Блуждания в русской тьме: Пирожковая слобода
Не пугайтесь - ничего страшного здесь не будет. Я для красного словца придумал рубрику «Русская тьма». На самом деле здесь я собираю свои путевые очерки.
Чего скромничать - странствовал по Руси я изрядно, и накопилось в моем архиве достаточно прелюбопытного материала. Хотел вот, поделиться...
Фото и текст © Геннадия genamikheev Михеева
В оглавлениеВзгляд с обочины
Репортаж с Новгородчины
Любят ныне блогеры таскаться по миру и фоткать жизнь разных отсталых народов. Подобные фоторассказы можно назвать «зоопарком» - потому что все эти фоотчеты напоминают рассказы о сафари: вот я несусь в джипе - а вот злобные противные зверушки. Им все чего-то надо, и они вымогают мои деньги. Я весь такой успешный, навороченный, с охраною. Я, представитель золотого миллиарда, спустился из первого мира в третий - Орфей спускается в ад.
Теперь представьте себе: современный Радищев едет из Петербурга в Москву, а по обе стороны от тракта разлеглись нищие селения. В них обитают зверушки, которые хотят твоих денег. Страна третьего мира… Теперь по сути. Попробуем залезть в шкуру обитателей обочин, чтобы понять этот мир. Который, вообще говоря, называется Россиею. И не зверушки здесь обитают, а русские люди. Уверен: тогда мы поймем обитателей всех обочин всех дорог планеты Земля.
Чтобы хоть как-то выжить, они вышли на Большую Дорогу, чтобы... нет, не грабить добропорядочных путешественников, а кормить их...
2.
Жанр “путешествий из Петербурга в Москву” (и обратно) в русской культуре популярен до приторности. Со времен Радищева интеллигенция ужасалась разительным контрастом между двумя столицами и Россией. А России было плевать на стенания своего истеблишмента, потому как пространство между Москвой и Петербургом (а так же севернее, южнее, западнее и восточнее магической линии “Е-95”) привыкло жить просто - заботясь мыслью: “а что мы завтра будем кушать?”
Тем не менее, восклицание Радищева: “Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала...” - тронет любого, даже бандита с зачерствевшим сердцем, потому как за последние 200 с лишком лет менее обидно за державу не стало, а несомненное улучшение качества главной дороги страны не изменило сути проблемы. Контраст между столицами и глубинкой растет, потому как во времена Екатерины хотя бы строили вдоль тракта “потемкинские деревни”, - теперь же фасады сняты и проезжающие по знаменитой артерии путники имеют честь лицезреть бесстыдно ютящуюся вдоль обочин правду.
3.
Но правда многолика, точнее их несколько - в зависимости от точки зрения и времени суток. Окраина поселка Крестцы - наглядный тому пример. Трасса проходит мимо этого райцентра, едва задевая тихий полудеревенский мирок. Непосредственно на Большой дороге находится Ямская слобода, старинный пригород, несущий в своем названии смысл существования основателей селения. Здесь Вам с удовольствием покажут улочку, которая в старое время была трактом (новую трассу проложили рядом), о чем напоминают плотно вбитые в мостовую булыжники, помнящие не только желчного Радищева, но практически весь сонм русских знаменитостей. Ямщицкое сословие подкосила железная дорога, и в народной памяти осталось только выражение “пьян как ямщик”. Ямщиков не стало, а пить, “как ямщики” не перестали и даже добавили оборотов. Отсюда все - начиная от апатии и заканчивая слухами о найденных в крестецких пирожках кошачьих коготках.
Кстати, на всем притяжении пути из Москвы в Петербург (или обратно) такое селение одно. Нигде больше народ на трассы в таком массовом порядке - до трех сотен одновременно - не выходит. Картина внешне выглядит убого: косоногие столики, на которых стоят помятые дымящиеся самовары и самодельные чемоданы, в которых теплятся пирожки. Лица пирожниц (почти все они - представительницы слабой половины человечества) оптимизма не выражают а даже исполнены выражением, которое когда-то поэт в стихотворении о первых днях войны выразил так: “в глаза нам смотрели усталые женщины...” (с той только разницей, что Крестцы - не Смоленщина, а Новгородчина).
4.
Итак, за правдой далеко идти не надо. Просто шагаешь вдоль обочины, регулярно получаешь порцию дорожной грязи из-под колес крупнотоннажных фур, - и знакомишься. Сегодня восьмое марта, праздник, а потому пирожниц на трассе меньше, чем обычно. Погода - поганая, но не самая плохая, потому что нет дождя. Одеты все, как будто бы сейчас пойдут перебирать картошку.
