Вячеслав Огрызко. Что таят архивы о Солженицыне. Где искать неизвестные документы (4)
Части: 1 2 3 4
«Литературная Россия» | № 2018 / 14, 13.04.2018, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Вячеслав Огрызко. Что таят архивы о Солженицыне. Где искать неизвестные документы
Здесь мы не решаем
Вскоре Солженицыну присудили Нобелевскую премию. Известие об этом вызвало огромный резонанс. 17 октября 1970 года председатель КГБ СССР Юрий Андропов доложил в ЦК КПСС:
«В Комитет госбезопасности продолжают поступать материалы о реагировании представителей интеллигенции на присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ Нобелевской премии.
Многие деятели литературы, науки и искусства выражают возмущение, считая, что решение Нобелевского комитета продиктовано исключительно политическими соображениями.
Украинский литературовед А.ТРИПОЛЬСКИЙ: «Присуждение премии СОЛЖЕНИЦЫНУ - это ещё одна идеологическая диверсия против нас».
Кинорежиссёр студии «Мосфильм» М. АНДЖАПАРИДЗЕ: «СОЛЖЕНИЦЫН - писатель хороший, но Нобелевской премии он не достоин. Премию превратили в огнестрельное оружие бизнесмены и политиканы».
Прозаик Е.ПЕРМИТИН: «Вопрос с СОЛЖЕНИЦЫНЫМ - это не литература, а политика, о которой нас не спрашивают. Здесь мы не решаем».
Некоторые творческие работники при этом высказывают суждения о поездке СОЛЖЕНИЦЫНА в Швецию и комментируют наши возможные ответные меры.
Прозаик Г.ДРОБОТ: «Присуждение Нобелевской премии СОЛЖЕНИЦЫНУ создаст известные трудности. У наших противников всегда есть возможность сказать, что премия присуждена за произведения, опубликованные в СССР. К тому же мы не можем теперь ссылаться на реакционный буржуазный характер премии - её получал ШОЛОХОВ.
Заместитель председателя секции общественных наук Президиума АН СССР, кандидат философских наук М.ГАПОЧКА: «Присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ премии я расцениваю как политическую акцию наших идеологических противников, направленную на поддержание в нашем обществе таких спекулянтов как САХАРОВ, СОЛЖЕНИЦЫН и некоторых других. Но Нобелевская премия, полученная ШОЛОХОВЫМ, создала прецедент, в силу которого, видимо, Советскому правительству трудно предпринять в отношении СОЛЖЕНИЦЫНА меры строгости, которые он вполне заслужил».
Прозаик П.ЛУКНИЦКИЙ: «Не разрешать СОЛЖЕНИЦЫНУ выезд в Швецию невозможно - это создаст для западной пропаганды постоянную «горячую точку». Но если СОЛЖЕНИЦЫН, находясь в Стокгольме, сделает заявления антисоветского характера, а он это почти наверняка сделает, - это даст право лишить его советского гражданства и запретить въезд в Россию».
Писатель С.ЗАЛЫГИН: «В связи с премией СОЛЖЕНИЦЫН может оказаться за границей. Хотелось бы напомнить, что БУНИН кончился не в один день… СОЛЖЕНИЦЫНУ есть что сказать и он, видимо, сумеет это сделать».
Писатель В.НЕКРАСОВ, комментируя сообщение в наших газетах, сказал: «Если бы на этом ограничились, то сделали бы самый мудрый шаг. Сообщение «Известий» даже немножко сдержанней, чем можно ожидать. На этом надо ставить точку».
Отдельные писатели восприняли присуждение премии СОЛЖЕНИЦЫНУ с удовлетворением.
Ленинградский прозаик Д.ДАР (муж В.ПАНОВОЙ):
«Вопреки всем провокациям ФЕДИНЫХ, СОБОЛЕВЫХ, МИХАЛКОВЫХ, русская литература ещё раз получила всемирное признание. У нас с Верой Фёдоровной (Панова) сейчас просто праздник. Весть о всемирном признании писательского и нравственного подвига СОЛЖЕНИЦЫНА была воспринята с ликованием и счастьем».
Писатель Ю.НАГИБИН: «Присуждение Нобелевской премии СОЛЖЕНИЦЫНУ поможет нам в борьбе против консерваторов».
Писатель В.КАВЕРИН, признав присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ премии справедливым, подчеркнул вместе с тем политический характер этой акции: «Решение Нобелевского комитета - это вызов, который брошен нам, и сделан он вполне сознательно».
СОЛЖЕНИЦЫН в настоящее время проживает на даче виолончелиста М.РОСТРОПОВИЧА и своё отношение к премии подтвердил в телеграмме в адрес Шведской академии: «Вашу телеграмму получил, благодарю. В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории. К традиционному дню намерен приехать в Стокгольм для личного получения».
Сообщаем в порядке информации» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 678, лл. 212-214).
Но в 1970 году наши власти выпустить Солженицына в Стокгольм побоялись.
Особая позиция Константина Симонова
После присуждения Солженицыну Нобелевской премии власти дали команду усилить травлю писателя. Но это, естественно, не понравилось в Европе.
Воспользовавшись поездкой в апреле 1971 года на Запад одного из советских литгенералов - Константина Симонова, иностранная пресса попробовала выяснить у писателя подробности гонений на Солженицына. И вдруг известный литьфункционер осторожно вступился за опального писателя.
Уже 23 апреля радио «Немецкая волна» в девять вечера передала:
«Вчера Константин Михайлович Симонов посетил по приглашению Общества германо-советской дружбы Западный Берлин, где выступал в Галерее имени Маяковского. Прослушайте об этом наше сообщение. Краткие выдержки из речи Симонова мы вынуждены переводить с немецкого языка.
Советский писатель Константин Симонов критиковал преувеличенную форму советской цензуры. Во время своего выступления в Западном Берлине 56-летний автор широко известных романов о войне подтвердил, что одно из его произведений тоже не было допущено цензурой к опубликованию в Советском Союзе и что в связи с этим у него были резкие столкновения с цензорами.
Возвратившийся сегодня в Москву Константин Михайлович Симонов высказался за опубликование новейшего романа лауреата Нобелевской премии по литературе Александра Солженицына «Август 1914 года». По этому поводу Симонов сказал: «Мне очень хотелось бы, чтобы этот роман мог быть опубликован в Советском Союзе. Я не разделяю мнения, что исключение Солженицына из Союза писателей СССР было наилучшей воспитательной мерой. Однако должен сказать, что Солженицын ввиду целого ряда поступков сам исключил себя из коллектива. Коллектив тоже был поставлен им в сложное положение».
