Прекрасное из книги Роберта Бэра (4)
Продолжаю наслаждаться мемуарами этого ЦРУшника. Книга, которая даст фору любым политическим триллерам. А погружение в хитросплетения ближневосточной политики - так просто блестящее!
*****
Хотя я был далек от того, чтобы представить доказательства, которые могли бы быть использованы в суде, с каждым днем я становился все ближе. Я изложил все, что знал о Хассуне, в длинном, подробном разведывательном отчете - первом из целой серии работ, посвященных взрыву в посольстве.
Через несколько дней штаб-квартира сообщила, что этот отчет распространяться не будет. «Хотя информация убедительна, - было написано, - она представляет лишь исторический интерес». Говоря простым языком, сообществу национальной безопасности больше не было дела до того, кто разбомбил наше посольство в Бейруте.
В каком-то смысле я мог понять, почему Вашингтон это не волнует. Центральное разведывательное управление переходило в руки людей, которые никогда не ставили свою жизнь на кон, чтобы узнать о терроризме в таких местах, как Бейрут. Взрыв посольства для них был не просто древней историей, - он отвлекал их от карьерных амбиций. Зачем портить безупречный послужной список новостями об одном из самых мрачных часов работы Управления? Я же видел свою работу иначе. Если мы не знали, против кого выступаем, то нам не было известно, на что они способны, и мы могли не узнать об этом, пока они не появятся на наших берегах, вооруженные до зубов.
Кроме того, все еще оставался ордер на арест Мугнии. Нужен был только человек, у которого хватило бы смелости его исполнить.
Того, кого я нашел, я назову Жаном. Ему было около тридцати двух лет, и он, как и Мугния, провел свою жизнь, сражаясь на «зеленой линии». Разница была лишь в том, что он убивал и похищал мусульман, а не наоборот. Прославился этот человек тем, что сровнял с землей иностранное посольство, чтобы улучшить сектор ведения огня.
Жан ждал меня в ночном клубе «Доминос».
- Я всегда знал, что однажды ЦРУ постучится в мою дверь, когда у него будет слишком грязная работа, чтобы делать ее самому, - произнес Жан, пожимая мне руку.
Я молчал, оглядываясь по сторонам. Хотя было уже одиннадцать вечера, «Доминос» только сейчас начал заполняться. Торговцы оружием, колумбийские наркоторговцы, полевые командиры в стиле Кристиана Гуччи - свои дела здесь обделывал весь местный демимонд. Если не считать встроенного освещения над баром, в «Доминосе» царила кромешная тьма, а музыка была достаточно громкой, чтобы скрывать разговор, но не заглушить его.
Я снова повернулся к Жану.
- Мне нужна сеть на западе, люди, которые не будут зря тратить мое время.
- Я не занимаюсь разведкой. Если вам нужна информация, идите и поговорите с ливанскими силами.
Ливанские силы были основным христианским ополчением. Мы оба знали, что разведка у них не очень хорошая.
- Мне нужна не информация. Мне нужно провести операцию.
Жан усмехнулся.
- Значит, Сирия наконец-то переступила черту.
- Нет, мне нужно кое-кого найти в южном пригороде.
- Ликвидация?
- Нет. Он нужен мне живым.
- Кто это?
- Найдите мне людей, и мы поговорим.
Жан записал название видеомагазина в Зуке, заштатном пригороде восточного Бейрута.
- Завтра утром в десять.
Когда я приехал, Жан сидел в своем «Рейндж Ровере» перед видеомагазином. Выйдя из машины, он пригласил меня следовать за ним, и мы прошли через магазин, вышли через заднюю дверь и вошли в жилой дом через подъезд в переулке. Электричество было отключено. Мы поднялись вверх на пять лестничных пролетов.
Дверь открыл капитан ливанской армии. За его спиной на диване сидел второй офицер. На обеденном столе лежал обрез от М-16 с глушителем и лазерным прицелом - не совсем стандартное оружие для ливанской армии.
Левая рука капитана напоминала перепончатую утиную лапу. Я предположил, что она была изуродована зарядом взрывчатки. Когда он отошел в угол комнаты, чтобы поговорить с Жаном, я заметил, что одна из его ног короче другой.
- Капитан готов выслушать вас, - сказал Жан, обернувшись ко мне.
Как только я заговорил о том, что мне нужна сеть на западе, капитан ухмыльнулся так же, как Жан.
- Цель - не сирийцы, - добавил я. - Это «Хезболла». Мне нужно захватить члена «Исламского джихада».
