Руми, "ШЕЙХ КАРАГАНИ И ЕГО ЖЕНА"
Историю эту, клянясь на коране,
Поведал мне суфий, что знал Карагани*.
Однажды, явился из Афганистана
Дервиш начинающий, без каравана,
Один. Он пришёл увидать Карагани,
Ужасных изведав в пути испытаний.
Он шёл без дорог, сквозь пустыни и горы,
Для сна забиваясь в звериные норы...
Но я опускаю дорожную тему,
Дабы не затягивать эту поэму.
* * *
Доводят до цели усталые ноги...
Вот юноша, стоя на самом пороге,
Стучит деликатно в дверь скромного дома,
В ответ из окошка, похожа на гнома,
Вдруг вылезла ведьма, исчадие ада,
И крикнула: "Что тебе, дурень, тут надо?"
- "Пришёл я сюда, с шейхом встретиться чтобы!"
Ответил на грубость ей дервиш без злобы.
- "Ха-ха! Полюбуйтесь на это почтенье!"
В ответ он опять получил униженье.
- "Ужель в той дыре, ты припёрся откуда,
Нет дела серьёзного? Иль словоблуда -
Тебя, из дыры этой гнали метлою,
И люди плевались, кидаяясь золою?
Иль город твой весь населяют туристы?
Иль может Шайтан свои когти пятнисты
Вонзил в твои наглые, толстые губы
И силой пригнал, сокрушая все зубы?"
Вот так она странника долго ругала,
Мне не передать всё, что ведьма сказала.
- "Нет, я не уйду, не увидевши шейха!"
Настаивал юноша. - "Чтоб тебя змейка
Ужалила пёстрая - ужас пустыни!
Все дервиши - дурни! Никто золотыми
Не платит за вымыслы ваши пустые,
Но прётесь сюда, как душевнобольные!
Тебе сейчас самое верное дело -
Домой повернуть, раз ещё не стемнело!
Но жадность манит дурака молодого
Ладошки тереть об тельца золотого!
С далёких времён Моисея, поныне
Слоняетесь вы, как евреи в пустыне,
Да миски чужие, как псы, паразиты,
Вы лижете - грязны, ленивы, небриты!
Нажравшись вина и вопя: 'Я в экстазе!',
Блудите ночами, а днём вы в отказе
От всех мусульманских духовных обрядов -
Молитвы, поста, ритуалов, нарядов!"
* * *
Не вынес дервиш больше этой обиды:
- "Терпеть поношенья от эдакой гниды
Совсем не обязан честной мусульманин!
Подобных ругательств и пьяный дехканин,
Нажравшийся в граде ночном до позора,
Не слышал, клянусь, от ночного дозора!
Чудовищно-грубы твои обвиненья,
Но тщетны попытки нарушить общенье
Святого с пасомым Аллахом народом!
Святого, чей свет, отражён небосводом,
Мне смог осветить сквозь пустыню дорогу,
Сюда приведя, в твою, ведьма, берлогу!
Святого, чей свет и тельца золотого
Расплавил в страницы Писанья Святого!
Святой есть актёр, что играет геройство,
Чтоб выставить зримыми Божие свойства!
В сей театр не впустить не пытайся меня,
Не в свечку плюешь ты, а в море огня!
Ты солнце скорее задуешь, иль море
Огарком зажжёшь мореходам на горе!
Но зря ты надеешься, старый огарок,
Светило затмить, свет твой очень неярок!
Преград обойду на пути к Карагани
Я боле, чем будет песчинок в бархане!
Меня одурачить попробуй, сумей-ка,
Неумная, старая ведьма-злодейка!
Известно, что Правда и правдоискатель
Едины, как мир наш и мира Создатель!
Без пахоты с севом - не сжать урожая,
И хлеба земля без труда не рожает!
А пища и жатва, посевы и семя -
Едины, как мира пространство и время!
И ветер времён ложь сдувает бесследно!
Он всю шелуху твою сдует победно!
Вот суфий Халладж** за слова свои помер,
Ушёл как сказал, не разыгрывал номер!
Задумайся лучше, людей истязая,
Что будет с душой, когда 'Я' исчезает?
И что после 'Нет' на земле остаётся?
Тому, кто на эти вопросы плюётся,
И лжёт про святого, чей опыт духовный
Страданьем добыт, тому в многогреховный
Рот эти же слюни вернутся обратно!
Сам дождь что, казалось, ушёл безвозвратно,
Всегда возвращается плюнуть вторично,
На тех, кто святого порочил цинично!
Нельзя безнаказанно путь наш священный
Порочить греховным отбросам вселенной!"
Сказав свою отповедь гневно и строго,
Сошёл он с проклятой чертовки порога,
И в город побрёл, вопрошая прохожих,
Надеясь, что видели шейха, быть может...
