Отличия культур, deep state, Великая Россия и риски социализма
«Verola - это все-таки не американская культура, а наша, русскоязычная. Для примера, думаю, можно брать почти любой текст.
Скажем, сегодня: «Не надо ничего придумывать. Надо копировать как можно более тщательно, не пропуская, как говорится, ни одного слова, ни одного завитка».
Разве это «не надо ничего придумывать» не есть нечто, бесконечно родное? У него несколько граней, и все наши.
Во-первых, недоверие к людям и неверие в них. «Не надо придумывать» - кто их знает, чего они напридумывают? Наверняка гадость какую-нибудь. Какое еще творчество и инициатива? Солдату ничего придумывать не надо, его дело исполнять.
Конечно, я допускаю, что она знает американскую культуру живую и, может быть, воспроизводит ее, а я сужу только по артефактам (фильмам, книгам, законам) и потому ошибаюсь. Но так как у меня других представлений нет, то на их основании и буду говорить: изобретение, улучшение - один из столпов США.
Во-вторых, вера в некий образец, какой великолепен и не подлежит улучшению. В разбираемом случае это британская демократия (я не стал уточнять, почему не американская, территориально ей более близкая). В других известных нам примерах это будет коммунизм, понимаемый не как что-то изменяющееся и переходная стадия, каким он был у Маркса, а как воплощенный идеал, аналог царства небесного на земле. Или это будет блестящий монарх, лучше которого все равно не найдешь.
Американцам и британцам же свойствен скепсис. В современной философии именно «англосаксы» с ним в основном и ассоциируются: Юм, Беркли.
В-третьих, требование копирования. Моя первая ассоциация: поздний СССР. Там, некоторые ученые жалуются, тоже требовали просто копировать «западные» технологии, без всякой самодеятельности.
В основе США, напротив, лежит принцип своеобразия. Это видим как в организации их общества (каждый штат на свой манер), так и в современных мультикультурализме етс.
В-четвертых, пожелание копирования «до последней буквы» - до мелочей.
Обычно это характерно для людей, которые не знают, как устроен механизм, и поэтому повторяют каждую деталь, вплоть до случайных сколов эмали. Можно назвать это карго-культом, а можно сопоставить с периодом научения у человека: всякий сначала некритично повторяет то, чему его учат, а потом уже понимает, что главное, что второстепенное, и начинает комбинировать или вносить свое.
Соответственно, для «молодого» российского общества это более характерно (в Европе мы историю знаем, как минимум, с римских походов, то есть еще до нашей эры, а на Руси только с 9 века новой). Тем более, если учесть традицию «догоняющих» практик Петра и всех последующих, включая СССР.
А для американского характерно менее: они не догоняли, а опережали. Считали себя передовой страной, строящей новое с опорой на старое (ту его часть, какую считали хорошей), но не связанной пережитками прошлого, так значительно вредящими развитию в «заскорузлой Европе». То есть к копированию до каждой мелочи они, конечно, не стремились.
И по всем перечисленным пунктам мы видим совпадение Веролы с родной русскоязычной культурой, но расхождение с американской.
Верола запрещает творить («не надо придумывать»), требует действовать по инструкции (начальству виднее, оно образец уже знает), эмоциональным накалом компенсирует недостаток аргументации (любой образец трудно назвать совершенством, если подходить к нему вдумчиво и всерьез, признание его идеалом требует крика - чтобы отвлечь внимание от недостатков, какие иначе бросятся в глаза), и желает копирования до мелочей. Как написал кто-то в блогах: если бы Петр Первый жил сегодня, то курение марихуаны для государственных людей было бы обязательным (намекая на внедрение табака в начале 18-го века).
Поэтому если вам не нравится поведение Веролы, то полагаю неразумным переносить это недовольство на американскую культуру. Напротив, полагаю, что вам не нравится и вас отталкивает именно эта ее глубокая включенность в нашу среду. Вас отталкивает то, в какой степени она именно, как мы, - русская. А требуя, например, больше уважения к альтернативному (вашему) взгляду, вы попадаете как бы в американскую культуру, а не нашу, где «власть имеющий» или «просвещенный» не столько поучает даже, сколько требует».
***
«Я согласен, что «выдумывальщики» это часто чудаки, притом пугающие. И в американской культуре это отражено.
Там есть Эдисон, образец и пример для подражания, а также множество историй помельче, вроде Дайсона, двадцать лет жившего на содержании жены прежде, чем изобрел тот самый пылесос, который обогатил и прославил их семью.
И есть главный герой фильма «Гремлины» - отец семейства - человек того же типа, но его изобретения выглядят нелепо, выходят из строя в неподходящий момент, портят жизнь его семье и плохо продаются. И это показано нам в комедийном ключе.
А, скажем, доктор Эммет Браун из «Назад в будущее» совмещает оба образа: он и гений, создавший машину времени, и чудак, который 40 лет жил анахоретом, растрачивая состояние семьи на непрактичные и ненужные изобретения».
***
««Deep state» у нас переводят как «глубинное государство», хотя это, скорее, «глубинный порядок вещей».
Разница перевода определяет разницу восприятия.
В первом случае представляют нечто вроде тайной ложи, которая сидит где-то и дергает за веревочки, управляя «мурзилками». Во втором случае речь идет о том, что главное - люди, создавшие этот порядок; главным является все общество целиком.
