Происхождение Руси - 3
Третья часть конспекта первого раздела ("Происхождение Руси") книги Сергея Плохий "Походження слов’янських націй. Домодерні ідентичності в Україні, Росії та Білорусі". Предыдущую часть см. здесь. Первую (начальную) часть, см. тут.
Руская земля
Один из главных вопросов, который ставит перед собой автор "Повести временных лет", "Откуда есть пошла руская земля"? О чём шла речь: о государстве, о народе, о территории или обо всем вместе? Современные историки соглашаются, что это понятие применимо к каждой из этих категорий.
Для нас остаётся тусклым географический, а следовательно, и этнополитический массив Руской земли. Были ли это территории вокруг Киева, все владения киевских князей, или что-то ещё? Исследователи "Повести" давно заметили, что для летописца Руская земля существует в двух смыслах: широком и узком. В узком смысле - это родовые владения киевских князей, Киевщина, Черниговщина и Переяславщина. Руская земля в широком смысле охватывала все регионы, подвластные Киеву. Когда и как возникли эти две концепции? Историки расходятся во мнении, какая из концепций Руской земли, "узкая" или "широкая", возникла раньше. Одна группа исследователей считает, что определение изначально касалось Южной Руси и лишь позднее распространился на всю территорию Киевского государства. Другая, считает, что этот термин поначалу относился ко всей территории Руского государства и только в XII веке, в процессе децентрализации Киевской Руси, стал означать земли вокруг Киева.
Летописные сведения о смысле понятия "руская земля" очень запутаны. Но и они, и археологические данные свидетельствуют, что к концу X века территории вокруг Чернигова и Переяслава либо не были заселены вообще, либо не входили в сферу контроля киевских князей. Считается также, что центры княжеской власти сформированы на этих территориях только в начале XI века при князе Владимире. Согласно летописцу, эти земли фортифицировали и колонизировали разноплеменные поселенцы из других частей государства. Этот конгломерат вряд ли имел какую-то другую идентичность, кроме как "мы - люди руского князя", и он оказался в ситуации, способствовавшей стиранию племенных различий и рождению новой руской идентичности в жёстком противостоянии с кочевыми "другими". Вероятно, именно отсюда формировалась концепция Руской земли в узком смысле. Значение Чернигова и Переяслава, двух других центров Руси, начало расти уже после смерти Владимира. К примеру, Чернигов неожиданно стал столицей половины Руси, когда там 1024 году сел сын Владимира Мстислав. Период настоящего расцвета и влияния Переяслава, связанный с деятельностью князя Владимира Мономаха (а также ранее его отца князя Всеволода Ярославича), начался ещё позже, в конце XI века.
Только после смерти Ярослава Мудрого эти три княжеские престолы - Киев, Чернигов и Переяслав - стали ценными владениями Рюриковичей. Согласно "Повести временных лет", Ярослав распределил их между старшими сыновьями. На Любечском съезде 1097 года Киев, Чернигов и Переяслав признали "отчинами". К тому времени эпоха исключительной власти киевских князей над всей Русью уже миновала. Съезд, по сути, установил на Руси новый политический строй, при котором киевский князь считался верховным арбитром, но уже не был единоличным правителем всей Руси. Реальная власть сосредоточилась в руках потомков трёх старших Ярославичей, киевских, черниговских и переяславских князей. Эти великие княжества считались вотчинами - гарантированными наследственными владениями тамошних князей, остальные Рюриковичи держали свои земли на определенных условиях. Можно предположить, что так же, как одни Рюриковичи стали равнее других, одна Русь стала равнее другой. Одну Русь начали очерчивать в узком смысле понятия - как наследственные владения киевского, черниговского и переяславского князей. Зато в другой Руси, очерченной в широком смысле, сидели менее успешные члены рода.
Похоже, что в постлюбечском мире концепция Руской земли и идея её обороны от степных кочевников (сильнейшими на тот момент были половцы) стала чрезвычайно важной идеологической конструкцией. Власть киевских князей все более приходила в упадок, поэтому эта идея, подчёркивая общее благо правящего клана, работала на укрепление солидарности Рюриковичей, мобилизацию их сил в поддержку общего дела и удержание в рамках действующей иерархии князей, не имевших вотчинного удела.
