[Гео]Политический контекст старости
Есть немало работ, которые исследуют историю и феноменологию старости - наряду с детством, смертью и проч. Меня интересует смысловой аспект - ради чего люди живут в старости. У этого аспекта есть своя история, и в последние двести лет она была довольно бурной.
Дело в том, что в старости человеку очень трудно, почти невозможно жить ради целого ряда целей, которые манили его всю предшествующую жизнь. Например, работа, удовольствия и война - больше для молодых. В старости особенно не повоюешь, не поработаешь да и с удовольствиями напряжёнка.
Очень долгое историческое время главным смыслом жизни старого человека был род как целое, который проявляет себя прежде всего в виде потомков. Старики живут для детей, внуков, правнуков и т.д., в этом видят своё основное занятие, предназначение и счастье. В последние века эта ценность подверглась эрозии: с одной стороны, род как целое стал исчезать, а потомки в отрыве от него ценны только по инерции; c другой стороны, разница в условиях жизни у старых и новых поколений оказывается настолько существенной, что старики уже практически ничем не могут помочь юным, ничему не могут их научить, так что между ними растёт отчуждение.
Другой выход - трансцендентные цели, уводящие за пределы жизни и смерти.Выход за границы индивидуального Я и растворение во всём бытии, преодоление привязанности к индивидуальному бытию, полное самоотречение ради других, презрение к смерти перед лицом единого Бога - всему тому, что именуется религиозными и мистическими интенциями, как раз можно было посвятить свою старость. Это было характерно не только для системы варнашрама, но и для многих других традиционных обществ. Однако и эти цели подверглись эрозии. Вера в соответствующую им реальность основана на некоторых типах опыта, которые стали относительным дефицитом в последние пару веков. Прежде всего смерть - не то чтобы совсем ушла из нашей жизни, но стала проявлять себя гораздо скромнее. Мы с ней больше не хорошие знакомцы и не переживаем большую часть нашей жизни как пограничную ситуацию. Люди грозят нам смертью и умирают на наших глазах не так часто. Да что говорить, даже по голове нас стали бить гораздо реже. Жизненный опыт среднего человека оказался крайне беден такими моментами, которые показывали бы ему действительность трансцендентных состояний, а также их притягательность.
Оттого этот средний человек сосредоточился примерно на том, о чём было сказано вначале - на посюсторонних развлечениях и на росте своих возможностей. Развился культ молодости, все захотели быть исключительно сильными и радостными. Но всех по-прежнему неминуемо ждёт старость, которая всё так же сопровождается увяданием сил и истощением радости. Власть и удовольствие - первое, что вы теряете. Даже если вы легендарный могущественный старик, который тиранит всех вокруг, рано или поздно вы всё равно потеряете контроль и окажетесь в зависимости от тех, кого тиранили.
Продление жизни и молодости закономерно попало в центр внимания, и многие делают ставку на то, что уже при их жизни соответствующие результаты не только будут достигнуты, но и станут для них доступны. Однако десятилетия проходят, а вместо трансгуманизма торжествует всё та же старческая немощь.
Таким образом некоторый прогресс в материальных условиях жизни привёл человечество к серьёзнейшему экзистенциальному кризису. Даже если вы не относитесь к перспективе старости сознательно, она всё равно влияет на вашу жизнь, так сказать, в фоновом режиме.
Напомню, что соединение удовольствия и власти даёт нам удобство/комфорт, а соединение гедонизма и материализма даёт нам утилитаризм/либерализм. Либерализм как экзистенциальная стратегия победил всех своих конкурентов, но как раз он же и делает указанный кризис предельно острым. Можно предположить, что именно известная несовместимость этой жизненной стратегии со старостью и вызывает - подспудно, на очень глубоком уровне - современные нестроения и волнения.
Я верю, что варнашрама будущего будет включать в себя работу на “экзистенциальных фабриках” - не только как отдельные моменты [инициация, каникулы, стажировка и т.п.], но и как целую стадию человеческой жизни. Пожил ради чего-то, набрался опыта - теперь поищи, ради чего ещё можно жить, как тебе самому, так и другим.