-...Дак, продукты же дорогие, а пирог надо из чего-то сделать. Вот, печем с невесткой четыре раза в неделю, по сорок пять штук; она не работает, трудно у нас устроится. Из предприятий-то в Крестцах более-менее держится только “Крестецкая строчка”, да и там платят немного. Сын вот - он полгода на деревообрабатывающей фабрике работает, там зарплата - котам на смех. Уже было встала фабрика, да купили ее какие-то ненаши. Теперь это - “фирма”. Я сама на ней сорок лет проработала станочницей, и вот теперь, на старость-то лет - здесь...
5.
Нина Яковлевна К. просит не обнародовать ее фамилию. Стыдно. На трассу она вышла шесть года назад, когда пирожковый бизнес уже был в самом разгаре. “Пионеры”, впервые вынесшие на обочину свои пирожки, начинали почти в другую эпоху - пятнадцать лет назад. Все шло в обратной пропорциональности: предприятия разваливались - самоваров на трассе становилось все больше. Нина Яковлевна, хотя и стоит ее дом у трассы, держалась до последнего:
- ...Пенсия у меня шесть семьсот. Была б хотя бы в два раза больше - не пошла бы в пирожницы. Но у меня сын пришел с войны (в Афганистане его ранило) болел, болел - и умер. А оставил он троих детей. Двое у невестки, а одна девочка у меня вот живет, ее ж одеть надо, обуть. Вот, дорогой мой... А чегой-то вы ко мне-то, пожилой подошли? Тут у нас молодежи много торгует.
- Да глаза у вас какие-то... добрые.
- Станешь тут... А нынче осенью мы сдали корову, телку. Тяжело мне стало. А молодежь - они не хотят с коровами возиться.
6.
- А дело-то хоть прибыльное?
- Зимой - не очень. Тыщу рублей заработаешь (ну, “чаек-кофеек” еще выручает) - триста уйдет на то, чтобы закупить продукты. А продукты-то дорожают.
- А почему именно пирожки, а не пицца, хот-доги какие-нибудь?
- Ну, понимаете.. Пирожки хоть немного можно сохранить. Начали мы с пирожков - может, этим и кончим. Не знаем, надолго ли дадут-то нам...
7.
Нина Яковлевна относится к разряду “диких” пирожниц, тех, которые не платят никому и ни за что. Таких на трассе - большинство. По ее словам, еще в прошлом году полиция их “гоняла” но сейчас пирожниц оставили в покое, видимо, начальство поняло, что людям надо чем-то жить. К тому же работа не только грязная, но и опасная. В прошлом году машины сбили двоих пирожниц, этот год принес только одну жертву. Пока. Полиция утверждает, что виноваты в происшествиях не водители, а торговки: конкуренция вынуждает приближать свои “торговые точки” вплотную к дорожному полотну, к “линии спроса”. У пострадавших обнаруживается состояние алкогольного опьянения, что они объясняют простой причиной: “Не сугреешься - замерзнешь на фиг...”
Несколько лет на пирожки держится “демпинговая” цена - 25 рублей (вне зависимости от начинки). До мысли, что можно заключить картель, как это, например, делают кавказцы на рынках, слободчане пока не дошли, тем более, что среди пирожковой братии (точнее, сестричества) намечается сильное расслоение. Об этом я узнал, пройдя по всей слободе, растянувшейся вдоль трассы на три километра.
8.
Люди рассказывали разное. Например, что некоторые из жителей слободы, из числа спившихся, в своих домах, при керосинках (за неуплату дома отключены от электричества) из черт знает чего тоже пекут пирожки - и по ночам их продают. Есть сведения, что, поскольку ночью все кошки серы (а так же не разглядишь личность лже-пирожника), в начинку перерабатывается крестецкое поголовье собак и кошек. Если бы эти выродки попались днем, им бы наверняка накостыляли - портят ведь репутацию честных слобожан - но они хитры, как крысы и умеют творить черное дело тихо и незаметно.
“Дневные” пирожницы за качество могут дать голову на отсечение, тем более что значительная часть клиентуры - дальнобойщики, которые мотаются по трассе по несколько раз в месяц и могут в случае чего крепко наказать. Стимулирование к повышению качества - железное.
9.
Полиция пыталась разбираться с пирожниками, но теперь поостыла и требует только наличия медицинской книжки. После последнего “закручивания гаек” многие оформили частное предпринимательство, но, когда прессинг ослаб, пирожники на это дело плюнули и не стали переоформлять “ЧП”. Насчет “отстегивания” органам и бандитам все пирожники в один голос твердили, что ничего подобного нет, но по застенчивым улыбкам в момент отнекивания было явственно видно, что таковые платы скорее всего имеют место - правда суммы малозначительны. Среди пирожников преобладает местная интеллигенция - учителя, врачи, бухгалтера - но в недавнее время наметился “новый призыв”, пришельцы из отдаленных деревень.
