Бесплатно посетил Эрмитаж
(Начало здесь)
В Эрмитаже всё оказалось так, как я и ожидал. Заглянув ко мне в паспорт, кассирша выдала мне бесплатный билет, и я испытал необыкновенное чувство, сформулировать которое до сих пор не могу. Моя жена дома подсказала мне: хорошее время, когда ещё можешь ходить - и уже можешь ходить куда-то бесплатно. Нет, моё ощущение было сложнее, глубже... Но при виде первых же экспонатов, обещавших вселить в душу покой и гармонию, оно утратило смысл и почти забылось.
Некоторые произведения не только успокаивали, но и пробуждали в памяти нечто забытое.
По этому поводу я в очередной раз вспомнил, как тридцать лет назад, едва оказавшись в Эрмитаже, сразу же устремлялся к "малым голландцам", а точнее - к картинам Якоба ван Рёйсдала, которые странным образом тянули меня к себе, а пейзажи, изображённые на них, казались с детства знакомыми, как будто были моими родными местами. В те времена в моде была эзотерика, я верил в реинкарнацию и воображал, будто в одной из предыдущей жизней жил в Голландии.
Впрочем, кто знает, может быть, и жил. Но во сейчас я взглянул на этот пейзаж, и он удивительным образом напомнил мне парк "Дубки" в Сестрорецке. Так что, возможно, это действительно воспоминания, только не из прошлой жизни, а из этой.
Чтоб я в таком виде ходил... Гм...
Вот так ещё ничего. "Портрет молодого солдата". Франс Хальс Младший.
Опять обратил внимание на сходство персонажей двух картин. Подумал, что Терборху и Хальсу, наверное, позировал один и тот же натурщик. В голове закрутилась история молодого бездельника из Амстердама, который зарабатывал на жизнь, позируя разным художникам, и однажды, во время сеанса в мастерской у Герарда Терборха, задумавшего картину "Бокал лимонада", встретил девушку, которую безответно полюбил, а потом началась война с англичанами, и его забрали в солдаты. Перед отправкой в часть он пришёл прощаться к Терборху, надеясь, что увидит там возлюбленную, а у того сидел Франс Хальс Младший, который тут же увёл его к себе, написал его портрет и дал ему мешочек гульденов на табак.
Спросил у смотрительницы зала, не известно ли что-нибудь о дружбе двух художников и не один ли и тот же человек им позировал. Та отвечает: да нет, это просто распространённый голландский типаж тех времён, а профессиональных натурщиков тогда и не было: кто бы им платил? Живопись ведь никого не кормила - писали за гроши, а то и просто так. Сочетали занятие живописью с какой-нибудь другой профессией, например, адвоката, или умирали в нищете.
Нет, никуда не уйти от проклятых параллелей с современностью.
Наверное, лишь в древности широкие массы искренне верили в сакральную природу и магическую роль искусства в преображении реальности и управления ею. Теперь же мы беспечно живём в мире, который фактически бескорыстно создают для нас те, кому поручил это сам Всевышний, и даже не замечаем этого, полагая, будто делаем кому-то одолжение, приобретая у него за бесценок картину, сборник стихов или слушая его песни.
И это, согласитесь, неправильно. Вот, например, бюст. Кто его автор и чей образ запечатлел он в мраморе, уже совершенно не важно, потому что это явно не произведение искусства, а нечто иное, сродни Галатее, ожившей под руками Пигмалиона. Поэтому, едва я увидел его, меня охватил мистический ужас - и я поспешно удалился, начисто забыв имя скульптора-колдуна и его персонажа. Потом всё-таки вернулся, заглянул в глаза и опять ужаснулся: живое существо! А с какой целью оно явилось в наш мир, того нам знать не дано.
В Эрмитаже всё оказалось так, как я и ожидал. Заглянув ко мне в паспорт, кассирша выдала мне бесплатный билет, и я испытал необыкновенное чувство, сформулировать которое до сих пор не могу. Моя жена дома подсказала мне: хорошее время, когда ещё можешь ходить - и уже можешь ходить куда-то бесплатно. Нет, моё ощущение было сложнее, глубже... Но при виде первых же экспонатов, обещавших вселить в душу покой и гармонию, оно утратило смысл и почти забылось.
Некоторые произведения не только успокаивали, но и пробуждали в памяти нечто забытое.
По этому поводу я в очередной раз вспомнил, как тридцать лет назад, едва оказавшись в Эрмитаже, сразу же устремлялся к "малым голландцам", а точнее - к картинам Якоба ван Рёйсдала, которые странным образом тянули меня к себе, а пейзажи, изображённые на них, казались с детства знакомыми, как будто были моими родными местами. В те времена в моде была эзотерика, я верил в реинкарнацию и воображал, будто в одной из предыдущей жизней жил в Голландии.
Впрочем, кто знает, может быть, и жил. Но во сейчас я взглянул на этот пейзаж, и он удивительным образом напомнил мне парк "Дубки" в Сестрорецке. Так что, возможно, это действительно воспоминания, только не из прошлой жизни, а из этой.
Чтоб я в таком виде ходил... Гм...
Вот так ещё ничего. "Портрет молодого солдата". Франс Хальс Младший.
Опять обратил внимание на сходство персонажей двух картин. Подумал, что Терборху и Хальсу, наверное, позировал один и тот же натурщик. В голове закрутилась история молодого бездельника из Амстердама, который зарабатывал на жизнь, позируя разным художникам, и однажды, во время сеанса в мастерской у Герарда Терборха, задумавшего картину "Бокал лимонада", встретил девушку, которую безответно полюбил, а потом началась война с англичанами, и его забрали в солдаты. Перед отправкой в часть он пришёл прощаться к Терборху, надеясь, что увидит там возлюбленную, а у того сидел Франс Хальс Младший, который тут же увёл его к себе, написал его портрет и дал ему мешочек гульденов на табак.
Спросил у смотрительницы зала, не известно ли что-нибудь о дружбе двух художников и не один ли и тот же человек им позировал. Та отвечает: да нет, это просто распространённый голландский типаж тех времён, а профессиональных натурщиков тогда и не было: кто бы им платил? Живопись ведь никого не кормила - писали за гроши, а то и просто так. Сочетали занятие живописью с какой-нибудь другой профессией, например, адвоката, или умирали в нищете.
Нет, никуда не уйти от проклятых параллелей с современностью.
Наверное, лишь в древности широкие массы искренне верили в сакральную природу и магическую роль искусства в преображении реальности и управления ею. Теперь же мы беспечно живём в мире, который фактически бескорыстно создают для нас те, кому поручил это сам Всевышний, и даже не замечаем этого, полагая, будто делаем кому-то одолжение, приобретая у него за бесценок картину, сборник стихов или слушая его песни.
И это, согласитесь, неправильно. Вот, например, бюст. Кто его автор и чей образ запечатлел он в мраморе, уже совершенно не важно, потому что это явно не произведение искусства, а нечто иное, сродни Галатее, ожившей под руками Пигмалиона. Поэтому, едва я увидел его, меня охватил мистический ужас - и я поспешно удалился, начисто забыв имя скульптора-колдуна и его персонажа. Потом всё-таки вернулся, заглянул в глаза и опять ужаснулся: живое существо! А с какой целью оно явилось в наш мир, того нам знать не дано.
Click to view