- Забудьте об этом, - без обиняков заявил капитан. Говорил он по-английски с американским акцентом, хотя и не назвал своего имени. - Хотите его прибить - прекрасно, но в южных пригородах вы не найдете никого, кто мог бы совершить похищение.
Жан и капитан снова переговорили наедине. Я взял в руки обрезанную М-16. Затворная группа была покрыта тефлоном для снижения шума.
- Есть один человек, возможно, достаточно сумасшедший для того, чтобы попробовать сделать что-то подобное, - произнес, наконец, капитан, - но мы не работаем с ним уже много лет. Он слишком сумасшедший.
- А какая разница? - спросил я. - Он либо перевезет парня через «зеленую линию», либо нет. Я плачу гонорар только за успех.
Капитан согласился посмотреть, сможет ли он снова связаться с ним.
Когда мы вышли на улицу, я спросил Жана, кто эти два офицера. Он сказал, что оба дезертировали из ливанской армии и теперь состоят в антисирийской партизанской группе, действующей в долине Бекаа. Они совершили несколько успешных нападений на сирийцев, но каждый раз теряли людей.
- Еще полгода - и из них никого не останется, - добавил Жан.
Неделю спустя в сумерках он заехал за мной в Бабду, христианский район, граничащий с южным пригородом. Мы прождали в «Рейндж Ровере» Жана до темноты, а затем медленно поехали вниз по холму. Чем ближе мы подъезжали к «зеленой линии», тем больше здания становились похожи на песчаные замки, омываемые волной. Последние здания перед полями, отделявшими Бабду от южных пригородов, превратились в груды обломков.
Мы прошли через три контрольно-пропускных пункта, на которых стояли ливанские войска. Все знали Жана и махали ему рукой. Последним КПП оказалась вырытая в развалинах яма размером четыре на пять метров. Два вояки вскочили, услышав приближение машины, и посмотрели на нас, как на призраков. Оставив у них «Рейндж Ровер», мы пошли пешком.
Мы оказались в ничейной зоне, всего в ста метрах от постов «Хезболлы». Именно в этом секторе Мугния сражался за ФАТХ в 1970-х годах. Хотя мне и не полагалось знать об этом, мы следовали по маршруту, по которому ливанские силы поставляли «Хезболле» оружие и боеприпасы. Ранее в том же году, когда началась война между «Хезболлой» и ее светским соперником, группировкой «Амаль», ливанские силы поддержали «Хезболлу», полагая, что Сирия поддерживает «Амаль». Только на Ближнем Востоке радикальная христианская группировка могла заключить союз с радикальной исламской группировкой.
Мы ждали около двадцати минут, сидя в высокой траве и прислушиваясь к грохоту крупнокалиберного пулемета и периодическим взрывам гранат. Я заметил, что Жан был безоружен, но что толку от пистолета, если на нас решит наброситься «Хезболла»?
Из темноты к нам начала пробираться тень, двигаясь зигзагами по открытому пространству, словно по минному полю. Со временем тень превратилась в мужчину с аккуратно подстриженной бородой. Он был одет в рубашку-поло, джинсы и ковбойские сапоги. Я буду называть его Исам.
Исам и Жан обнялись. Жан спросил мужчину о его детях; всех шестерых он знал по именам. Это продолжалось около пяти минут, прежде чем Жан рассказал ему, зачем мы приехали. К тому времени мы уже сделали все, что я мог вытерпеть, поэтому сразу же заявил Исаму, что хочу схватить человека, который живет в Айн аль-Дильбе.
- Вы знаете что-нибудь об Айн аль-Дильбе? - спросил Исам. Не думаю, что он был обескуражен такой перспективой; он просто прикидывал мои силы.
Я проигнорировал его вопрос.
- Мне нужен Имад Мугния.
Мужчина посмотрел на меня более внимательно, потом повернулся к Жану и спросил:
- Он серьезно?
Жан кивнул. Исам обернулся ко мне и сказал:
- Я убью его за две тысячи долларов. Тысяча вперед.
- Он нужен мне живым.
- Тогда найдите кого-нибудь другого.
Мы молча прислушивались к выстрелам. Теперь они доносились ближе.
- Откуда мне знать, что вы можете что-то сделать в Айн аль-Дильбе?
Исам рассмеялся.
- Господин Жан не сказал вам, кто я такой? Я убил больше людей, чем ваша морская пехота и Нью-Джерси вместе взятые.
