Материалистический миссионер, оскверняющий храм человека
Некоторые разговоры о законах движения человечества наводят меня на мысли, что это чем-то похоже на споры материалистов девятнадцатого века с религиозными людьми. Только в то время они спорили с верой в бога-творца (и языческих божков), а сейчас требуется спорить с верой в людей. С верой, разумеется, в религиозном смысле, а не в каком-то другом: философские идеалисты-плюралисты полагают, что человек своим сознанием направляет мир или, во всяком случае, какую-то его часть, и поэтому верят в него, как когда-то другие идеалисты верили в богов.
Это, к сожалению, принимает не такие возвышенные формы, как некоторым мечталось когда-то. Вера в человека сейчас зачастую приводит к обожествлению, например, политического лидера: мол, у каждого человека есть частичка сознания, меняющая мир, но у кого-то больше, у кого-то меньше, а у кого-то самые могучие, так что ему слабеньким остается только поклоняться. Эти политические лидеры (или персонифицированно, или в ранге «класса элит») приватизируют, таким образом, все силы и возможности человечества (или отдельного общества) и требуют служения себе на этом основании.
Глядя на то, как много может человечество, идеалисты-плюралисты в силу своей философской позиции не задумываются глубоко о том, почему это происходит, а приписывают какой-то воле, кажущейся им наиболее сильной. В начале истории человечества наши предки обожествляли силы природы, двести лет назад, по выражению Маркса, обожествляли собственные производительные силы, противопоставленные им в обществе, а сейчас пришли к обожествлению людей, в которых персонифицировали достижения всех (включая силы природы). В каком-то смысле это можно назвать кругом: в Древнем Египте и некоторых других регионах правителей уже обожествляли. Но больше это похоже, кажется, на спираль - то есть да, вновь обожествление правителей, но на ином уровне развития общества все-таки.
О происхождении такой веры много раз говорили: объединенное человечество добивалось все большего и удовлетворяло такие смелые желания всех, над какими раньше смеялись, даже если о них говорили как о мечтах. И если, мол, человечество может так много, а конкретными исполнителями выступают отдельные люди (ученые, инженеры, управляющие), то почему бы не представить ситуацию, когда вся мощь человечества окажется в руках одного человека? И если человечество покоряет себе всю видимую вселенную, то отчего бы ему не покорить каждого отдельного человека? А если вся мощь человечества в руках немногих, то отчего бы этим немногим не покорить себе всех остальных, сделав их игрушками в своих руках?
Все это вполне можно представить, но только для этого потребуется занять совершенно определенную упомянутую мной позицию: вообразить всех людей именно отдельными друг от друга, а не связанными, как атомы в частице алмаза; и вообразить, что сознание этих отдельных людей каким-то образом отдельно от материи, но при этом способно на нее влиять.
Если мы не вообразим первого, то нам не получится представить человека, который будет способен желать чего-то своего, а не того, к чему ему подталкивает движение человечества (общества). И, уж конечно, не сможем вообразить, что сила, какой он по видимости обладает, принадлежит ему, а не является сложением делегированных ему сил от других атомов («неделимых», индивидов).
А если не вообразим второго, то нам не получится представить его как имеющего собственные желания, а не подчиненного движению вообще всей материи в целом.
И, таким образом, раньше людей требовалось убеждать, что им не нужно молить никаких богов и даже одного бога, а они вполне могут полагаться на самих себя и материю. То есть тогда люди были сродни ребенку, учащемуся плавать и пугающемуся, если взрослый убирает руки, прекращая его поддерживать. Потом люди обнаружили, что, действительно, могут держаться на воде сами, без мольбы богов. И сейчас их требуется убеждать, что это все-таки не сделало их всемогущими, и они не держатся сами, а полагаются на воду (в узком смысле) и силы природы (в широком). И более того, сами этим силам природы подчинены.
Некоторые из таких плюралистов-идеалистов, конечно, не верят во всемогущество человека. Наоборот, говорят, что силы ограничены и очень невелики. Но они, во всяком случае, считают эти силы достаточными для того, чтобы поддерживать имеющееся сейчас, и для того, чтобы немногие полностью контролировали всех остальных, а не были им подвластны.
