[книжка] ещё одна книжка Аузана
Вот она:
А.А.Аузан. Экономика всего. Как институты определяют нашу жизнь
Из общих аниерархических соображений -- обязательное, конечно, чтение, но нас тут интересует пара конкретных пунктов по приматологическим поводам.
***
Институты -- это, в самом огрублённом смысле, всего лишь нравы-и-обычаи.
(Неполное совпадение между нравами-и-обычаями и писаным законом сейчас несущественно.)
Но декларация, что "нравы и обычаи определяют нашу жизнь", будет звучать недостаточно, хм, умно.
А вот если замутить сюда "институты" -- при том, что по-хорошему следовало бы переводить institution как "институция", а ещё лучше "установление", -- то достигается полное m-удовольствие.
До кучи упомянем приматологический аргументец о скоростях эволюции -- это в тему "базисов-надстроек".
Впрочем, главное и интересное в книжке -- "как": и "как определяет", и "как лечить".
***
И тут самое место помастурбировать излюбленную в наукоценозе точку научного приоритета:
На фоне годичной давности публичного отрицания А.А. значения "биологических факторов" для экономики (при том, что научный интерес А.А. -- sic -- "неформальные институты"), именно Приматология указала общий "биологический" знаменатель всех трёх пунктов его списка.
И связала проблему хронической недоговороспособности наших гондуrussиян, озвученную А.А., с проблемой Последнего рубежа обороны, точнее, проблемы их его противоестественной лишённости.
Учтём, что признанная, наконец, А.А. связь биологического с институционально-экономическим (на примере правила Гамильтона и бондингово(уф)го капитала) -- больше косвенная и теоретическая.
А приматическая подоплёка трёх упомянутых пунктов -- конкретно-медицинская.
Так что приоритет в указании на биологическую подоплёку феноменов, изучаемых в институциональной экономике, принадлежит всё-таки Приматологическому Проекту.
***
Кстати, прикладывание к "биологическому" приставки "социо-" имеет лажевый по сути характер и коренится в недостатке Небрезгливости.
***
И вообще: претензия институциональной экономики на превращение в "новую социальную философию" (см. название книжки, а также предисловие автора) не выглядит достаточно фундированной без крепкой опоры на Высшую Приматологию, претензия которой, в свою очередь, скромнее (хотя "приматология всего" в рассуждении жизнедеятельности приматов звучит, если вдуматься, несравненно органичней, чем "экономика всего"): всего лишь -- повторимся -- на роль для социальных наук, в какой-то мере подобную роли, скажем, атомной теории для химии; и там, и там можно очень много сделать на чисто феноменологическом уровне, но полное понимание (в том числе для технологических нужд) требует Небрезгливого углубления.
***
Напоследок помедитировать.
А.А.Аузан. Экономика всего. Как институты определяют нашу жизнь
Из общих аниерархических соображений -- обязательное, конечно, чтение, но нас тут интересует пара конкретных пунктов по приматологическим поводам.
***
Институты -- это, в самом огрублённом смысле, всего лишь нравы-и-обычаи.
(Неполное совпадение между нравами-и-обычаями и писаным законом сейчас несущественно.)
Но декларация, что "нравы и обычаи определяют нашу жизнь", будет звучать недостаточно, хм, умно.
А вот если замутить сюда "институты" -- при том, что по-хорошему следовало бы переводить institution как "институция", а ещё лучше "установление", -- то достигается полное m-удовольствие.
До кучи упомянем приматологический аргументец о скоростях эволюции -- это в тему "базисов-надстроек".
Впрочем, главное и интересное в книжке -- "как": и "как определяет", и "как лечить".
***
И тут самое место помастурбировать излюбленную в наукоценозе точку научного приоритета:
На фоне годичной давности публичного отрицания А.А. значения "биологических факторов" для экономики (при том, что научный интерес А.А. -- sic -- "неформальные институты"), именно Приматология указала общий "биологический" знаменатель всех трёх пунктов его списка.
И связала проблему хронической недоговороспособности наших гондуrussиян, озвученную А.А., с проблемой Последнего рубежа обороны, точнее, проблемы их его противоестественной лишённости.
Учтём, что признанная, наконец, А.А. связь биологического с институционально-экономическим (на примере правила Гамильтона и бондингово(уф)го капитала) -- больше косвенная и теоретическая.
А приматическая подоплёка трёх упомянутых пунктов -- конкретно-медицинская.
Так что приоритет в указании на биологическую подоплёку феноменов, изучаемых в институциональной экономике, принадлежит всё-таки Приматологическому Проекту.
***
Кстати, прикладывание к "биологическому" приставки "социо-" имеет лажевый по сути характер и коренится в недостатке Небрезгливости.
***
И вообще: претензия институциональной экономики на превращение в "новую социальную философию" (см. название книжки, а также предисловие автора) не выглядит достаточно фундированной без крепкой опоры на Высшую Приматологию, претензия которой, в свою очередь, скромнее (хотя "приматология всего" в рассуждении жизнедеятельности приматов звучит, если вдуматься, несравненно органичней, чем "экономика всего"): всего лишь -- повторимся -- на роль для социальных наук, в какой-то мере подобную роли, скажем, атомной теории для химии; и там, и там можно очень много сделать на чисто феноменологическом уровне, но полное понимание (в том числе для технологических нужд) требует Небрезгливого углубления.
***
Напоследок помедитировать.