Пученков А.С. Антибольшевистское движение на Юге и Юго-Западе России (ноябрь 1917 - январь 1919 гг.)
Закончил читать 900-страничную диссертацию Антибольшевистское движение на Юге и Юго-Западе России (ноябрь 1917 - январь 1919 гг.): Идеология, политика, основы режима власти. Спб., 2014.
Разделы текста следующие: зарождение Добрармии, Ледяной поход, Второй Кубанский поход, ситуация на Дону, разгром красных, Особое совещание Деникина, Украина-Кавказ-Крым.
Вкратце впечатления. Предшествующий боям период зарождения Добрармии изложен хорошо, хотя некоторые моменты явно выпали из изложения. Я бы почитал, например, про попытки иностранцев связаться с Алексеевым. Но тем не менее, написано подробно и довольно полно, есть немало и неизвестных фактов, привлечен достаточно серьезный пласт белых мемуаров. Сам Ледяной поход описывается долго и подробно, тоже в рамках подробного очерка. Вот только... зачем вообще вообще описывать его в рамках идеологи и политики, ХОТЕЛОСЬ БЫ ЗНАТЬ? Так же, как и второй Кубанский поход? Но в рамках очерковости написано вполне неплохо, хотя местами есть дыры и перекосы, касающиеся, что забавно, не выбранной темы по идеологии, а описания обстановки. Например, о восстании казаков против большевиков весной-летом 1918 г. говорится лишь, что казаки не хотели отдавать землю и вот вроде как это стало причиной. А там был более сложный комплекс обстоятельств. Как, например, насчет отступавших с Украины красных отрядов, которые казаков грабили? И это еще удача, если грабили, а не вырезали - в память о 1905 годе? Пученков этого явно просто не знает. Я уж не говорю о том, что казачество ведь постигла своя гражданская война и оно тоже раскололось. Где эпопея Дудакова, например? Опущена за недостатком места, видимо...
Однако идеология и политика описывается исключительно через взгляды и деятельностей не структур, не армии, не руководства, а Вождей (а по существу, их тут всего по одному-два на главу: Каледин, Корнилов, Деникин, Скоропадский и т.д). Исключения немногочисленны. Вопрос же о программе добровольцев в Ледяном походе сделан совершенно халтурно и заключается в унылом перечислении цитат современников на несколько страниц, а потом выводе:
Думается, что довольно четкое представление о политических взглядах первых добровольцев дают воспоминания начальника отдела укомплектования Штаба Добровольческой армии полковника И. Ф. Патронова: «лозунги, а также личные указания Корнилова допускали в армию людей всех направлений до эс-еров и эс-деков включительно, только не большевиков. Корнилов понимал, что только объединением антибольшевицких элементов можно рассчитывать на победу над большевизмом <…> Однако левые группы предлагали только своих вождей например, Савинкова,… но бойцов не давали. За ними не шли массы, ни даже городская интеллигенция. Наш боевой элемент состоял или из монархистов по воспитанию и убеждению, или из лиц безразличных политически, чисто военных, объединенных идеей спасения России от большевиков. Слово «Учредительное Собрание» для добровольцев (так же и для народных масс, как выяснилось потом) было чуждо, малопонятно или даже одиозно, подобно словам - комиссар и комитет. Когда же в январе 1918 г. были получены сведения о разгоне Учредительного собрания матросом Железняком, то оно получило с тех пор презрительное имя Учредилка. Республиканцы или эс-эры мартовского толка <…> попадались в армии в виде исключения. Объединяющей идеей был Корнилов и его приказ. А что он писал, какую политическую программу объявлял, это мало интересовало добровольцев. Возникавшие изредка споры на политические темы в нашем общежитии не вызывали раздоров, ибо в конце концов все сводилось к тому, что прикажет Корнилов. Приказ был тем магическим словом, против которого нечего было возражать - нравится или не нравится…». Сопоставление воспоминаний Патронова с другими воспоминаниями белогвардейцев позволяет говорить, что этим мемуаристом предложена наиболее точная характеристика умонастроений первых добровольцев.
При этом вопрос о взглядах самого руководства, что до гибели Корнилова, что после, разбирается почти так же и даже связь Добрармии с кадетами и другими слоями практически не исследуется на глубоком уровне. Ну и где анализ, где связь с событиями 1917 г., где эволюция настроений разных социальных слоев? Где глубина? Автор лишь разбирает вопрос начиная с быховского сидения, что правильно, но мало. Я лично вместо этой воды и славоречивых соплей вождей белого движения советую почитать Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977. Там все ясно и четко сказано. А о том, что воображали о себе белогвардейцы - книгу Абинякина про добровольцев.
Все остальные разделы об Украине, Кавказе и Крыме написаны на основе предыдущих книг автора и подверглись, судя по всему, минимальной переделке (сравниваю по памяти). Соответственно к ним применимы все претензии предыдущих трудов.
Итого основные минусы произведения: очерковость изложения при наличествующем, но не самом глубоком анализе (точнее, глубоком не везде); эмоциональность описания многих мест, что выдает симпатии автора; опора, при всей широкой базе исследования, преимущественно на воспоминания из архивов - причем белые воспоминания, красные цитируются не раз, но гораздо реже. Да, привлечены материалы 23 архивов, 100 фондов и 350 дел - но все равно, самое ценное приводится из мемуаров. Не верите? Посмотрите в список источников, там это четко показано. Да и с периодическими изданиями - явный напряг. Плюсы - полнота изложения, широкое знание историографии по теме, вполне адекватные выводы, объективность не бесспорная, но в рамках нормы. Могу посоветовать всем как обзорный труд, если не лень читать 830 страниц (остальное список источников).
Ну, и еще не удивляйтесь, что автор по ходу текста вставляет ссылки на абсолютно любые попавшиеся исследования или книги, упоминая их где надо и где не надо, из-за чего текст разбухает на треть. Это не потому что автор любит так делать (хотя он явно это любит делать), а потому что в диссертации надо показать, что ты типа знаешь историографию вопроса. Вот автор так и сделал - взял все, что нашлось под рукой и натыкал цитат, оценок и ссылок всюду, куда мог дотянуться.
Теперь кое-какие заметки по ходу чтения. Фактология и оценки. Так, для примера.
Однако сменить Фёдорова, представлявшего Московский центр, было в той ситуации крайне трудно. Все же какие-то
деньги добывались и поступали в распоряжение Алексеева. Однако собираемые с большим трудом средства были незначительны, и никак не отвечали реальным возможностям буржуазии. В те дни М. В. Алексеев горько жаловался, что ни общественные деятели, ни буржуазия от обещаний и слов о помощи далеко не ушли. Говорить в этой связи о союзе буржуазии с белой армией в борьбе с пролетариатом неправомерно, что отмечалось уже в первых работах советских историков.
Да, конечно, никакого союза не было, свят-свят-свят. По этой причине в тексте регулярно упоминаются фамилии сахарозаводчиков, промышленников и прочих представителей буржуазии, которые не были в союзе с Добровольческой армией.
Однако вряд ли бы «умиротворяющее влияние» Деникина могло бы подействовать в должной мере, если бы общественные деятели не выставили ультиматум, сводившийся к тому, что руководители антибольшевистского движения могут рассчитывать на моральную и материальную поддержку лишь при условии, что Корнилов, Каледин и Алексеев будут работать на юге России совместно, распределив между собой роли и подписав составленное ими совместно соглашение.
***
Изначально в Донской Гражданский Совет вошли лишь буржуазные элементы...
***
Савинкова, как он потом признавался, поразил ответ Богаевского: «Нет, время демократии прошло. Мы рассчитываем на буржуазию и на казаков»
Вот прям вообще никакого союза не было.