Дело в том, что в старости человеку очень трудно, почти невозможно жить ради целого ряда целей, которые манили его всю предшествующую жизнь. Например, работа, удовольствия и война - больше для молодых. В старости особенно не повоюешь, не поработаешь да и с удовольствиями напряжёнка.
Очень долгое историческое время главным смыслом жизни старого человека был род как целое, который проявляет себя прежде всего в виде потомков. Старики живут для детей, внуков, правнуков и т.д., в этом видят своё основное занятие, предназначение и счастье. В последние века эта ценность подверглась эрозии: с одной стороны, род как целое стал исчезать, а потомки в отрыве от него ценны только по инерции; c другой стороны, разница в условиях жизни у старых и новых поколений оказывается настолько существенной, что старики уже практически ничем не могут помочь юным, ничему не могут их научить, так что между ними растёт отчуждение.
Другой выход - трансцендентные цели, уводящие за пределы жизни и смерти.Выход за границы индивидуального Я и растворение во всём бытии, преодоление привязанности к индивидуальному бытию, полное самоотречение ради других, презрение к смерти перед лицом единого Бога - всему тому, что именуется религиозными и мистическими интенциями, как раз можно было посвятить свою старость. Это было характерно не только для системы варнашрама, но и для многих других традиционных обществ. Однако и эти цели подверглись эрозии. Вера в соответствующую им реальность основана на некоторых типах опыта, которые стали относительным дефицитом в последние пару веков. Прежде всего смерть - не то чтобы совсем ушла из нашей жизни, но стала проявлять себя гораздо скромнее. Мы с ней больше не хорошие знакомцы и не переживаем большую часть нашей жизни как пограничную ситуацию. Люди грозят нам смертью и умирают на наших глазах не так часто. Да что говорить, даже по голове нас стали бить гораздо реже. Жизненный опыт среднего человека оказался крайне беден такими моментами, которые показывали бы ему действительность трансцендентных состояний, а также их притягательность.
Оттого этот средний человек сосредоточился примерно на том, о чём было сказано вначале - на посюсторонних развлечениях и на росте своих возможностей. Развился культ молодости, все захотели быть исключительно сильными и радостными. Но всех по-прежнему неминуемо ждёт старость, которая всё так же сопровождается увяданием сил и истощением радости. Власть и удовольствие - первое, что вы теряете. Даже если вы легендарный могущественный старик, который тиранит всех вокруг, рано или поздно вы всё равно потеряете контроль и окажетесь в зависимости от тех, кого тиранили.
Продление жизни и молодости закономерно попало в центр внимания, и многие делают ставку на то, что уже при их жизни соответствующие результаты не только будут достигнуты, но и станут для них доступны. Однако десятилетия проходят, а вместо трансгуманизма торжествует всё та же старческая немощь.
Таким образом некоторый прогресс в материальных условиях жизни привёл человечество к серьёзнейшему экзистенциальному кризису. Даже если вы не относитесь к перспективе старости сознательно, она всё равно влияет на вашу жизнь, так сказать, в фоновом режиме.
Напомню, что соединение удовольствия и власти даёт нам удобство/комфорт, а соединение гедонизма и материализма даёт нам утилитаризм/либерализм. Либерализм как экзистенциальная стратегия победил всех своих конкурентов, но как раз он же и делает указанный кризис предельно острым. Можно предположить, что именно известная несовместимость этой жизненной стратегии со старостью и вызывает - подспудно, на очень глубоком уровне - современные нестроения и волнения.
Я верю, что варнашрама будущего будет включать в себя работу на “экзистенциальных фабриках” - не только как отдельные моменты [инициация, каникулы, стажировка и т.п.], но и как целую стадию человеческой жизни. Пожил ради чего-то, набрался опыта - теперь поищи, ради чего ещё можно жить, как тебе самому, так и другим.