На основании этого экскурса в политическую историю Руси можно сделать некоторые выводы о смысле понятия "Руская земля" в тексте "Повести временных лет". Прежде всего, сама концепция, и в широком, и в узком смыслах, является, вероятно, продуктом политического мышления эпохи после Ярослава, когда княжеские усобицы разрушали былое единство государства. В этих обстоятельствах концепция Руской земли должна была не допустить краха Руского децентрализованного государства и именно с этой целью её активно использовал летописец. Как подмечено историками, две трети летописных упоминаний о "Руской земле" (всего их более шестидесяти) касаются событий после правления Ярослава и только треть - более раннего периода. Упоминания о Руской земле набирают специфических коннотаций сохранения политического единства государства Рюриковичей только в последней части летописи. Это может означать, что, скорее всего, концепцию Руской земли летописец искусственно вписал в события ранней руской истории IX - X веков. Но в то же время есть основания полагать что сама концепция существовала уже во второй половине XI века. Более того, упоминание о Руской земле есть в "Слове" митрополита Илариона, происходящего из середины XI века.
Какое понятие "Руская земля" - в узком или широком смысле - было первым в хронологическом порядке, а какое пришло ему на замену? Этот вопрос мы должны оставить без ответа. Дошедший до нас текст "Повести временных лет" был создан в первые десятилетия XII века, когда, кажется, доминировало представление, что понятие "Руская земля" означает территорию вокруг Киева, Чернигова и Переяслава, поэтому мы можем только гадать, действительно ли в XI, и особенно в X веке его толковали в широком смысле. С уверенностью можем утверждать только то, что в подавляющем большинстве случаев Руская земля как "действующее лицо" летописи и главный объект лояльности летописца означала треугольник Киев-Чернигов-Переяслав. Остальных частей киевского государства, как убедительно показал академик Насонов, это понятие не касалось.
Именно территории вокруг Киева, Чернигова и Переяслава - земли, населённые разными местными племенами и пришлыми поселенцами, но "отданные" летописцем преимущественно полянам, составляли летописную Рускую землю в узком смысле этого понятия, были родиной летописца и руского народа. Идентичность, которую образовывала лояльность к этой земле, не имела ничего общего с государственническим уровнем идентичности. В идентичности летописца доминировал не племенной уровень и не государственный в смысле лояльности к целой державе Рюриковичей. По нашему мнению, доминантная идентичность летописца была связана прежде всего с Руской землёй и территориально укоренена в треугольнике Киев-Чернигов-Переяслав - общей территории клана Рюриковичей.
"Внешняя Русь"
Ещё во второй половине X века византийские авторы столкнулись с проблемой различения территории самой Руси и земель, контролируемых рускими князьями. В трактате "Об управлении империей" Константин VII Багрянородный писал о собственно Руси и "внешней Руси". Руский летописец, к сожалению, не развил специальной терминологии для обозначения этих двух понятий. Подобно другим жителям метрополии, он не различал название своей родины и название всей империи. В этом плане летописец напоминает современных историков. Что имел в виду рядовой петербургский историк XIX века, когда писал о "России": собственно Россию, земли восточных славян или Российскую империю, которая охватывала большую часть Кавказа и Центральной Азии? Точный смысл понятия можно вывести только из контекста, в котором он использован. Это в равной мере относится к текстам и XII, и XXI веков.
Если концепция Руской земли в узком смысле понятие действительно была продуктом политического мышления и событий второй половины XI века, то и главные составляющие идентичности летописца, связанные с этой концепцией, должны были происходить именно с тех времён. Но как долго эта концепция и соответствующая ей идентичность продлились во времени? Похоже, что к концу домонгольских времён город Киев, хоть его власть и приходила в упадок, оставался мысленным центром Руской земли и ценным призом в войнах, которые вели местные князья за власть в этой земле. Летописцы и дальше располагали Рускую землю в треугольнике Киев-Чернигов-Переяслав и называли местных князей князьями Руси. Авторы Киевской летописи начала XIII века, продолжая "Повесть временных лет", последовательно писали о Чернигове и Переяславе как о части Руской земли и выводили Смоленск, Полоцк, Владимир-на-Клязьме, земли древлян и вятичей за пределы этого понятия. Итак, идентичность, связанная с концепцией киевско-черниговско-переяславской Руси, все еще жила в Киеве в начале XIII века, в то же время другие земли под властью Рюриковичей не считались частью Руской земли как таковой.