Тем не менее, А. М. Каледин категорически, «до предела психической слепоты», как писал один из мемуаристов, не мог принять революцию, разложение армии, крушение привычного для него мироустройства и т. д. При этом, как вспоминал хорошо знавший А. М. Каледина донской генерал А. А. Смагин, Каледин привык к образцовому выполнению своих обязанностей, с какими бы трудностями это бы не было связано. В силу этого Каледин не мог отказаться от должности атамана в самый тяжелый для его родного края момент, сделав Дон символом неприятия большевизации России и изо всех сил пытаясь спасти регион от ужасов Гражданской войны.
Да, и формировал армию. Чтобы избежать ужасов гражданской войны.
Ошибкой Каледина, вероятно, следует считать то, что он пытался найти компромисс между казаками и иногородними, пойдя на введение на равноправных началах в правительство при атамане не-казаков. Данное соглашение было названо паритетом, изобретателем которого явился донской социалист П. М. Агеев. ...Паритет не снискал Каледину поддержки иногородних, стремительно подпадавших под влияние большевистской идеологии, и вызвал резкое недовольство коренного казачества.
Надо так полагать, Каледин должен был открыто опереться на контрреволюционное казачество, как Краснов. И благодаря ненависти иногородних застрелиться еще раньше.
Показательна ноябрьская беседа 1917 г. Алексеева с Калединым, в которой атаман жаловался М. В. Алексееву на то, что стремительно теряет поддержку населения области. Алексеев ответил атаману: «Церемониться нечего… Вы меня извините за откровенность - по-моему, много времени у вас на разговоры уходит, а тут ведь, если сделать хорошее кровопускание, то и делу конец».
Настоящий офицер, как по мне.
Так, при содействии сестры милосердия М.А.Нестерович-Берг, представлявшей «Союз бежавших из плена», под видом бывших военнопленных, раненых и больных на Дон и в Оренбург из Москвы выехало 2627 человек. В Киеве отправкой офицеров на Дон руководили редактор газеты «Киевлянин» В. В. Шульгин и генерал от кавалерии А. М. Драгомиров, с помощью которых на Дон в первые два месяца было отправлено около полутора тысяч офицеров, что несомненно было значительной помощью для малочисленной Добровольческой армии.
Забавно. Хорошо известно, что численность Добармии составила 3000 чел. Что показывает - минимум четверть этих переправленных вертела на пальце белое движение.
Национализм играл огромную роль в формировании идеологии Белого движения, однако он отнюдь не предполагал этнической исключительности. Лозунг «Великая, Единая и Неделимая Россия» не означал «Россия для русских», не предполагал он и исключения представителей не-титульной нации из дела государственного строительства. Странным выглядит в этой связи заявление историка В. Д. Зиминой о том, что смысловое содержание принципа «Великая, Единая и Неделимая Россия» «сводилось как к имперскому принципу “Россия - тюрьма народов”, так и к принципу “простое сожительство областей” (“русские соединенные штаты”), при этом, - прибавляет историк, - «понятие “целостность” было тождественно понятию “Великороссия”. Скорее можно согласиться с мнением Н. И. Наумовой, по утверждению которой, в идеологии Белого движения русская нация рассматривалась как фактор единения воссоздаваемого русского государства и противопоставлялась антигосударственническим идеям интернационализма.
Никаких противоречий.
При этом Занкевич рассчитывал, что союзники, исходя из своей выгоды, удовлетворят их, чтобы закрепить союзные отношения с обновленной Россией в будущем, ибо иное «не только толкнет Россию в объятия Германии, но и будет носить в себе зародыш новых кровопролитий». Увы, союзникам, опьяненным победой и решившим восстановить все убытки за счет не только Германии, но и России, недостало в этой ситуации мудрости. Последствия их политической недальновидности мир будет пожинать совсем скоро.
Ох, как надоел мне этот белодельческий треп. Что за бред? Союзники не обязаны были помогать кучке офицерни и казаков, но до сих пор это нытье обиженных девочек упорно цитируется. Когда я встречу белодельческую монографию, где будет ясно сказано - англичане не обязаны были помогать белым и правильно делали - я женюсь на этом человеке. Даже если он мужик.
В глазах населения белогвардейцы были те самые люди, у которых они только что отобрали землю, - старое «государево жалованье».
А собственно, так и есть. Нет больших государственников в России, чем военные. Причем что при царе, что при коммунистах, что при единороссах. И в соответствии с классовым подходом, причина этого проста и понятна: им платит государство, их мировоззрение формирует служба государству и потому все их взгляды могут быть только в русле идеи государства. Вот почему военные в России откровенно тупые политики и больные на голову бонапартисты (особенно это ярко видно на сравнении Корнилова и Лебедя).
К гражданской войне - бессмысленной, жестокой и подлой - Каледин, патриот и Гражданин, в лучшем смысле этого слова, готов не был. Думается, что близок к разгадке понимания причины трагедии А. М. Каледина исследователь В. П. Трут, полагающий, что «трагедия А. М. Каледина заключалась в том, что политическая деятельность, особенно в сложнейших, противоречивых, неоднозначных, поистине экстраординарных событиях Октябрьской революции и последовавшего за ней начального этапа Гражданской войны, потребовала от политиков совершенно иных личных качеств, зачастую весьма далеких от таких понятий, как мораль, нравственность, долг и честь. А для него такой подход был принципиально неприемлем…».
Ишь ты. А терять солдат в осмысленной, гуманной и благородной Первой мировой войне у него, значит, выходило без труда?
Вообще Корнилов был резок с начальствующими, со штабом, в котором видел угрозу заговора против себя (состав штаба оставался практически неизменным еще со времен «Алексеевской организации» и был лично предан Алексееву), неохотно с кем-либо советовался, практически не собирая в походе Военный совет. Вместе с тем Л. Г. Корнилов, по утверждению интенданта армии Н. Н. Богданова, был «очень внимателен и часто ласков с простыми солдатами и рядовыми офицерами, что беззаветно привязывало к нему войсковые части».
***
Сталкиваясь с противоположной картиной, добровольцы, как писал в своих записках генерал С. М. Трухачев, «буквально зверели, видя офицера не из того лагеря, что и они», торопясь поскорее расправиться с ними, как это предлагал сделать после боя за Лежанку генерал С. Л. Марков. Однако генерал Корнилов остановил Маркова, указав на то, что офицер «не может быть расстрелян без суда», и приказал предать офицеров суду.
***
В качестве заложников в отряде Покровского были Н. Полуян, А. Лиманский, Семенов, Асаульченко, Янковский. (См.: Полуян Н. Октябрьские события на Кубани // Октябрь на Кубани и Черноморьи. Краснодар, 1924. С. 25.). К слову сказать, Кубанское правительство отказалось выполнить приказание генерала С. Л. Маркова и повесить заложников «к чертовой матери». (См.: Лиманский А. Указ. соч. с. 68.).
Золотые люди.
В армии установилась строжайшая дисциплина, в частях совершенно не было пьянства и карточной игры. За воровство, мародерство следовало самое серьезное наказание.
И ссылка: Пауль С. С Корниловым // Белое дело. Ледяной поход. М., 1993. С. 197. [sarcasm_on] Очень убедительно .
