Концепция двух теологий в Комментарии к трактату Боэция "О Троице" - Глава (II, 2.2)
Содержание
2. ТЕОЛОГИЯ И РАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ПОНЯТИЕ SACRA DOCTRINA.
2. Теология Фомы Аквинского: поиск собственной методологии
2.2. Концепция двух теологии в Комментарии к трактату Боэция «О Троице». Комментарий к трактату Боэция «О Троице» датируется 1257-1258 годами (такую дату приводит Торрель), когда Фома начинает преподавать в Парижском университете (Шеню указывает дату 1256 год). Эта небольшая работа кроме ее важного содержания, имеет еще две особенности: во-первых, Аквинат был единственным автором XIII века, написавшим комментарий к De Trinitate Боэция, а во-вторых, сохранился автограф этого трактата (это один из немногочисленных автографов св. Фомы). Для нашего же исследования Super Boetium de Trinitate имеет большое значение прежде всего потому, что здесь Аквинат делает следующий шаг в разработке теологической методологии. В этом произведении Фома подробнее, чем в Комментарии к «Сентенциям», рассматривает вопрос о научном статусе теологии и, как следствие, больше внимания уделяет эпистемологической тематике.
Если в Комментарии к «Сентенциям» Фома спрашивает: есть ли какая-то наука (doctrina), кроме физических (философских) наук, то здесь он ставит вопрос иначе: существует ли вообще какая-то наука о Боге (utrum de divinis posit esse aliqua scientia; Super De Trin.pars 1 q.2, а.2)? И если в Комментарии к «Сентенциям» авторитетным тезисом, который указывал направление поиска, были слова Апостола о необходимости веры, чтобы угодить Богу, то в Комментарии к трактату Боэция «О Троице» приводятся три текста (Августин «О Троице» XIV, c.1; Книга Мудрости 10, 10; и Первое послание к Коринфянам 8, 7), где термин scientia фигурирует в контекстах истинного счастья, «науки святых» и «науки избранных». Перед нами типичный пример применения auctoritas: тексты Священного Писания приводятся скорее для определения задачи, для использования ресурса латинской Библии (где фигурирует нужный Аквинату термин scientia), чем для точной интерпретации приведенных фрагментов. Это становится очевидным в части responsio: Фома развивает здесь Аристотелевское понимание науки. Вот этот важный фрагмент.
Смысл науки заключается в том, чтобы, опираясь на определенные очевидные [утверждения], закономерно заключать [из них] другие [утверждения]. Такой смысл имеет силу и в отношении божественных вещей; следовательно, и о них может существовать наука. Однако знание божественных вещей можно понимать двумя способами. Первый способ дан в перспективе нашего познания. Из такой перспективы предметами нашего познания предстают сотворенные вещи, которые мы познаем, [начиная] от чувственного восприятия. Второй способ дан в перспективе самой природы [божественных вещей]. В такой перспективе эти божественные вещи сами из себя являются максимально познаваемыми, и хотя мы их не познаем согласно их собственному модусу [существования], но именно так они познаются Богом и блаженными. В связи с этим, мы имеем две разновидности науки о божественных вещах. Одна, которая соответствует нашему способу познания, когда познание божественных вещей опирается на чувственные начала. Так философы передали нам науку о божественном, называя ее первой философией. Вторая, которая соответствует собственно божественному способу, схватывает божественные вещи сами по себе. Такой совершенный способ невозможен в нашей теперешней жизни, но в какой мере мы, через вложенную в нас веру, припадем к первой истине ради нее самой, в такой же мере у нас, даже в состоянии нынешней жизни, может возникнуть определенные причастность и уподобление к такому теологическому познанию.
Dicendum quod cum ratio scientiae consistat in hoc quod ex aliquibus notis alia necessario concludantur, hoc autem de divinis contingat, constat quod de divinis potest esse scientia. Sed divinorum notitia dupliciter potest aestimari. Uno modo ex parte nostra, et sic nobis cognoscibilia non sunt nisi per res creatas, quarum cognitionem a sensu accipimus. Alio modo ex natura ipsorum, et sic ipsa sunt ex seipsis maxime cognoscibilia, et quamvis secundum modum suum non cognoscantur a nobis, tamen a Deo cognoscuntur et a beatis secundum modum sum (co.1).
Et secundum hoc de divinis duplex scientia habetur. Una secundum modum nostrum, qui sensibilium principia accipit ad notificandum divina, et sic de divinis philosophi scientiam tradiderunt, philosophiam primam scientiam divinam dicentes. Alia secundum modum ipsorum divinorum, ut ipsa divina secundum se ipsa capiantur, quae quidem perfecte in statu viae nobis est impossibilis, sed fit nobis in statu viae quaedam illius cognitionis participatio et assimilatio ad cognitionem divinam, in quantum per fidem nobis infusam inhaeremus ipsi primae veritati propter se ipsam (Super De Trin. Pars1, q.2, a.2).