Автор "Повести временных лет" считал Рускую землю своей родиной, остальную территорию Руского государства он делил на земли: Новгородская, Смоленская, Полоцкая, Суздальская и тому подобное. В тексте летописи эта классификация заменила предыдущее разделение Руси на племенные регионы. Летописец переназывает некоторые племена, в соответствии с названиями городов, возникших на их территории и ставших центрами отдельных княжеств: скажем, поляне-русь стали киевлянами, словене - новгородцами, а кривичи - полочанами. Меря, чьи земли колонизировали славяне, превратились в ростовцев, и так далее. Другие племена, например уличи и тиверцы, вообще исчезли из летописи. Некоторые племена получили не одно, а несколько названий: северян, к примеру, в итоге заступили новгородцы (от города Новгород-Северского) и куряне (от города Курска). Само по себе существование Руской земли не помешало киевлянам, черниговцам и переяславцам иметь на страницах киевских летописей также и отдельную идентичность. Таким образом, разделение государства Рюриковичей на отдельные полунезависимые княжества стал главным параметром идентификации населения. Новые местные идентичности отражали новую политическую структуру Киевского государства, а не бывшие племенные и культурные границы.
Идентичность автора "Повести временных лет", отражала, скорее всего, идентичность киевских светских и церковных элит. Что касается идентичности элит вне Киева, точнее, вне Руской земли в узком смысле этого понятия, то есть достоверные свидетельства того, что старые элиты на племенных землях, которые Игорь, Владимир и Ярослав присоединили к государству Рюриковичей, отнюдь не радовались экономической эксплуатации, политической и культурной "русификации", навязываемой им вооружённой силой. В X веке древляне убили Игоря, полоцкие князья отстаивали фактическую независимость своих земель вплоть до XI века, а вятичи опирались христианизации до начала XII века, убивая христианских миссионеров. Князья-изгои, не имея права или возможности получить вотчины в киево-черниговско-переяславском треугольнике, создавали их вне Руской земли.
На вопрос, в какой степени эти события можно рассматривать как проявления отдельных идентичностей местных элит и связывали ли себя представители этих элит, подобно киевскому летописцу, с Руской землёй в узком смысле понятия, или, наоборот, отвергали такую связь, трудно дать определенный ответ. Ведь Киев долго оставался главным, если не единственным, центром книжности и летописания в руских землях, и большую часть того, что мы знаем о руской идентичности, дают тексты, написанные киевлянами и в интересах киевлян. Однако в XII веке, когда Киев пришёл в упадок, а летописание началось и в других городах, ситуация явно изменилась.
До нас дошли летописные своды, созданные в трёх главных культурных центрах Руси, кроме Киева, Чернигова и Переяслава. Это Новгород, Владимиро-Суздальская и Галицко-Волынская Русь, где в ХIII-ХIV веках при поддержке местных князей велось своё летописание (хотя, конечно, летописание велось и в других местах). Что говорят эти тексты о местных идентичностях земель, которые Константин Багрянородный назвал "внешней Русью"? Прежде всего, есть отчётливые признаки того, что тамошние летописцы хорошо понимали: их территории к Руской земли как таковой не относятся. В этом смысле очень важен пример Новгорода - похоже, что ни иностранные авторы, ни киевские летописцы, ни сами новгородцы не считали этот край за часть Руской земли. Константин Багрянородный, со своей стороны, считал Новгород частью "внешней Руси". Автор "Повести временных лет" причислял новгородских словен к руси, но не к Руской земле. Сами новгородские летописцы называли свою землю Новгородской областью и всегда (до монгольского нашествия) отличали её от Руси или Руской земли на юге.
Конечно, Рюриковичи, которые правили во "внешней" Руси в XII - начале XIII века, прекрасно понимали, что хоть они и не относятся к собственно Руской земле, все равно составляют часть Руского государства. Принадлежность к клану Рюриковичей легитимировала их власть на периферии. Мало того, вмешательство в их дела со стороны киевских князей и митрополитов, а также собственные попытки получить контроль над Киевом не давали забыть о связи с центром.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/117577.html.