По распоряжению Корнилова штурмовать Екатеринодар было поручено лишь силам бригады Богаевского (примерно три с половиной тысячи бойцов), в то время как бригада генерала Маркова была оставлена для прикрытия обоза и переправы. Марков был в бешенстве, опасаясь, что попадет к «шапочному разбору», удары знаменитой нагайки генерала без устали сыпались и на лошадей, и на возниц, но драгоценное время было потеряно. В решающий бой армия Корнилова вступила в неполном составе. Решение это нельзя безоглядно признать ошибочным. В нем был свой расчет. Удивительно другое: в ситуации, когда все нужно было поставить на карту, не знавший страха Корнилов поступил осторожно. Вместе с тем нужно помнить, что еще до штурма в штабе армии говорили о вопросах, связанных с занятием Екатеринодара, как о «чем-то неизбежном и недопускающем сомнения». Уже был назначен и генерал-губернатор Екатеринодара - А. И. Деникин, шутивший, что «все равно нас всех повесят, если большевики потом займут Екатеринодар, ведь все наши фамилии им хорошо известны». О том, что бой потребует сверхнапряжения, а большевики окажут упорное сопротивление, никто из белогвардейцев не думал. Город надеялись взять малой кровью. Оценка действий Корнилова-полководца в «Ледяном походе» у историков разная. Скажем, историк В. Ж. Цветков утверждает, что в “Ледяном походе” Корнилов проявил лучшие качества военачальника», в то время как И. Н. Гребенкин куда более скептически относится как к самому стилю руководства Корниловым армией, так и к правильности его решений. Так, по словам исследователя, «… рискованные, граничащие с авантюрой решения, не могли компенсировать усиления противника по мере его организации. Непонимание или неверная оценка окружающей обстановки, которые, как известно, не были исключительным явлением в деятельности Корнилова, вели к увеличению потерь, а в итоге поставили армию на грань гибели». Как бы то ни было, но свою изначальную задачу - довести армию до Екатеринодара - Корнилов полководец выполнить сумел, решить более сложную задачу - овладеть столицей Кубани - ему не позволил целый ряд обстоятельств, одно из которых было подлинным «форсмажором» - смерть.
Господин Пученков интеллигентно умалчивает о том, как славный полководец штурмовал 6 тысячами бойцов город, в котором было от 30 до 80 тыс. чел. по разным свидетельствам. И не просто штурмовал, потеряв 1500 человек, но и пытался добиться своего, невзирая ни на что. Форсмажор, да.
...нельзя забывать и того, что выступления А. И. Деникина против политики Временного правительства в отношении армии, многочисленные патриотические речи снискали ему большую известность в офицерской среде. Имя Деникина традиционно называлось вторым среди участников корниловского выступления - естественно, после самого генерала Корнилова. Вряд ли, Корнилов склонен был недооценивать Деникина или же видеть его просто в роли статиста в системе Добровольческой армии.
Утерявший где-то чемодан с теплой одеждой Деникин, шагал по снегу в штатском городском костюме и в сапогах с рваными подошвами. Результат не замедлил сказаться: сначала простуда, а затем и тяжелая форма бронхита, уложившая на некоторое время генерала в повозку, тащившуюся в обозе. Как следствие, Деникин, одна из харизматичных фигур русского генералитета Первой мировой войны, в толще армии известен не был, не принимая никакого заметного участия в командовании войсками.
Блин, я понимаю, противоречия в тексте обычное дело. Но не на соседних же абзацах!
Многое здесь справедливо, но повторим еще раз: Корнилов, в отличие от того же Деникина, сумел стать легендой при жизни и подлинным идолом российской контрреволюции. Почему?
Потому что бездарное белое движение было небогато на харизматичных вождей, вот почему. Деникин - либеральствующий начальник дивизии, Юденич - победитель турок, за которым больше ничего не было; Алексеев - умнейший начштаба, но не политик и не вождь; откровенный милитарист и истерик Колчак; посредственность во всем Дутов, который вошел в историю только благодаря включению в борьбу с большевиками; а далее идут откровенно омерзительные казачьи атаманы. На этом фоне господин Корнилов, плохой полководец, дилетант в политике, клинический бонапартист, но человек неглупый, волевой, решительный и жестокий, смотрелся титаном. Как-никак, единственный генерал, сбежавший из плена, что и сделало ему имя - при отсутствии военных талантов.
Действительно, начавшийся в регионе передел земли и «наглые речи «хохлов» - иногородних, говоривших об уравнительно-трудовом землепользовании и о раздаче казачьей земли мужикам (т. е. все тем же иногородним), всколыхнули казачью массу, и заставил ее, наконец, взяться за оружие...
Какое плохо скрываемое удовольствие слышится в этих словах... Вонючие хохлы, земли захотели. Суки!
Но вообще, автор молодец. Фактически признает, что хваленый Ледяной поход был просто попыткой контры спастись и отомстить красным, для чего господа офицеры прошагали много верст, жестоко поубивали много людей, своих и чужих, разорили несколько деревень, потеряли вождя и в итоге пришли к тому, с чего начали - вернулись на Дон, где стали значимой силой только после казачья восстания, давшего хоть какую-то массовость. С таким же успехом они могли никуда не ходить, а торчать в донских зимовниках, как вначале и планировалось. Кто-то, конечно, умер бы от жизни в холоде посреди поля в пустом сарае, но в итоге белых умерло еще больше. А бесконечные сопли, накрученные белым движением, про подвиг, жертвенность и спаянность армии в результате похода - это надо делить на пять.
Отношение первопоходников ко всем присоединившимся к армии после Ледяного похода было скептическое. В воспоминаниях генерала А. К. Кельчевского можно встретить указание о существовавшем в армии негласном разделении всех добровольцев на три группы - «князей», «княжат» и «прочую сволочь». Князьями именовали быховских узников, занимавших высшие посты в системе Добровольческой армии, княжатами - первопоходников, ну а «прочей сволочью» - всех остальных.
Благородство прет, да.
Можно сказать, что после гибели Корнилова в Добровольческой армии наметилось два течения: одно - умеренно либеральное, олицетворяемое Командующим Добровольческой армией Деникиным и его начальником штаба генералом И. П. Романовским; второе же - умеренно-консервативное, ярким выразителем идеологии которого являлся Верховный Руководитель Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев.
...Сам М. В. Алексеев говорил так: «Добровольческая армия держится чисто русской ориентации: Единая, Неделимая Россия; к этому мы должны прийти в согласии с нашими союзниками, хотя я их и ругаю, определенно заявляя,что половины вины за все происшедшее в России, падает на них… К конституционной монархии и парламентарной мы идем безусловно. Самодержавия быть не может. Кто, подобно мне, имел тяжелую обязанность в течение 16 месяцев работать с государем Николаем II, тот не может быть сторонником самодержавия… Повторять это - значило бы новые неисчислимые бедствия для России. Как будет установлена власть - пока не знаю… В чистом виде собрать Учредительное Собрание нельзя будет, но Земский Собор либо законодательное представительное Собрание нужно будет созвать, чтобы не волею отдельных лиц была создана власть для России, а все же народом».
...Все же нельзя отрицать и того обстоятельства, что практически все руководители Белого движения, равно как и абсолютное большинство офицерства придерживалось монархических взглядов. Несмотря на то, что Белое движение объединяло представителей самых разных политических направлений того времени, объединенных, пожалуй, лишь антибольшевизмом, думается, что настроения активных участников борьбы было гораздо правее, чем настроения политиков. Несомненно, что дух белых армий был умеренно-монархическим.
Вообще, из книги виден тот же вывод, что у Иоффе - при победе белых стране светила конституционная монархия, которая удовлетворяла всех. Всех в белом движении, а не в народе.
Как не относиться к Сталину, но нужно признать, что его присутствие в Царицыне способствовало тому, что в городе была организована эффективная система обороны. В Царицыне Сталин упрочил свою репутацию «одного из самых авторитетных и жестких партийных организаторов» (выражение историка С. Войтикова).
Да, Пученков цитирует Войтикова. Он даже Д.Соколова цитирует! Там он еще говорит, что если бы донцы взяли Царицын, то могло бы быть объединение Донского и Поволожского фронтов. Да, могло бы быть, вот вот только волжцы свои силы направили на Казань, а вовсе не на Царицын. Одно это делает эти рассуждения спорными - и это в докторской диссертации. Ну, и вопрос о роли Сталина в Царицыне весьма неоднозначен.
