Люди. Ускользающая жизнь: Вологодское, Ч. 1/3 (начало)

[mamlas]

Люди. Ускользающая жизнь

Я мог бы назвать этот проект "Уходящей натурой", ведь намерен рассказать о встречах с людьми и явлениями, которых, вероятно, уже и нет в нашем мире.

Мне часто так и говорят: "Надо же, сколько у тебя запечатлено уходящей натуры!" Но "натура" - это природа, стереотип не работает. Все же я хочу рассказать о жизни, а не о природе. Настоящей, невыдуманной; она хоть и неказиста, эта "сермяжная правда", но ведь порой хочется натурального продукта (эх, без производного от слова "натура" не обошелся...), а не каких-нибудь "чипсов" с усилителями вкуса и консервантами, которые преподносят глянцевые журнали и топ-блогеры.

Путешествия по глубинной России дарили мне сонмы встреч. Эти годы были удивительны, и, вероятно, большего счастья мне уже не испытать. И уже неважно, в каких "эмпиреях" обитают те, к кому мои зачастую запутанные и тернистые пути однажды привели.

Фото и текст © Геннадия Михеева
В оглавлениеПроект «Люди»
Вологодское (первая треть)

Тайная жизнь пчел
Пасечники - загадочные люди. Живут долго, секретами своими не делятся, и медом угостят далеко не всякого. Поэтому, если пасечник пустил тебя в свой мир - жди неожиданностей...



…Старинный деревенский дом. На самом почетном месте фотография в рамке. Рядом красная подушечка с медалями. Анатолий Павлович объясняет, что на фото его отец Павел Петрович. С этими наградами он пришел с фронта. В окно влетела пчела, покрутилась вокруг стола - и тихо села на банку с вареньем. Анатолий Павлович припомнил вдруг, что отец очень уж не любил этих самых пчел, даже побаивался их. Несколько пчелиных семей держала его мама - простая колхозница. «Пчел ненавидел - но маму уж очень любил», - то ли шутит, то ли сетует хозяин.

Да и герой наш - Анатолий Павлович Смирнов - долгое время был равнодушен к этим насекомым. Как и большинству деревенских детей, хотелось ему большой мир увидать, да и себя реализовать. А посему перерыв в его сельской жизни длился, ну, очень долго. Получил Анатолий специальность технолога по переработке нефти и газа, и много лет - до пенсии - проработал на химических предприятиях в разных концах страны. Трудовую деятельность с супругой Лилией Михайловной они закончили в чудесном городе Череповце - среди чадящих труб и полного отсутствия торжества природы (кто там бывал - иронию поймет, а тем, кто не был - поясню: в Череповце количество химических и металлургических предприятий превышает все мыслимые пределы). Хоть Смирнов иронизирует на тему того, что, мол, - «Нам-то ничего, а вот природе мы дали!» - уходил он на пенсию пятидесятилетним стариком и всестатейным инвалидом. «Мотор» уже отказывался работать - острая сердечная недостаточность - и уже подумывал о месте на погосте. К тому же и сын погиб трагически в расцвете сил, что оптимизма не прибавляло.



2.
Но, сейчас - в канун своего семидесятипятилетия - Анатолий Павлович, предстал передо мной подтянутым мужчиной с молодыми глазами. Что же произошло? А ничего, в общем, особенного. Просто в один прекрасный момент они с Лилией вдруг вспомнили, что у них в деревне Терепенево есть отчий дом. И переехали туда жить.

- Пчелы меня спасли, - поясняет Смирнов, - я у них энергию черпаю. Ну, и у природы, конечно. Вот, если мне плохо - я иду в лес. И прихожу здоровым. Это четко.