* * *
Но вот, наконец, в Карагана воротах,
Находит дервиш одного доброхота:
- "Кутб*** хворост в лесочке берёт близлежащем,
Зверями да змеями прямо кишащем."
Помчался дервиш прямо к этому лесу,
И думал дорогой: "Ведь только балбесу
Не видно, что старая ведьма греховна -
Негостеприимна, и лжива, и злобна!
Ну как у такого великого шейха,
Женой оказалась такая злодейка?
Она же противна настолько, что прямо
Сравнить её хочется мне с обезьяной!
Прости мои грязные мысли, о Боже!
Судить так о шейха супруге негоже!"
Но этот вопрос продолжал его мучить:
- "Ведь шейху мерзавка должна бы наскучить!
Зачем же мудрец терпит рядом мегеру?
В дому своём держит безверье и веру?
Возможен ли мир меж судьёю и вором?"
Таким забивал себе голову вздором.
* * *
Вдруг шейха увидел дервиш пред собою,
Сидящем на льве, с кнутовищем - змеёю!
И хворосту сзади вязанка большая...
Так знай же, служенье своё совершая,
К могучему льву должен каждый учитель
Подходы искать, как зверей укротитель!
Увы, ученик редко может приметить
Святого великого в скромном аскете!
Но видишь ты это, иль видеть не можешь,
Знай, львов укрощает учитель твой тоже!
И каждая львиная эта упряжка
Грехов твоих хворостом гружена тяжко.
* * *
От зрелища шейха поехала крыша
У гостя его - молодого дервиша,
Застыл и поник, как увядшая роза.
Шейх понял без слов, не дождавшись вопроса,
Всё то, что в душе у того накипело,
И сходу ответил: "Не думай, что тело
Её привлекает меня, иль одежда
Из яркого атласа, я не невежда.
Бессильны все чары её украшений,
Её парфюмерии, иль искушений
Её кулинарии, в доме порядка,
Садовая тень, огородная грядка.
Прилюдно снося все её оскорбленья,
Беру я уроки добра и терпенья.
Она - инструмент моей силы духовной,
Я ей побораю свой норов греховный.
* * *
В сём мире не сможешь сыскать ты явленья,
Которому нет противопоставленья.
Между полюсами вместился просторный
Мир целый! Воткнёшь флаги - белый и чёрный,
Меж ними есть место для счастья и горя!
И от Моисея всё Красное море
Простёрлось до брата его - Фараона!
Ты видишь явленья, но не углублённо,
Заела пружина вещей пониманья -
Терпения мало и мало вниманья.
Раз жизнь вокруг нас переменна, кипуча,
Мышленье не жёстким должно быть - текучим.
Холодный металл не вливается в формы,
Учись у Давида**** - он рушил все нормы,
Был царь кузнецом, музыкантом, танцором,
Певцом и пророком и в юную пору!
На свет пора выйти из мира фантазий,
Наивных надежд, потайных безобразий.
Учись у свободных и смелых влюблённых,
Что лёгки в движеньях одухотворённых!
Что носятся смело по Божьему саду,
Себя погружая в чудес мириады!"
________________________
* Xараган - город в Иранской провинции Бастам, в районе Семнан, около Шахруда.
Харагани (Абул Хасан ибн Джафар ал-Харагани) (963 - 1033), иранский святой суфий, оставивший богатое устное наследие, ему посвящены два сборника нравоучительных текстов, датируемых 13 веком. В суфийской традиции, Харагани считается образцом совершенной мистической жизни и терпения, что позволило ему так укротить свою плотскую энергию (нафс), что его изображали едущим на льве - символе нафса, со змеёй, в качестве кнута. - Прим. перев. на русск. яз.
** Халладж (Мансур)(858 - 922) - знаменитый суфийский мученик, убитый за фразу "Я- Истина". - Прим. перев. на русск. яз.
*** Кутб (араб. - ось, полюс, точка опоры, столп) - высший член иерархии святых, или суфийского ордена. Кутб - духовное существо или функция, которая может исполняться живым человеком, или группой людей, или просто моментом времени. Как именно божественный атрибут проникает в мир явлений - тайна.
Помимо Кутба, агиографы дают шейху Харагани ещё титулы:
Гаус (араб.) - радетель за людей; высший ранг в суфийской иерархии святых.
Кибла (араб.) - направление, в котором следует молиться, Кааба. - Прим. перев. на русск. яз.
**** Царь Давид - был кузнецом в коранической легенде, Корaн (34 : 10 - 11):
- "Мы даровали от Нас Давуду милость ... и Мы сделали железо для него ковким и повелели: 'Выкуй кольчуги во весь рост и соблюдай меру в звеньях кольчуг'." - Прим. перев. на русск. яз.
Meснави (6, 2034 - 2190)