Вообще, таких моментов в описании военных действий много. Например, он правильно описывает Таманский поход, но отмечает превосходство красных над кубанцами вчетверо, что создает в контексте повествования впечатление, что численное превосходство привело к победе. Ну да, превосходство было, вот только как оно могло помочь в упоминаемом сражении при Белореченской, где красные штурмовали горный вал, взбираясь подручными средствами типа штыков? Превосходство не было реализовано, кубанцы не выдержали даже первого натиска. Да и вообще, тут дело было не в количестве, а в качестве - патронов таманцам не хватало никогда, если бы кубанцы были твердыми и упорными, как их противники, потери были бы чудовищными. В итоге таманцы постоянно побеждали даже на внешних эффектах, то устраивая бои ночью (в условиях 1918 г. это было для просто ноу-хау, борьбу по существу вели огромными партизанскими отрядами), то демонстративными наступлениями, а однажды под Шеховской кубанцы напали от обозников, которые не стали разбегаться и побежали в ответ с кольями - кубанцы в итоге приняли это за вооруженный конвой и драпанули. В общем, моментов много. Правильно отмечая, например, катастрофическое положение 11-й армии в начале 1919 г., он не говорит (а скорее всего, просто не знает), что у армии не было патронов от слова вообще - их было вдвое меньше, чем людей в армии. В Царицыне, кстати, тоже было похожее дело. Это к слову о больших складах красных. Распинается, например, автор и оболганности Сорокина совисториографией - а потом сам признает, как Сорокин поубивал членов ЦИК для восстановления власти, да еще и пытками вытягивал нужные показания, и что его блестящие победы все равно не спасли армию из-за упорного следования партизанщине. "Замечательный полководец-самоучка", да. А что касаемо Ледяного похода, то тут Пученков следует доброй белоэмигрантской традиции - описывать борьбу за деревни без малейших попыток анализа состава противостоящих частей. В итоге белые сражаются с неким безликим противником, которому можно мысленно приписывать какую угодно численность - на фоне чего продвижение армии выглядит эффектнее. Кстати, хоть кто-нибудь догадался сравнить силы сражающих по перекрестным источникам? А ведь автор 31 дело РГВА и 10 РГВИА изучил!
Красногвардейские патрули, обмотанные с головы до ног, по особому шику того времени, пулеметными лентами, выискивали в городе людей, напоминавших по внешнему облику офицеров, (иногда достаточно было даже пенсне), и уводили их в Мариинский парк, где немедленно расстреливали, раздевая перед расстрелом до белья и отбирая в обязательном порядке сапоги и обручальные кольца. Зачастую большевики не удовлетворялись простым убийством, допуская еще, по свидетельству находившегося в те дни в Киеве будущего президента Чехословацкой республики Т. Г. Масарика «варварское» и «бессмысленное» надругательство над трупами. Самым поразительным при творившейся вакханалии террора было то, что офицеры, переполнявшие город, мало того, что не сумели и не пожелали организовать никакого вооруженного сопротивления большевикам, но и не оказывали никакого сопротивления при аресте, безропотно идя на убой. В этом проявлялась, пожалуй, какая-то типически-русская интеллигентская черта.
А в Выборге тоже была черта? А когда они сами убивали большевиков в захваченных городах? Что за дешевое славословие? Понятно, что они не сопротивлялись, потому что не могли.
Автор вообще ооочень любит эмоциональные описания, крымский раздел состоит из них на четверть. При этом ни малейших попыток анализировать причины зверств он не делает.
Но расстреливали не только офицеров. Так, например, матросами был убит Киевский митрополит Владимир (Богоявленский), чем-то не угодивший новым хозяевам жизни. В свою очередь, советская власть в городе расценила убийство митрополита как «провокацию» и приписала смерть Владимира бандитам. На самом деле...
На самом деле Евгений Шацкий уже обсудил этот вопрос: бандиты бандитами, а Муравьев точно не причастен. Ляп? По мне, ляп.
В том же 1918 г. он застрелился при неудачной попытке мятежа против советской власти.
Это тоже про Муравьева. Известно, что несмотря на телеграмму о самоубийстве, он был убит латышами при аресте. Ляп №2.
Что же касается «большевизма» Муравьева, то он, вероятно, может быть поставлен под сомнение... Сложно поверить, что за прошедшие с момента беседы с Семеновым полгода, Муравьев стал идейным большевиком.
Извините мой французский, но что за шляпа?! Общеизвестно, что Муравьев был левым эсером! Ляп №3.
Не было в городе и людей, способных возглавить антибольшевистское движение. Ключевой фигурой мог бы быть в таких условиях командующий Черноморским флотом М. П. Саблин. Однако Саблин, несомненно, порядочный человек и хороший офицер, в силу особенностей своего характера не был готов к открытому бунту против новой власти, считая, что его долг как военного - приносить пользу России при любом политическом режиме.
[через пол-абзаца]
Саблин до поры до времени по отношению к Советской власти был «службистом», а затем стал одним из лучших адмиралов уже Белого флота.
Ха.
26 ноября 1918 г., ровно в 12 часов, произошло крупное и давно уже к тому моменту ожидаемое событие: эскадра из 22 судов союзников - английские, французские, греческие и итальянские корабли - вошла в Севастопольскую бухту
Сравните: 26 ноября на рейде Севастополя появилась эскадра Антанты - 22 судна, английских, французских, греческих и итальянских. На борту кораблей находились английская морская пехота, 75-й французский и сенегальский полки, греческий полк. По ходу, Пученков и из интернета берет?
Во-вторых, интервенты (французы и греки), главной базой которых стал Севастополь (общая численность свыше 20 тысяч человек), заняли очень своеобразную позицию по «русскому вопросу»: от участия в боях с большевиками они уклонялись, опасаясь «покраснения» своих войск и их большевизации (в скором времени так и произойдет в Одессе).
Но антантовское руководство, сберегая силы и чувствуя за своей спиной растущее недовольство интервенционистской акцией, воздерживалось от участия в боевых действиях. Только в марте 1919 г. греческий отряд был направлен на Перекопский перешеек, но, меланхолически констатирует М.М. Винавер, "было уже поздно..."
Хотя главный вывод правильный.
Здесь, в Одессе, на рубеже 1918-1919 гг. Франция пыталась выбрать оптимальное для себя решение - на какую силу ей нужно поставить, чтобы максимально выиграть после окончания Гражданской войны в России - как политически, так и экономически. Ни одна из ставок, которые сделали в своей «игре» французы, не сыграла. Антибольшевистские силы между собой договориться не смогли, а тем временем интервенты сами подпали под влияние большевистской пропаганды. Численность интервентов на Юге никогда не достигла обещанных когда-то 200 тысяч человек, скорее уместно говорить о том, как выразился Шульгин, что «это была гомеопатическая интервенция». В итоге французская интервенция закончилась бесславно в первую очередь для самих французов, спешно оставивших приморский город. Однако, «бесславие» французов сказалось именно на белых, сделавших когда-то ошибочную ставку на активную вооруженную помощь Антанты.
Короче, на кандидатскую это безусловно тянет, а на докторскую - нет. Текст даст людям, не знающим, что такое ГВ, вполне верное и почти точное представление о происходящем и расширит их кругозор. Факты на 90% верны, выводы адекватны, привлеченные источники подтверждают известные оценки. С другой стороны, не заметил я ни особых открытий, ни значительных поправок этих традиционных оценок, да и анализ - я не скажу, что плохой, но для докторской явно не дотягивает из-за очерковости и доверия мемуарам, да и заглавная тема отражена не везде.