Лица, которых граждане выбирают для решения своих (общественных) задач, имеют некие полномочия, следовательно, ресурс влияния, но он ограничен социумом.
У этого общества есть некие долгосрочные интересы (даже отдельный человек живет лет 60-70), есть выстроенные механизмы взаимодействия. Поэтому и получается так, что отдельный президент или сенатор не может нанести им слишком большой ущерб: первые лица меняются, а интересы остаются прежними - поскольку это интересы членов общества, а не президентов».
***
«Я действительно не хочу «великой России». Как и «великих США» или «великой Франции». Я хочу, чтобы каждому человеку на планете отдавали дань по его личному человеческому достоинству. Если будет какая-либо «великая» страна, это в некотором роде будет мое поражение (или несоответствие моим желаниям). Я хочу, чтобы если ценили, то самого человека, а не его принадлежность к клану (нации, государству етс)».
***
«Плохая репутация социализма - оборотная сторона его плюсов.
«Фишка» социализма - «вместе выгоднее». Если навалимся всем миром, сосредоточимся на одной цели, то сделаем больше и лучше, чем если каждый будет решать отдельные задачи. Примеры можно брать из современности: если каждый уменьшит потребление мяса на Х кг в год (будет пролетать на Х км меньше), то выбросы упадут на Y, а средняя температура на планете снизится на Z градусов. То есть, мол, если сообща, то даже климат менять можем, не говоря о более мелких задачах вроде тех, чтобы не допустить, чтоб нас сломали (порознь каждый прутик хрупок, а вместе это могучий пучок).
Но и проблемы вытекают из этого, как минимум, две.
А. Как добиться единогласного понимания людьми этих целей? По любому вопросу, как минимум, 10% имеют иное мнение, нежели большинство. А чаще всего разброс, конечно, еще шире (не согласны 15, 20 или 45 процентов). Появляется или необходимость принуждения (добровольно они не согласятся), а значит, некрасивые и нежеланные штрафы, расстрелы и концлагеря, или же никакого объединения (фишки социализма) нет, и ресурсы распыляются, как и при альтернативных устройствах. Не говоря о том, что наличие принуждения само по себе становится «распылением ресурсов»: вместо того, чтобы сосредоточить все силы на прорывном участке, часть их тратится на сопротивление (10% не согласны и не хотят подчиняться), и еще часть - на подавление непокорных.
Б. Возрастают риски.
Ок, мы объединились и могучей общей силой добились поставленной цели. Что будет, если мы ошиблись в ее постановке или выбрали неверное средство? Мы молодцы, что истребили почти всех воробьев. Но что, если это не увеличит урожай, а уменьшит его?
В этом смысле 10% тех, кто не согласны с любым решением большинства, - нечто вроде страховых отчислений нашего общества. Точно так же, как в обычной жизни мы можем до 10% направлять на страхование здоровья, недвижимости, автомобиля, производства етс, в масштабе всего общества десять процентов «несогласных» являются теми, кто идет альтернативным путем. Мол, вы говорите хорошее, но мы верим недостаточно, поэтому предпочтем «по старинке» (или, наоборот, «по-новому»).
В итоге если большинство промахивается и ведет к катастрофическим последствиям, то «страховое меньшинство» обеспечивает выживание, по крайней мере, некоторых. Это случай, когда страховка сработала - платили ее не зря. Но бывает и обратный: большинство оказалось право, а меньшинство ошиблось - страховые отчисления «сгорели». Как и почти всегда, когда мы их делаем. На что мы всегда и надеемся: покупая страховку, мы всегда желаем, чтобы она нам не понадобилась, и страховой случай не наступил».
***
«Это, кстати, одна из причин, почему некоторым кажется, будто автократия и социализм похожи: и та, и другой требуют концентрации ресурсов на одном направлении.
Когда царь собирает налоги с не связанных друг с другом деревень и на эти средства строит дороги или армию, мы получаем эффект сотрудничества: одно или несколько сел не смогли бы «потянуть» эти проекты, а, объединенные монархом, сумели.
При социализме результат был бы тот же - тоже каждый выделил бы ресурс, и тоже бы построили. Разница только в организации, то есть средстве: или выделение средств является добровольным решением, или результатом принуждения; или каждый сам решил, куда направлять его средства, или это сделали вместо него.
Выйти за пределы совпадения удается не всем. Тем более, что в реальной жизни мы всегда видим черты и одного (добровольного решения), и другого (принуждения). И тем более, что общаться друг с другом селам было трудно из-за неразвитости транспортных путей, и поэтому, как отмечал еще Бакунин, они были обречены на существование единственного агента - монарха. Соответственно, практика достижения договоренностей была известна мало, принуждение каждому в опыте встречалось чаще. И по этой причине тоже неудивительно, что автократию смешивают с социализмом («как это, люди сами договорятся об общих целях? Так не бывает, наверняка их кто-то заставит»).
И это, кстати, может быть причиной, почему «аристократы» так ожесточенно бьются в блогах каждый за свой проект: они привыкли за столетия, что Россия - скудная страна, и ресурсов хватит только на один план, на одновременную реализацию нескольких (свободу и разнообразие) средств будет просто мало. Вот у них и включается «мышление дефицита»: или мы, или нас».