Выступая по приглашению Общества германо-советской дружбы в западноберлинской Галерее имени Маяковского, Симонов 22 апреля вечером сказал: «Я не намерен скрывать, что у нас существует цензура, и было бы странным, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Однако она нужна. Она был введена Лениным на трёх условиях: не допускать к печати ни контрреволюционной, ни мистической, ни порнографической литературы. Тогда, когда цензура выходит из рамок этого ограничения, она мне совсем не по душе. Однако и цензура проводится людьми, умными и менее умными».
Константин Михайлович Симонов, который в 1962 году, после опубликования повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича», назвал вступление нового автора в литературу рождением нового крупного таланта, подтвердил, что существует новый роман Солженицына о первой мировой войне и что было бы хорошо опубликовать его в Советском Союзе.
В том же, что касается его собственного, забракованного цензурой произведения, Симонов придерживается того мнения, что он мог бы способствовать его пересылке на Запад, как это в своё время случилось с романами Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом», однако он знает, что и его произведение было бы использовано на Западе против Советского Союза.
О выступлении на ХХIV съезде партии Михаила Шолохова, который сам принял Нобелевскую премию, однако активно участвовал в кампании против своих соратников по перу, тоже лауреатов Нобелевской премии, - Бориса Пастернака и Александра Солженицына, Константин Михайлович отказался высказать своё мнение. Он ограничился замечанием: «Хочу только сказать, что ценю романы Шолохова больше его речей».
Как и накануне во время дискуссии со студентами-славистами, посещающими свободный университет в Западном Берлине, Симонову 22 апреля при своём выступлении в Галерее имени Маяковского пришлось защищать свой патриотический репортаж об инциденте на берегах Уссури в 1969 году против атак левых, симпатизирующих Китаю слушателей.
Недавно опубликованным в журнале «Знамя» романом «Последнее лето» автор собирается закончить свой цикл романов о войне. Однако Симонов собирается издать свои военные дневники 1945 года, а кроме того, опубликовать под названием «К товарищу читателю» свою переписку с читателями».
Комментируя встречи Симонова с издателями и читателями в Западном Берлине, некий Б.Кюпперс в газете «Кёльнише Рундшау» 24 апреля 1971 года отметил:
«Русский писатель Константин Симонов выступил с критикой советской цензуры, которая превышает свои функции. Во время своего пребывания в Западном Берлине 56-летний романист подтвердил, что одна из его рукописей не была опубликована в Советском Союзе и что у него из-за этого были «ожесточённые столкновения» с его цензорами.
Симонов, в пятницу вернувшийся в Москву, высказался за публикацию последнего романа лауреата Нобелевской премии А.Солженицына «Август 1914 год». Одновременно он выразил сомнение по поводу того, что исключение Солженицына из Союза писателей явилось лучшей воспитательной мерой».
Перед своим 4-х дневным визитом в Западный Берлин по приглашению общества германо-советской дружбы Симонов посетил ГДР. Перед своей поездкой в ГДР Симонов - автор серии романов о II-й мировой войне - был делегатом ХХIV съезда КПСС в Москве.
В галерее имени Маяковского в Западном Берлине Симонов сказал: «Я не могу скрывать, что у нас существует цензура. Было бы странно, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Но она необходима. Ленина ввёл её, чтобы не допускать контрреволюционных, мистических и порнографических произведений. Но если цензура переходит эти границы, она мне совсем не нравится».
Цензуру осуществляют также люди, сказал Симонов, «умные и менее умные». Одну из его рукописей «снова о войне» его цензоры не хотели пропустить в том виде «как я это написал». «Но я держался при этом как коммунист и обратился к партийным органам. Я уверен, что окажусь прав».
Ещё в 1968 г. советский писатель Вениамин Каверин, а также Александр Твардовский, который был в то время главным редактором журнала «Новый мир», обращались в открытых письмах к Константину Федину, председателю Союза писателей с жалобой, что «блокируются» произведения Симонова.
Симонов, который в 1962 г. при опубликовании с личного согласия премьер-министра Хрущёва рассказа А.Солженицына из лагерной жизни «Один день Ивана Денисовича» заявил о «рождении нового большого таланта», подтвердил сейчас, что существует новая рукопись Солженицына о I-й мировой войне под названием «Август 1914 год».
«Я очень хотел бы, чтобы ожидаемый роман был бы опубликован в Советском Союзе», сказал Симонов. «Я не разделяю мнения о том, что исключение Солженицына из Союза писателей было лучшей воспитательной мерой. Но я должен сказать, что Солженицын сам исключил себя из коллектива целым рядом своих действий. И из-за него коллектив писателей оказался в сложном положении».
Рукопись Симонова, задержанная цензурой, могла бы попасть на Запад, как и романы Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом». Но он (Симонов) знает, что его рукопись также была бы использована «против Советского Союза».
Симонов не пожелал комментировать выступление на ХХIV съезде КПСС автора «Тихого Дона» Михаила Шолохова, который получил Нобелевскую премию, но принял, однако, активное участие в кампании против своих коллег Бориса Пастернака и Солженицына, также получивших Нобелевскую премию. Симонов заявил: «Я хотел бы только сказать, что романы Шолохова я ценю выше, чем его речи».
Как и накануне во время дискуссий со студентами факультета славистики свободного университета Берлина Симонов, выступая в галерее им. Маяковского, должен был защищать свои патриотические репортажи о событиях на Уссури в 1969 г. от прокитайски настроенных «левых».
Романом «Последнее лето», который недавно появился в советском журнале «Знамя», Симонов заканчивает свой цикл романов о войне. Тем не менее он намерен издать свои военные дневники 1945 года и, кроме того, под заголовком «К товарищам читателям» собирается издать свою переписку с читателями».
Естественно, соответствующие службы о критических высказываниях Симонова незамедлительно проинформировали Москву. И уже 29 апреля 1971 года начальник Главлита П.Романов доложил в ЦК КПСС:
«При контроле иностранной литературы, поступающей в СССР, установлено, что в западногерманской реакционной печати и в передачах антисоветской радио станции «Немецкая волна» появились сообщения о выступлении писателя К.Симонова в Западном Берлине. В этих сообщениях утверждается, что К.Симонов сделал заявления в защиту Солженицына, а также осудил действия советской цензуры, которая не допустила опубликование одного из произведений К.Симонова.
