Юрий Громыко об истории в образовании
Большое наслаждение испытываешь, когда освобождаешься от стереотипов. Что может быть привычней, чем хронологический порядок в преподавании гуманитарных предметов - истории, литературы, искусства? А вот читаю в «Проектном сознании» Громыко про то, зачем нужно обращение к истории в образовании, и все начинает смотреться иначе: смысл определяет организацию.
«Следовательно, в институтах образования вместо старой задачи запомнить и уметь повторять некоторый фрагмент работы появляется совершенно другая задача: стать личностно и субъектно соотносимым с некоторым культурно-историческим содержанием.
Мы не думаем, в отличие от Г.В. Гегеля и последователей его схемы (например, В.С. Библера и С.Ю. Курганова), что существует параллелизм и изоморфизм между процессами исторического развития и личностного роста, то есть нет никакой в процессах духа и духовного развития рекапитуляции. Это, прежде всего, определяется тем, что в мыследеятельности создаются новые организованности (типичный пример - компьютеры), с которыми ребенок сталкивается с момента рождения. А потому, на наш взгляд, было бы неправильным считать, что сначала ребенок должен вырабатывать личное отношение к содержанию культурных форм Античности, затем Средних веков, потом Нового времени и так далее. И конечно, мы не думаем, что ребенку детского сада и начальной школы значительно понятней Античность, а учащемуся 5 класса - Средние века и так далее. Если же просто рассматривать превращение любого исторического содержания в учебный материал, который усваивает ребенок, прежде всего запоминая его, то это запоминание ребенок может осуществлять в любом произвольном порядке, заучив предварительно схему самого порядка. Совсем другая ситуация, если нам по той ли иной причине очень важно, чтобы личность смогла воспроизвести в современной ситуации пласт определенного проблемно-исторического содержания (например, программу патристики или программу св. Григория Паламы) и смогла бы осуществлять духовное творчество на основе этого содержания, продвигая сам этот пласт. Но тогда получается, что историческое содержание существует не в виде снятых безразличных друг к другу пластов, но появляется в результате самоопределения личности по отношению к проблемам, вычленяемым в истории. И смысл образования и исторического самоопределения на основе образования состоит в том, чтобы выращивать личность, способную к постановке в данной актуальной ситуации когда-то прожитой, но нерешенной проблемы. История при подобном взгляде оказывается отнюдь не via reginae, последовательно сменяющая четко обозначенные эпохи - территории, но набор уникальных проблемно-разрывных точек, не получивших пока еще своего продолжения. Основной вопрос состоит в том, существует ли коллектив, общность или личность, способные актуализировать данное проблемное содержание. Например, такой проблемой могут быть духовные отношения Германии и России, для постановки которой необходимы специально подготовленные личности.
Но при подобном подходе все изменяется: задача образования состоит отнюдь не в том, чтобы заставить личность в правильном порядке запомнить и проследить переходы от одного мыслительно-духовного содержания к другому, воспитав на основе этого всесторонне образованного культурного человека. Задача состоит в том, чтобы на основе всего универсума культурных и исторических представлений сделать личность способной к постановке культурно-исторической проблемы, которую можно ставить и решать лишь в определенной традиции, овладев приемами и способами движения в этой традиции. В этом случае образование, определяющее форму организации сознания личности, выступает действительно как сверхоружие» (с. 113-114).
«Следовательно, в институтах образования вместо старой задачи запомнить и уметь повторять некоторый фрагмент работы появляется совершенно другая задача: стать личностно и субъектно соотносимым с некоторым культурно-историческим содержанием.
Мы не думаем, в отличие от Г.В. Гегеля и последователей его схемы (например, В.С. Библера и С.Ю. Курганова), что существует параллелизм и изоморфизм между процессами исторического развития и личностного роста, то есть нет никакой в процессах духа и духовного развития рекапитуляции. Это, прежде всего, определяется тем, что в мыследеятельности создаются новые организованности (типичный пример - компьютеры), с которыми ребенок сталкивается с момента рождения. А потому, на наш взгляд, было бы неправильным считать, что сначала ребенок должен вырабатывать личное отношение к содержанию культурных форм Античности, затем Средних веков, потом Нового времени и так далее. И конечно, мы не думаем, что ребенку детского сада и начальной школы значительно понятней Античность, а учащемуся 5 класса - Средние века и так далее. Если же просто рассматривать превращение любого исторического содержания в учебный материал, который усваивает ребенок, прежде всего запоминая его, то это запоминание ребенок может осуществлять в любом произвольном порядке, заучив предварительно схему самого порядка. Совсем другая ситуация, если нам по той ли иной причине очень важно, чтобы личность смогла воспроизвести в современной ситуации пласт определенного проблемно-исторического содержания (например, программу патристики или программу св. Григория Паламы) и смогла бы осуществлять духовное творчество на основе этого содержания, продвигая сам этот пласт. Но тогда получается, что историческое содержание существует не в виде снятых безразличных друг к другу пластов, но появляется в результате самоопределения личности по отношению к проблемам, вычленяемым в истории. И смысл образования и исторического самоопределения на основе образования состоит в том, чтобы выращивать личность, способную к постановке в данной актуальной ситуации когда-то прожитой, но нерешенной проблемы. История при подобном взгляде оказывается отнюдь не via reginae, последовательно сменяющая четко обозначенные эпохи - территории, но набор уникальных проблемно-разрывных точек, не получивших пока еще своего продолжения. Основной вопрос состоит в том, существует ли коллектив, общность или личность, способные актуализировать данное проблемное содержание. Например, такой проблемой могут быть духовные отношения Германии и России, для постановки которой необходимы специально подготовленные личности.
Но при подобном подходе все изменяется: задача образования состоит отнюдь не в том, чтобы заставить личность в правильном порядке запомнить и проследить переходы от одного мыслительно-духовного содержания к другому, воспитав на основе этого всесторонне образованного культурного человека. Задача состоит в том, чтобы на основе всего универсума культурных и исторических представлений сделать личность способной к постановке культурно-исторической проблемы, которую можно ставить и решать лишь в определенной традиции, овладев приемами и способами движения в этой традиции. В этом случае образование, определяющее форму организации сознания личности, выступает действительно как сверхоружие» (с. 113-114).