-малу, именуемую Постмодерном (примером чему Крылов).
Наша задача: аккуратно восстановить естественный порядок элеменов Постмодерна, возвратив ему его проданную за 30 сребренников гениальности душу.
Всё необходимое для этого у нас уже есть, ведь Христос на Кресте искупил в том числе и Постмодерн. Осталось лишь воспользоваться Им.