Так, западногерманская газета «Ди Вельт» за 24 апреля 1971 г. опубликовала заметку «Константин Симонов выступает за Солженицына», в которой сообщается, что советский писатель К.Симонов, делегат XXIV съезда КПСС, высказался за публикацию в Советском Союзе последнего романа лауреата Нобелевской премии А.Солженицына «Август, 1914 г.»
В заметке, опубликованной западногерманской буржуазной газетой «Нюренбергер нахрихтен» за 24-25 апреля 1971 г. под заголовком «Советский писатель о цензуре. К.Симонов высказался в Западном Берлине об А.Солженицыне, говорится, что «Симонов высказал сомнение по поводу того, что исключение Солженицына из Союза писателей является «лучшей воспитательной мерой».
Об этом же было сообщено в передаче радиостанции «Немецкая волна» 23 апреля 1971 года в 21 час по московскому времени. В этой передаче, как и в упомянутых выступлениях газет, утверждается также, что К.Симонов «критиковал преувеличенную форму советской цензуры» и «подтвердил, что одно из его произведений тоже не было допущено к опубликованию в Советском Союзе и в связи с этим у него были резкие столкновения с цензурой».
Во всех сообщениях о выступлении К.Симонова 22 апреля 1971 г. приводятся его слова: «Я не намерен скрывать, что у нас существует цензура и было бы странным, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Однако она нужна. Она была введена Лениным на трёх условиях: не допускать к печати ни контрреволюционной, ни мистической, ни порнографической литературы. Тогда, когда цензура выходит из рамок этого ограничения, она мне совсем не по душе».
В заметке, опубликованной в «Нюренбергер нахрихтен», указывается также, что К.Симонов по поводу задержания одного его произведения (о войне) - сообщил: «Я вёл себя как коммунист и обратился в партию. Я убеждён, что окажусь правым».
В передаче радиостанции «Немецкая волна» утверждается: «В том же, что касается его собственного, забракованного цензурой произведения, Симонов придерживается того мнения, что он мог бы способствовать его пересылке на Запад, как это в своё время случилось с романами Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом», однако он знает, что и его произведение было бы использовано на Западе против Советского Союза».
Как видно из сообщений западногерманских газет и радио, К.Симонов в своём выступлении в Западном Берлине затрагивал некоторые вопросы, касающиеся взаимоотношений между советскими писателями, давал субъективные оценки творчеству А.Солженицына, отличающиеся от точки зрения, высказанной как писательской общественностью, так и партийной печатью, а также касался компетенции и функций цензуры в СССР.
Своё отношение к контрольным органам К.Симонов высказывает не впервые. В выступлении на IV съезде писателей СССР в 1967 г. он утверждал, будто у писателей существуют трудности «во взаимоотношениях с некоторыми учреждениями, причастными к печатанию или, наоборот, к непечатанию наших книг, и с некоторыми из причастных к этим учреждениям людей…»
Судя по его выступлению на съезде писателей, эти «трудности» он считал возможным преодолеть без апелляции к мнимым друзьям советской литературы за границей и к буржуазному общественному мнению. Если материалы, опубликованные в газетах «Ди Вельт» и «Нюренбергер нахрихтен» и переданные по западногерманскому радио, точно излагают смысл и содержание выступления К.Симонова в Западном Берлине, то оно дало возможность реакционной буржуазной пропаганде организовать новую антисоветскую кампанию и утверждать о так называемой несвободе творчества писателей в СССР, о столкновении писателей с цензурой, о жёстком руководстве литературой и искусством в Советском Союзе и о «преследовании» Солженицына вплоть до исключения его из Союза писателей.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в эту кампанию первыми включились наиболее реакционные газеты, которые за систематическую публикацию антисоветских и антисоциалистических материалов в соответствии с существующим порядком ограничены для общего пользования в нашей стране.
Что касается неопубликованного произведения К.Симонова, о котором сообщают западногерманские газеты и радио, то необходимо в этой связи напомнить следующее.
Редакция журнала «Новый мир» в сентябре 1966 года подготовила для опубликования и представила на контроль в Главное управление записки К.Симонова «Сто суток войны. Памяти погибших в сорок первом». Так как эти записки содержали существенные ошибки и недостатки, касающиеся политических оценок первого периода Великой Отечественной войны и подготовки партии и страны к ней, то в соответствии с существующим порядком, определённым Положением о Главном управлении, о содержании этих записок было доложено ЦК КПСС. По указанию ЦК КПСС автору записок в соответствующих отделах ЦК и в Главном управлении были даны разъяснения о причинах, по которым его произведение не могло быть опубликовано.
Писателю К.Симонову, который был в своё время главным редактором «Литературной газеты» и журнала «Новый мир», хорошо известно, что все существенные замечания по политическим вопросам, в том числе и замечания, возникшие при контроле его произведения, сообщаются Главным управлением руководителям редакций и издательств, а иногда и авторам, по согласованию и с санкции партийных органов.
Поэтому сообщения буржуазной печати, о том. что К.Симонов говорил о помехах, якобы чинимых цензурой при публикации его произведения, а также его заявление о том, что он очень бы хотел, чтобы новый роман Солженицына «Август, 1914 г.» был напечатан в Советском Союзе, могут быть расценены как апелляция к западному общественному мнению по вопросам, которые касаются внутренней политики нашей партии в области руководства литературой и искусством.
Приложения:
1. Текст передачи р.с. «Немецкая волна» на 2 листах, секретно; мб.832
2. Перевод статьи из газеты «Нюренбергер нахрихтен» за 24-25 апреля с.г. на 1 листе, секретно; мб.834
3. Перевод статьи из газеты «Ди Вельт» за 24 апреля с.г. на 2 листах, секретно; мб 831
4. Газета «Нюренбергер нахрихтен» (полоса 21, 22) за 24-25 апреля с.г. один экз.
5. Газета «Ди Вельт» за 24 апреля с.г, один экз.» (РГАНИ, ф. 5, оп. 63, д. 146, лл. 23-26).
Партаппарат оказался в замешательстве. С одной стороны, Симонов явно в Западном Берлине переступил грань дозволенного, позволив себе, по сути, критику советского руководства. А с другой - наказание делегата партийного съезда за личные оценки творчества Нобелевского лауреата Солженицына было бы воспринято на Западе как зажим свободы слова и мнений. Получилось бы, что партаппарат сам взрастил нового мученика.