Впрочем, меня никто не спрашивает и автор получил докторскую, с чем запоздало поздравляю.
Разделы текста следующие: зарождение Добрармии, Ледяной поход, Второй Кубанский поход, ситуация на Дону, разгром красных, Особое совещание Деникина, Украина-Кавказ-Крым.
Вкратце впечатления. Предшествующий боям период зарождения Добрармии изложен хорошо, хотя некоторые моменты явно выпали из изложения. Я бы почитал, например, про попытки иностранцев связаться с Алексеевым. Но тем не менее, написано подробно и довольно полно, есть немало и неизвестных фактов, привлечен достаточно серьезный пласт белых мемуаров. Сам Ледяной поход описывается долго и подробно, тоже в рамках подробного очерка. Вот только... зачем вообще вообще описывать его в рамках идеологи и политики, ХОТЕЛОСЬ БЫ ЗНАТЬ? Так же, как и второй Кубанский поход? Но в рамках очерковости написано вполне неплохо, хотя местами есть дыры и перекосы, касающиеся, что забавно, не выбранной темы по идеологии, а описания обстановки. Например, о восстании казаков против большевиков весной-летом 1918 г. говорится лишь, что казаки не хотели отдавать землю и вот вроде как это стало причиной. А там был более сложный комплекс обстоятельств. Как, например, насчет отступавших с Украины красных отрядов, которые казаков грабили? И это еще удача, если грабили, а не вырезали - в память о 1905 годе? Пученков этого явно просто не знает. Я уж не говорю о том, что казачество ведь постигла своя гражданская война и оно тоже раскололось. Где эпопея Дудакова, например? Опущена за недостатком места, видимо...
Однако идеология и политика описывается исключительно через взгляды и деятельностей не структур, не армии, не руководства, а Вождей (а по существу, их тут всего по одному-два на главу: Каледин, Корнилов, Деникин, Скоропадский и т.д). Исключения немногочисленны. Вопрос же о программе добровольцев в Ледяном походе сделан совершенно халтурно и заключается в унылом перечислении цитат современников на несколько страниц, а потом выводе:
Думается, что довольно четкое представление о политических взглядах первых добровольцев дают воспоминания начальника отдела укомплектования Штаба Добровольческой армии полковника И. Ф. Патронова: «лозунги, а также личные указания Корнилова допускали в армию людей всех направлений до эс-еров и эс-деков включительно, только не большевиков. Корнилов понимал, что только объединением антибольшевицких элементов можно рассчитывать на победу над большевизмом <…> Однако левые группы предлагали только своих вождей например, Савинкова,… но бойцов не давали. За ними не шли массы, ни даже городская интеллигенция. Наш боевой элемент состоял или из монархистов по воспитанию и убеждению, или из лиц безразличных политически, чисто военных, объединенных идеей спасения России от большевиков. Слово «Учредительное Собрание» для добровольцев (так же и для народных масс, как выяснилось потом) было чуждо, малопонятно или даже одиозно, подобно словам - комиссар и комитет. Когда же в январе 1918 г. были получены сведения о разгоне Учредительного собрания матросом Железняком, то оно получило с тех пор презрительное имя Учредилка. Республиканцы или эс-эры мартовского толка <…> попадались в армии в виде исключения. Объединяющей идеей был Корнилов и его приказ. А что он писал, какую политическую программу объявлял, это мало интересовало добровольцев. Возникавшие изредка споры на политические темы в нашем общежитии не вызывали раздоров, ибо в конце концов все сводилось к тому, что прикажет Корнилов. Приказ был тем магическим словом, против которого нечего было возражать - нравится или не нравится…». Сопоставление воспоминаний Патронова с другими воспоминаниями белогвардейцев позволяет говорить, что этим мемуаристом предложена наиболее точная характеристика умонастроений первых добровольцев.
При этом вопрос о взглядах самого руководства, что до гибели Корнилова, что после, разбирается почти так же и даже связь Добрармии с кадетами и другими слоями практически не исследуется на глубоком уровне. Ну и где анализ, где связь с событиями 1917 г., где эволюция настроений разных социальных слоев? Где глубина? Автор лишь разбирает вопрос начиная с быховского сидения, что правильно, но мало. Я лично вместо этой воды и славоречивых соплей вождей белого движения советую почитать Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977. Там все ясно и четко сказано. А о том, что воображали о себе белогвардейцы - книгу Абинякина про добровольцев.
Все остальные разделы об Украине, Кавказе и Крыме написаны на основе предыдущих книг автора и подверглись, судя по всему, минимальной переделке (сравниваю по памяти). Соответственно к ним применимы все претензии предыдущих трудов.
Итого основные минусы произведения: очерковость изложения при наличествующем, но не самом глубоком анализе (точнее, глубоком не везде); эмоциональность описания многих мест, что выдает симпатии автора; опора, при всей широкой базе исследования, преимущественно на воспоминания из архивов - причем белые воспоминания, красные цитируются не раз, но гораздо реже. Да, привлечены материалы 23 архивов, 100 фондов и 350 дел - но все равно, самое ценное приводится из мемуаров. Не верите? Посмотрите в список источников, там это четко показано. Да и с периодическими изданиями - явный напряг. Плюсы - полнота изложения, широкое знание историографии по теме, вполне адекватные выводы, объективность не бесспорная, но в рамках нормы. Могу посоветовать всем как обзорный труд, если не лень читать 830 страниц (остальное список источников).
Ну, и еще не удивляйтесь, что автор по ходу текста вставляет ссылки на абсолютно любые попавшиеся исследования или книги, упоминая их где надо и где не надо, из-за чего текст разбухает на треть. Это не потому что автор любит так делать (хотя он явно это любит делать), а потому что в диссертации надо показать, что ты типа знаешь историографию вопроса. Вот автор так и сделал - взял все, что нашлось под рукой и натыкал цитат, оценок и ссылок всюду, куда мог дотянуться.
Теперь кое-какие заметки по ходу чтения. Фактология и оценки. Так, для примера.
Однако сменить Фёдорова, представлявшего Московский центр, было в той ситуации крайне трудно. Все же какие-то
деньги добывались и поступали в распоряжение Алексеева. Однако собираемые с большим трудом средства были незначительны, и никак не отвечали реальным возможностям буржуазии. В те дни М. В. Алексеев горько жаловался, что ни общественные деятели, ни буржуазия от обещаний и слов о помощи далеко не ушли. Говорить в этой связи о союзе буржуазии с белой армией в борьбе с пролетариатом неправомерно, что отмечалось уже в первых работах советских историков.
Да, конечно, никакого союза не было, свят-свят-свят. По этой причине в тексте регулярно упоминаются фамилии сахарозаводчиков, промышленников и прочих представителей буржуазии, которые не были в союзе с Добровольческой армией.
Однако вряд ли бы «умиротворяющее влияние» Деникина могло бы подействовать в должной мере, если бы общественные деятели не выставили ультиматум, сводившийся к тому, что руководители антибольшевистского движения могут рассчитывать на моральную и материальную поддержку лишь при условии, что Корнилов, Каледин и Алексеев будут работать на юге России совместно, распределив между собой роли и подписав составленное ими совместно соглашение.
***
Изначально в Донской Гражданский Совет вошли лишь буржуазные элементы...
***
Савинкова, как он потом признавался, поразил ответ Богаевского: «Нет, время демократии прошло. Мы рассчитываем на буржуазию и на казаков»
Вот прям вообще никакого союза не было.