Но я совсем забыл рассказать про северный мед (а Терпенево находится аккурат на севере Вологодской области). Здесь он только одного сорта, и чем-то напоминает масло. Только сладкое. Он твердый, не приторный и беловатого цвета. Эта особенность северного меда (называется «салообразная садка меда») рождена оттого, что период цветения здесь невелик, и пчелы собирают нектар со всех цветов сразу. Аромат от него просто потрясающий. И уж наверняка, предположил я, он целебен. Но Смирнов меня опроверг:

- Одно могу сказать точно: мед - не лекарство. Это пищевой продукт. Но ведь и пища является лекарством в определенной степени. В меде есть все. Он даже алкоголизм лечит. Ведь алкоголиком человек становится тогда, когда в организме нарушается баланс калия. Мало его становится. А мед - прямой поставщик калия. И в результате получается, что алкогольная зависимость исчезает. А вообще состав меда полностью не изучен, хоть и литературы про это написано - горы. Вот, у меня несколько полок книг по пчеловодству. И липовый, и малиновый мед - хорошо. Но наш, полифлорный медок - все равно побьет их. Здесь кипрей, белый клевер, малина, луговой василек, крушина... А вот что действительно может лечить - так это пчелиные укусы.

- Вы серьезно?!



3.
- Без шуток. Даже отрасль науки такая есть: апитерапия. Есть такие данные, что пчелиный яд расширяет сосуды. Вот пожалят вас пчелки - приблизительно на полгода вы от атеросклероза застрахованы.

- И что же, вас часто жалят?

- Я приходил с пасеки с опухшими руками. Ну, да я ничего, а вот Лилия просто ужасно на них реагирует - аллергия у нее на пчел. Но терпит. Ведь они кормилицы наши. В хорошие годы приличный урожай собираем. Только вот в этом году немножко не повезло. То лето было дождливым, к осени семьи сильно развились. А подкормиться им было нечем. Дожди вымывали нектар из цветков. На зимовку у меня пошла пятьдесят одна семья, а сейчас вот только двадцать восемь...

- А вот по поводу укусов. Правда, что пчелы всегда агрессивно реагируют на плохих людей?

- (Лилия Михайловна) Правда!

- (Анатолий Павлович) Пчелы реагируют плохо на запахи. А вот избирательность пчел по отношению к человеку... Пот они очень не любят. Если вспотел - прекращай работать. Кроме того, пчелы реагируют на неумелое обращение. С ними никак нельзя спешить. Укусили - надо маленько перетерпеть - жало не вытаскивать. Жало вытащил - запах яда призывает сразу многих. И они начинают бить мгновенно. А ведь пчела после укуса умирает. И еще пчелы не любят раздражительных. Если нервничает человек - они начинают злиться.

- Как же вы будете восстанавливать прежнее количество «рабочих» ульев?

- Ставлю привои. Это такие приспособления, где новая матка будет формировать новую семью. Но и здесь свои трудности есть. Где угодно, семьи не формируются.

- То есть, вы им подыскиваете подходящие места?

- Здесь есть свой примитивный подход к селекции места. Раньше я не думал, что скачусь к ненаучным приемам, а вот практика заставила лозоискательством заняться. Я заметил, что пчелы любят прививаться там, где есть «геопатогенные» зоны. То есть, водные жилы. Это наукой абсолютно не доказано, но на практике... Вот сделал я два «электрода», а сам являюсь как бы «локатором». Так места привоя и нахожу. Я вот даже в избе могу эти зоны найти...

...Пошли осматривать хозяйство. У Смирнова в ведении оказалась не только пасека, но и несколько гектар поля, прихватывающего краешек леса. Эти угодья официально называются фермерским хозяйством «Пчелка». Поле необходимо для создания «медовой базы». То есть Анатолий Павлович засеивает его соответствующими травами. Для работы пришлось купить лошадь, которая недавно ожеребилась. Так что кобыла Венера и ее сынок Буйный тоже трудятся для благосостояния пчел - помогают возделывать землю.

Посещение пасеки прошло для меня относительно благополучно. Пчелка укусила меня только один раз, но уже зная некоторые правила, я не стал вынимать жало, так что ленивые, только проснувшиеся пчелы летали, не обращая на меня внимания. Мне стало интересно. Что за жизнь протекает внутри этих деревянных коробок?

А вот о жизни пчел Анатолий Павлович стал рассказывать потом, когда в избе мы, потихоньку попивая чаек, отведывали мед. Рассказывать пасечник про пчелиные нравы мжет до бесконечности, так что только к вечеру я отвлекся от увлекательного повествования. И то потому, что моя ложка уткнулась в поисках очередной порции меда в дно лохани.