Позже в ЦК в расчёт взяли то, что Симонов позволил себе критические суждения о власти и цензуре в западных аудиториях, а у себя на родине он вроде бы полностью согласился с партийным курсом. Поэтому было принято решение ограничиться вызовом писателя в Отдел культуры ЦК КПСС. Никаких других мер принимать к нему не стали.
Пока партаппарат решал, что делать с Симоновым, эмигранты в Париже издали эпилог - обращение Солженицына «Август 1914», причём сразу двадцатитысячным тиражом. Появление этой книги вызвало на Западе огромный шум. Все подробности 24 июня 1971 года главный цензор страны П.Романов доложил в ЦК.
Начальник Главлита напомнил партийному руководству:
«Нагнетанию шумихи вокруг романа Солженицына «Август четырнадцатого» (ещё до опубликования его на Западе) определённым образом способствовало - об этом свидетельствуют материалы западногерманских газет «Ди вельт», «Кёльнише рундшау», «Франкфурте рундшау» и др. от 24 апреля с.г. - заявление К.Симонова в Западном Берлине о том, что он «очень хотел бы, чтобы ожидаемый роман (т.е. «Август четырнадцатого») был напечатан в Советском Союзе». (Об этом было сообщено в докладной записке Главного управления в ЦК КПСС 29 апреля 1971 г.)» (РГАНИ, ф. 5, оп. 63, д. 146, л. 50).
Романов недвусмысленно намекал на то, что он уже предупреждал верхи о возможном шуме, но соответствующие отделы ЦК никаких мер не предприняли. Он недоумевал, почему раньше никто Симонова не одёрнул. Хотя прав в той ситуации был, безусловно, Симонов. Напечатай мы первыми роман «Август четырнадцатого», шумели бы в основном одни историки, да и то в специализированной прессе. Никакого ажиотажа бы не случилось. И уж точно, издание романа не вызвало бы на Западе антисоветскую истерию. Только мнение Симонова в семьдесят первом году для нашего партийного руководства, как и для председателя КГБ Андропова, мало что значило.
Недовольство помощника Брежнева
Позже в аппарате Суслова возникла идея потопить Солженицына для западной общественности руками первой жены писателя. Решетовская подготовила для АПН соответствующую резолюцию.
Кремль дал команду разослать все материалы секретарям ЦК КПСС. Но кто мог выступить против Суслова? Осмелился лишь помощник Брежнева - Виктор Голиков, который слыл заклятым сталинистом.
6 мая 1974 года Голиков сообщил советскому лидеру:
«Дорогой Леонид Ильич!
По Секретариату ЦК разослана на «Согласие» книга первой жены Солженицына - Н.Решетовской под названием «В споре с современностью». Это её воспоминания о 25 годах совместной жизни с ним. АПН предполагает издать эту книгу (около 15 печатных листов) в ряде зарубежных стран.
Я внимательно прочитал рукопись, и никак не могу понять, зачем издавать эту книгу, что она даёт? Прежде всего бросается в глаза то, что Решетовская всегда сильно любила и теперь ещё любит Солженицына. Она ни разу не останавливается в своей книге на том, что у неё с ним были какие-то расхождения. Зa исключением отдельных критических замечаний в его адрес, относящихся особенно к последнему периоду их жизни, когда он стал изменять ей, замыкаться от неё, не считаться с ней, - она по существу с любовью и восхищением описывает его образ.
Это не политическая книга. Это скорее книга о многострадальной женской любви. За исключением определённых сцен, главным образом тюрьма, лагеря, Решетовская не приводит никаких политических мотивов и фактов из жизни Солженицына. Она и не пытается показать его политического лица, не приводит ни одного случая бесед с ним на политические темы. Больше того, она изображает его просто как баловня, эгоиста. Даже арест и осуждение его по политическим мотивам она изображает как случайность: раньше она ничего на этот счёт не знала, ничего не замечала за ним.
В книге создана по существу биография Солженицына, причём широким планом он показан как человек целеустремлённый, хорошо организованный, страшно пытливый, бесконечно ищущий, большой знаток многих наук (он и математик, он и физик, он и астроном, и литературовед, он и историк и т.д. ). В книге Солженицын рисуется как человек, лишённый многих житейских недостатков, а тем более пороков. Вся его жизнь - это колоссальный умственный труд (с томиком словаря Даля он не расстаётся ни днём, ни ночью, ни в тюрьме, ни в лагерях). У него полный порядок в труде, ничего лишнего, всё продумано и т. п.
Да и сама Решетовская явно симпатизирует ему. Она не раз подчёркивает, что вся отдалась его делу, подчинила себя ему. Из-за него по существу забросила институт и т.д. Лишь обида на неудачную концовку в их жизни заставляет её немного «поворчать» на него.
Могут сказать, что какую-то важность представляют те места рукописи, в которых описываются хорошие условия жизни Солженицына в тюрьме, лагерях и в ссылке. Но какое это имеет сегодня значение? Это, собственно, ни о чём не говорит. Не имеет также серьёзного значения рассказ и о том, что он не прислушивается к мнению друзей, и таких, как Твардовский. Ведь известно, что он не прислушивался не только к голосу своих друзей, но и к голосу народа, к голосу партии.
Нет необходимости делать дальнейшего разбора рукописи. Она при всём желании не может помочь разоблачению Солженицына. Больше того, у обывателя она даже вызовет симпатию к нему. Да и спрашивается, зачем нам брать на себя создание биографии Солженицына?
Для нас, для нашего народа он подлый изменник, враг, труп. Нечего о нём вспоминать. А в этой книге с большой любовью описываются его детские и юношеские годы, какой он был целеустремлённый, деловой и т.п.
Политических мемуаров, разоблачающих подлинную душу, лицо Солженицына, из этой книги не получилось.
Издание её скорее будет на руку Солженицыну» (РГАНИ, ф. 80, оп. 1, д. 333,лл. 13-14).
Потом партаппарат к развенчанию Солженицына перед Западом привлёк через АПН критика Владимира Лакшина и ряд других известных людей.
Я привёл лишь маленькую толику хранящихся в архивах документов о Солженицыне. А сколько ещё материалов о писателе не рассекречено!