Их мышление при этом зачастую противоречиво: если спросить их, подчинены ли они законам природы, то могут ответить положительно; но если сделать следующий шаг и сказать, что, следовательно, развитие человечества происходит по законам природы, то это кажется им детерминизмом и отрицанием свободы волы. То, что свобода воли (в видимом ее проявлении) в таком качестве сама является законом природы, им в голову зачастую приходит не сразу, и на это требуется указывать особо.
Для иллюстрации я использую обычно несколько примеров.
Скажем, говоря о квантовой механике, иногда позволяют себе даже выражения вроде «квант решает», каким ему быть. И на уровне микромира это вполне уместно. Но на уровне макромира мы видим, что независимо от «решений» отдельного кванта планеты и метеоры, состоящие из множества квантов, движутся по совершенно определенным траекториям. То есть видимая свобода воли легко сочетается с видимым детерминизмом: на уровне «микромира» (сознания отдельного человека) у нас свобода воли, а на уровне «макромира» (движения человечества в целом) у нас «детерминизм» - мы можем обоснованно предполагать, где, как и когда окажется человечество на следующем витке своего развития.
Или подать тот же пример под чуть иным углом: каждый отдельный «квант» (человек) может свободно выбирать одно или другое, или третье; но если он выбирает «третье», то это оказывает такое влияние на остальных, что рано или поздно один из них (многие из них) совершенно свободной волей выберут «другое». И эта совокупность свободных выборов в итоге и обеспечит движение человечества по известному заранее алгоритму.
Третий взгляд, который я предлагаю под определенную задачу, заключается в том, что нам на уровне нашего субъективного восприятия совершенно не важно, имеем ли мы свободу воли или детерминированы: если мы детерминированы, то субъективно в каждом нашем опыте мы все равно воспринимаем это как нашу свободу воли.
«Рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше», говорю я в-четвертых, «согласен? Если да, то является это проявлением свободы воли человека - сам же выбрал, чтО для него лучше. Или проявлением детерминизма - как и рыба, не может не выбирать «лучшее» для него?». И продолжаю «Конечно, это «лучшее» для него варьируется во времени: сегодня как лучшее выбирает то, где лучше кормят; завтра - где больше свободы; послезавтра - где веселее. Точно так же, как атом движется то вправо, то влево, то в ином направлении, потому что «лучше» ему то в одном месте, то в другом, а определяется это тем или иным законом природы». Если возражают «Но может же выбрать и то, где ему хуже», то спрашиваю: «Зачем? Чтобы, например, утвердить себя как человека свободного - один из уже приведенных мной примеров - не подчиненного ни одному другому человеку, не имеющему ни одной вечной ниточки и кнопочки, на которую можно нажимать? Или в какой-то из этих моментов он все-таки в самом деле выходит за пределы действия законов природы?».
Конечно, я не предъявляю подобное обожествление людей (вождей) в качестве претензии упоминаемым мной «идеалистам-плюралистам»: на такое их восприятие работает множество информационных источников. В терминах «влияния на электорат» это называют «ралли вокруг флага»: если запущены некие значительные события, и неизвестно (скрывают информацию), как они развиваются и будут развиваться, то, не имея опоры на законы природы, надеются на какого-то человека (наш древний предок тоже не мог опираться на полное знание о молнии и ветре). Или другой вариант: вбрасывают одновременно множество версий события, чтобы далекий от него человек не мог оценить, какая из них верна, и в конце концов превратился в «бытового агностика» - «все равно мы никогда не узнаем, что там было на самом деле». В этой ситуации он тоже лишен опоры на достоверное знание, и если их накапливается достаточное количество, то теряет из виду всякие объективные закономерности вообще - опять-таки оказывается незнающим законы природы и вынужденным при этом опираться на то, что подвернется под руку (например, всесильного всезнающего вождя). Такая опора будет в том числе выражением психологических потребностей безопасности - «я, конечно, не знаю, но он намного умнее, осведомленнее и сильнее меня, он может справиться, если я буду его слушаться».
Так что сегодня я чувствую себя христианским миссионером, разрушающим языческое капище, или комсомольцем-атеистом, оскверняющим христианский храм. И говорю: «ничего эти ваши люди не могут, никакие они не боги и ничего не могут и не смогут никогда без сил природы. И если жизнь развивается так, что кажется, все лучше удовлетворяет человеческие желания, и дальше будет еще лучше, то это не потому, что этого хочет и своей волшебной силой делает человек, а только потому, что это является движением материи по присущим этой материи законам».