4.
Приведу только часть рассказа Смирнова:

- ...Их мир гораздо совершеннее нашего. У них все разумно. Даже такое мерзкое явление, как воровство, у пчел существует в другой форме, нежели у нас. Да, они могут воровать мед из чужих ульев. Но, если семья сильная, они никогда чужака к себе не допустят. Это если только семья ослабла - тогда заходи, кому не лень. Да и все у них протекает по законам целесообразности.

Улей - целое государство в миниатюре. Он состоит из матки, которая и является матерью всего государства, из нескольких тысяч работниц - бесплодных самок, и из нескольких сотен трутней - самцов, из которых потом будет избран единственный и несчастный супруг будущей царицы. Кто управляет этим миром? Сначала я думал, что матка - царица. Но потом, наблюдая поведение пчел, понял, что не все так просто. Приказы исходят откуда-то из неизвестности. Как будто бы бог какой-то управляет этим миром. И вот однажды в одной старинной книге я нашел такое словосочетание: «Дух улья». И действительно, если соотнести все, казалось бы, непредвиденные поступки обитателей улья, то приходится согласится с тем, что все управляется этим «Духом улья».

Как и у людей, царица - матка только делает вид, что она определяет проведение своих подчиненных. Но и сама она следует приказаниям этой тайной силы, и она даже менее ограничена в свободе, чем самая слабая пчелка. Кстати, и пчелы за свою жизнь могут быть и устроителями сотов, и собирательницами нектара, и воинами. То есть, все стези жизни проходят.

В той же старой книге написано так примерно: «Они как люди. Несчастья и слишком долгое отчаяние замутняют их разум и портят их нравы».



5.
Про пчел говорят много - и все преклоняются перед их чистосердечием и отвагой. А трутней только склоняют нехорошими словами, забывая, что и их жизнь подчиняется законам целесообразности. А судьба их трагична. Да, их несколько сотен «халявщиков». Они жируют в медовом раю, но настоящий смысл их существования - один единственный половой акт с маткой. И среди всего этого множества претендентов только один станет избранником царицы. Но цена этого избрания - жизнь. Все остальные самцы тщетно будут летать вокруг слившейся в экстазе любви пары - и тоже вскорости погибнут.

«Дух улья» здесь опять явит себя. Будет осень, в одно холодное утро по улью пронесется невидимый приказ - и мирные и безобидные работяги вмиг превратятся в безжалостных палачей. А толстые бездельники еще беспечно спят на медовых стенках улья. Но вместо аромата меда уже распространился едкий запах яда, стекающего с кончиков жал. Все теперь происходит под знаком ненависти и мщения. Одни погибают тут же от ран и их тела относятся двумя-тремя палачами на кладбища. Кто-то, раненый, забивается в дальний угол, но там он умрет голодной смертью.

Многие добираются до выхода, но к вечеру, томимые голодом и холодом, они просятся назад. Но непреклонная стража их не пускает. Они так же умирают у порога своего дома. И память о праздном племени стирается до будущей весны.

Так-то вот...

Ах, лен - ленок!
Кто помнит, что когда-то поля России украшены были голубыми полями, будто отражающими небеса? Теперь лен почти не выращивают: невыгодно... Но в последнее время - особенно в Вологодской области - спохватились. Вспомнили, что скудные северные земли будто предназначены для возделывания этой культуры.



6.
Маленький городок Красавино, что не берегу Северной Двины, был основан как поселок при льнокомбинате. И, естественно, с упадком нашей легкой промышленности, стал и город чахнуть. Однако, красавинцы поняли, что падать уже дальше некуда - и принялись за возрождение старинного льняного промысла.

Стали стимулировать хозяйства к выращиванию льна (ставку сделали именно на отечественное сырье) - и заработали станки, потянулись купцы за товаром... А на базе дома культуры основали центр народной традиционной культуры, где принялись возрождать старинные ремесла, связанные с обработкой льна, куда пригласили людей, знающих толк в льне.

Одна из них - Александра Андреевна Горбовская, которую все попросту зовут бабушкой Саней. Со льном она всю жизнь. Приехав однажды из деревни Шубино, что неподалеку от Великого Устюга, 34 года бабушка Саня проработала на комбинате мотальщицей. А сейчас вот в центре все почти время проводит, ребятишкам свое умение показывает. Да и сказки собственного сочинения рассказывает.