Вячеслав ОГРЫЗКО
Оригинал: litrossia.ru
Скриншот
«Литературная Россия» | № 2018 / 14, 13.04.2018, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Вячеслав Огрызко. Что таят архивы о Солженицыне. Где искать неизвестные документы
Здесь мы не решаем
Вскоре Солженицыну присудили Нобелевскую премию. Известие об этом вызвало огромный резонанс. 17 октября 1970 года председатель КГБ СССР Юрий Андропов доложил в ЦК КПСС:
«В Комитет госбезопасности продолжают поступать материалы о реагировании представителей интеллигенции на присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ Нобелевской премии.
Многие деятели литературы, науки и искусства выражают возмущение, считая, что решение Нобелевского комитета продиктовано исключительно политическими соображениями.
Украинский литературовед А.ТРИПОЛЬСКИЙ: «Присуждение премии СОЛЖЕНИЦЫНУ - это ещё одна идеологическая диверсия против нас».
Кинорежиссёр студии «Мосфильм» М. АНДЖАПАРИДЗЕ: «СОЛЖЕНИЦЫН - писатель хороший, но Нобелевской премии он не достоин. Премию превратили в огнестрельное оружие бизнесмены и политиканы».
Прозаик Е.ПЕРМИТИН: «Вопрос с СОЛЖЕНИЦЫНЫМ - это не литература, а политика, о которой нас не спрашивают. Здесь мы не решаем».
Некоторые творческие работники при этом высказывают суждения о поездке СОЛЖЕНИЦЫНА в Швецию и комментируют наши возможные ответные меры.
Прозаик Г.ДРОБОТ: «Присуждение Нобелевской премии СОЛЖЕНИЦЫНУ создаст известные трудности. У наших противников всегда есть возможность сказать, что премия присуждена за произведения, опубликованные в СССР. К тому же мы не можем теперь ссылаться на реакционный буржуазный характер премии - её получал ШОЛОХОВ.
Заместитель председателя секции общественных наук Президиума АН СССР, кандидат философских наук М.ГАПОЧКА: «Присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ премии я расцениваю как политическую акцию наших идеологических противников, направленную на поддержание в нашем обществе таких спекулянтов как САХАРОВ, СОЛЖЕНИЦЫН и некоторых других. Но Нобелевская премия, полученная ШОЛОХОВЫМ, создала прецедент, в силу которого, видимо, Советскому правительству трудно предпринять в отношении СОЛЖЕНИЦЫНА меры строгости, которые он вполне заслужил».
Прозаик П.ЛУКНИЦКИЙ: «Не разрешать СОЛЖЕНИЦЫНУ выезд в Швецию невозможно - это создаст для западной пропаганды постоянную «горячую точку». Но если СОЛЖЕНИЦЫН, находясь в Стокгольме, сделает заявления антисоветского характера, а он это почти наверняка сделает, - это даст право лишить его советского гражданства и запретить въезд в Россию».
Писатель С.ЗАЛЫГИН: «В связи с премией СОЛЖЕНИЦЫН может оказаться за границей. Хотелось бы напомнить, что БУНИН кончился не в один день… СОЛЖЕНИЦЫНУ есть что сказать и он, видимо, сумеет это сделать».
Писатель В.НЕКРАСОВ, комментируя сообщение в наших газетах, сказал: «Если бы на этом ограничились, то сделали бы самый мудрый шаг. Сообщение «Известий» даже немножко сдержанней, чем можно ожидать. На этом надо ставить точку».
Отдельные писатели восприняли присуждение премии СОЛЖЕНИЦЫНУ с удовлетворением.
Ленинградский прозаик Д.ДАР (муж В.ПАНОВОЙ):
«Вопреки всем провокациям ФЕДИНЫХ, СОБОЛЕВЫХ, МИХАЛКОВЫХ, русская литература ещё раз получила всемирное признание. У нас с Верой Фёдоровной (Панова) сейчас просто праздник. Весть о всемирном признании писательского и нравственного подвига СОЛЖЕНИЦЫНА была воспринята с ликованием и счастьем».
Писатель Ю.НАГИБИН: «Присуждение Нобелевской премии СОЛЖЕНИЦЫНУ поможет нам в борьбе против консерваторов».
Писатель В.КАВЕРИН, признав присуждение СОЛЖЕНИЦЫНУ премии справедливым, подчеркнул вместе с тем политический характер этой акции: «Решение Нобелевского комитета - это вызов, который брошен нам, и сделан он вполне сознательно».
СОЛЖЕНИЦЫН в настоящее время проживает на даче виолончелиста М.РОСТРОПОВИЧА и своё отношение к премии подтвердил в телеграмме в адрес Шведской академии: «Вашу телеграмму получил, благодарю. В присуждении Нобелевской премии вижу дань русской литературе и нашей трудной истории. К традиционному дню намерен приехать в Стокгольм для личного получения».
Сообщаем в порядке информации» (РГАНИ, ф. 5, оп. 62, д. 678, лл. 212-214).
Но в 1970 году наши власти выпустить Солженицына в Стокгольм побоялись.
Особая позиция Константина Симонова
После присуждения Солженицыну Нобелевской премии власти дали команду усилить травлю писателя. Но это, естественно, не понравилось в Европе.
Воспользовавшись поездкой в апреле 1971 года на Запад одного из советских литгенералов - Константина Симонова, иностранная пресса попробовала выяснить у писателя подробности гонений на Солженицына. И вдруг известный литьфункционер осторожно вступился за опального писателя.
Уже 23 апреля радио «Немецкая волна» в девять вечера передала:
«Вчера Константин Михайлович Симонов посетил по приглашению Общества германо-советской дружбы Западный Берлин, где выступал в Галерее имени Маяковского. Прослушайте об этом наше сообщение. Краткие выдержки из речи Симонова мы вынуждены переводить с немецкого языка.
Советский писатель Константин Симонов критиковал преувеличенную форму советской цензуры. Во время своего выступления в Западном Берлине 56-летний автор широко известных романов о войне подтвердил, что одно из его произведений тоже не было допущено цензурой к опубликованию в Советском Союзе и что в связи с этим у него были резкие столкновения с цензорами.
Возвратившийся сегодня в Москву Константин Михайлович Симонов высказался за опубликование новейшего романа лауреата Нобелевской премии по литературе Александра Солженицына «Август 1914 года». По этому поводу Симонов сказал: «Мне очень хотелось бы, чтобы этот роман мог быть опубликован в Советском Союзе. Я не разделяю мнения, что исключение Солженицына из Союза писателей СССР было наилучшей воспитательной мерой. Однако должен сказать, что Солженицын ввиду целого ряда поступков сам исключил себя из коллектива. Коллектив тоже был поставлен им в сложное положение».