Тем не менее, А. М. Каледин категорически, «до предела психической слепоты», как писал один из мемуаристов, не мог принять революцию, разложение армии, крушение привычного для него мироустройства и т. д. При этом, как вспоминал хорошо знавший А. М. Каледина донской генерал А. А. Смагин, Каледин привык к образцовому выполнению своих обязанностей, с какими бы трудностями это бы не было связано. В силу этого Каледин не мог отказаться от должности атамана в самый тяжелый для его родного края момент, сделав Дон символом неприятия большевизации России и изо всех сил пытаясь спасти регион от ужасов Гражданской войны.
Да, и формировал армию. Чтобы избежать ужасов гражданской войны.
Ошибкой Каледина, вероятно, следует считать то, что он пытался найти компромисс между казаками и иногородними, пойдя на введение на равноправных началах в правительство при атамане не-казаков. Данное соглашение было названо паритетом, изобретателем которого явился донской социалист П. М. Агеев. ...Паритет не снискал Каледину поддержки иногородних, стремительно подпадавших под влияние большевистской идеологии, и вызвал резкое недовольство коренного казачества.
Надо так полагать, Каледин должен был открыто опереться на контрреволюционное казачество, как Краснов. И благодаря ненависти иногородних застрелиться еще раньше.
Показательна ноябрьская беседа 1917 г. Алексеева с Калединым, в которой атаман жаловался М. В. Алексееву на то, что стремительно теряет поддержку населения области. Алексеев ответил атаману: «Церемониться нечего… Вы меня извините за откровенность - по-моему, много времени у вас на разговоры уходит, а тут ведь, если сделать хорошее кровопускание, то и делу конец».
Настоящий офицер, как по мне.
Так, при содействии сестры милосердия М.А.Нестерович-Берг, представлявшей «Союз бежавших из плена», под видом бывших военнопленных, раненых и больных на Дон и в Оренбург из Москвы выехало 2627 человек. В Киеве отправкой офицеров на Дон руководили редактор газеты «Киевлянин» В. В. Шульгин и генерал от кавалерии А. М. Драгомиров, с помощью которых на Дон в первые два месяца было отправлено около полутора тысяч офицеров, что несомненно было значительной помощью для малочисленной Добровольческой армии.
Забавно. Хорошо известно, что численность Добармии составила 3000 чел. Что показывает - минимум четверть этих переправленных вертела на пальце белое движение.
Национализм играл огромную роль в формировании идеологии Белого движения, однако он отнюдь не предполагал этнической исключительности. Лозунг «Великая, Единая и Неделимая Россия» не означал «Россия для русских», не предполагал он и исключения представителей не-титульной нации из дела государственного строительства. Странным выглядит в этой связи заявление историка В. Д. Зиминой о том, что смысловое содержание принципа «Великая, Единая и Неделимая Россия» «сводилось как к имперскому принципу “Россия - тюрьма народов”, так и к принципу “простое сожительство областей” (“русские соединенные штаты”), при этом, - прибавляет историк, - «понятие “целостность” было тождественно понятию “Великороссия”. Скорее можно согласиться с мнением Н. И. Наумовой, по утверждению которой, в идеологии Белого движения русская нация рассматривалась как фактор единения воссоздаваемого русского государства и противопоставлялась антигосударственническим идеям интернационализма.
Никаких противоречий.
При этом Занкевич рассчитывал, что союзники, исходя из своей выгоды, удовлетворят их, чтобы закрепить союзные отношения с обновленной Россией в будущем, ибо иное «не только толкнет Россию в объятия Германии, но и будет носить в себе зародыш новых кровопролитий». Увы, союзникам, опьяненным победой и решившим восстановить все убытки за счет не только Германии, но и России, недостало в этой ситуации мудрости. Последствия их политической недальновидности мир будет пожинать совсем скоро.
Ох, как надоел мне этот белодельческий треп. Что за бред? Союзники не обязаны были помогать кучке офицерни и казаков, но до сих пор это нытье обиженных девочек упорно цитируется. Когда я встречу белодельческую монографию, где будет ясно сказано - англичане не обязаны были помогать белым и правильно делали - я женюсь на этом человеке. Даже если он мужик.
В глазах населения белогвардейцы были те самые люди, у которых они только что отобрали землю, - старое «государево жалованье».
А собственно, так и есть. Нет больших государственников в России, чем военные. Причем что при царе, что при коммунистах, что при единороссах. И в соответствии с классовым подходом, причина этого проста и понятна: им платит государство, их мировоззрение формирует служба государству и потому все их взгляды могут быть только в русле идеи государства. Вот почему военные в России откровенно тупые политики и больные на голову бонапартисты (особенно это ярко видно на сравнении Корнилова и Лебедя).
К гражданской войне - бессмысленной, жестокой и подлой - Каледин, патриот и Гражданин, в лучшем смысле этого слова, готов не был. Думается, что близок к разгадке понимания причины трагедии А. М. Каледина исследователь В. П. Трут, полагающий, что «трагедия А. М. Каледина заключалась в том, что политическая деятельность, особенно в сложнейших, противоречивых, неоднозначных, поистине экстраординарных событиях Октябрьской революции и последовавшего за ней начального этапа Гражданской войны, потребовала от политиков совершенно иных личных качеств, зачастую весьма далеких от таких понятий, как мораль, нравственность, долг и честь. А для него такой подход был принципиально неприемлем…».
Ишь ты. А терять солдат в осмысленной, гуманной и благородной Первой мировой войне у него, значит, выходило без труда?
Вообще Корнилов был резок с начальствующими, со штабом, в котором видел угрозу заговора против себя (состав штаба оставался практически неизменным еще со времен «Алексеевской организации» и был лично предан Алексееву), неохотно с кем-либо советовался, практически не собирая в походе Военный совет. Вместе с тем Л. Г. Корнилов, по утверждению интенданта армии Н. Н. Богданова, был «очень внимателен и часто ласков с простыми солдатами и рядовыми офицерами, что беззаветно привязывало к нему войсковые части».
***
Сталкиваясь с противоположной картиной, добровольцы, как писал в своих записках генерал С. М. Трухачев, «буквально зверели, видя офицера не из того лагеря, что и они», торопясь поскорее расправиться с ними, как это предлагал сделать после боя за Лежанку генерал С. Л. Марков. Однако генерал Корнилов остановил Маркова, указав на то, что офицер «не может быть расстрелян без суда», и приказал предать офицеров суду.
***
В качестве заложников в отряде Покровского были Н. Полуян, А. Лиманский, Семенов, Асаульченко, Янковский. (См.: Полуян Н. Октябрьские события на Кубани // Октябрь на Кубани и Черноморьи. Краснодар, 1924. С. 25.). К слову сказать, Кубанское правительство отказалось выполнить приказание генерала С. Л. Маркова и повесить заложников «к чертовой матери». (См.: Лиманский А. Указ. соч. с. 68.).
Золотые люди.
В армии установилась строжайшая дисциплина, в частях совершенно не было пьянства и карточной игры. За воровство, мародерство следовало самое серьезное наказание.
И ссылка: Пауль С. С Корниловым // Белое дело. Ледяной поход. М., 1993. С. 197. [sarcasm_on] Очень убедительно .
