Так что же такое высказывание?
Что такое высказывание? Наивному взгляду (и логику-номиналисту) оно представляется последовательностью выговоренных слов. Но ведь остается вопрос, что связывает эти слова в единство высказывания. Ответить просто, что, мол, связывает связка, слово "есть", очевидно, не значит прояснить дело. "Цельному самостоянию логоса принадлежат слово, значение, мышление, мыслимое, сущее".
Далее, как эти части целого связаны между собой? Нельзя ведь сказать, что каждую пару частей связывает один и тот же тип связи - "знак-значение" - вроде того, как знак-указатель указывает направление. Все эти связи - разные.
Опять-таки для обыденного сознания, согласно традиции, идущей еще от греков, эти связи мыслятся так: слово - представление - представляемая вещь. Но, если мы пойдем от слова к вещи, то как мы удостоверимся, что наше представление в самом деле выводит нас к вещи? Встает общеизвестная проблема истинности, или объективности.
Выход из этого тупика, - говорит Хайдеггер, - в том, чтобы исходить не от последовательности слов, а от высказывания в его целости. А как раз "оглашение", выговаривание в словах - вовсе не базовая, а вторичная и необязательная часть этого целого.
Итак, начинаем с высказывания как целого. В качестве образующей его структуры мы теперь выделим акт высказывания и то, что высказывается. И тогда начинает работать то, что мы уже выяснили в предшествующих главах про акт высказывания: акт высказывания есть интенциональное отношение Dasein. Он всегда есть высказывание о сущем, всегда соотнесен с сущим. Интенциональная структура высказывания имеет место даже тогда, когда это - ложное, кажущееся сущее. К этому пришел уже Платон в "Софисте": что всякий логос есть logos tinos, высказывание о чем-то. И кажущееся сущее есть me on, сущее, которое есть не так, как следует, с изъяном, а не ouk on, ничто.
Интенциональность высказывания коренится в особом способе высказывающегося, Dasein, экзистировании, бытии-в-мире, так что Dasein и мир - всегда друг при друге, и сущее - внутримирно, изначально выявлено и дано.
Но раз так, то совершенно иначе нужно мыслить и само высказывание, его "дело": это не предикация, присоединяющая предикат к субъекту, а показ выявленного сущего, apophansis, как его назвал уже Аристотель, показывающее расчленение целого.
А выговоренное высказывание, та самая цепочка слов, есть сообщение о свершившемся показе. Вкупе это сообщающе-определяющее показывание.
Ну и вернемся к связке-копуле - ведь она герой этой главы. Что эти рассуждения дают нам для ее понимания?
Копула, как мы видели, многозначна, неопределенна по своему смыслу и функции - она и про сущность, и по существование, и про истинность, и про связывание.
Так вот, если посмотреть на нее в перспективе интенционального отношения Dasein, т.е. заранее, до высказывания данности его предмета, сущего, то неопределенность значения копулы понятна: она "может себе позволить" неопределенность, поскольку бытие сущего в его определенности уже дано Dasein.
Копула - связка, связывающее. Случает ли ее связующий характер? Нет, никак: связность есть в самом сущем - об этом мы говорили, еще когда обсуждали Канта. А о том, что synthesis и diairesis, синтез и анализ заложены в каждом суждении, говорил еще Аристотель.
Но только ли связывает копула Не входит ли в значение "есть" и выявленность сущего, т.е. утверждение того, что сущее действительно таково, как это утверждается в высказывании? Хайдеггер напоминает о побочных мыслях у Лотце, тех, в которых, как считал этот мыслитель, утверждается истинность высказываемого. Но об этом - следующий параграф, кажется, завершающий главу и всю первую часть книги.
Далее, как эти части целого связаны между собой? Нельзя ведь сказать, что каждую пару частей связывает один и тот же тип связи - "знак-значение" - вроде того, как знак-указатель указывает направление. Все эти связи - разные.
Опять-таки для обыденного сознания, согласно традиции, идущей еще от греков, эти связи мыслятся так: слово - представление - представляемая вещь. Но, если мы пойдем от слова к вещи, то как мы удостоверимся, что наше представление в самом деле выводит нас к вещи? Встает общеизвестная проблема истинности, или объективности.
Выход из этого тупика, - говорит Хайдеггер, - в том, чтобы исходить не от последовательности слов, а от высказывания в его целости. А как раз "оглашение", выговаривание в словах - вовсе не базовая, а вторичная и необязательная часть этого целого.
Итак, начинаем с высказывания как целого. В качестве образующей его структуры мы теперь выделим акт высказывания и то, что высказывается. И тогда начинает работать то, что мы уже выяснили в предшествующих главах про акт высказывания: акт высказывания есть интенциональное отношение Dasein. Он всегда есть высказывание о сущем, всегда соотнесен с сущим. Интенциональная структура высказывания имеет место даже тогда, когда это - ложное, кажущееся сущее. К этому пришел уже Платон в "Софисте": что всякий логос есть logos tinos, высказывание о чем-то. И кажущееся сущее есть me on, сущее, которое есть не так, как следует, с изъяном, а не ouk on, ничто.
Интенциональность высказывания коренится в особом способе высказывающегося, Dasein, экзистировании, бытии-в-мире, так что Dasein и мир - всегда друг при друге, и сущее - внутримирно, изначально выявлено и дано.
Но раз так, то совершенно иначе нужно мыслить и само высказывание, его "дело": это не предикация, присоединяющая предикат к субъекту, а показ выявленного сущего, apophansis, как его назвал уже Аристотель, показывающее расчленение целого.
А выговоренное высказывание, та самая цепочка слов, есть сообщение о свершившемся показе. Вкупе это сообщающе-определяющее показывание.
Ну и вернемся к связке-копуле - ведь она герой этой главы. Что эти рассуждения дают нам для ее понимания?
Копула, как мы видели, многозначна, неопределенна по своему смыслу и функции - она и про сущность, и по существование, и про истинность, и про связывание.
Так вот, если посмотреть на нее в перспективе интенционального отношения Dasein, т.е. заранее, до высказывания данности его предмета, сущего, то неопределенность значения копулы понятна: она "может себе позволить" неопределенность, поскольку бытие сущего в его определенности уже дано Dasein.
Копула - связка, связывающее. Случает ли ее связующий характер? Нет, никак: связность есть в самом сущем - об этом мы говорили, еще когда обсуждали Канта. А о том, что synthesis и diairesis, синтез и анализ заложены в каждом суждении, говорил еще Аристотель.
Но только ли связывает копула Не входит ли в значение "есть" и выявленность сущего, т.е. утверждение того, что сущее действительно таково, как это утверждается в высказывании? Хайдеггер напоминает о побочных мыслях у Лотце, тех, в которых, как считал этот мыслитель, утверждается истинность высказываемого. Но об этом - следующий параграф, кажется, завершающий главу и всю первую часть книги.