Выступая по приглашению Общества германо-советской дружбы в западноберлинской Галерее имени Маяковского, Симонов 22 апреля вечером сказал: «Я не намерен скрывать, что у нас существует цензура, и было бы странным, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Однако она нужна. Она был введена Лениным на трёх условиях: не допускать к печати ни контрреволюционной, ни мистической, ни порнографической литературы. Тогда, когда цензура выходит из рамок этого ограничения, она мне совсем не по душе. Однако и цензура проводится людьми, умными и менее умными».
Константин Михайлович Симонов, который в 1962 году, после опубликования повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича», назвал вступление нового автора в литературу рождением нового крупного таланта, подтвердил, что существует новый роман Солженицына о первой мировой войне и что было бы хорошо опубликовать его в Советском Союзе.
В том же, что касается его собственного, забракованного цензурой произведения, Симонов придерживается того мнения, что он мог бы способствовать его пересылке на Запад, как это в своё время случилось с романами Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом», однако он знает, что и его произведение было бы использовано на Западе против Советского Союза.
О выступлении на ХХIV съезде партии Михаила Шолохова, который сам принял Нобелевскую премию, однако активно участвовал в кампании против своих соратников по перу, тоже лауреатов Нобелевской премии, - Бориса Пастернака и Александра Солженицына, Константин Михайлович отказался высказать своё мнение. Он ограничился замечанием: «Хочу только сказать, что ценю романы Шолохова больше его речей».
Как и накануне во время дискуссии со студентами-славистами, посещающими свободный университет в Западном Берлине, Симонову 22 апреля при своём выступлении в Галерее имени Маяковского пришлось защищать свой патриотический репортаж об инциденте на берегах Уссури в 1969 году против атак левых, симпатизирующих Китаю слушателей.
Недавно опубликованным в журнале «Знамя» романом «Последнее лето» автор собирается закончить свой цикл романов о войне. Однако Симонов собирается издать свои военные дневники 1945 года, а кроме того, опубликовать под названием «К товарищу читателю» свою переписку с читателями».
Комментируя встречи Симонова с издателями и читателями в Западном Берлине, некий Б.Кюпперс в газете «Кёльнише Рундшау» 24 апреля 1971 года отметил:
«Русский писатель Константин Симонов выступил с критикой советской цензуры, которая превышает свои функции. Во время своего пребывания в Западном Берлине 56-летний романист подтвердил, что одна из его рукописей не была опубликована в Советском Союзе и что у него из-за этого были «ожесточённые столкновения» с его цензорами.
Симонов, в пятницу вернувшийся в Москву, высказался за публикацию последнего романа лауреата Нобелевской премии А.Солженицына «Август 1914 год». Одновременно он выразил сомнение по поводу того, что исключение Солженицына из Союза писателей явилось лучшей воспитательной мерой».
Перед своим 4-х дневным визитом в Западный Берлин по приглашению общества германо-советской дружбы Симонов посетил ГДР. Перед своей поездкой в ГДР Симонов - автор серии романов о II-й мировой войне - был делегатом ХХIV съезда КПСС в Москве.
В галерее имени Маяковского в Западном Берлине Симонов сказал: «Я не могу скрывать, что у нас существует цензура. Было бы странно, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Но она необходима. Ленина ввёл её, чтобы не допускать контрреволюционных, мистических и порнографических произведений. Но если цензура переходит эти границы, она мне совсем не нравится».
Цензуру осуществляют также люди, сказал Симонов, «умные и менее умные». Одну из его рукописей «снова о войне» его цензоры не хотели пропустить в том виде «как я это написал». «Но я держался при этом как коммунист и обратился к партийным органам. Я уверен, что окажусь прав».
Ещё в 1968 г. советский писатель Вениамин Каверин, а также Александр Твардовский, который был в то время главным редактором журнала «Новый мир», обращались в открытых письмах к Константину Федину, председателю Союза писателей с жалобой, что «блокируются» произведения Симонова.
Симонов, который в 1962 г. при опубликовании с личного согласия премьер-министра Хрущёва рассказа А.Солженицына из лагерной жизни «Один день Ивана Денисовича» заявил о «рождении нового большого таланта», подтвердил сейчас, что существует новая рукопись Солженицына о I-й мировой войне под названием «Август 1914 год».
«Я очень хотел бы, чтобы ожидаемый роман был бы опубликован в Советском Союзе», сказал Симонов. «Я не разделяю мнения о том, что исключение Солженицына из Союза писателей было лучшей воспитательной мерой. Но я должен сказать, что Солженицын сам исключил себя из коллектива целым рядом своих действий. И из-за него коллектив писателей оказался в сложном положении».
Рукопись Симонова, задержанная цензурой, могла бы попасть на Запад, как и романы Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом». Но он (Симонов) знает, что его рукопись также была бы использована «против Советского Союза».
Симонов не пожелал комментировать выступление на ХХIV съезде КПСС автора «Тихого Дона» Михаила Шолохова, который получил Нобелевскую премию, но принял, однако, активное участие в кампании против своих коллег Бориса Пастернака и Солженицына, также получивших Нобелевскую премию. Симонов заявил: «Я хотел бы только сказать, что романы Шолохова я ценю выше, чем его речи».
Как и накануне во время дискуссий со студентами факультета славистики свободного университета Берлина Симонов, выступая в галерее им. Маяковского, должен был защищать свои патриотические репортажи о событиях на Уссури в 1969 г. от прокитайски настроенных «левых».
Романом «Последнее лето», который недавно появился в советском журнале «Знамя», Симонов заканчивает свой цикл романов о войне. Тем не менее он намерен издать свои военные дневники 1945 года и, кроме того, под заголовком «К товарищам читателям» собирается издать свою переписку с читателями».
Естественно, соответствующие службы о критических высказываниях Симонова незамедлительно проинформировали Москву. И уже 29 апреля 1971 года начальник Главлита П.Романов доложил в ЦК КПСС:
«При контроле иностранной литературы, поступающей в СССР, установлено, что в западногерманской реакционной печати и в передачах антисоветской радио станции «Немецкая волна» появились сообщения о выступлении писателя К.Симонова в Западном Берлине. В этих сообщениях утверждается, что К.Симонов сделал заявления в защиту Солженицына, а также осудил действия советской цензуры, которая не допустила опубликование одного из произведений К.Симонова.