Сельские поселения в Крестецком районе (а также в соседних районах) пребывают в состоянии, которое назвать “упадочным” было бы слишком мягко, - и люди оттуда бегут куда ни попадя. Я познакомился с женщиной, которая уехала из деревни вместе со всей своей семьей, поскольку там закрыли даже школу. В Крестцах они снимают комнату и спасаются только пирожками. Еще я пообщался с 17-летней девушкой Леной, которая приехала в Крестцы из Демянского района; здесь она тоже живет на квартире и работает... наемной рабочей силой. Одни из пирожниц устала торговать на исполненной опасностями дороге и взяла девушку в продавщицы. Содержание - мизерное, тем не менее для Елены этот способ существования единственен. Других, более радикальных способов зарабатывания девушка не признает.
10.
Две этих женщины стоят на “пятачке” у моста через реку Холову (пирожники расположены вдоль трассы не равномерно, а “порциями”). Этот пятачок так и называется: “Мост”. Завсегдатаи “Моста” - восемь человек, из которых сегодня, в Женский день пришли пятеро. Только одна из женщин, надежда Николаевна Сальникова, не скрывает своего полного имени. Дело в том, что она - “легальная” пирожница.
- ...Я была бухгалтером в совхозе “Зайцевский”. Сначала подрабатывала здесь, на “Мосту”, а теперь из совхоза ушла, потому что он нарушился. А муж и сейчас в совхозе - другом, “Крестецком” - ему там пятьсот рублей в месяц платят. У меня еще и дочка поздняя, школьница; знаете, какие запросы о молодежи сейчас. Нас, честных предпринимателей, человек семь по все трассе, а остальные все - нелегалы.
- То есть как - честные? Это те, кто гарантирует качество?
- Ну, за качество у других не скажу. У меня оно хорошее. Это я имею в виду тех, кто оформил предпринимательство.
11.
- Но ведь нелегалов вроде бы не гоняют...
- Зато я имею свое место и заняла я его законно. Подъезжает полиция - меня не трогает, потому что они знают, что у меня документы.
- Ну, а налоги?
- Сейчас я плачу единый налог, это удобно.
- И получается зарабатывать?
- Конечно. Правда, зимой мало берут, бывает, весь день простоишь - и домой с пирожками уходишь. Летом народу больше ездит, но и конкуренция повыше - на трассе до трехсот пирожников стоит. Мне еще хорошо, что у меня все свое: и картошка, и капуста, и грибы, и мясо. У меня на дворе бык, три поросенка, индоутки. Корову вот только сдали, маломолочная она. Но ничего: новую заведем обязательно. Если бы не свое - пирожок мне бы по себестоимости обошелся дороже того, за сколько продаю.
12.
Пироги Надежда Николаевна печет (если быть точным - крестецкие пироги не пекутся, а жарятся на сковороде) вместе с дочкой и они стараются, чтобы в ассортименте было побольше разнообразия. Сегодня, например, у нее в продаже пироги с капустой, картошкой и грибами, с творогом, с яблоком, с малиной, с черникой, беляши с мясом и рыбники. Чем разнообразнее меню - тем быстрее пироги разойдутся. Если учесть, что в день семья Сальниковых печет 40 штук, доход вряд ли способен принести значительную прибыль. Я говорю об этом, потому что в поселке упорно ходят слухи о том, что на пирогах умудряются строить себе дома и покупать иномарки. Нет: здесь умудряются просто сводить концы с концами. Или (как максимум) зарабатывать на учебу детей, причем дети сами прилагают к этому усилия, выходя на трассу в каникулы. Надежда Николаевна на вопрос: “Хотелось ли такой жизни?” отвечает с оттенком горечи:
- Да, какая там жизнь! Понимаете... Мне 52 года и я хочу отдохнуть. Посидеть у телевизора. А мы стоим на этом мосту по девять часов, чтобы продать пирожки (потому что конкурентов много, и особенно нам портят дело те, кто не платит налогов - да еще и продавцов они нанимают), и не знаем, что там вообще по телевизору показывают. Нам эти сериалы потом старушки пересказывают. И это - жизнь? Вот, вы скажите: что там наверху решают? Неужто еще и подоходный поднимут?
- Не знаю, я там не бываю...
- Жаль... А мне кажется, что все это и нашим детям достанется, и внукам. Вся эта... И еще ведь обидно, что сначала людей отучили работать, а теперь всех бросили в растерянность. Вот и пошло обнищание...
13.
...Мне лично кажется, что дело обстоит немного не так. Люди не сдались. В каком-то смысле пирожки (или шашлыки, пуховые платки, хрусталь) вдоль трасс - своеобразная манифестация, призванная показать, что народ еще жив, он хватается за любую возможность устоять. Мир поделился на тех, кто проносится с ветерком мимо, и тех, кто стоит на обочине. А, может быть, наоборот: это крутые иномарки стоят на месте, а Россия стремительно проносится мимо? И хочется воскликнуть: “Русь, куда ты несешься?!”
Вопреки классику ответ она дает. Прислушайтесь...