Итак, мы здесь видим новые нюансы в понимании теологии как науки. Фома активно использует Стагиритово противопоставление очевидного/познавательного самого по себе и очевидного/познавательного для нас. Сохраняется Авґустиновский сюжет вложенной веры и оборот in statu viae. Однако больше внимания уделяется эпистемическому статусу теологии. Наряду с философской теологией, которая трактует (истолковывает) божественные вещи, доходя до них от чувственного познания мира, на первый план выступает теология в новом смысле (new sense of theology по определению Макинерни) [McInerny 1982: p. 139-140]. Принципами этой теологии предстают положения веры, правильность которых можно защищать рациональными средствами (articuli autem fidei in hac scientia non sunt quasi conclusiones, sed quasi principia quae etiam defenduntur ab impugnantibus; Super De Trin. Pars1, q.2, a.2, ad.4). Таким образом, вера и разум вступают в диалог. Чтобы выявить характерные черты такого диалога, Фома обращает внимание на способы использования философии в теологических исследованиях.
Философию можно применять в священной доктрине трояким образом. Во-первых, для демонстрации тех истин, которые выступают преамбулами веры, что является необходимыми в познании веры. Таковы истины о Боге, которые могут быть доказаны с помощью естественных рациональных аргументов. Например, что Бог есть, что Бог является единственным, а также другие подобные истины как о Боге, так и о творениях, которые могут быть доказаны в философии и предполагаются верой. Во-вторых, для прояснения через определенные аналогии тех истин, которые являются истинами веры. Так, например, Августин в книге «О Троице» для уяснения Троицы принимает разнообразные уподобления, взятые из философских учений. Наконец, в-третьих, чтобы опровергнуть тех, кто выступает против веры, и показать, что утверждения противников веры или являются неверными, или не являются необходимыми.
Sic ergo in sacra doctrina philosophia possumus tripliciter uti. Primo ad demonstrandum ea quae sunt praeambula fidei, quae necesse est in fide scire, ut ea quae naturalibus rationibus de Deo probantur, ut Deum esse, Deum esse unum et alia huiusmodi vel de Deo vel de creaturis in philosophia probata, quae fides supponit. Secundo ad notificandum per aliquas similitudines ea quae sunt fidei, sicut Augustinus in libro de Trinitate utitur multis similitudinibus ex doctrinis philosophicis sumptis ad manifestandum Trinitatem. Tertio ad resistendum his quae contra fidem dicuntur sive ostendendo ea esse falsa sive ostendendo ea non esse necessaria.
Тезис о двух теологиях развивается во фрагменте q.5, а.4. Аквинат тематизирует проблему основоположений науки - один из основных постулатов Аристотелевой эпистемологии. Науки различаются между собой через свой специфически присущий каждой из них предмет исследования. При этом исследование той или иной научной предметности должно принимать во внимание характерные принципы такой предметности (quaecumque scientia considerat aliquod genus subiectum, oportet quod consideret principia illius generis; Super De Trin. Pars3, q.5, a.4). Ведь любая наука, утверждает Аристотель в «Физике», может успешно функционировать только при условии познания собственных принципов (per cognitiorem principiorum). Существуют принципы двух видов: (a) такие, что сами по себе являются совершенными природами и одновременно принципами других природ (как простые тела являются принципами смешанных тел), и (b ), не являются сами по себе совершенными природами, но только принципами определенных сущностей (как единица - принцип счета, точка - линии, а форма и материя - принципы физических вещей).
Если мы говорим о теории бытия, то различные виды сущего можно свести к первичным принципам: и те принципы, которые являются принципами всего сущего, следует считать сущим в высшем смысле (id, quod est principium essendi omnibus, oportet esse maxime ens). Такие принципы являются наиболее совершенными (huiusmodi principia oportet esse completissima), имеют наивысшую степень актуальности (oportet ea esse maxime actu) и существуют без материи (esse absque materia). Это и есть божественные вещи (res divinae), и их исследует Аристотелева «Метафизика». Как же мы можем познать эти принципы? Естественный разум приближается к познанию этих принципов через их следствия в чувственном мире (per lumen naturalis rationis pervenire non possumus in ea nisi secundum quod per effectus in ea dicimus).
Этот тезис решает эпистемическую апорию: первые принципы являются очевидными сами по себе (in se maxima nota), но не очевидными для нас. Поэтому путь к первым принципам сущего является опосредованным, через чувственные вещи, на основании действия этих принципов в материальном, чувственно воспринимаемом мире. Аквинат считает, что метод такой философской теологии выражают слова Апостола из Рим. 1, 20 (эту цитату Фома часто повторяет именно в контексте обсуждения естественной теологии).