- И много вы намотали за свою жизнь, бабушка Саня?

- Да кто ж его знает... Норму выполняла.

- Наверное, скучно так - всю жизнь мотать...

- Дак как сказать... Жили-то мы весело! Из деревни я, а там лен училась обрабатывать с начала и до самого холста.

- Простите меня за мое невежество, но не понимаю я, как это из простой травы можно одежду делать... Может объясните?

- Могу. Ничего трудного тут нет. В мою молодость лен выдирали руками, чтоб не повредить, складывали в поле, где он недели две отлеживался. Дальше его ставили в снопы, потом выколачивали семя, потом лен мяли «мялками», затем трепали, чесали, ткали и, если надо было, отбеливали. Так и получалось льняное полотно.

- И прочное оно?

- Вот видите платье мое? Его еще бабушка моя носила. А вот этому полотенцу, к примеру, триста годов! Представляете, его еще при Петре Первом ткали.

- Не верю!

- Дак дело ваше - не верить. Однако, прадеды наши не глупее были, если одежду свою из льна делали, из нашего северного шелка. Али болонья лучше?

-Да нет, натуральное лучше всегда.

- То-то!

Белозерская сударыня
Началось все с небольшого «скандальчика» (если его таковым можно назвать). Директор Белозерского Дома ремесел, мама очень известного на Белозерье и безвременно ушедшего поэта, переминая в углу рта красивую сигаретку, весьма агрессивно настаивала, чтобы я написал не о «белозерской сударыне» а о Доме ремесел вообще. На мое предложение показать другие ремесла директор велела подождать, пока кончится обед, хотя, до его начала оставалась еще десять минут. Час десять ждать не хотелось, а потому, вопреки мнению руководства, о «белозерской сударыне» я решил все же разузнать.



7.
А помогла мне в этом мастерица Татьяна Рогова, которая, собственно, эту «сударыню» и придумала. Делается она из редкого (к сожалению) для нашего времени материала, льна, который здесь называют не иначе как «русский шелк». Конечно, не одна только Татьяна Григорьевна участвовала в создании этого чуда, были и другие замечательные мастера. Тем не менее, именно она считается «мамой белозерской сударыни»:

- ...По профессии я воспитатель, тридцать лет проработала в детском саду. Потом детсады стали закрывать и я осталась не у дел. Но ненадолго: сначала занималась с детьми народной игрушкой, не льняной, а «набивной». А, когда дети стали никому не нужны (с них дохода-то никакого!), стали думать, как Центру ремесел выживать. Думали, думали, и как-то раз разбирала я шифоньер и попалась мне в руки старая бутафорская коса, из льна. Вот, с нее и началось.



8.
Мы вспомнили, что раньше, в деревенский домах, всегда висели на стенах примитивные такие куклы, которые скручивались из льна. Они издревле считались оберегами. Вот, на основе этих оберегов мы и придумали нашу «Белозерскую сударыню». Раньше ведь вообще все куклы делали безликими: скрутит мать что-то похожее на человека из тряпки, крестик угольком начертит - вот тебе игрушка. Так же и обереги делали, и лен для них использовался не случайно. Это ведь лекарственное растение. У нас одна мастерица полжизни экземой страдала, а, как за куклы взялась - этой напасти как не бывало! Но «сударыней» мы решили делать с лицами.

Мастер Юрий Алексеевич Шадринов придумал, как вытачивать болванки. Берется льняная пряжа, приглаживается щеточкой, на болванку накручиваются руки, шьется платье, и все это собирается вместе. А потом рисуется лицо. Каждая кукла, от начала и до конца, делается одним мастером, и так получается, что у каждой «сударыни» - свой характер.

Всего у нас сейчас трудятся семь женщин, правда, большинство, не в штате, а работают они по договору. А так мы уже обучили 25 человек; безработица в городе большая и, если у нас получится, будем расширяться. Ведь нам повезло: нашу «сударыню» выбрали символом вологодского льна.

А сейчас мы вернулись к старине: делаем и безликие куклы. Считается, что льняной оберег, если он не имеет лица, не может нести зла. От него исходит добрая энергия и он несет здоровье и благополучие в дом...

Окончание

Геннадий Михеев