Так, западногерманская газета «Ди Вельт» за 24 апреля 1971 г. опубликовала заметку «Константин Симонов выступает за Солженицына», в которой сообщается, что советский писатель К.Симонов, делегат XXIV съезда КПСС, высказался за публикацию в Советском Союзе последнего романа лауреата Нобелевской премии А.Солженицына «Август, 1914 г.»
В заметке, опубликованной западногерманской буржуазной газетой «Нюренбергер нахрихтен» за 24-25 апреля 1971 г. под заголовком «Советский писатель о цензуре. К.Симонов высказался в Западном Берлине об А.Солженицыне, говорится, что «Симонов высказал сомнение по поводу того, что исключение Солженицына из Союза писателей является «лучшей воспитательной мерой».
Об этом же было сообщено в передаче радиостанции «Немецкая волна» 23 апреля 1971 года в 21 час по московскому времени. В этой передаче, как и в упомянутых выступлениях газет, утверждается также, что К.Симонов «критиковал преувеличенную форму советской цензуры» и «подтвердил, что одно из его произведений тоже не было допущено к опубликованию в Советском Союзе и в связи с этим у него были резкие столкновения с цензурой».
Во всех сообщениях о выступлении К.Симонова 22 апреля 1971 г. приводятся его слова: «Я не намерен скрывать, что у нас существует цензура и было бы странным, если бы я как писатель сказал, что люблю её. Однако она нужна. Она была введена Лениным на трёх условиях: не допускать к печати ни контрреволюционной, ни мистической, ни порнографической литературы. Тогда, когда цензура выходит из рамок этого ограничения, она мне совсем не по душе».
В заметке, опубликованной в «Нюренбергер нахрихтен», указывается также, что К.Симонов по поводу задержания одного его произведения (о войне) - сообщил: «Я вёл себя как коммунист и обратился в партию. Я убеждён, что окажусь правым».
В передаче радиостанции «Немецкая волна» утверждается: «В том же, что касается его собственного, забракованного цензурой произведения, Симонов придерживается того мнения, что он мог бы способствовать его пересылке на Запад, как это в своё время случилось с романами Солженицына «Раковый корпус» и «В круге первом», однако он знает, что и его произведение было бы использовано на Западе против Советского Союза».
Как видно из сообщений западногерманских газет и радио, К.Симонов в своём выступлении в Западном Берлине затрагивал некоторые вопросы, касающиеся взаимоотношений между советскими писателями, давал субъективные оценки творчеству А.Солженицына, отличающиеся от точки зрения, высказанной как писательской общественностью, так и партийной печатью, а также касался компетенции и функций цензуры в СССР.
Своё отношение к контрольным органам К.Симонов высказывает не впервые. В выступлении на IV съезде писателей СССР в 1967 г. он утверждал, будто у писателей существуют трудности «во взаимоотношениях с некоторыми учреждениями, причастными к печатанию или, наоборот, к непечатанию наших книг, и с некоторыми из причастных к этим учреждениям людей…»
Судя по его выступлению на съезде писателей, эти «трудности» он считал возможным преодолеть без апелляции к мнимым друзьям советской литературы за границей и к буржуазному общественному мнению. Если материалы, опубликованные в газетах «Ди Вельт» и «Нюренбергер нахрихтен» и переданные по западногерманскому радио, точно излагают смысл и содержание выступления К.Симонова в Западном Берлине, то оно дало возможность реакционной буржуазной пропаганде организовать новую антисоветскую кампанию и утверждать о так называемой несвободе творчества писателей в СССР, о столкновении писателей с цензурой, о жёстком руководстве литературой и искусством в Советском Союзе и о «преследовании» Солженицына вплоть до исключения его из Союза писателей.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в эту кампанию первыми включились наиболее реакционные газеты, которые за систематическую публикацию антисоветских и антисоциалистических материалов в соответствии с существующим порядком ограничены для общего пользования в нашей стране.
Что касается неопубликованного произведения К.Симонова, о котором сообщают западногерманские газеты и радио, то необходимо в этой связи напомнить следующее.
Редакция журнала «Новый мир» в сентябре 1966 года подготовила для опубликования и представила на контроль в Главное управление записки К.Симонова «Сто суток войны. Памяти погибших в сорок первом». Так как эти записки содержали существенные ошибки и недостатки, касающиеся политических оценок первого периода Великой Отечественной войны и подготовки партии и страны к ней, то в соответствии с существующим порядком, определённым Положением о Главном управлении, о содержании этих записок было доложено ЦК КПСС. По указанию ЦК КПСС автору записок в соответствующих отделах ЦК и в Главном управлении были даны разъяснения о причинах, по которым его произведение не могло быть опубликовано.
Писателю К.Симонову, который был в своё время главным редактором «Литературной газеты» и журнала «Новый мир», хорошо известно, что все существенные замечания по политическим вопросам, в том числе и замечания, возникшие при контроле его произведения, сообщаются Главным управлением руководителям редакций и издательств, а иногда и авторам, по согласованию и с санкции партийных органов.
Поэтому сообщения буржуазной печати, о том. что К.Симонов говорил о помехах, якобы чинимых цензурой при публикации его произведения, а также его заявление о том, что он очень бы хотел, чтобы новый роман Солженицына «Август, 1914 г.» был напечатан в Советском Союзе, могут быть расценены как апелляция к западному общественному мнению по вопросам, которые касаются внутренней политики нашей партии в области руководства литературой и искусством.
Приложения:
1. Текст передачи р.с. «Немецкая волна» на 2 листах, секретно; мб.832
2. Перевод статьи из газеты «Нюренбергер нахрихтен» за 24-25 апреля с.г. на 1 листе, секретно; мб.834
3. Перевод статьи из газеты «Ди Вельт» за 24 апреля с.г. на 2 листах, секретно; мб 831
4. Газета «Нюренбергер нахрихтен» (полоса 21, 22) за 24-25 апреля с.г. один экз.
5. Газета «Ди Вельт» за 24 апреля с.г, один экз.» (РГАНИ, ф. 5, оп. 63, д. 146, лл. 23-26).
Партаппарат оказался в замешательстве. С одной стороны, Симонов явно в Западном Берлине переступил грань дозволенного, позволив себе, по сути, критику советского руководства. А с другой - наказание делегата партийного съезда за личные оценки творчества Нобелевского лауреата Солженицына было бы воспринято на Западе как зажим свободы слова и мнений. Получилось бы, что партаппарат сам взрастил нового мученика.