- Однажды Исам взорвал одиннадцать автомобильных бомб - одновременно, - добавил Жан.
Для обычного читателя это, возможно, не покажется поводом для гордости, но для террориста в Ливане это было все равно что выиграть три золотые медали на Олимпийских играх.
Над нами уже свистели выстрелы: пора было уходить. Я быстро сказал Исаму, что мы встретимся на следующей неделе.
- А пока, - закончил я, - возвращайтесь и начинайте собирать все, что сможете, о Мугние - где он жил, описание его машин, имена его ближайших знакомых.
Я также добавил, что мне нужны фотографии дома Мугнии. Прежде чем Исам успел что-то ответить, я положил ему в карман десять новеньких стодолларовых купюр - мне хотелось, чтобы он знал: деньги не будут проблемой.
Конечно мне было известно, что на самом деле Мугния не жил нигде. Вместе с ЦРУ и всеми остальными, кто за ним следил, он никогда не ночевал под одной крышей и не выходил из здания тем же путем, что и входил. Он менял машины чаще, чем нижнее белье. Но прежде, чем начать доверять Исаму, я хотел увидеть, что он привезет.
На следующей неделе Исам пришел на встречу раньше нас. В руках у него была пачка заметок и конверт с фотографиями.
- Вот здесь Мугния провел две ночи на прошлой неделе, - сказал он, протягивая мне фотографию. Это двухэтажное здание я узнал - это была религиозная школа в южном пригороде.
- Что это? - спросил я.
- Там живет невестка Мугнии. Раз в несколько недель он проводит там ночь. Но он никогда не объявляет о своем приходе. Он просто появляется, обычно один.
- Откуда вы это знаете?
- Моя двоюродная сестра работает в школе. Она видела, как он приходит и уходит. Она живет в Айн аль-Дильбе и знает его семью с детства.
На следующий день я просмотрел материалы, которые дал мне Исам. Когда я наконец расшифровал его записи, стало ясно, что Исам хорошо связан с бандой Айн аль-Дильбы. У него было все: машины, адреса, номера телефонов.
Исам не пришел ни на следующую встречу, ни на последующие. Жан забеспокоился. Никому из нас не нравилось сидеть на ничейной полосе по несколько часов подряд. Наконец, на третий вечер Исам все-таки появился. Когда я спросил, где он был, он проигнорировал меня.
- На этой неделе Мугния вернется в школу. Он должен вернуться. К нему приедет кто-то из Тегерана, - сказал Исам. - Возможно, другого шанса у нас уже не будет.
- Как ты смог бы схватить его там? - спросил я.
- Я уже говорил тебе: я могу убить его, но ты сошел с ума, если думаешь, что я похищу его.
Я позволил Исаму выговориться.
- Перед школой есть парковка, а сзади - переулок. Я предлагаю поставить по машине с каждой стороны и взорвать их одновременно. Думаю, тысяча килограммов семтекса решит вашу маленькую проблему.
Это было то, что мы называем «глушителем», и Исам был прав. Две автомобильные бомбы по обеим сторонам двухэтажного здания определенно обрушат его и убьют всех, кто находится внутри.
- Ты можешь быть уверен, что Мугния будет там? - спросил я.
- Моя кузина расскажет мне.
- Что тебе нужно для начала?
- Две тысячи вперед и десять тысяч потом - после смерти Мугнии.
Мне не потребовалось много времени, чтобы принять решение. Я поступил в ЦРУ по приколу. И да, в какой-то момент меня обратили в свою веру, и я стал информационным наркоманом. Я был одержим идеей выяснить, кто взорвал посольство. Но все это не означало, что мне было дано моральное право решать, кого нужно убивать. Я бы оставил это на усмотрение политиков в Вашингтоне.
Я велел Исаму вернуться и собрать больше информации. Я так и не сообщил о случившемся в штаб-квартиру и больше никогда не видел Исама. Жалею ли я об этом сейчас? Конечно! Находится ли Имад Мугния в союзе с Усамой бен Ладеном, я не знаю, но уверен, что между ними нет ни гроша реальной разницы. Если бы мы тогда признали, что находимся в состоянии войны с террористами, Вашингтон, возможно, был бы более склонен одобрить операцию, предложенную Исамом, а я был бы более склонен настаивать на решении этого вопроса перед своим начальством в Лэнгли. Но мы этого не сделали, и позволили этой проблеме, как и многим другим, заглохнуть на месте.