На колоннаде
Как известно, человек очень быстро привыкает ко всему хорошему и начинает воспринимать как само собой разумеющееся то, что поначалу казалось ему невероятным. Так и я, искренне удивившись тому, что отныне могу ходить в Эрмитаж бесплатно, и порадовавшись некоторое время этому обстоятельству, был немало возмущён сегодня тем, что пенсионные льготы не распространяются на посещение колоннады Исаакиевского собора.
Вместе с тем, хорошо известно и то, что всякому человеку свойственно стремление уравновесить всякое неприятное известие какой-нибудь приятной мыслью. Поэтому, описав несколько кругов по винтовой лестнице, я понял идею авторов распоряжения: кто может дойти по этой лестнице до конца, тот не имеет морального права считать себя настоящим пенсионером, а кто не в силах, тому и льготы не нужны. Такой лестный вывод меня вполне устроил и воодушевил.
Кроме того, перед выходом на крышу проём в чугунной перегородке настолько узок, что пройти сквозь него может только обладатель стройной фигуры. Эта мысль мне тоже польстила, хотя вид этого проёма и напомнил о тех ночных кошмарах, в которых идёшь, идёшь, а коридор всё уже и теснее... Я вдруг с ужасом представил себе визит в наш город какого-нибудь известного политического деятеля, вроде бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля, который вдруг захотел бы подняться на колоннаду, настоял бы, несмотря на все уговоры принимающей стороны, на своём; добрался бы, вспотев и раскрасневшись, до злосчастной решётки - и застрял бы в ней.
К слову сказать, известная личность на лестнице мне всё-таки встретилась. Хотя допускаю, что это был двойник этой личности. Ну, может быть, и не совсем двойник, но человек, весьма похожий на знаменитого австралийского актёра Джеффри Раша, так блистательно исполнившего роль логопеда в фильме "Король говорит" (если кто вдруг этот фильм пропустил - рекомендую). Он был высок, строен и по-королевски величав, только почему-то спускался по лестнице, ведущей вверх, в то время как для спуска предназначалась другая лестница. Впрочем, никаких проблем это не вызвало: разминулись мы легко и доброжелательно.
Ну а теперь, естественно, воспоминания. Чем же ещё остаётся заниматься пенсионеру? Вот Исаакиевская площадь. Мариинский дворец, где заседают наши депутаты. В августе 1991-го на Дворцовой, у Казанского собора и здесь десятки тысяч людей митинговали против ГКЧП. Здесь в одну из тех ночей мы ждали танки, которые, по сообщению радио "Балтика", отправились из Москвы на Ленинград после того как город путч не признал. Танки те в городе так и не появились, и наутро мы вместе радовались доселе неведомому ощущению свободы. Народные избранники продолжили свою деятельность на благо демократического развития, и всякий мог свободно зайти во дворец и послушать, кто и о чём говорит с трибуны. Правда, длилось это недолго: вскоре в здание перестали пускать, да и депутатский корпус заметно обновился. Кого-то застрелили, кого-то переизбрали за некомпетентностью... К власти пришли крепкие ребята особой породы, что заставило многих пересмотреть своё понимание сути демократии, а некоторых и вовсе забыть это слово.
Но город, слава Богу, остался таким же прекрасным, хотя местами и покалеченным: всё-таки строительный бизнес - весьма доходное дело, и поступиться финансовыми интересами ради эстетики, до которой тебе дела нет, нелегко. Поэтому так часто подъезжали к зданию Комитета по управлению городским имуществом джипы с накачанными парнями: убеждать чиновников. В те времена это было не слишком трудно: подпишешь бумагу, получишь денег, а не подпишешь, получишь пулю в лоб. Так и выходило: некоторые из тех чиновников ныне в строительном бизнесе, а иные - в земле.
Но полно о грустном. Лучше о достопримечательностях. Вот Сенатская площадь, на которой 14 декабря 1825 года произошло восстание декабристов. Медный всадник скрыт деревьями. Слева - здание Сената и Синода, где ныне заседает Конституционный суд, за Невой - Васильевский остров. Справа - главное здание Санкт-Петербургского университета, строительной сеткой укрыт филфак, левее - ресторан, за ним - дворец Меншикова. Хотел было упомянуть о сложности, противоречивости и неоднозначности его фигуры, а потом вдруг подумал, что иных в истории и не найдёшь.
А вот вид на Адмиралтейство. С конца XVIII века в нём располагались учебные заведения для военных моряков. Одним из них было Высшее военно-морское училище им. Дзержинского. Его перед войной окончил мой отец. Литературу и философию курсантам преподавали лучшие университетские профессора: таким образом сохранялась дореволюционная традиция классического образования.
За Адмиралтейством виднеется Эрмитаж. С детства мы знаем: чтобы осмотреть всю его коллекцию, требуется три дня. Сколько же времени нужно, чтобы рассказать о ней? Лучше и не начинать.
Вдали - купол Казанского собора. В советское время в нём располагался Музей религии и атеизма, а вместо креста на куполе возвышался какой-то штырь. Ныне здание возвращено Церкви, на куполе возвышается крест, мы знаем, что Бог есть, и Он нам поможет.
С этой мыслью я поспешил вниз по лестнице, чтобы успеть побольше увидеть в Эрмитаже, куда решил отправиться безотлагательно.
( Продолжение)