Руская земля
Один из главных вопросов, который ставит перед собой автор "Повести временных лет", "Откуда есть пошла руская земля"? О чём шла речь: о государстве, о народе, о территории или обо всем вместе? Современные историки соглашаются, что это понятие применимо к каждой из этих категорий.
Для нас остаётся тусклым географический, а следовательно, и этнополитический массив Руской земли. Были ли это территории вокруг Киева, все владения киевских князей, или что-то ещё? Исследователи "Повести" давно заметили, что для летописца Руская земля существует в двух смыслах: широком и узком. В узком смысле - это родовые владения киевских князей, Киевщина, Черниговщина и Переяславщина. Руская земля в широком смысле охватывала все регионы, подвластные Киеву. Когда и как возникли эти две концепции? Историки расходятся во мнении, какая из концепций Руской земли, "узкая" или "широкая", возникла раньше. Одна группа исследователей считает, что определение изначально касалось Южной Руси и лишь позднее распространился на всю территорию Киевского государства. Другая, считает, что этот термин поначалу относился ко всей территории Руского государства и только в XII веке, в процессе децентрализации Киевской Руси, стал означать земли вокруг Киева.
Летописные сведения о смысле понятия "руская земля" очень запутаны. Но и они, и археологические данные свидетельствуют, что к концу X века территории вокруг Чернигова и Переяслава либо не были заселены вообще, либо не входили в сферу контроля киевских князей. Считается также, что центры княжеской власти сформированы на этих территориях только в начале XI века при князе Владимире. Согласно летописцу, эти земли фортифицировали и колонизировали разноплеменные поселенцы из других частей государства. Этот конгломерат вряд ли имел какую-то другую идентичность, кроме как "мы - люди руского князя", и он оказался в ситуации, способствовавшей стиранию племенных различий и рождению новой руской идентичности в жёстком противостоянии с кочевыми "другими". Вероятно, именно отсюда формировалась концепция Руской земли в узком смысле. Значение Чернигова и Переяслава, двух других центров Руси, начало расти уже после смерти Владимира. К примеру, Чернигов неожиданно стал столицей половины Руси, когда там 1024 году сел сын Владимира Мстислав. Период настоящего расцвета и влияния Переяслава, связанный с деятельностью князя Владимира Мономаха (а также ранее его отца князя Всеволода Ярославича), начался ещё позже, в конце XI века.
Только после смерти Ярослава Мудрого эти три княжеские престолы - Киев, Чернигов и Переяслав - стали ценными владениями Рюриковичей. Согласно "Повести временных лет", Ярослав распределил их между старшими сыновьями. На Любечском съезде 1097 года Киев, Чернигов и Переяслав признали "отчинами". К тому времени эпоха исключительной власти киевских князей над всей Русью уже миновала. Съезд, по сути, установил на Руси новый политический строй, при котором киевский князь считался верховным арбитром, но уже не был единоличным правителем всей Руси. Реальная власть сосредоточилась в руках потомков трёх старших Ярославичей, киевских, черниговских и переяславских князей. Эти великие княжества считались вотчинами - гарантированными наследственными владениями тамошних князей, остальные Рюриковичи держали свои земли на определенных условиях. Можно предположить, что так же, как одни Рюриковичи стали равнее других, одна Русь стала равнее другой. Одну Русь начали очерчивать в узком смысле понятия - как наследственные владения киевского, черниговского и переяславского князей. Зато в другой Руси, очерченной в широком смысле, сидели менее успешные члены рода.
Похоже, что в постлюбечском мире концепция Руской земли и идея её обороны от степных кочевников (сильнейшими на тот момент были половцы) стала чрезвычайно важной идеологической конструкцией. Власть киевских князей все более приходила в упадок, поэтому эта идея, подчёркивая общее благо правящего клана, работала на укрепление солидарности Рюриковичей, мобилизацию их сил в поддержку общего дела и удержание в рамках действующей иерархии князей, не имевших вотчинного удела.