По распоряжению Корнилова штурмовать Екатеринодар было поручено лишь силам бригады Богаевского (примерно три с половиной тысячи бойцов), в то время как бригада генерала Маркова была оставлена для прикрытия обоза и переправы. Марков был в бешенстве, опасаясь, что попадет к «шапочному разбору», удары знаменитой нагайки генерала без устали сыпались и на лошадей, и на возниц, но драгоценное время было потеряно. В решающий бой армия Корнилова вступила в неполном составе. Решение это нельзя безоглядно признать ошибочным. В нем был свой расчет. Удивительно другое: в ситуации, когда все нужно было поставить на карту, не знавший страха Корнилов поступил осторожно. Вместе с тем нужно помнить, что еще до штурма в штабе армии говорили о вопросах, связанных с занятием Екатеринодара, как о «чем-то неизбежном и недопускающем сомнения». Уже был назначен и генерал-губернатор Екатеринодара - А. И. Деникин, шутивший, что «все равно нас всех повесят, если большевики потом займут Екатеринодар, ведь все наши фамилии им хорошо известны». О том, что бой потребует сверхнапряжения, а большевики окажут упорное сопротивление, никто из белогвардейцев не думал. Город надеялись взять малой кровью. Оценка действий Корнилова-полководца в «Ледяном походе» у историков разная. Скажем, историк В. Ж. Цветков утверждает, что в “Ледяном походе” Корнилов проявил лучшие качества военачальника», в то время как И. Н. Гребенкин куда более скептически относится как к самому стилю руководства Корниловым армией, так и к правильности его решений. Так, по словам исследователя, «… рискованные, граничащие с авантюрой решения, не могли компенсировать усиления противника по мере его организации. Непонимание или неверная оценка окружающей обстановки, которые, как известно, не были исключительным явлением в деятельности Корнилова, вели к увеличению потерь, а в итоге поставили армию на грань гибели». Как бы то ни было, но свою изначальную задачу - довести армию до Екатеринодара - Корнилов полководец выполнить сумел, решить более сложную задачу - овладеть столицей Кубани - ему не позволил целый ряд обстоятельств, одно из которых было подлинным «форсмажором» - смерть.
Господин Пученков интеллигентно умалчивает о том, как славный полководец штурмовал 6 тысячами бойцов город, в котором было от 30 до 80 тыс. чел. по разным свидетельствам. И не просто штурмовал, потеряв 1500 человек, но и пытался добиться своего, невзирая ни на что. Форсмажор, да.
...нельзя забывать и того, что выступления А. И. Деникина против политики Временного правительства в отношении армии, многочисленные патриотические речи снискали ему большую известность в офицерской среде. Имя Деникина традиционно называлось вторым среди участников корниловского выступления - естественно, после самого генерала Корнилова. Вряд ли, Корнилов склонен был недооценивать Деникина или же видеть его просто в роли статиста в системе Добровольческой армии.
Утерявший где-то чемодан с теплой одеждой Деникин, шагал по снегу в штатском городском костюме и в сапогах с рваными подошвами. Результат не замедлил сказаться: сначала простуда, а затем и тяжелая форма бронхита, уложившая на некоторое время генерала в повозку, тащившуюся в обозе. Как следствие, Деникин, одна из харизматичных фигур русского генералитета Первой мировой войны, в толще армии известен не был, не принимая никакого заметного участия в командовании войсками.
Блин, я понимаю, противоречия в тексте обычное дело. Но не на соседних же абзацах!
Многое здесь справедливо, но повторим еще раз: Корнилов, в отличие от того же Деникина, сумел стать легендой при жизни и подлинным идолом российской контрреволюции. Почему?
Потому что бездарное белое движение было небогато на харизматичных вождей, вот почему. Деникин - либеральствующий начальник дивизии, Юденич - победитель турок, за которым больше ничего не было; Алексеев - умнейший начштаба, но не политик и не вождь; откровенный милитарист и истерик Колчак; посредственность во всем Дутов, который вошел в историю только благодаря включению в борьбу с большевиками; а далее идут откровенно омерзительные казачьи атаманы. На этом фоне господин Корнилов, плохой полководец, дилетант в политике, клинический бонапартист, но человек неглупый, волевой, решительный и жестокий, смотрелся титаном. Как-никак, единственный генерал, сбежавший из плена, что и сделало ему имя - при отсутствии военных талантов.
Действительно, начавшийся в регионе передел земли и «наглые речи «хохлов» - иногородних, говоривших об уравнительно-трудовом землепользовании и о раздаче казачьей земли мужикам (т. е. все тем же иногородним), всколыхнули казачью массу, и заставил ее, наконец, взяться за оружие...
Какое плохо скрываемое удовольствие слышится в этих словах... Вонючие хохлы, земли захотели. Суки!
Но вообще, автор молодец. Фактически признает, что хваленый Ледяной поход был просто попыткой контры спастись и отомстить красным, для чего господа офицеры прошагали много верст, жестоко поубивали много людей, своих и чужих, разорили несколько деревень, потеряли вождя и в итоге пришли к тому, с чего начали - вернулись на Дон, где стали значимой силой только после казачья восстания, давшего хоть какую-то массовость. С таким же успехом они могли никуда не ходить, а торчать в донских зимовниках, как вначале и планировалось. Кто-то, конечно, умер бы от жизни в холоде посреди поля в пустом сарае, но в итоге белых умерло еще больше. А бесконечные сопли, накрученные белым движением, про подвиг, жертвенность и спаянность армии в результате похода - это надо делить на пять.
Отношение первопоходников ко всем присоединившимся к армии после Ледяного похода было скептическое. В воспоминаниях генерала А. К. Кельчевского можно встретить указание о существовавшем в армии негласном разделении всех добровольцев на три группы - «князей», «княжат» и «прочую сволочь». Князьями именовали быховских узников, занимавших высшие посты в системе Добровольческой армии, княжатами - первопоходников, ну а «прочей сволочью» - всех остальных.
Благородство прет, да.
Можно сказать, что после гибели Корнилова в Добровольческой армии наметилось два течения: одно - умеренно либеральное, олицетворяемое Командующим Добровольческой армией Деникиным и его начальником штаба генералом И. П. Романовским; второе же - умеренно-консервативное, ярким выразителем идеологии которого являлся Верховный Руководитель Добровольческой армии генерал М. В. Алексеев.
...Сам М. В. Алексеев говорил так: «Добровольческая армия держится чисто русской ориентации: Единая, Неделимая Россия; к этому мы должны прийти в согласии с нашими союзниками, хотя я их и ругаю, определенно заявляя,что половины вины за все происшедшее в России, падает на них… К конституционной монархии и парламентарной мы идем безусловно. Самодержавия быть не может. Кто, подобно мне, имел тяжелую обязанность в течение 16 месяцев работать с государем Николаем II, тот не может быть сторонником самодержавия… Повторять это - значило бы новые неисчислимые бедствия для России. Как будет установлена власть - пока не знаю… В чистом виде собрать Учредительное Собрание нельзя будет, но Земский Собор либо законодательное представительное Собрание нужно будет созвать, чтобы не волею отдельных лиц была создана власть для России, а все же народом».
...Все же нельзя отрицать и того обстоятельства, что практически все руководители Белого движения, равно как и абсолютное большинство офицерства придерживалось монархических взглядов. Несмотря на то, что Белое движение объединяло представителей самых разных политических направлений того времени, объединенных, пожалуй, лишь антибольшевизмом, думается, что настроения активных участников борьбы было гораздо правее, чем настроения политиков. Несомненно, что дух белых армий был умеренно-монархическим.
Вообще, из книги виден тот же вывод, что у Иоффе - при победе белых стране светила конституционная монархия, которая удовлетворяла всех. Всех в белом движении, а не в народе.
Как не относиться к Сталину, но нужно признать, что его присутствие в Царицыне способствовало тому, что в городе была организована эффективная система обороны. В Царицыне Сталин упрочил свою репутацию «одного из самых авторитетных и жестких партийных организаторов» (выражение историка С. Войтикова).
Да, Пученков цитирует Войтикова. Он даже Д.Соколова цитирует! Там он еще говорит, что если бы донцы взяли Царицын, то могло бы быть объединение Донского и Поволожского фронтов. Да, могло бы быть, вот вот только волжцы свои силы направили на Казань, а вовсе не на Царицын. Одно это делает эти рассуждения спорными - и это в докторской диссертации. Ну, и вопрос о роли Сталина в Царицыне весьма неоднозначен.