Позже в ЦК в расчёт взяли то, что Симонов позволил себе критические суждения о власти и цензуре в западных аудиториях, а у себя на родине он вроде бы полностью согласился с партийным курсом. Поэтому было принято решение ограничиться вызовом писателя в Отдел культуры ЦК КПСС. Никаких других мер принимать к нему не стали.
Пока партаппарат решал, что делать с Симоновым, эмигранты в Париже издали эпилог - обращение Солженицына «Август 1914», причём сразу двадцатитысячным тиражом. Появление этой книги вызвало на Западе огромный шум. Все подробности 24 июня 1971 года главный цензор страны П.Романов доложил в ЦК.
Начальник Главлита напомнил партийному руководству:
«Нагнетанию шумихи вокруг романа Солженицына «Август четырнадцатого» (ещё до опубликования его на Западе) определённым образом способствовало - об этом свидетельствуют материалы западногерманских газет «Ди вельт», «Кёльнише рундшау», «Франкфурте рундшау» и др. от 24 апреля с.г. - заявление К.Симонова в Западном Берлине о том, что он «очень хотел бы, чтобы ожидаемый роман (т.е. «Август четырнадцатого») был напечатан в Советском Союзе». (Об этом было сообщено в докладной записке Главного управления в ЦК КПСС 29 апреля 1971 г.)» (РГАНИ, ф. 5, оп. 63, д. 146, л. 50).
Романов недвусмысленно намекал на то, что он уже предупреждал верхи о возможном шуме, но соответствующие отделы ЦК никаких мер не предприняли. Он недоумевал, почему раньше никто Симонова не одёрнул. Хотя прав в той ситуации был, безусловно, Симонов. Напечатай мы первыми роман «Август четырнадцатого», шумели бы в основном одни историки, да и то в специализированной прессе. Никакого ажиотажа бы не случилось. И уж точно, издание романа не вызвало бы на Западе антисоветскую истерию. Только мнение Симонова в семьдесят первом году для нашего партийного руководства, как и для председателя КГБ Андропова, мало что значило.
Недовольство помощника Брежнева
Позже в аппарате Суслова возникла идея потопить Солженицына для западной общественности руками первой жены писателя. Решетовская подготовила для АПН соответствующую резолюцию.
Кремль дал команду разослать все материалы секретарям ЦК КПСС. Но кто мог выступить против Суслова? Осмелился лишь помощник Брежнева - Виктор Голиков, который слыл заклятым сталинистом.
6 мая 1974 года Голиков сообщил советскому лидеру:
«Дорогой Леонид Ильич!
По Секретариату ЦК разослана на «Согласие» книга первой жены Солженицына - Н.Решетовской под названием «В споре с современностью». Это её воспоминания о 25 годах совместной жизни с ним. АПН предполагает издать эту книгу (около 15 печатных листов) в ряде зарубежных стран.
Я внимательно прочитал рукопись, и никак не могу понять, зачем издавать эту книгу, что она даёт? Прежде всего бросается в глаза то, что Решетовская всегда сильно любила и теперь ещё любит Солженицына. Она ни разу не останавливается в своей книге на том, что у неё с ним были какие-то расхождения. Зa исключением отдельных критических замечаний в его адрес, относящихся особенно к последнему периоду их жизни, когда он стал изменять ей, замыкаться от неё, не считаться с ней, - она по существу с любовью и восхищением описывает его образ.
Это не политическая книга. Это скорее книга о многострадальной женской любви. За исключением определённых сцен, главным образом тюрьма, лагеря, Решетовская не приводит никаких политических мотивов и фактов из жизни Солженицына. Она и не пытается показать его политического лица, не приводит ни одного случая бесед с ним на политические темы. Больше того, она изображает его просто как баловня, эгоиста. Даже арест и осуждение его по политическим мотивам она изображает как случайность: раньше она ничего на этот счёт не знала, ничего не замечала за ним.
В книге создана по существу биография Солженицына, причём широким планом он показан как человек целеустремлённый, хорошо организованный, страшно пытливый, бесконечно ищущий, большой знаток многих наук (он и математик, он и физик, он и астроном, и литературовед, он и историк и т.д. ). В книге Солженицын рисуется как человек, лишённый многих житейских недостатков, а тем более пороков. Вся его жизнь - это колоссальный умственный труд (с томиком словаря Даля он не расстаётся ни днём, ни ночью, ни в тюрьме, ни в лагерях). У него полный порядок в труде, ничего лишнего, всё продумано и т. п.
Да и сама Решетовская явно симпатизирует ему. Она не раз подчёркивает, что вся отдалась его делу, подчинила себя ему. Из-за него по существу забросила институт и т.д. Лишь обида на неудачную концовку в их жизни заставляет её немного «поворчать» на него.
Могут сказать, что какую-то важность представляют те места рукописи, в которых описываются хорошие условия жизни Солженицына в тюрьме, лагерях и в ссылке. Но какое это имеет сегодня значение? Это, собственно, ни о чём не говорит. Не имеет также серьёзного значения рассказ и о том, что он не прислушивается к мнению друзей, и таких, как Твардовский. Ведь известно, что он не прислушивался не только к голосу своих друзей, но и к голосу народа, к голосу партии.
Нет необходимости делать дальнейшего разбора рукописи. Она при всём желании не может помочь разоблачению Солженицына. Больше того, у обывателя она даже вызовет симпатию к нему. Да и спрашивается, зачем нам брать на себя создание биографии Солженицына?
Для нас, для нашего народа он подлый изменник, враг, труп. Нечего о нём вспоминать. А в этой книге с большой любовью описываются его детские и юношеские годы, какой он был целеустремлённый, деловой и т.п.
Политических мемуаров, разоблачающих подлинную душу, лицо Солженицына, из этой книги не получилось.
Издание её скорее будет на руку Солженицыну» (РГАНИ, ф. 80, оп. 1, д. 333,лл. 13-14).
Потом партаппарат к развенчанию Солженицына перед Западом привлёк через АПН критика Владимира Лакшина и ряд других известных людей.
Я привёл лишь маленькую толику хранящихся в архивах документов о Солженицыне. А сколько ещё материалов о писателе не рассекречено!
Вячеслав ОГРЫЗКО
Оригинал: litrossia.ru
Скриншот