На основании этого экскурса в политическую историю Руси можно сделать некоторые выводы о смысле понятия "Руская земля" в тексте "Повести временных лет". Прежде всего, сама концепция, и в широком, и в узком смыслах, является, вероятно, продуктом политического мышления эпохи после Ярослава, когда княжеские усобицы разрушали былое единство государства. В этих обстоятельствах концепция Руской земли должна была не допустить краха Руского децентрализованного государства и именно с этой целью её активно использовал летописец. Как подмечено историками, две трети летописных упоминаний о "Руской земле" (всего их более шестидесяти) касаются событий после правления Ярослава и только треть - более раннего периода. Упоминания о Руской земле набирают специфических коннотаций сохранения политического единства государства Рюриковичей только в последней части летописи. Это может означать, что, скорее всего, концепцию Руской земли летописец искусственно вписал в события ранней руской истории IX - X веков. Но в то же время есть основания полагать что сама концепция существовала уже во второй половине XI века. Более того, упоминание о Руской земле есть в "Слове" митрополита Илариона, происходящего из середины XI века.
Какое понятие "Руская земля" - в узком или широком смысле - было первым в хронологическом порядке, а какое пришло ему на замену? Этот вопрос мы должны оставить без ответа. Дошедший до нас текст "Повести временных лет" был создан в первые десятилетия XII века, когда, кажется, доминировало представление, что понятие "Руская земля" означает территорию вокруг Киева, Чернигова и Переяслава, поэтому мы можем только гадать, действительно ли в XI, и особенно в X веке его толковали в широком смысле. С уверенностью можем утверждать только то, что в подавляющем большинстве случаев Руская земля как "действующее лицо" летописи и главный объект лояльности летописца означала треугольник Киев-Чернигов-Переяслав. Остальных частей киевского государства, как убедительно показал академик Насонов, это понятие не касалось.
Именно территории вокруг Киева, Чернигова и Переяслава - земли, населённые разными местными племенами и пришлыми поселенцами, но "отданные" летописцем преимущественно полянам, составляли летописную Рускую землю в узком смысле этого понятия, были родиной летописца и руского народа. Идентичность, которую образовывала лояльность к этой земле, не имела ничего общего с государственническим уровнем идентичности. В идентичности летописца доминировал не племенной уровень и не государственный в смысле лояльности к целой державе Рюриковичей. По нашему мнению, доминантная идентичность летописца была связана прежде всего с Руской землёй и территориально укоренена в треугольнике Киев-Чернигов-Переяслав - общей территории клана Рюриковичей.
"Внешняя Русь"
Ещё во второй половине X века византийские авторы столкнулись с проблемой различения территории самой Руси и земель, контролируемых рускими князьями. В трактате "Об управлении империей" Константин VII Багрянородный писал о собственно Руси и "внешней Руси". Руский летописец, к сожалению, не развил специальной терминологии для обозначения этих двух понятий. Подобно другим жителям метрополии, он не различал название своей родины и название всей империи. В этом плане летописец напоминает современных историков. Что имел в виду рядовой петербургский историк XIX века, когда писал о "России": собственно Россию, земли восточных славян или Российскую империю, которая охватывала большую часть Кавказа и Центральной Азии? Точный смысл понятия можно вывести только из контекста, в котором он использован. Это в равной мере относится к текстам и XII, и XXI веков.
Если концепция Руской земли в узком смысле понятие действительно была продуктом политического мышления и событий второй половины XI века, то и главные составляющие идентичности летописца, связанные с этой концепцией, должны были происходить именно с тех времён. Но как долго эта концепция и соответствующая ей идентичность продлились во времени? Похоже, что к концу домонгольских времён город Киев, хоть его власть и приходила в упадок, оставался мысленным центром Руской земли и ценным призом в войнах, которые вели местные князья за власть в этой земле. Летописцы и дальше располагали Рускую землю в треугольнике Киев-Чернигов-Переяслав и называли местных князей князьями Руси. Авторы Киевской летописи начала XIII века, продолжая "Повесть временных лет", последовательно писали о Чернигове и Переяславе как о части Руской земли и выводили Смоленск, Полоцк, Владимир-на-Клязьме, земли древлян и вятичей за пределы этого понятия. Итак, идентичность, связанная с концепцией киевско-черниговско-переяславской Руси, все еще жила в Киеве в начале XIII века, в то же время другие земли под властью Рюриковичей не считались частью Руской земли как таковой.