Вообще, таких моментов в описании военных действий много. Например, он правильно описывает Таманский поход, но отмечает превосходство красных над кубанцами вчетверо, что создает в контексте повествования впечатление, что численное превосходство привело к победе. Ну да, превосходство было, вот только как оно могло помочь в упоминаемом сражении при Белореченской, где красные штурмовали горный вал, взбираясь подручными средствами типа штыков? Превосходство не было реализовано, кубанцы не выдержали даже первого натиска. Да и вообще, тут дело было не в количестве, а в качестве - патронов таманцам не хватало никогда, если бы кубанцы были твердыми и упорными, как их противники, потери были бы чудовищными. В итоге таманцы постоянно побеждали даже на внешних эффектах, то устраивая бои ночью (в условиях 1918 г. это было для просто ноу-хау, борьбу по существу вели огромными партизанскими отрядами), то демонстративными наступлениями, а однажды под Шеховской кубанцы напали от обозников, которые не стали разбегаться и побежали в ответ с кольями - кубанцы в итоге приняли это за вооруженный конвой и драпанули. В общем, моментов много. Правильно отмечая, например, катастрофическое положение 11-й армии в начале 1919 г., он не говорит (а скорее всего, просто не знает), что у армии не было патронов от слова вообще - их было вдвое меньше, чем людей в армии. В Царицыне, кстати, тоже было похожее дело. Это к слову о больших складах красных. Распинается, например, автор и оболганности Сорокина совисториографией - а потом сам признает, как Сорокин поубивал членов ЦИК для восстановления власти, да еще и пытками вытягивал нужные показания, и что его блестящие победы все равно не спасли армию из-за упорного следования партизанщине. "Замечательный полководец-самоучка", да. А что касаемо Ледяного похода, то тут Пученков следует доброй белоэмигрантской традиции - описывать борьбу за деревни без малейших попыток анализа состава противостоящих частей. В итоге белые сражаются с неким безликим противником, которому можно мысленно приписывать какую угодно численность - на фоне чего продвижение армии выглядит эффектнее. Кстати, хоть кто-нибудь догадался сравнить силы сражающих по перекрестным источникам? А ведь автор 31 дело РГВА и 10 РГВИА изучил!
Красногвардейские патрули, обмотанные с головы до ног, по особому шику того времени, пулеметными лентами, выискивали в городе людей, напоминавших по внешнему облику офицеров, (иногда достаточно было даже пенсне), и уводили их в Мариинский парк, где немедленно расстреливали, раздевая перед расстрелом до белья и отбирая в обязательном порядке сапоги и обручальные кольца. Зачастую большевики не удовлетворялись простым убийством, допуская еще, по свидетельству находившегося в те дни в Киеве будущего президента Чехословацкой республики Т. Г. Масарика «варварское» и «бессмысленное» надругательство над трупами. Самым поразительным при творившейся вакханалии террора было то, что офицеры, переполнявшие город, мало того, что не сумели и не пожелали организовать никакого вооруженного сопротивления большевикам, но и не оказывали никакого сопротивления при аресте, безропотно идя на убой. В этом проявлялась, пожалуй, какая-то типически-русская интеллигентская черта.
А в Выборге тоже была черта? А когда они сами убивали большевиков в захваченных городах? Что за дешевое славословие? Понятно, что они не сопротивлялись, потому что не могли.
Автор вообще ооочень любит эмоциональные описания, крымский раздел состоит из них на четверть. При этом ни малейших попыток анализировать причины зверств он не делает.
Но расстреливали не только офицеров. Так, например, матросами был убит Киевский митрополит Владимир (Богоявленский), чем-то не угодивший новым хозяевам жизни. В свою очередь, советская власть в городе расценила убийство митрополита как «провокацию» и приписала смерть Владимира бандитам. На самом деле...
На самом деле Евгений Шацкий уже обсудил этот вопрос: бандиты бандитами, а Муравьев точно не причастен. Ляп? По мне, ляп.
В том же 1918 г. он застрелился при неудачной попытке мятежа против советской власти.
Это тоже про Муравьева. Известно, что несмотря на телеграмму о самоубийстве, он был убит латышами при аресте. Ляп №2.
Что же касается «большевизма» Муравьева, то он, вероятно, может быть поставлен под сомнение... Сложно поверить, что за прошедшие с момента беседы с Семеновым полгода, Муравьев стал идейным большевиком.
Извините мой французский, но что за шляпа?! Общеизвестно, что Муравьев был левым эсером! Ляп №3.
Не было в городе и людей, способных возглавить антибольшевистское движение. Ключевой фигурой мог бы быть в таких условиях командующий Черноморским флотом М. П. Саблин. Однако Саблин, несомненно, порядочный человек и хороший офицер, в силу особенностей своего характера не был готов к открытому бунту против новой власти, считая, что его долг как военного - приносить пользу России при любом политическом режиме.
[через пол-абзаца]
Саблин до поры до времени по отношению к Советской власти был «службистом», а затем стал одним из лучших адмиралов уже Белого флота.
Ха.
26 ноября 1918 г., ровно в 12 часов, произошло крупное и давно уже к тому моменту ожидаемое событие: эскадра из 22 судов союзников - английские, французские, греческие и итальянские корабли - вошла в Севастопольскую бухту
Сравните: 26 ноября на рейде Севастополя появилась эскадра Антанты - 22 судна, английских, французских, греческих и итальянских. На борту кораблей находились английская морская пехота, 75-й французский и сенегальский полки, греческий полк. По ходу, Пученков и из интернета берет?
Во-вторых, интервенты (французы и греки), главной базой которых стал Севастополь (общая численность свыше 20 тысяч человек), заняли очень своеобразную позицию по «русскому вопросу»: от участия в боях с большевиками они уклонялись, опасаясь «покраснения» своих войск и их большевизации (в скором времени так и произойдет в Одессе).
Но антантовское руководство, сберегая силы и чувствуя за своей спиной растущее недовольство интервенционистской акцией, воздерживалось от участия в боевых действиях. Только в марте 1919 г. греческий отряд был направлен на Перекопский перешеек, но, меланхолически констатирует М.М. Винавер, "было уже поздно..."
Хотя главный вывод правильный.
Здесь, в Одессе, на рубеже 1918-1919 гг. Франция пыталась выбрать оптимальное для себя решение - на какую силу ей нужно поставить, чтобы максимально выиграть после окончания Гражданской войны в России - как политически, так и экономически. Ни одна из ставок, которые сделали в своей «игре» французы, не сыграла. Антибольшевистские силы между собой договориться не смогли, а тем временем интервенты сами подпали под влияние большевистской пропаганды. Численность интервентов на Юге никогда не достигла обещанных когда-то 200 тысяч человек, скорее уместно говорить о том, как выразился Шульгин, что «это была гомеопатическая интервенция». В итоге французская интервенция закончилась бесславно в первую очередь для самих французов, спешно оставивших приморский город. Однако, «бесславие» французов сказалось именно на белых, сделавших когда-то ошибочную ставку на активную вооруженную помощь Антанты.
Короче, на кандидатскую это безусловно тянет, а на докторскую - нет. Текст даст людям, не знающим, что такое ГВ, вполне верное и почти точное представление о происходящем и расширит их кругозор. Факты на 90% верны, выводы адекватны, привлеченные источники подтверждают известные оценки. С другой стороны, не заметил я ни особых открытий, ни значительных поправок этих традиционных оценок, да и анализ - я не скажу, что плохой, но для докторской явно не дотягивает из-за очерковости и доверия мемуарам, да и заглавная тема отражена не везде.
Впрочем, меня никто не спрашивает и автор получил докторскую, с чем запоздало поздравляю.
Click to view