[методология] о фальсифицируемости Высшей Приматологии (2)
[методология] о фальсифицируемости Высшей Приматологии
Начать эту тему (и даже начать деконструкцию "объяснений") надо было с примера объяснений цирковых фокусов.
Такие объяснения ни разу не являются "количественными", и об их фальсифицируемости говорить тоже смысла мало, и даже ставить вопрос о воспроизводимости далеко не всегда уместно -- ведь там даже ловкость рук не всегда нужна.
Главный здесь тезис таков, что приматологические деконструкции попадают скорее в одну категорию с объяснениями цирковых фокусов, нежели, скажем, с бредятиной от Фрейда.
В самом деле, в таких деконструкциях указывается конкретное взаимодействие конкретных анатомических-гуморальных и эволюционно-бихевиоральных механизмов, знания о которых относятся к категории позитивного знания. У нас даже было специальное слово для подобных конструкций: негипотеза.
Другое дело, что энцефалон приматов -- это эволюционное нагромождение, отдельные части которого (включая ассоциативные области -- субстрат интеллектуса) в своём первозданном виде представляют собой кашу, в которой происходит конкуренция разных механизмов, результат которой не всегда предсказуем. В этом случае экспериментальная статистика сообщает в первую очередь нечто о статистических распределениях параметров энцефалона в популяции.
Флагманский пример для вышесказанного -- высоко-приматологическое объяснение стокгольмского синдрома.
Начать эту тему (и даже начать деконструкцию "объяснений") надо было с примера объяснений цирковых фокусов.
Такие объяснения ни разу не являются "количественными", и об их фальсифицируемости говорить тоже смысла мало, и даже ставить вопрос о воспроизводимости далеко не всегда уместно -- ведь там даже ловкость рук не всегда нужна.
Главный здесь тезис таков, что приматологические деконструкции попадают скорее в одну категорию с объяснениями цирковых фокусов, нежели, скажем, с бредятиной от Фрейда.
В самом деле, в таких деконструкциях указывается конкретное взаимодействие конкретных анатомических-гуморальных и эволюционно-бихевиоральных механизмов, знания о которых относятся к категории позитивного знания. У нас даже было специальное слово для подобных конструкций: негипотеза.
Другое дело, что энцефалон приматов -- это эволюционное нагромождение, отдельные части которого (включая ассоциативные области -- субстрат интеллектуса) в своём первозданном виде представляют собой кашу, в которой происходит конкуренция разных механизмов, результат которой не всегда предсказуем. В этом случае экспериментальная статистика сообщает в первую очередь нечто о статистических распределениях параметров энцефалона в популяции.
Флагманский пример для вышесказанного -- высоко-приматологическое объяснение стокгольмского синдрома.