Автор "Повести временных лет" считал Рускую землю своей родиной, остальную территорию Руского государства он делил на земли: Новгородская, Смоленская, Полоцкая, Суздальская и тому подобное. В тексте летописи эта классификация заменила предыдущее разделение Руси на племенные регионы. Летописец переназывает некоторые племена, в соответствии с названиями городов, возникших на их территории и ставших центрами отдельных княжеств: скажем, поляне-русь стали киевлянами, словене - новгородцами, а кривичи - полочанами. Меря, чьи земли колонизировали славяне, превратились в ростовцев, и так далее. Другие племена, например уличи и тиверцы, вообще исчезли из летописи. Некоторые племена получили не одно, а несколько названий: северян, к примеру, в итоге заступили новгородцы (от города Новгород-Северского) и куряне (от города Курска). Само по себе существование Руской земли не помешало киевлянам, черниговцам и переяславцам иметь на страницах киевских летописей также и отдельную идентичность. Таким образом, разделение государства Рюриковичей на отдельные полунезависимые княжества стал главным параметром идентификации населения. Новые местные идентичности отражали новую политическую структуру Киевского государства, а не бывшие племенные и культурные границы.
Идентичность автора "Повести временных лет", отражала, скорее всего, идентичность киевских светских и церковных элит. Что касается идентичности элит вне Киева, точнее, вне Руской земли в узком смысле этого понятия, то есть достоверные свидетельства того, что старые элиты на племенных землях, которые Игорь, Владимир и Ярослав присоединили к государству Рюриковичей, отнюдь не радовались экономической эксплуатации, политической и культурной "русификации", навязываемой им вооружённой силой. В X веке древляне убили Игоря, полоцкие князья отстаивали фактическую независимость своих земель вплоть до XI века, а вятичи опирались христианизации до начала XII века, убивая христианских миссионеров. Князья-изгои, не имея права или возможности получить вотчины в киево-черниговско-переяславском треугольнике, создавали их вне Руской земли.
На вопрос, в какой степени эти события можно рассматривать как проявления отдельных идентичностей местных элит и связывали ли себя представители этих элит, подобно киевскому летописцу, с Руской землёй в узком смысле понятия, или, наоборот, отвергали такую связь, трудно дать определенный ответ. Ведь Киев долго оставался главным, если не единственным, центром книжности и летописания в руских землях, и большую часть того, что мы знаем о руской идентичности, дают тексты, написанные киевлянами и в интересах киевлян. Однако в XII веке, когда Киев пришёл в упадок, а летописание началось и в других городах, ситуация явно изменилась.
До нас дошли летописные своды, созданные в трёх главных культурных центрах Руси, кроме Киева, Чернигова и Переяслава. Это Новгород, Владимиро-Суздальская и Галицко-Волынская Русь, где в ХIII-ХIV веках при поддержке местных князей велось своё летописание (хотя, конечно, летописание велось и в других местах). Что говорят эти тексты о местных идентичностях земель, которые Константин Багрянородный назвал "внешней Русью"? Прежде всего, есть отчётливые признаки того, что тамошние летописцы хорошо понимали: их территории к Руской земли как таковой не относятся. В этом смысле очень важен пример Новгорода - похоже, что ни иностранные авторы, ни киевские летописцы, ни сами новгородцы не считали этот край за часть Руской земли. Константин Багрянородный, со своей стороны, считал Новгород частью "внешней Руси". Автор "Повести временных лет" причислял новгородских словен к руси, но не к Руской земле. Сами новгородские летописцы называли свою землю Новгородской областью и всегда (до монгольского нашествия) отличали её от Руси или Руской земли на юге.
Конечно, Рюриковичи, которые правили во "внешней" Руси в XII - начале XIII века, прекрасно понимали, что хоть они и не относятся к собственно Руской земле, все равно составляют часть Руского государства. Принадлежность к клану Рюриковичей легитимировала их власть на периферии. Мало того, вмешательство в их дела со стороны киевских князей и митрополитов, а также собственные попытки получить контроль над Киевом не давали забыть о связи с центром.
Продолжение см. https://y-kulyk.livejournal.com/117577.html.