Итак, что изучает философская теология? Она изучает Бога и то, что касается Бога в перспективе фундаментальных принципов всего сущего (prout sunt rerum omnium principia). Она с полным основанием называется scientia divina. Такая наука рассматривает эти принципы как общие для всего сущего (communia omnibus entibus) и является исследованием сущего как такового (habet subiectum ens in quantum est ens). Перед нами истолкование Аристотелевской программы «первой философии». Однако есть другой тип теологии и другой способ исследования божественных вещей (alius modus cognoscendi huiusmodi res). Эта другая теология исследует Бога не опосредованно, через проявление Его действий в материальном мире, но согласно тому, как божественные вещи сами открывают нам себя (secundum quod ipsae se ipsas manifestant). Удивительная и кардинальная смена перспективы! Бог Аристотеля, Бог философов являет себя только в природных действиях, в модусе естественного откровения.
Попытаюсь проиллюстрировать этот тезис двумя примерами. Современные астрофизики оперируют такими понятиями, как темная материя, темная энергия или темный поток. Они не могут наблюдать и непосредственно исследовать эти феномены (ученые даже спорят - идет ли вообще речь о каких-то реальных феноменах, или скорее об определенных гипотезах). Об этих феноменах ученые знают лишь косвенно, например, через действие темной материи. Аристотелевского Бога нельзя наблюдать в чувственном опыте, ибо этот Бог - нематериальный и находится по ту сторону нашего мира, он существует отдельно от этого космоса. Как же его можно познать? Только как Первый принцип космоса, как Первый принцип всего сущего. Однако этот Бог не является лицом, он не говорит нам, он - молчаливый Бог, без имени и без лица. Позже неоплатоники будут учить об особом экстатическом опыте богообщения, но сейчас мы не будем об этом говорить. Обратимся к другому примеру. Если мы имеем дело не с естественными вещами, а с лицами, то здесь открывается иная эпистемическая перспектива. Девушка может узнать, что к ней приходил любимый, если она, вернувшись в свою комнату или придя на свое рабочее место (например, в офис), видит на столе букет красных роз. Букет роз - это что-то вроде естественного откровения. Цветы что-то говорят, о чем-то свидетельствуют и девушка может что-то понять. Однако если в комнату войдет сам возлюбленный и скажет «я тебя люблю», то откровение уже будет прямым и непосредственным. Ранее об его любви свидетельствовали его цветы, какие-то другие подарки, какие-то молчаливые намеки. Однако теперь он говорит об этом прямо.
Христианский Бог является Лицом, Он обращается к человеку. Он может Сам открыть человеку свои намерения и свою любовь. Тогда это - совсем другой тип познания; чтобы описать такие отношения Бога и человека, мы нуждаемся в существенном расширении эпистемологии. И Фома делает этот эпистемологический шаг. Одно дело, когда мы что-то знаем о Боге на основании Его действий в мире, на основании последствий Его деятельности. И совсем другое дело, когда Сам Бог открывает нам Себя, обращается к нам, проявляет Свои намерения и желания. Для иллюстрации нового способа богопознания Аквинат приводит вторую цитату из Апостола Павла: «А нам Бог открыл (revelavit) это Своим Духом» (1 Кор. 2, 10).
Итак, существуют два типа теологии или божественной науки. В одной божественные вещи рассматриваются не как субъект науки, но как принцип субъекта (una, in qua considerantur res divinae non tamquam subiectum scientiae, sed tamquam principia subiiecti). Это - теология философов или метафизика (talis est theologia, quam philosophi prosequuntur, quae alio nomine metaphysica dicitur). «Вторая же теология, которая рассматривает самые божественные вещи как таковые, именно как субъект науки - это теология, что излагается в Священном Писании» (Alia vero, quae ipsas res divinas considerat propter se ipsas ut subiectum scientiae et haec est theologia, quae in sacra Scriptura traditur; Super De Trin. Pars3, q.5, a.4).
Два типа теологии получают свои собственные имена: Theologia philosophica и Theologia sacra Scripturae. Фома не говорит, что Писание - это и есть второй тип теологии. Нет, он говорит нечто другое: то, что изучает эта вторая теология, излагается в Писании. Ибо последнее содержит Откровение Бога, свидетельствует о словах и деяниях Бога. Чтобы принять это Откровение, человек нуждается в вере. Однако, если человек принимает с верой Божье Откровение, он может его осмысливать на основании своих рациональных способностей. Ведь Бог обращается к человеку как к разумному существу. Бог хочет, чтобы человек познал Его. Так вера встречается с умом, а Аристотелевское понятие философской теологии (метафизики) дополняется понятием теологии Откровения (Theologia sacra Scripturae) и признает в нем высший тип теологии. Потому что в ней Сам Бог говорит о Себе. Богословие Священного Писания можно считать наукой, потому что она имеет собственный предмет или субъект - божественную реальность, составляющую ее фундаментальный принцип.
А. Баумейстер "Тома Аквінський: вступ до мислення" - Фома Аквинский: Введение в мысль Ангелического Доктора
(перевод с украинского)
с. 84-91
Содержание